Готовый перевод Tale of the Setting Sun / Наруто: Сказка о Заходящем Солнце ✅: Глава 33: Вечерняя луна

Когда команды генинов были согнаны к назначенным им воротам, команда Аджисай начинала второй экзамен у ворот 3, которые располагались в северо-восточном секторе экзаменационной площадки. Со слов сенсора их команды, Суйрен, они находились в пределах досягаемости монстра из Песка.

«Вы уверены, что это тот джинчуурик, о котором говорила Тенши-сама?» спросила Аджисай в пятый раз за день.

"О ком еще могла говорить леди?" - сказала Суйрен. «Его чакра была так чудовищна, что в тот момент, когда я почувствовал ее, меня чуть не вырвало».

Хаку подавил желание нахмуриться, с силой сохраняя свою обычную безмятежную улыбку: «Чуть не» было преуменьшением. Об этом могло свидетельствовать маслянистое пятно на его кушаке, оставшееся после Суйрен.

Суйрен бросила на него встревоженный взгляд. «Учитывая его уровень чакры, я не знаю, сможет ли даже Хаку победить его один на один ...»

Хаку не был сенсором, но он понимал все и без этого. Он мельком взглянул на обсуждаемого генина Суны во время первого экзамена, и у него сложилось впечатление, шинами с налитыми кровью глазами и неконтролируемой кровожадностью выглядел абсолютно неуравновешенным. Хотя Хаку был уверен в своей способности выстоять в конфронтации, он не хотел ставить на это свою жизнь.

«Тогда хорошо, что Тенши-сама приказала просто принести информацию», - нейтрально ответил он.

Лицо Аджисай прояснилось, как и всегда, когда упоминалось имя Леди. «Верно. На данный момент нам нужно сосредоточится на прохождении второго раунда».

По словам инспектора второго экзамена, это будет проверка не только их атакующих способностей, но и их навыков выживания и выносливости. Экзамен был ограничен по времени пятью днями, и требовалось, чтобы по крайней мере два члена команды достигли башни в центре леса, имея в руках свитки Неба и Земли.

Это был обычный экзамен, где слабые будут отсеяны, а сильные победят. Хотя товарищи по команде Хаку не были вундеркиндами, они были более чем способны выполнить свою часть работы, и он не сомневался, что они пройдут в следующий раунд.

К сожалению, у экзамена были другие планы на команду Аджисай.

Как только они распределили свои роли, Суйрен внезапно застыла, ее лицо побледнело. «Кто-то приближается! Беги…» Она замолчала, и в мгновение ока на ее шее появилась тонкая красная полоска, а затем, повернув голову под неестественным углом, она рухнула на землю.

Хаку уже начал двигаться в тот момент, когда он увидел выражение ужаса на лице Суйрен. Как только он уклонился назад, ему удалось увидеть длинный и узкий клинок, пронзивший место, где когда-то была его голова.

"Суйрен!" он услышал отчаянный крик Аджисая. Хорошо - она ​​тоже выжила.

Больше не попадая под влиянием эффекта неожиданности, Хаку уловил пронзительный звук разрезающего воздух металла. Легко отклоняя кунай своим сенбоном, он отступил от Аджисай, которая уже вытащила свой арсенал запечатывающих жетонов.

«Неплохо», - выдохнул незнакомый голос. Он принадлежал внезапно появившемуся генину, свисавшему вверх ногами на ближайшей ветке дерева. Его длинные черные волосы спускались до земли, обнажая его куса хитай-ате. «А теперь… Почему бы тебе не показать мне, что еще у тебя есть в арсенале?»

Хаку поднял левую руку в знаке печати. "С удовольствием".

Температура воздуха резко упала, и лес вокруг них наполнился густым белым туманом. Он больше не носил маску ниндзя-охотника, Хаку чувствовал, как его эмоции отступают, и лицо стекленеет. Это казалось было для него более естественным, чем улыбки, которые он всегда носил на публике. Это говорило ему о том, что он еще не забыл свои корни.

«Хётон: Хёсо (Стихия Льда: Ледяные Копья)».

В мгновение ока лед хрустнул в воздухе, превратившись в смертоносные копья, которые врезались в дерево, на котором висел генин. С нечеловеческой скоростью генин отскочил, испустив призрачный смех восторга. Не следовало забывать и про Аджисай, пославшую шквал призванных сюрикенов вслед за генином.

Однако способность этого генина уворачиваться была намного лучше, чем Хаку ожидал. Сузив глаза, Хаку ускорился и повторил движения шиноби.

В матче скорости он не проиграет.

Мать снова кричала.

Схватив себя за голову, чувствуя, что она как будто раскалывается от агонии, Гаара пошатнулся. Сестра выкрикнула его имя, но он оттолкнул ее.

РАЗОРВИ ЕЕ ГОЛОВУ, РАЗБЕРИ ЕЕ НА ЧАСТИ, ДАЙ МНЕ КРОВИ, СКОРМИ ЕЕ МНЕ, РАЗРЕЖЬ ЕЕ, ВЫРВИ ЕЕ СЕРДЦЕ, ДАЙ МНЕ КРОВИ, ДАЙ МНЕ КРОВИ -

Крик всегда начинался ночью. Он был максимально громким, когда луна царила на небосклоне. Гаара знал, что мгновенная потеря сознания приведет к тому, что Мать захватит его тело, и он не мог этого допустить. Он не знал почему, но был уверен, что должен быть начеку.

Когда его кровь закипела, и он почувствовал, что глаза начали закатываться, Гаара понял, что ему нужно что-то сделать, чтобы успокоить ее. Если бы он этого не сделал, то взорвался бы.

РАЗОРВИ ЕЕ ТЕЛО, РАСПОТРОШИ ЕЕ ВНУТРЕННОСТИ, КРОВЬ, ДАЙ МНЕ КРОВИ -

Должно быть, это была вина полнолуния, но Мать не насытилась тремя убитыми ранее Гаарой в тот день. Он вдохнул, глядя на мир сквозь красный туман.

Его сестра, которая сейчас кричала ему что-то неразличимое, была ближе всех, но он двинулся дальше; как бы она ни раздражала, он не мог ее убить. Остался лишь их второй товарищ по команде - девушка, имя которой он до сих пор не знал.

Не было никакого смысла запоминать, ведь все всегда заканчивалось их убийством.

ДАЙ МНЕ КРОВИ, Я НЕ ВЫДЕРЖУ ЭТОГО, РАЗРУШАЙ, УБИВАЙ, УБИВАЙ

«Не волнуйся, мама», - прорычал он, его гортанный голос звучал сдавленно. «Я скоро принесу тебе то, что ты хочешь».

По его приказу песок поднялся из тыквы.

Шпион, которого он подбросил в Амегакуре, не лгал в своих отчетах, насчет таинственного мальчика.

Орочимару с нарастающим восторгом наблюдал, как на его глазах разворачивается битва. Каждое движение мальчика по своей скорости и грациозности было произведением искусства; от того, как он без усилий стирал все вокруг с холодной, целеустремленной эффективностью, заставило дрожь пробежать по его спине. Учитывая то, как он владел льдом, как если бы это было продолжением его тела, должно быть, это был мощный кеккей генкай.

Но наибольшее впечатление производило его лицо.

Хозяйн-кандидата мог бы иметь даже самый редкий кеккей генкай во всем мире; но если бы его лицо не нравилось Орочимару, он бы не взглянул на него во второй раз...

Прервав свой внутренний монолог, Орочимару отпрыгнул от шквала водяных игл, каждая из которых была смертельной, как лезвие. Несмотря на это, одна порезала ему щеку, разорвав кожу на заимствованном лице. Он почувствовал, как холодный воздух коснулся плоти своего настоящего хозяина, и издал шипение, наполовину боль, наполовину удовольствие.

Этот мальчик сделал возвращение в эту жалкую деревню тем более стоящим, даже если мальчик Учиха был вне предела досягаемости.

Приняв решение, Орочимару решил, что пора перестать играть с едой. Он низко упал на землю, его шея вытянулась, а голова взлетела в воздух. Прежде чем мальчик успел среагировать, он укусил его за шею, оставив после себя маленький кусочек - свою проклятую печать. Откинувшись назад, он почувствовал вкус крови во рту и то, как удовлетворение, похожее на лесной пожар, распространяется по его телу.

О, этот мальчик отлично подойдет в качестве его следующего хозяина.

«Иди и найди меня, когда твоей собственной силы будет недостаточно, чтобы продвинуться дальше», - прошипел он.

Когда мальчик с криком упал на колени, Орочимару исчез.

Учитывая смертоносный характер второго экзамена и сцену, на которой он проходил, Сакура была более чем готова к тому, чтобы увидеть мертвые тела, которые неизбежно возникнут. Однако, когда Изумо и Котецу отчитались перед ней, то что она увидела своими глазами заставило даже ее легендарно крепкий желудок перевернуться.

«Судя по их вещам и найденным нами бумагам, все они были шиноби из Скрытой Травы и были зарегистрированы для участия в экзаменах на чуунина. И, как вы можете видеть ... их черты полностью исчезли ... лица такие гладкие, как будто их растопили ".

«Покажи мне фотографии с удостоверения личности мертвых шиноби».

«Секунду.»

Сакура просмотрела фотографии, задумчиво нахмурив брови. Она смутно могла вспомнить лица из толпы генинов, которые выстроились в очередь за формами согласия и свитками. Трудно сказать, была ли эта команда убита до или после начала экзамена - и какие ниндзюцу могли сделать это с телами?

«Изумо и Котецу, пожалуйста, сообщите о том, что случилось Лорду Третьему», - проинструктировала она, прежде чем повернуться к своему товарищу по команде, который смотрел на тела с ужасом, но любопытством. «Менма, просмотрите все записи с камер наблюдения, которые у нас есть поблизости. Я хочу знать, что именно здесь произошло».

По ее приказу три чуунина исчезли, оставив Сакуру одну мрачно разглядывать лес. Что-то в безликих телах у ее ног заставило ее задуматься, какие еще ужасы могли там происходить, и ей на ум пришли слова, которые она саркастически произнесла сама себе ранее:

И если долго смотришь в бездну, бездна начинает смотреть на тебя.

Их глаза встретились - Карин была в этом уверена. Наруто увидел ее и узнал. Это точно произошло, иначе в противном случае у нее была бы почти полностью истощена ее чакра, и она была бы выброшенна в сторону их импровизированного убежища без причины.

Как и предполагалось, Бурами и Казами не очень хорошо восприняли то, как она внезапно остановилась и сказала им, что потеряла чакру из виду. Они не могли заметить проносившегося мимо ниндзя, и все еще считали, что это призрак Шиоре, за которым они гнались.

Карин не была дурой. Она не сказала им, что Шиоре давно умер. Вместо этого она позволила им укусить себя за руки и поглотить ее чакру, прежде чем захрапеть на полный желудок, пока она наблюдала за происходящим.

Была полная луна; все ее тело болело. И все же каким-то образом свет, казалось, немного ослабил боль в ее груди.

Когда первый день экзаменов подходил к концу, оперативник АНБУ подошел к Наруто и обменялся парой слов: «Лорд Третий извиняется за то, что заставил вас работать так скоро после вашего возвращения, и предлагает вам немного отдохнуть перед возобновлением работы утром".

И он, и Наруто знали, что он ему было бы хорошо оставить своих клонов на ночь, но он услужливо склонил голову перед тем, как покинуть лес.

Прошло довольно много времени с тех пор, как он вернулся домой. Войдя в свою квартиру, Наруто включил свет. Моргнув один раз, а затем второй, он включился, освещая помещение ярким флуоресцентным светом.

Первое, что заметил Наруто, это то, что кто-то, должно быть, недавно убирался здесь, потому что вместо толстых слоев пыли, которые он ожидал увидеть, был безупречный порядок и в воздухе витал малоуловимый запах моющего средства. На долю секунды он задумался, мог ли Какаши предусмотрительно навести здесь порядок заранее ... но сама мысль о том, что джоунин даже поднимет швабру, была настолько нелепой, что Наруто отверг ее.

Скорее всего, Хокаге дал поручение прибрать квартиру Наруто, чтобы выслужиться или вызвать какие-то чувства ностальгии, которые Наруто мог испытывать по отношению к своей родной деревне.

К сожалению, если бы такие проницательные расчеты действительно и имели место, то в действительности они имели совсем иной эффект.

За три года, прошедшие с тех пор, как он был здесь в последний раз, пространство казалось стало меньше, чем он помнил. Однако он знал, что изменился лишь только он один.

Его квартира всегда была просто обставлена, без каких-либо личных вещей. Несколько атрибутов, которые он когда-то ценил - его танто, его хитай-атэ - он всегда хранил при себе. И тем не менее, кое-где, по отметинам того, что этим пользовались или носили, он видел, как в его сознании мелькали отрывки из своего прошлого.

Вот это кресло - это то место, где Какаши когда-то предпочитал сидеть, обсуждая применение чакры, и в результате на подушке образовалась вмятина от постоянного использования.

Вот эта трещина в стене у входа - она появилась с тех пор, как Рай распахнул с силой дверь, когда Наруто не ответил на первый стук.

И там, на кухне ... это было спрятано, но Наруто знал, что если он откроет первый ящик справа от раковины, то найдет восковые огрызки одиннадцати свечей.

В каком-то смысле казалось, что его квартира застыла во времени, ожидая его возвращения. Но теперь, когда он наконец получил это, он почти почувствовал себя незваным гостем, как будто он был не совсем тем Наруто, которого ждало пространство.

Наруто молча выглянул в окно. Где-то по соседству заскулила одинокая собака.

Внезапно в его входную дверь раздался резкий стук - и в то же время воспоминания об одном из его теневых клонов начали мелькать в его голове.

Он направился к двери, одновременно просматривая информацию, полученную клоном. К его разочарованию, он мало чего узнал от него, поскольку все, что он увидел, лишь подтверждало, что Скрытая Скала участвовала в экзаменах не таким уж и дружеским причинам. Хотя это было то, чего Хокаге еще не полностью осознавал, он сделал мысленную пометку, чтобы позже прислать ему клона-посланника.

Дверь распахнулась, он увидел еще одно знакомое лицо.

«… Саске», - сказал Наруто, не совсем удивленный, но все же озадаченный. "Что привело тебя сюда?"

Хотя когда-то они помогли друг другу прятать футоны в стране Волн, Наруто ни на что не мог вспомнить, чтобы когда-либо имел нормальный разговор с Саске. Все, что он действительно знал о Саске было лишь то, что он был единственным выжившим из печально известного клана Учиха, и что Какаши, похоже, очень уважал его.

Со своей стороны, Саске выглядел довольно сбитым с толку относительно того, что он делал там за пределами квартиры Наруто. «У меня ... было несколько вопросов относительно твоего путешествия. О том, что ты узнал в нем».

Наруто сделал паузу, а затем отступил. "Заходи."

Он мог выпроводить его, и слабое удивление на лице Саске, когда он переступил порог, выражало, что это и был результат, которого он ожидал на самом деле.

Это могло бы случится три года назад, после всего, что произошло, но теперь святость его личных покоев больше не казалась Наруто такой важной.

Он больше не мог даже чувствовать всю правую сторону своего тела, но Какаши все еще толкал валун в тщетной попытке откатить его.

«Не… все в порядке, Какаши. Я не думаю… я смогу это сделать», - пробормотал он, прежде чем кашлянуть кровью.

"Обито!" он услышал крик Рин.

Что-то в этом, казалось, сломило Какаши, который остановился и упал на колени. «Черт возьми! Если бы… если бы я только послушал тебя с самого начала и мы пришли бы спасти Рин, этого бы никогда не случилось!» Его голос превратился в хриплый крик. «И что, что я капитан? И что от того, что я стал джоунином?!»

Слова Какаши прорезали густой туман, который стал разумом Обито, и своими последними мимолетно связными мыслями он принял решение. «О да… Я забыл. Я был единственным, кто не сделал тебе подарка за то, что ты стал джоунином, Какаши. Я думал, что тебе подарить… и у меня возникла мысль». Обито становилось все труднее и труднее говорить, но каким-то образом он сумел. «Я даю тебе ... мой Шаринган. Что бы ни говорила деревня ... Какаши, ты ... великий джоунин».

Его одинокий глаз, видимый сквозь маску, распахнулся. Тяжело дыша, Тоби сел.

В убежище было темно, и когда его дыхание выровнялось, он смог различить темные очертания различных оперативников Звука, разбросанных по пещере. Возле входа пара, дежурившая на страже, взглянула на него, прежде чем вернуться к своей карточной игре.

Установив некоторое расстояние между собой и убежищем, Тоби в конце концов оказался на краю обрыва. Он выдохнул и посмотрел на небо.

Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз видел этот сон.

Ночь была тихой, и луна была полной.

http://tl.rulate.ru/book/24838/1506639