Готовый перевод Mulan Has No Elder Brother / У Му Лань нет старшего брата: Глава 27.3. Первый спутник (часть 2)

Если человек умрёт, изменится ли жизнь его семьи?

Что за глупость говорить, это то, что обязательно произойдёт, не так ли?!

Твёрдые убеждения А-Дань Чжи Ци были совершенно сбиты с толку сегодняшним разговором.

Взяв в руки алебарду, этот человек, который надеялся построить свою карьеру на основе заслуг, заработанных на поле боя, начинал воображать.

А-Дань Чжи Ци представил, как будет выглядеть его трёхлетний сын после смерти отца.

Он будет гадать, выйдет ли его жена, улыбающаяся и ясноглазая девочка-Сяньбэка, снова замуж и станет ли она невестой другой семьи.

Его старший брат погиб в бою, как и его отец. Если А-Дань Чжи Ци умрёт, кто позаботится о его матери?

Если бы все потомки мужского пола погибли в бою, семья военных потеряла бы своё наследие. В семье А-Дань, не имеющей статуса семьи военных, не останется никого, кто сможет противостоять смотрящим сверху вниз людям, которые будут с презрением глядеть в след его родным.

Действительно страшно думать о проблеме жизни и смерти на поле боя.

Это похоже на свирепого зверя, которого держат под уздцы, или на заточенный меч, сломавший его лезвие.

~ ~ ~

 – Твою мать! Почему Лао Цзы так много об этом думает? – А-Дань Чжи Ци яростно рубил голову Жоужаньского человека. – Если Лао Цзы не убивает людей, то как же Лао Цзы может жить!

Внезапно А-Дань Чжи Ци очнулся и обнаружил, что стоит прямо на поле боя. Он начал размахивать своей длинной алебардой, чтобы пожинать жизни вражеского отряда.

Он был почти одурачен этим парнем, Хуа Мулань!

Если вы хотите выжить, вы должны убить.

Если вы убили больше людей, вы определённо будете замечены.

Хуа Мулань, который колебался, как женщина, войдёт в лагерь Авангарда однажды, пока он не умрёт. Это всего лишь вопрос времени.

Начальство ведь не дураки!

Он прищурился на Хуа Мулань, который стоял далеко от него.

Это первый раз, когда Хуа Мулань официально участвовал в "жатве". Неожиданно оказалось, что он не боится войны и смерти.

Первоначально они находились в казармах для новобранцев. Они отвечали за защиту продовольственных и зерновых культур, а также за оборону фланга, когда Жоужаньцы приходили, чтобы изводить их. Однако они никогда не видели такого кровавого зрелища.

Есть красноглазые новобранцы и напуганные новобранцы, которые не могут поднять свои мечи при виде этой картины. В настоящее время Хуа Мулань, хотя и не храбрый, казался чрезвычайно спокойным и поразительным.

Такой человек рождается воином!

Он достоин быть ребёнком семьи Хуайшо Хуа.

Он знал, что потомки из клана Хэ Жай не будут трусами!

"Трусы" в той же команде Кунь Да и Мо Хуай'эр теперь казались жутко бледными. Они даже не могули держать поводья своих лошадей. Обычно они уверенно потирали ноги и жаловались на то, что их не послали в погоню за Жоужаньцами, но теперь очевидно, что их уверенность пропала.

Нет никакой разницы между Жоужаньцами и Сяньбэями. Если обе национальности действительно вступали в бой, то обеим приходится полагаться на то, чья сила больше и чьи боевые искусства лучше.

Он всего лишь десятник, а не генерал. А-Дань Чжи Ци способен защитить их пищу, но не их безопасность.

Он хочет жить!

Свист, свист.

Две стрелы пронеслись здесь, одна за другой, когда они попали в спины двух Жоужань-жэней.

Когда Жоужаньские кавалеристы бросились к Кунь Да и Мо Хуай'эр, инерция движения заставила Кунь Да и Мо Хуай'эр упасть со своих лошадей. Острая боль в плечах и спинах не позволяла им держать поводья. Лошади в одиночестве продолжали скакать вперёд. Потеряв всадника, лошади ускакали далеко в противоположном от боя направлении.

Кунь Да и Мо Хуай'эр были спасены этой стрелой, которая появилась с небес. Они с благодарностью посмотрели вперёд.

Прямо перед собой Хуа Мулань со сложным выражением лица обвела взглядом поле боя. Она взяла поводья своего коня под контроль и приказала ему развернуться, чтобы направиться в тыл.

Жоужаньцы впереди были разбиты. Жоужаньцы, которые ворвались в этот массив, также были расстреляны и убиты чисто центральной армией. Нет никакой необходимости продолжать убивать их.

 – Хуа Мулань, куда ты идёшь! Есть военные заслуги, которые нужно собрать, если мы очистим поле боя!

 – Иди вперёд, а я пойду в тыл!

 – Эй, эй, эй, наша задача на этот раз состоит в том, чтобы следовать за центральной армией, чтобы броситься вперед, чтобы присоединиться к битве!

 – Мы уже закончили жатву, – Хуа Мулань пронеслась мимо их плеч, как порыв ветра.

 – Забудь об этом, давай поможем ему отрубить головы Жужей, которых он убил, чтобы подсчитать число! И скольких же он убил?

 – Семь или восемь?

 – Рубите головы тем, кто был сбит с лошадей! – А-Дань Чжи Ци подбежал к двум спутникам. Он не успел много сказать, когда выскочил в шоке, увидев ситуацию впереди.

 – Эй, вон тот, что там! Мы убили эти два тела в огне! А вот и стрела в спину. Разве ты не видишь этого? Положите тело вниз точно по Лао Цзы!

 – Лао Цзы сказал, положи его!

~ ~ ~

Хуа Мулань ненавидела этот вид односторонней бойни.

Однако Сяньбэй-жэнь не оставляли пленённых Жужей на поле боя в живых, в то время как Жоужаньцы знали, что они не выживут, даже если сдадутся в плен.

Поэтому, пока обе стороны сражались изо всех сил, обе стороны никогда не остановятся, пока одна из сторон не будет мертва.

Как она могла умереть таким образом?

Если Хуа Мулань умрёт, то её личность как женщины будет раскрыта. Также трудно сохранить её труп и кости в целости. Для того чтобы покойный мог оставить свои личные вещи и похоронить их в гробнице, его спутники должны забрать всю одежду и аксессуары своего однополчанина и доставить обратно в дом покойного.

Если её личность как женщины будет раскрыта, Хуа Мулань даже не сможет претендовать на то, чтобы быть похороненной вместе со своими товарищами.

Её семья будет страдать от бесчестного будущего, и девушка чувствовала удушье, когда представляла себе это.

Как она может погрузить своего отца в кошмар "я заставил свою дочь умереть"?

Хуа Мулань сказала, что она не боится смерти, и это не было ложью.

Каждый раз, когда она выходила на поле боя, у Хуа Мулань возникало странное ощущение покоя. Кажется, что поле боя – это то место, которому она принадлежала, самое знакомое место.

Звук труб, звуки сражения и звон оружия из золота и металла, бьющегося о вражеское оружие, звучащие в её ушах, заставляли девушку дрожать. Это также возбуждало всё её тело, от волос до костяных мозолей.

Кровь врагов взывает к Хуа Мулань. Вой её врагов похож на радостную мелодию, которую играют барабаны. Девушка похожа на острый клинок, запертый в коробке. Она жаждет броситься в ряды врагов вместе с центральной армией, чтобы присоединиться к ним в этой неукротимой жатве.

Но чем больше она возбуждалась, тем больше Хуа Мулань нужно было показывать спокойствие, которое могло бы подавить её волнение.

Девушка не может превратить себя в орудие убийства, как все остальные. Она хочет жить, а не быть живой мишенью.

Хуа Мулань просто нужно жить.

Но когда девушка увидела, что её спутники в опасности, она тут же вскинула свой длинный лук и выстрелить в двух врагов издалека.

Даже если это два несчастных человека, которые могут только хвастаться, убегать, скрежетать зубами, когда спят, храпеть, а также постоянно чесать свою до ужаса вонючие ноги.

Ей было так противно каждое их движение, но Хуа Мулань не ненавидела их до такой степени, когда ей нужно было видеть, как они умирают.

Сделав сто сорок шагов, она осмотрела поле боя и заметила, что почти никто не мог преодолеть это расстояние.

"Отец, это слишком трудно – не выделяться. Как мы можем не быть выдающимися, пока живы?"

Хуа Мулань чувствовала, что ей следовало бы спросить об этом отца Хуа в своём письме, которое она отправила домой в прошлом месяце.

http://tl.rulate.ru/book/24017/1105260