Готовый перевод Seishun Buta Yarou Series / Негодник, которому не снилась девушка-кролик: Глава 2. Юность - это парадокс

Часть 1

Сидя на ступеньках, ведущих к пляжу, Сакута, бывший на два года моложе, чем сейчас, рассеянно наблюдал за прибоем волн.

Он смотрел на море.

Ему снился пляж Шичиригахамы снова и снова, так что даже во сне Сакута осознавал, что спит.

И он знал, что будет дальше.

Скоро тут будет Секо.

— Снова ты грустный, Сакута, — сказала она, спускаясь по лестнице. Она села рядом с ним.

— Снова ты надоедаешь, Секо.

— Боль в сердце парня не вылечить, просто продолжая смотреть на океан каждый день.

— Если бы только я не знал, как близок горизонт.

То, что он считал таким далеким, оказалось всего в пяти километрах. Возможно, урок заключался в том, что как бы далеко что-то не казалось, оно, на самом деле, ближе, чем кажется.

— О божечки. Видимо, это моя вина. Как мне поднять тебе настроение? Я готова помочь любым способом, каким только могу.

Она наклонилась вперед, взглянув ему в лицо. Стоило ей это сделать, как ее прекрасные волосы перевалились за плечо. То как она наклонила голову было очень милым.

— Если дашь потрогать свою грудь, то мне точно станет лучше, — сказал Сакута, просто чтобы не молчать.

— Это правда поможет? — похоже, что она сомневалась в этом.

— Определенно.

— Но… они не такие уж и большие, — неуверенно сказала Секо.

— …

Он повернулся и посмотрел на нее. Она покраснела.

— Н-ну, если только чуть-чуть, то…

— Я пошутил. Не стоит воспринимать это слишком серьезно, — сказал Сакута, решив отступить прежде, чем она и вправду решит дать потрогать ее.

— Я знала, что ты шутишь.

— Правда?

— Но если бы это и вправду могло помочь, то разрешила бы, — сказала Секо и улыбнулась, словно сестра, издевающаяся над младшим братом.

— Смелые слова для кого-то с таким размером.

— Ох, вот как ты заговорил?

Она встала и подошла к нему сзади: «Ха!» — сказала Секо и охватила его. Обхватив каждой рукой его плечи, она прижалась к его спине. Каждый нерв в теле парня сфокусировался на этом чувстве.

— Секо.

— Что?

— Они больше, чем я думал.

— Видишь? Видишь? — она звучала удовлетворенно.

— Ну, это в сравнении.

— Я чувствую, как бьется твое сердце, дурак.

— А я – как твое.

Но Секо не отпускала его. Она сидела, держа его, наблюдая за волнами, говоря ни о чем. Разговор без какой-либо определенной темы. Тепло ее тела, которое прижималось к нему, заставляло чувствовать его в безопасности. Он не мог вспомнить, что привело к их текущей теме разговора, но казалось, будто все так и должно быть.

— Ты чувствуешь вину за то, что не смог спасти сестру, Сакута.

— …Это плохо?

— Нет, не плохо. Но когда она видит тебя таким опечаленным, ей самой становится грустно. Стоит твоей сестре осознать, что твое текущее состояние – ее вина, и ей станет тяжело как никогда прежде.

— Это не она виновата, что над ней стали издеваться.

— Даже так.

— …

— Чувствовать сожаление тоже важно, несомненно. Но если делать это постоянно, то ни к чему хорошему это не приведет.

— Тогда что мне делать?

— А что бы ты хотел услышать?

— …

— Тебе нравится, когда тебе говорят «Прости»?

— Нет.

— Мне тоже. «Спасибо», «Хорошая работа» или «Я люблю тебя» гораздо приятнее слышать. Эти три выражения мои любимые.

Она сильнее сжала его. Было больно, но также и приятно. Тепло.

— Хорошая работа, Сакута, — прошептала Секо.

— ?! — его сердце подскочило к горлу.

— Ты сделал для нее все, что мог.

— …

Он почувствовал что-то жгучее у носа. «Черт», — подумал Сакута, но было уже поздно. Стоило ему моргнуть, как покатились слезы.

Ему было не на кого положиться. Никто не мог помочь ему. Он лишь мог безнадежно наблюдать за тем, как «Подростковый Синдром» покрывает его сестру ранами. Он не мог найти кого-либо, кто поверил бы в тот бред, что происходит с его сестрой.

Он срывал голос, в попытках объяснить, но никто не слушал. Его родители не смогли принять все произошедшее. Учителя в школе просто пытались прикрыть себя, а их школьные друзья перестали приходить к ним. Чем больше он отчаивался, тем сильнее остальные от него отдалялись. Они вели себя так, будто он виноват во всем, так как не мог читать атмосферу. Было тяжело, да настолько, что это невозможно было вынести. И он не мог ничего делать, кроме как страдать.

— Я…

— Ты хорошо постарался, Сакута.

Накопившиеся эмоции вырвались наружу. Слезы не прекращали идти. Он считал, что никто не сможет понять его, но наконец-то нашел того, кто смог. Кого-то, кто понял. И это все изменило. Это все что нужно было для его спасения.

— Секо, Я…

Он позволил эмоциям взять верх над собой, а затем попытался повернуться в ее сторону. Но у него не вышло. Что-то держало его за обе щеки, из-за чего Сакута не мог повернуть голову…

От силы, приложенной к его лицу, он проснулся.

Правая щека горела. И левая тоже. Боль была такая, словно кто-то ударил по ним.

От боли Сакута открыл глаза и увидел Май, смотрящую на него сверху-вниз.

— …

Она выглядела сердитой. Это было слишком плохо, ведь фартук придавал ей очень милый вид. Май находилась в такой позе потому что сидела на корточках, нагнувшись к нему, а он лежал на спине.

Ее руки были по обе стороны его лица.

— Прости, — сказал он, двигая губами словно осьминог в тисках.

— За что?

— Ну…

На ум ему приходила лишь одна причина – он перепутал имена во сне.

— Могу ли я поинтересоваться причиной? — осторожно спросил он.

— Я осталась на ночь в одной квартире с тобой, но ты просто спишь и это меня жутко бесит, — сказала Май и отвела взгляд. Она врала.

— Могу ли я предположить, что ты была так рада остаться на ночь у своего парня, что не смогла уснуть?

— Не вижу ничего такого в том, чтобы остаться с ночевкой у своего парня, который младше меня.

Она изо всех сил пыталась вести себя естественно, но, не успев даже договорить предложение, зевнула. Ранее они уже разделяли одну кровать, когда ночевали в бизнес-отеле в Огаки, но тогда Май спала как убитая, даже рядом с ним… Что изменилось? Неужели она стала больше стесняться его? Нет, может ее просто вымотали съемки в Киото. Он решил быть оптимистом и придерживаться первой теории.

— Не делай поспешных выводов, Сакута.

— Как ты догадалась?

— У тебя на лице написано.

— Написано то, что я считаю тебя чертовски милой?

— Не остроумничай со мной.

Она снова хлопнула его по щекам. Довольно-таки громко.

— Я приготовила завтрак. Иди умойся.

Он поднял голову и увидел французский тост и яичницу на столе.

— Я приготовила это из того, что было в твоем холодильнике, — сказала Май.

— Считай, что это и твой дом тоже.

— Хватит уже отлеживаться, вставай давай.

— Хорошо.

Сакута сделал вид, что поднимается, но затем положил свою голову на ее ноги. Всемирно известная подушка из ног. Но она была немного неправильной. Май сидела на коленях, но ее бедра не лежали целиком на пятках, из-за чего ноги были наклонены, поэтому он лежал под неудобным углом.

— Май, моей шее больно.

— Вини лишь себя.

Но она не попыталась его скинуть. Это был момент наслаждения.

— Ах!

Но вздох от удивления прервал их. Каэдэ проснулась и вышла из своей комнаты.

— О, Каэдэ, — сказал Сакута, — Утреч… Ауч!

На его полуслове Май вскочила на ноги. Голова Сакуты упала на пол.

— …?!

Было слишком больно, чтобы кричать. Он просто молча лежал и тер ее.

— Утра, Каэдэ, — сказала Май, полностью игнорируя то, что только что сделала с Сакутой. Это убедило его в том, что он точно называл имя Секо во сне. Гордость Май не давала ей этого сказать. Она не могла принять то, что существование Секо ее беспокоит.

— У-утра! Я ничего не видела!

Когда Сакута отошел от боли, он увидел, что Каэдэ закрывает свое лицо двумя руками и ерзает.

— Я больше никогда ничего не увижу! Мое будущее окутано мраком!

— Такое бывает, если закрыть лицо руками, как ты сейчас.

— Я не вижу завтрашний день!

— Такова жизнь.

— Решил играть не по сценарию? Понятно.

— Я смотрю, вы очень энергичны с утра пораньше, — сказала Рио, выходя из ванной. Она надела очки. На ее лице было явное беспокойство. Очевидно, что ей навряд ли удастся поспевать за такой распирающей энергией остальных.

Все сели за завтрак, что приготовила Май.

Впервые с момента, когда родители Азусагавы уехали, все стулья за столом были заняты.

Каэдэ потребовалось какое-то время, чтобы подсесть к ним, но теперь она радостно ела французские тосты, сидя прямо рядом с Сакутой. Настолько рядом, что было неудобно есть.

— Как вкусно! И мягко!

— Яйца тоже вкусные.

— И тоже мягкие!

— Надо, чтобы Май всегда готовила для нас.

— Ага! — сказала Каэдэ, радостно кивнув.

— Не используй Каэдэ, — ответила Май, наступив Сакуте на ногу.

— Ой!

— Что не так? — спросила Каэдэ.

— Силу моей любви проверяют.

Май усмехнулась.

Каэдэ озадачилась. В то же время, руки Рио заметно прекратили двигаться.

— Тебе не нравится, Футаба? — спросила Май.

— Ой, нет… — сказала Рио и съела еще, — Я просто давно уже не завтракала с кем-либо.

Кстати говоря, Рио всегда ела одна тосты в школьной лаборатории. Запивая растворимым кофе учителя по физике.

Сакута уже открыл рот, чтобы задать ей вопрос, но его прервала вибрация. Она была настолько слабой, что ему пришлось прислушаться, чтобы убедиться, вдруг ему послышалось. Однако вскоре он осознал, что это звонит телефон, потому что увидел, как вздрогнула Каэдэ.

— Простите, это у меня, — сказала Май, достав свой телефон в чехле с кроличьими ушками, — Скоро вернусь. Это мой менеджер.

Встав, она направилась на балкон, держа телефон у уха.

— Да? — сказала она. Ее тон и поведение внезапно стали как у взрослой.

— Привет, Май.

Либо у ее менеджера был очень громкий голос, либо она поставила на громкую связь. Сакута слышал каждое слово.

— Что случилось?

— Прости, что звоню так рано. Ничего страшного?

— Нет, ничего.

— Уверен, что ты устала после прошлых съемок… ты на улице?

Определенно шум с улицы был слышен.

— Я у парня, — сказала Май, будто это нормально. Создалось ощущение, что она уже рассказала об этом менеджеру, но…

— Ох, у пар… Стоп, что?! — оказалось, что Май впервые упомянула о нем, — Т-ты сказала, что у… па… У парня?

— Да, так и сказала, — Май сказала это очень спокойно, хотя ее менеджер был взволнован.

— Никуда не уходи! Я поговорю с боссом… а затем зайду за тобой!

Должно быть она повесила трубку, так как Май вернулась.

— Я все уладила, — сказала она и убрала телефон.

Затем Май села и повернулась в сторону Каэдэ, сложив вместе руки.

— Прости, Каэдэ.

— В-все хорошо! Я просто невольно вздрагиваю каждый раз, когда слышу этот звук.

— Все хорошо, Май?

— Возможно мне придется выслушать лекцию от главы моего агентства. И все из-за тебя.

— …

— Шучу.

Она улыбнулась так, будто это была мелочь, а затем откусила французский тост: «Вкусно», — сказала Май, удовлетворенная своей работой. Они и вправду были очень вкусными. Он не преувеличивал, говоря, что было бы прекрасно, готовь она каждый день.

— Не могу понять, шутишь ты или нет, когда речь идет о проблемах на работе, — сказал Сакута.

— Из-за парня ничего страшного не будет.

— Хоть ты так и говоришь, но… что с менеджером? Она казалась очень взволнованной.

— Мы подписали контракт, а потому агентство опасается скандалов. Максимум они скажут нам какое-то время не появляться на улице вместе.

— Я бы не назвал это «ничего страшного».

Он стал волноваться, что они заставят ее бросить его.

— К тому же мой менеджер почти что всегда взволнованна.

— Все равно звучит не очень хорошо.

Насколько он знал, менеджеры отвечали за организацию и создание расписания для своих клиентов. Для этого требовалось хладнокровие. А она позвонила Май, но сбросила, не объяснив причины звонка… к тому же Сакурадзима выключила телефон ради Каэдэ. Если ее менеджер вновь наберет и не сможет дозвониться, то разволнуется еще больше.

Но сейчас незачем было волноваться об этом, а потому Сакута продолжил поедать завтрак.

Секо, как и всегда, пришла ровно в десять часов. Сегодня на ней была шляпа с большим козырьком. Такие обычно носят богатые девушки, когда гуляют по пляжу.

— Мама заставила ее надеть, потому что сегодня слишком солнечно, — объяснилась она, заметив, как Сакута пялится на нее. Затем Секо заметила ботинки, — Ум… у тебя гости?

— Да, это… длинная история. Не волнуйся. Заходи.

Секо сняла ботинки и прошла в гостиную. Май, Рио и Каэдэ уже были там.

— Ты знаком со многими девушками, Сакута.

— …

— Я ничего не подразумевала под этим, — сказала Секо, размахивая руками, — П-правда, — вновь повторила она.

Он ничего не сказал, а потому казалось, что она точно что-то имела в виду под этими словами.

— Неужели ты думаешь, что я какой-то бабник?

— Нет, просто ты оказался популярнее, чем мне казалось.

Это прозвучало ничуть не лучше. Прежде, чем та успела сделать еще какие-либо выводы, Сакута представил Рио. Май была с ним, когда они подобрали Хаятэ, а потому Секо ее знала.

— Это Рио Футаба. Она ходит со мной в одну школу.

— Я Секо Макинохара, — сказала девочка, поклонившись.

Рио выглядела напряженной. Она посмотрела на Сакуту. Тот кивнул, но более ничего не сделал. Насчет Секо он говорил с другой Рио, а потому эта не знала о ней. Очевидно, что она была шокирована.

Так как у него уже был разговор с «Рио» о ней, то по второму разу он поднимать эту тему не стал. Но, похоже, стоило.

Сакута, пока Секо игралась с Хаятэ, решил посвятить Рио в курс дела.

— Ты определенно понравился «Подростковому синдрому», Азусагава.

Эти чувства были не взаимными.

После, как и обещал, Сакута повел Секо купать Насуно. Он дал девочке самой взять кошку и отнести в ванную. Секо чуть ли не прыгала от радости. Хаятэ следовал за ними, но остановился у дверей в ванную, а его шерсть поднялась дыбом.

Сакута наполнил раковину теплой водой, затем посмотрел на Секо, и та опустила Насуно в воду. Кошка расслабилась и спокойно сидела. Сакута взял небольшой ковшик и налил воды туда, где торчала шерсть. Насуно закрыла глаза в наслаждении.

Пришло время для шампуня.

— Медленно. Вдоль шерсти.

— Поняла.

Маленькие ручки Секо медленно начали тереть кошку, не пропуская и миллиметра. Затем они все смыли.

— И-и-и… закончили.

В ответ Насуно мяукнула и выпрыгнула из раковины на пол, остановившись перед Секо.

— Ой-ей.

— А?

Прежде, чем Сакута успел предупредить Секо, Насуно начала оттряхиваться, разбрасывая капли воды по всей ванной.

— Ий!

Секо упала на мокрый пол. Она все еще держала включенный душ в руке, и в конце концов обрызгала саму себя.

— Ау! Аугф!

Удивившись внезапному потоку воды, Секо уронила душ. Из-за напряжения воды тот начал извиваться как змея, обмочив все ее тело.

— А-ась?

Сакута быстро выключил душ.

Но было поздно.

Секо промокла с ног до головы. Ее тонкое летнее платье прилипло к ней, и через него виднелись ее нижнее белье и кожа.

Насуно спокойно вышла в зал, будучи мокрой, а потому Сакута не мог оставить ее просто так.

— Каэдэ! Насуно направилась к тебе! Принеси фен!

Затем он протянул руку и помог Секо встать. Она была немного ошеломлена.

Он вывел ее в комнату для переодевания, где схватил полотенце и начал сушить ей волосы.

— Все хорошо. Я и сама могу.

— Ох, точно.

Она не была совсем маленьким ребенком.

— Я возьму тебе одежду, чтобы переодеться, так что сними с себя мокрую, пока не простудилась.

— Хорошо.

Секо дотянулась до пуговицы на груди. Но из-за влаги ткань стала жесткой, и девочке явно было тяжело.

— Давай помогу, — предложил Сакута.

Секо согласилась. Проблематично, но он смог расстегнуть две пуговицы.

Перед ее платья раскрылся, и перед его взором предстала белая камисоль. Она также намокла и через нее виднелась ее кожа.

Сакута собирался расстегнуть еще одну пуговицу, чтобы Секо смогла снять платье, но почувствовал кого-то позади себя.

— Сакута, ты что делаешь?

Май стояла в дверях в комнату для переодевания.

— Снимаю с Макинохары одежду.

— И у тебя хватило смелости признать это?

— Чего? Погоди, неужели я выгляжу как извращенец, собирающийся совратить маленькую девочку?

— Именно.

— Май, не говори глупостей, она ведь еще ребенок.

Она была еще слишком маленькой для такого.

— Но она все равно девочка.

Май, казалось, не могла принять это. Кажется, между ними возникли некоторые разногласия. Им надо было провести четкую грань.

— Макинохара.

— Да?

Секо, казалось, это вообще не волновало.

— Ты моешься со своим папой?

— Мылась до третьего класса.

— А сейчас?

— Сейчас нет.

Ясный ответ. И справедливое замечание. Она может быть и младше него, но ей уже двенадцать. Не настолько младше. Может быть Май и была права.

— Эм, Май, давай это лучше сделаешь ты, — сказал Сакута, пытаясь улыбнуться, чтобы выкрутиться из этой ситуации.

— Поговорим, когда я закончу.

Похоже, не вышло.

— Надеюсь, что разговор будет веселым.

— Эм, я не имею ничего против, так что не злись на него, — сказала Секо, посмотрев на Май. От девочки исходила чистая невинность.

Очень своевременная поддержка. Разве что у нее оказался обратный эффект.

— А ты хорошо за ней поухаживал, — сказала Май. В ее глазах не было и намека на улыбку.

— Я ничего не делал! Она всегда такая!

— Уйди уже.

Май выставила Сакуту за дверь и захлопнула ее за его спиной.

— Черт, она точно злится…

— Я слышу тебя, дурак.

— …Прости. Пожалуйста, прости меня.

Часть 2

После небольшой взбучки от Май, они поели, и Сакута переоделся, собираясь пойти в школу.

Десятиминутная прогулка по ужасной жаре до станции Фудзисава, которая находится в самом сердце города с населением в четыреста тысяч людей. Вокруг были универмаги и магазины электроники. Линии JR, Одакю и Эноден, которыми владеют три разные компании, проходят тут. Куча народу сходят и заходят на них.

Отсюда начиналась неспешная пятнадцатиминутная поездка на поезде до Камакуры, что находится на юго-востоке. Сакута вышел на станции Шичиригахама с линии Эноден. Невзрачное маленькое местечко, по которому проходит лишь один маршрут.

Пройдя через турникеты, он сразу же почувствовал соленый запах морского прибоя. Сакута думал, что привыкнет к этому со временем, однако все еще, как только сходит с поезда, обращает на это внимание. К тому же он стал обращать внимание, как меняется запах в зависимости от времени года и погоды.

Сегодня, однако, он почему-то был сосредоточен на своих ногах. Май заставила его долго сидеть на своих коленях, а потому ощущения были все еще странные.

Не было ни одного студента, который бы шел от станции до школы. Сакута заметил несколько местных серферов с досками на плечах – лето определенно наступило. Группа студентов, проходившая мимо него на пляж, смеялась.

Школьные ворота были открыты лишь на треть, однако Сакута смог проскользнуть в эту щель, попав на территорию школы. До него доносились крики спортивных команд, что были на площадке. Бейсболисты гнались за белым мячом. Раздался звук удара металлической биты о мяч.

Летние турниры закончились, и третьегодки ушли. Команды заняты набором новичков. Хоть в Канагаве и много школ с бейсбольными командами, но лишь пара из них была на Косиэне*. Команда школы Минагахары встретилась с сильным соперником, а потому очень быстро вылетела.

[П/П: Косиэн – бейсбольная площадка в Нисиномии, префектуре Хего. Соревнования на ней организуются японской Федерацией бейсбола старших школ и одной из крупнейших газет Японии «Асахи» и проводятся в августе.]

До вершины было еще далеко, но именно поэтому они трудились до изнеможения.

Оставив их восхитительные старания позади, Сакута вошел в здание, в поисках тени.

— Футаба, ты тут? — спросил Сакута, открывая дверь в лабораторию.

— …

Ответа не последовало. В комнате было пусто. Однако около крана, который использовался для мытья лабораторного оборудования, стояла кружка, наполовину заполненная кофе.

Похоже «фальшивка», как минимум, заходила в школу.

Может она зашла в уборную? Он выглянул в коридор. Женская уборная была не так уж и далеко. Но не было никакого знака, что кто-то выходит.

Ее портфель лежал на полу около доски, так что она точно не ушла домой.

Он немного походил по лаборатории в ожидании Рио. Размером она была с два обычных класса. Слишком большая, чтобы ошиваться тут в одиночку. Отодвинутые стулья были следом того, что кто-то входил и выходил. Единственное, что Сакута до сих пор слышал - крики спортивных команд снаружи, из-за чего в лаборатории казалось ещё тише.

Чувство того, что он один в школе, росло вместе с продолжительностью его пребывания здесь.

Словно тут была толпа какое-то время назад, но внезапно исчезла. Именно такое чувство вызывал вид лаборатории.

Из-за этого Сакута начал волноваться. Ему показалось, что в его животе появилось нарастающее чувство беспокойства. Неужели Рио постоянно так себя чувствует? Или это просто из-за его богатого воображения?

— …

Сакута решил, что ему стоит сменить обстановку, а потому открыл окно.

Теплый поток воздуха заполнил комнату, а голоса с улицы зазвучали еще громче. Он высунул голову наружу и быстро заметил энергичность, исходящую от зала. Сакута увидел студентов в футболках и формах баскетбольных клубов, толпящихся снаружи.

— Точно, Куними ведь говорил, что у них сегодня будет практика.

Он упомянул об этом вчера на работе. Игроки с нескольких местных старших школ должны были принять участие. Сакуте не пришлось дважды думать, чтобы догадаться, где Рио.

Он вернулся к входу, переобулся и пошел к залу. Подходя, ему все громче слышались прыжки баскетболистов, их бег и скрип ботинок, когда те скользили по полу.

Главный вход в зал был перекрыт участниками других школьных команд, а потому Сакута зашел сбоку. В эту сторону зал отбрасывал огромную тень. В ней сидела кучка парней, отдыхавших после игры.

Три двери, расположенные на равном расстоянии, были открыты, проветривая помещение зала. В одной из них стояла Рио.

— Вот она где…

Эта мысль заставила его напрячься.

Он встречался с этой «фальшивкой» вчера. Они разговаривали и все такое. Она даже дала ему совет. Сакуте не казалось в ней что-то неправильным. Но теперь, когда он знает, что Рио две, при виде двойника у него пробегают мурашки по коже.

Сакута пристально за ней наблюдал.

Как и вчера, ее волосы были завиты снизу, а шея оголена. Она стояла без лабораторного халата. Обычно он прикрывал ее ноги, но сейчас они были открыты. Красивый изгиб ног. Блузка, растягивающаяся в районе груди и поднятая вверх жилетом, которую она носит. Все пуговицы на нем были застегнуты, даже на воротнике, из-за чего Рио выглядела очень серьезно – такой вид совместно с изгибом ног сильно привлекал внимание.

Несколько парней глядели на нее. Проходя мимо, Сакута услышал, как они перешептывались.

— Она третьегодка?

— Чертовски сексуальная. Еще и умная.

— Иди поговори с ней.

— Сначала ты.

Похоже им весело.

Сакута понимал, почему они ведут такое глупое обсуждение. Из-за такой прически Рио выглядела очень зрелой, из-за чего казалась более сексуальной. А без очков у нее был меланхоличный вид, из-за которого было тяжело не подойти к ней.

Но взгляд Рио был прикован лишь к одному человеку. Он следил за каждым его действием. Она смотрела на игру Юмы Куними, а не на сам баскетбольный матч.

Ее взгляду было все равно, где мяч.

— Куними хорошо играет? — спросил Сакута, встав рядом, ведя себя абсолютно обычно.

— ?!

Рио подскочила.

Где-то сзади послышалось: «Ее парень?», «Быть не может».

Рио взглянула на Сакуту, а затем сразу же отвернулась. Казалось, что ей было дискомфортно.

— Я решила заглянуть, раз уж зашла в школу по клубным делам, — ее голос был ужасно тихим.

— Я ничего не говорил.

— Но собирался.

— Всегда рад видеть тебя смущенной.

— Сдохни.

— Еще осталось куча всего, чего я хочу сделать с Май. Можно мне пожить еще восемьдесят лет?

— Азусагава, ты правда думаешь, что доживешь чуть ли не до ста?

— Ужасные люди, как правило, живут дольше, не так ли?

— Не думаю, что ты хочешь себе такое прозвище, — вздохнув, сказала Рио.

Ее взор все еще был приковал к Юме.

Сакута посмотрел на счет. Довольно-таки близкая игра. Команда Минагахары была впереди на три очка. А в баскетболе есть зона трехочковых, так что эту разницу можно было закрыть в любой момент. Что сейчас и пытался сделать парень в желтой футболке – цвета команды соперника.

Бросок пошел по длинной дуге и… мяч отскочил от кольца. Парень в белой футболке схватил его. Белый – цвет Минагахары.

Юма уже стоял на половине соперника. Он поднял руку. Длинный пас. Прямо в точку.

Команда соперника понеслась обратно. Шаги раздавались по всему залу.

Юма поймал мяч и начал двигаться. Игрок в желтом встал в защиту, и Куними обвел его с помощью дриблинга под ногами. Оторвавшись, он подготовился к броску. Большой парень прыгнул перед ним, чтобы не дать бросить. Защитник был ростом метр и девяносто сантиметров. Однако движение Юмы оказалось очередной уловкой, ведь тот все еще стоял на земле.

Защита соперников закончилась, а значит настала очередь для броска.

Мяч плавно полетел, вращаясь по ходу, и сетка просвистела, стоило тому пройти через нее.

Группа девушек завизжала. Должно быть первогодки. Девушки из других школы тоже.

— Ого, как раздражающе. Кошмар.

— Ты слишком резок, Азусагава.

— Почему бы тебе не крикнуть что-нибудь в духе «Вуху, Куними!»?

— …

Она посмотрела на него.

— Он настолько удивится, что промажет, — добавил Сакута.

— Я болею за него.

— Изнутри?

— …

Молчание – знак согласия.

— Тебе не хватает проявления инициативы, Футаба.

Вновь зазвучали голоса поддержки. Другая команда получила очки.

Осталось две минуты.

— Итак, Футаба…

— Я была бы рада, если бы ты прекратил доставать меня.

— Что тебе нравится в Куними?

Он пошел в лобовую.

— Он ведь и твой друг тоже, — отшутилась она, — Хочешь сказать, что не понимаешь, что в нем хорошего?

— Он порядочный парень. Раздражающе-красивый, и не судит людей по тому, что слышит о них.

Юма знал, как формировать собственное впечатление о человеке, нежели по слухам других людей. Он сказал, что этому научила его мать, но Сакута думает, что это не то качество, которому можно обучить. Если проводить время с людьми, у которых плохая репутация, то у тебя и у самого она станет такой же. Так работал мир. Азусагава прекрасно понимал, почему его постоянно ругает Саки Камисато, хотя он и пытается держаться подальше от Юмы. Но даже так, от этого знания ничуть не приятнее.

— Он мне нравится как человек. Но, так как я парень, то не уверен, что вижу в нем то же, что видят девушки.

Он знал, что Юма привлекательный. Также Куними выше Сакуты, талантлив в баскетболе, порядочно себя ведет. Азусагава на работе слышал слова девушек из колледжа о том, что улыбка Юмы придает ему вид ребенка. Однако даже так у него было ощущение, что чувства Рио основаны на совсем иной почве.

— А что с того, если ты узнаешь причины?

— На самом деле ничего. Мне просто интересно. Просто очередная тема для разговора у подростков, верно?

— Оставь это типичным школьникам.

— Хочешь сказать, что ты особенная?

— У нас не совсем обычная школьная жизнь, — сказала она. В ее голосе не прозвучала ни одна эмоция. Глаза не отрывались от Юмы.

— У всех есть право на то, чтобы влюбиться. Это не вождение. Для этого не нужна лицензия.

Всем это позволено. Любовь существует вне закона, разрешений или допусков. Сердце бьется само по себе, заставляя чувствовать своего владельца так, как ему захочется. Некоторым это нравится, некоторые так расстроены, что еле дышат.

В этом ничего необычного нет.

— Я поразмыслила об этом немного. Азусагава, ты романтик.

— Правда?

— Ты сдал экзамены, чтобы поступить в Минагахару, где училась твоя первая любовь, затем тебе требуется год, чтобы забыть ее, и, не заметив того… ты начинаешь встречаться со знаменитостью. Это ненормально.

— Хорошая похвала.

— Я не собиралась этого делать.

— Жаль.

— Я не хвалю тебя, но завидую тому, как ты следуешь своему сердцу. Многие трусят. Искренность, верность и преданность идут вразрез со временем.

Хоть она и сказала так, однако в ее голосе не было зависти. Да и Сакута не завидовал.

— Футаба, ты интересуешься тем, что в моде?

— Излишняя откровенность навсегда может изменить сложившееся положение дел.

Она определенно говорила про Юму.

— Ну так? Что именно ты видишь в Куними?

Сакута удивился тому, как легко она соскочила с темы, однако решил, что это идеальное время, чтобы вернуться к первоначальному вопросу.

— …

Рио вновь взглянула на него и тяжело вздохнула.

Она определенно хотела, чтобы он понял намек.

— Любовные разговорчики заставляют тебя тяжело вздыхать?

— Из-за фразы, которую ты только что сказал, у меня мурашки пошли.

— Обещаю, что больше ее не скажу.

Сакута был уверен, что до этого еще ни разу в жизни не говорил «любовные разговорчики».

— Шоколадный круассан…

Рио внезапно произнесла название выпечки.

— Хочешь, чтобы я купил его тебе?

— Нет. Куними дал мне его, когда я забыла свой обед.

— Ох.

В Старшей школе Минагахары не было чего-то похожего на кафетерий. Почти что все носили обед с собой. А для тех, кто не брал, всегда был небольшой фургон, в котором леди продавала выпечку. Он подъезжал только во время обеда к школьным воротам.

Еще был продуктовый магазин неподалеку, в который, в теории, можно было бы сбегать, но это против школьных правил, хотя некоторые все равно в него ходили.

А это значит, что единственным способом получения еды, не нарушая правила, был этот самый фургончик, стоящий лишь на время обеда. И, конечно же, толпа там была огромная. Поток голодных учащихся осаждал его как саранча, поедая все припасы.

Когда поток утихал, оставались лишь пустые ящики и довольная продавщица.

— Первый семестр первого года… я впервые пошла к фургону.

Толпа вокруг него может показаться страшной. Робкому студенту будет тяжело через нее пробиться.

— И Куними явился, когда у тебя были проблемы?

— Он показался с булочкой с карри – его военным трофеем.

— Принц булочек с карри значит…

— Стоило мне почувствовать себя подавленно, он улыбнулся и сказал: «Ты похожа на девушку, которой нравятся сладости, Футаба. Я прав?

Сакута мог легко представить себе такую картину. Рио, стоящая у огромной толпы перед фургоном, надеясь купить себе что-то, но без достаточной силы воли, чтобы протиснуться через остальных. Она уже разочаровалась и была готова уйти… и тут появляется Юма, с его обычной широкой улыбкой…

Как минимум он узнал их историю.

— Хм… — Сакута, задумавшись, кивнул.

— …

Щеки Рио немного покраснели, но она ничего не говорила.

— И что потом? — спросил он, сдаваясь.

— Все, — ответила она, вернувшись обратно к своему холодному тону.

— Понятно. Значит это все.

— Ага.

— А сколько стоил шоколадный круассан?

— Сто тридцать йен.

— Ты ужасно дешевая.

— Если его купишь ты, то у тебя ничего не выйдет.

— Так значит ты купилась на милое выражение лица.

— Куними стал первым, не считая тебя, кто назвал меня Футабой.

В прошлом году Сакута, Юма и Рио были в одном классе. В классе 1-1. В то время Рио уже носила свой белый халат повсюду и сильно выделялась. Из-за этого у нее не получилось вписаться ни в одну группу девушек, парни также с ней не общались. Она постоянно сидела в одиночестве – вот такой Сакута помнил ее на первом году. Она никогда не пыталась контактировать с кем-то. Называть ее «профессором» или «девушкой в лабораторном халате» стало нормой. Никто не звал ее по фамилии. Такой была Рио Футаба.

— Так почему не влюбилась в меня?

— Сакута, я ведь даже не в твоем вкусе.

— Согласен, ты тот тип, с которым я бы хотел дружить нежели встречаться.

Рио чуть улыбнулась.

— Однако решающим фактором оказался сам момент. Тогда я была на самом дне.

Уголки губ Рио приподнялись в едва заметной улыбке.

— В общем, тот поступок изменил все. В то время мне действительно было очень плохо.

— Хм? Так дело только в этом?

— Даже если и нет, разве это имеет какое-то значение? Ты хотя бы представляешь какого это, чувствовать себя белой вороной в школе?

— Возможно, ты этого не осознаешь, так что позволь прояснить тебе – я такой же человек, как и ты.

— Это шокирующий факт.

— Что ж, думаю, это тоже нормально. Так значит, ты была в депрессии, когда появился он, очаровательный принц с шоколадным круассаном, укравший твоё сердце своей добротой?

—… с твоих слов, я просто слабохарактерная девочка, влюбившаяся в первого встречного только за то, что он обратил на меня внимание.

Рио фыркнула.

Сакута вмиг напряг каждую извилину своего мозга, пытаясь подобрать безопасные слова и как-то сгладить возникшую неловкость, но его мысли прервал громкий звук звонка. Игра окончилась.

Обе команды выстроились в линию.

— Хорошая игра! — прокричали они хором, и их голоса эхом разнеслись по спортивному залу.

На этом матч закончился и из спортзала вывалилась орда потных, уставших парней, на ходу срывающих с себя промокшие насквозь футболки.

— Уж, жарища! Пора освежиться! — прокричал один из них и всё рванули прямиком к школьному фонтанчику, начав там брызгаться друг в друга струями холодной воды.

Из-за частых тренировок, все эти парни обзавелись накаченным прессам и идеальным, гладкими телами, без грамма подкожного жира, а благодаря частым матчам на свежем воздухе, их кожа давно покрылась бронзовым загаром.

Глядя на эту сцену, девочки-первогодки принялись верещать и визжать от восхищения…ну, и отчасти от смущения. А девочки из старших классов лишь саркастично закатили глаза и бросили парням вслед что-то вроде «Эх, мальчишки».

Это так по-мальчишески – сорвать с себя футболки после матча и начать вести себя, как дети.

Но Сакута пришел сюда не ради того, чтобы пялиться на полуобнаженных парней, так что он быстро потерял интерес к сцене у фонтана.

Рио тоже отвела взгляд, но по иной причине. Ее плечи вздрагивали каждый раз, когда кто-то из ребят звал Юму по имени, а ее лицо заметно покраснело.

— Можешь посмотреть на него, если хочешь, — сказал Сакута.

Краем глаза он увидел, как Юма по пояс влез под струи фонтанчика, и принялся трясти головой, как мокрая собака, стряхивая с себя капли воды. Ополоснувшись, он схватил брошенное ему полотенце и начал вытирать с тела оставшуюся влагу.

— Ой, ты все пропустила, он уже оделся.

—…

Рио уставилась на Сакуту, точно желая вонзить нож ему в рёбра. Возможно, ему пора перестать дразнить ее… если он хочет сохранить их дружбу.

— Что ты вообще тут делаешь? Тебе что-то нужно, Азусагава?

— Эм?

— Ты не настолько прилежный ученик, чтобы приходить сюда во время каникул, а значит, тебе что-то нужно.

— Да, мне нужно, чтобы каникулы длились вечно.

Но только если он сможет каждый день видеться с Май.

— Ты рассуждаешь, как избалованный ребенок, — фыркнула Рио, а затем снова уставилась на него своим суровым взглядом, на который способна только действительно разъярённая девушка.

— Ладно, я перейду к делу.

— Я слушаю.

— Футаба сейчас у меня дома.

— … — Рио вздрогнула. — Так вот к чему был тот странный звонок вчера вечером, — пробормотала она себе под нос.

— Как, черт возьми, это вообще произошло?

— А почему бы тебе не спросить у другой меня?

— Что ж, ты только что подтвердила мне, что знаешь о том, что вас двое.

Рио говорила об этом настолько профессиональном тоном, словно эта проблема касается кого угодно, но только не ее. Это так в стиле Рио Футабы. Даже когда они говорили о Юме, она оставалась той самой старой Рио, которую Сакута знает уже не первый месяц. По правде говоря, он не нашел ни одной причины, из-за чего эту Рио можно было бы считать «фальшивкой».

— И что думает та, другая я?

— Она думает, что возможно, во всём виновата квантовая телепортация.

— Выходит, мы мыслим одинаково.

Если подумать, именно об этом была та книга, которую она вчера держала в руках.

— Но если причина действительно в квантовой телепортации, то мы с ней не могли бы существовать одновременно, плюс, мы бы думали одинаково, не говоря уже об одних воспоминаниях.

Другая Рио тоже так сказала.

— Да, поэтому у нее есть теория, что на этот раз наблюдателем выступило «Сознание Футабы», и по некой причине в нашем мире появилось две версии этого сознания.

Сакута не уверен, правда ли это, но именно так он понял слова Футабы.

— Понятно. И у нее уже есть теория, объясняющая существование двух сознаний?

— Она сказала, что не знает, почему это случилось.

— И ты поверил этому очевидному вранью?

— Я стараюсь не сомневаться в моих друзьях.

— Ты все время так делаешь. Ты и сейчас думаешь, что я фальшивка, — сказала она, бросив на него укоризненный взгляд.

— Не буду отрицать… я действительно так думал, когда шел сюда.

— Но теперь ты передумал? Почему?

— Как ни посмотри, ты точно наша старая Футаба. Но если у тебя тоже есть теория, объясняющая этот странный феномен появления дуального сознания…какой бы странной она ни была… расскажи мне.

— Почему бы тебе не спросить об этом другую меня? Наверняка, у нее есть какая-нибудь идея.

— С чего ты так решила?

— Потому что я знаю.

И если они обе являются воплощением Рио Футабы, их мысли должны совпадать. На самом деле, если бы эта Рио сейчас заявила, что другая Рио ничего не знает, скорее всего, это бы доказало, что она фальшивка.

— Ну, если ваша теория верна, и вы мыслите одинаково, то нет разницы, кто именно расскажет мне.

Рио внезапно оглянулась назад. Туда, где был Юма.

— Я должна вернуться в лабораторию, — сказала она и развернулась, словно боясь, что ее поймают на месте преступления.

— А ты не хочешь поговорить с Куними? — спросил он. Сакута уже понял, что ничего не добьется, спрашивая у нее о «Подростковом Синдроме», поэтому он решил разговорить ее иначе.

— …

Но в ответ – тишина. Она просто продолжила идти к зданию школы, даже не обернувшись. Сакута смотрел ей в след, пока она не скрылась из виду.

— Футаба, ну почему ты всегда такая упертая?..

Временами, это особенно раздражает.

— Эй, у Футабы что-то случилось? — спросил знакомый голос у него за спиной.

Сакута машинально обернулся и увидел там Юму с влажным полотенцем на голове. В руке он держал двухлитровую бутылку с голубой этикеткой. Спортивный напиток. Две трети напитка он уже прикончил, и как раз сейчас, прямо на ходу, допивает остатки.

— Ах, как классно снова почувствовать себя живым!

— А до этого ты был мертв?

— Почти! Эй, так что с ней?

— Ничего. Просто, она – Футаба.

— Ах.

Сакута явно пытался отмахнуться от Юмы, но ведь не может же он сказать ему прямо, что Рио стало две. Юма посчитает его чокнутым. Хотя, нет… как бы бредово это ни звучало, скорее всего, Юма будет слушать его до тех пор, пока Сакута не убедит его. Вот только Рио, прикончит его, если он выдаст Юме ее секрет.  

— Она же была тут во время игры?

— Так ты заметил ее?

— Сразу после начала матча.

— А я то думал, что игроки должны следить за мячом, а не пялиться на трибуны.

— Трудно не заметить друзей среди толпы.

Юма допил последние глотки своего спортивного напитка и нацелился пустой бутылкой в ближайший мусорный бак. В этот момент Сакута напряг свой мозг, пытаясь мысленно заставить друга промахнуться, но потерпел неудачу…Юма идеально попал в цель.

— Ты только что пытался испортить мой бросок, да?

— Так ты теперь читаешь мысли?

— Это было написано на твоей физиономии, — сказал Юма и шлёпнул его по голове.

— Так значит, Футаба часто заглядывает в зал?

— Хм, ну иногда заходит. Но она же постоянно остается в школе после уроков из-за своего научного клуба, так что неудивительно, что я частенько вижу ее тут.

— А вдруг, у нее есть еще одна причина приходить сюда? Как думаешь? — Сакута многозначительно посмотрел на Юму.

— В последнее время, ты слишком много на себя берешь, — сказал Юма.

— Я не позволю тебе играть с ее сердцем.

— Значит перешел сразу к делу, да?

В спортзале снова послышались звуки ударов мяча о пол. Начался матч между командами девушек.

— Так, зачем ты пришел сюда? — еще раз спросил Юма.

Разумный вопрос.

— А разве я не могу просто прийти и поболеть за друга?

— Ты не настолько любишь школу, чтобы приходить сюда на каникулах.

— Ага, Футаба так же сказала.

Юма на секунду задумался.

— У нее что-то случилось? — спросил он.

— С чего ты решил?

— Ну, ты бы не пришел в школу по пустяку… значит, случилось что-то серьезное.

В его словах есть смысл, но…

Нужно очень хорошо знать Рио и Сакуту, чтобы прийти к такому выводу.

— Куними, тренер хочет поговорить с тобой, — позвал Юму один из членов его команды.

— Да, уже иду, — ответил Юма и отправился в сторону раздевалок, но сделав пару шагов, он остановился и оглянулся. — Дай мне знать, если тебе понадобится помощь.

— Хм?

— С Футабой.

— Ловлю тебя на слове. Тебе лучше прилететь, как бы поздно я ни вызвал тебя.

— Ну, летать я не умею, но постараюсь примчаться на своем велосипеде со скоростью ветра.

Юма блеснул на прощание широкой улыбкой и вернулся в спортзал.

Часть 3

Сакута обогнул здание спортзала и направился прямиком к входу для посетителей (примерно в двадцати семи метрах от главного). Сразу за этим входом располагались кабинеты преподавателей, поэтому ученики редко приходили сюда без веской причины. И одной из этих причин было посещение кабинета медсестры, находившегося через две двери от этой двери.

В этой части школьного корпуса всегда было очень тихо. Сакута снял уличные ботинки и надел вместо них свои школьные туфли. Пройдя мимо кабинетов… свет внутри все равно был выключен… он прошел дальше по коридору, направляясь к телефонным автоматам, окрашенным в ярко-зеленый цвет. Достав из бумажника горсть блестящих монет, он высыпал их на металлическую подставку перед собой, и отыскав среди них одну номиналом в десять иен, он закинул ее в автомат.

Он набрал номер своего домашнего телефона.

Ему ответили уже на втором гудке.

— Это Азусагава. Слушаю, — ответила Май. Он сразу узнал ее голос.

— Май, ты можешь повторить это еще раз?

— Это Азусагава. Слушаю!

В первый раз ее голос прозвучал так по-домашнему тепло, но когда она повторила, Сакута услышал тот знакомый холодно-профессиональный тон. Он даже мысленно увидел ее раздраженное лицо.

— А можно еще разок услышать голос моей женушки?

— Не могу поверить, что тебя так возбудил телефонный разговор.

— Только потому, что я говорю с тобой, Май.

— Я польщена, но не надейся, что я так легко соглашусь играть роль твоей женушки.

— Ой, да ладно, не нужно так смущаться.

— Ну, так как успехи в школе? — спросила Май, проигнорировав его комментарий.

Сакута испытывал искушение попытать счастье еще разок, но у него осталось не так много монет по десять иен, поэтому он решил отложить этот разговор на другой раз. В конце концов, он позвонил не для этого.

Ему итак уже пришлось закинуть в автомат еще одну монетку.

— Футаба была в школе.

— Хм… а наша Футаба была дома все это время.

— Что она делала после моего ухода?

— В основном, помогала Каэдэ с ее домашним заданием. Она и прямо сейчас помогает ей с упражнением по физике.

— Это хорошо.

— Каэдэ все еще сторонится ее, но…

Май усмехнулась. Сакута представил, как Рио сидит на диване в гостиной, объясняя разные законы физики, а Каэдэ в это время выглядывает из-за дверного косяка своей спальни, как испуганный котенок. Вообще, Каэдэ немного выше Рио, так что такая сцена выглядела бы довольно забавно. В свои пятнадцать, Каэдэ уже вымахала до метра шестидесяти, в то время как рост Рио едва дотягивает до полутора метров. Поэтому он представляет, что могло рассмешить Май.

— А чем занимаешься ты?

— Навожу порядок в твоей комнате, — ответила она, специально добавив в свой голос ехидные нотки.

—  Ах? И ты уже залезла в мой шкаф, чтобы потрогать мое нижнее белье?

— Я избавилась от всех твоих неприличных вещичек.

— …серьезно?

— Да, я решила, что тебе больше не нужен тот наряд девочки-кролика.

— Это же вторая важнейшая вещь в моей жизни! — закричал он и в отчаянии вцепился в трубку телефона-автомата.

— Вторая?

— А первая – это ты.

— Ну да, охотно верю.

— Вообще-то, я абсолютно серьезен.

— В таком случае, ты можешь избавиться от остального.

— Эм?

— Я – это единственное, что тебе нужно.

— …

— Хочешь сказать, это не так? — прорычала она в трубку.

— Нет…это так, — прохрипел Сакута.

— Тогда не говори со мной таким разочарованным тоном. Я просто прибралась. Все твои вещички остались на месте.

— Иногда, общение с тобой ранит мне сердце.

— Кстати о твоих вещичках…значит, тебе нравятся айдолы*? — внезапно спросила Май.

[П/П: В японской поп-культуре идол, айдол или айдору — молодая, преимущественно подросткового возраста, медиа-персона с привлекательным, часто по-детски чистым имиджем.]

Этот вопрос сбил Сакуту с толку.

— Эм? С чего ты взяла?

— Я нашла у тебя мангу и журналы с айдолами на обложке. Они трехмесячной давности.

— Ох, я просто забыл выбросить их. Можешь сделать это сама.

— Хорошо.

Она поверила ему на слово, но ее голос прозвучал слишком отчужденно, будто она думает о чем-то совершенно другом.

— Май?

— Через десять минут должен подойти мой менеджер… ничего, если я выйду ненадолго? Или мне не стоит оставлять Футабу без присмотра? — спросила она почти шепотом, чтобы Рио не услышала.

— Ну…если ты еще раз произнесешь те волшебные слова.

— Это Азусагава.

Ее голос снова стал теплым, переполненный счастьем. Именно такой голосок влюбленной женушки он мечтает слышать каждых день.

— Сакута, ты хочешь жениться на мне?

— Прямо сейчас, я хочу просто продолжать встречаться.

— Если бы ты сказал «да», я бы испугалась, но почему-то, этот любезный отказ тоже очень раздражает.

— Честно говоря, пока что, идея брака кажется слишком нереальной.

— Хм-м, — промычала она. Кажется, такое оправдание не убедило ее. — Наверное, мне придется согласиться. У меня нет опыта общения с людьми, живущими в счастливом браке.

Последнее предложение она произнесла как-то отстраненно, тихо, словно говорила сама с собой. Ее родители развелись, когда она была маленькой, и насколько Сакута знает, раньше она жила с матерью. А совсем недавно они поссорились, и Май съехала в отдельную квартиру.

— Если подумать, я действительно хочу жениться на тебе в будущем.

— Откуда взялись такие мысли?

— Давай вместе построим наш с тобой счастливый дом!

— Ага-ага. Ну так что? Ты скоро вернешься?

— Это входит в планы. Но сперва, нужно спросить кое-что у этой Футабы.

— Хорошо. Тогда, увидимся позже.

— Конечно.

Он подождал, пока Май сама повесит трубку, и только когда он услышал короткие гудки, Сакута убрал от уха безжизненную трубку зеленого телефона-автомата.

Он сгреб рассыпанную мелочь обратно в бумажник и развернулся, чтобы вернуться в учебный корпус.

— Ай! — взвизгнул Сакута, увидев кое-кого, стоящего всего в полуметре от него.

Нет, не просто кое-кого, а девушку Юмы – Саки Камисато.

— Это еще что за реакция? — спросила она, уперев руки в бока.

— …

— …

Их взгляды встретились, но что он, что она, хмуро промолчали. Поскольку Сакуте все равно нечего сказать ей, он просто начал переобуваться, чтобы сгладить неловкость.

— Эй, — раздраженно сказала она. Ее голос был острым, как острие иглы.

Но он проигнорировал ее и продолжил переобуваться.

— И долго ты собираешься притворяться, что не слышишь меня? — спросила она. 

Сакута подавил желание недовольно фыркнуть, и повернулся к ней.

— Извини за это. Никогда, даже в самых диких мечтах, я не думал, что сама Саки Камисато, самая милая девушка в классе, вдруг заговорит с никчемным изгоем, вроде меня. Вау, я так польщен.

Он старался говорить максимально равнодушным тоном, чтобы она поняла, что он чувствует на самом деле.

— Фу, ты такой придурок.

Она скорчила лицо так, будто перед ней стоит вонючий мусорный контейнер. Довольно оскорбительно. Только Май имеет право вот так пялиться на него. Когда Май так смотрит на него, он чувствует себя благословленным, но с Саки…это просто отстойно.

— Я в курсе.

Он специально ведет себя, как придурок, надеясь, что это поможет ему быстрее избавиться от Саки. Кстати, он заметил, что она не стала отрицать ту часть, где он назвал ее самой симпатичной девушкой в классе, хотя, он сказал это со слишком очевидным сарказмом.

— Ну так что? Все еще хочешь, чтобы я порвал с Куними?

— Это я встречаюсь с ним!

— Но спал он только со мной.

— …

Лицо Саки слегка покраснело.

— Ты уже представила это, да?

— Вовсе нет!

— Не переживай, я тоже. Не планирую становиться геем в ближайшее время. Пока в моей жизни есть одна конкретная девушка, я натурал до мозга костей.

— Что, черт возьми, за бред ты несешь?

— Если не хочешь и дальше выслушивать мой бред, то переходи к делу. Что тебе от меня нужно?

Май ждет дома, и он хочет сбежать отсюда, как можно скорее.

— …

Саки явно не просто так подошла к нему, но по какой-то причине, она все не решается перейти к делу. Она повернула голову, ее взгляд начал рассеянно блуждать по коридору, как будто она пытается подобрать правильные слова.

— Азусагава, ты дружишь с ней?

— …

— Ну?

— Под «ней» ты подразумеваешь Футабу?

— Я говорю про ту девчонку в лабораторном халате.

— Футабу.

— …

Саки снова замолчала. Но на этот раз ее взгляд был прикован к лицу Сакуты. Эта девушка всегда казалась ему очень самоуверенной, так что это первый раз, когда он увидел ее с этой стороны.

— Твоя подружка играет с огнем.

—…играет с огнем?

На мгновение он подумал, что она имеет в виду Подростковый Синдром, но до него быстро дошло, что если бы Саки действительно знала правду, она бы выбрала другую формулировку. Но сейчас он понятия не имеет, что она имеет в виду.

— Эм…хочешь сказать, она делает что-то типа бомбы в своей лаборатории? — спросил он, пытаясь докопаться до сути.

— Ты совсем идиот? — пробурчала Саки и нахмурилась.

— Тогда в чем дело? Выкладывай уже, — раздраженно сказал он.

— Эм…

И она снова замолчала. За все время, что Сакута знает эту девушку, он впервые видит ее настолько растерянной. Но когда он уже почти поверил, что она наконец-то лишилась дара речи, Саки сбросила на него бомбу.

— Неделю назад я видела, как она фотографирует себя…под юбкой.

— …

Ему потребовалось время, чтобы обдумать эти слова.

—…

—…

В воздухе снова повисло молчание, прерываемое лишь далекими криками болельщиков из спортзала.

— Что?! — спросил он, спустя добрых пять секунд.

— Что слышал! Она фотографировала себя там, под юбкой…вот так…

Саки вытащила из кармана собственный телефон и чуть присела, скрестив ноги и встав на носки, после чего засунула телефон себе под юбку.

— А не рановато ли вам, девочкам, увлекаться такими пикантными селфи?

— Нет, я просто показываю!

— Камисато, не знал, что ты настолько пошлая…

— Вовсе нет!

— Ты бы хотя бы не занималась этим тут, в школе…

— Да при чем тут я?! Этим занимается та девка, Футаба! Агр, какой же ты придурок! Сдохни тысячью смертей!!!

К последнему слову ее голос сорвался на леденящий душу крик ненависти. Кажется, на этот раз он действительно перегнул палку… Впрочем, Сакуте плевать.

— …Футаба не похожа на ту, кто станет заниматься таким, — сказал он.

Что бы там ни говорила Саки, ее история показалась ему уж слишком странной.

— Но это правда! — закричала Саки, решительно кивнув головой.

— Хм.

— Ага!

— Хм-хм.

— ….

— …

— И это все, что ты скажешь?!

Сакута пытался не показать это, но на самом деле, эта новость шокировала его еще больше, чем появление второй Рио. И все же, эта история звучит слишком надуманно. Он ведь не видел лично, чтобы Рио делала такие пошлые фото. В таком случае, у него нет причин нервничать из-за этого также сильно, как Саки.

— Азусагава, ты хоть понимаешь, что это значит?!

— Она фотографировала себя, и что? Мы то тут при чем?

— А тебе не приходило в голову спросить, что она делает с этими фотографиями?

— Чего?..

— Ну конечно, куда уж тебе! — буркнула Саки, демонстративно закатив глаза.

— Да откуда мне знать, зачем она делает это? Чего ты пристала то?

Саки фыркнула и принялась тыкать по экрану своего смартфона. При этом, она выглядела так, будто уже забыла о присутствии Сакуты.

Спустя несколько секунд она все же оторвала свой взгляд от телефона и со скучающим выражением на лице подошла к нему. Едва ощутимое дуновение ветра донесло до него цитрусовый аромат. Наверное, это запах ее дезодоранта или чего-то вроде того.

— Вот, сам посмотри, — сказала она и сунула экран своего телефона ему в лицо.

Там была открыта чья-то станица в какой-то социальной сети. Большая часть главной фотографии обрезана, скрыв половину лица, из-за чего трудно понять, кому принадлежит этот профиль, но Сакута кое-что заметил. Справа под губой было видно две маленькие родинки… точно такие же, как у Рио.

Под шапкой профиля был пост, подписанный двумя словами: «Просто взгляни». Опубликовано вчерашним днем. И к нему прикреплялось довольно откровенное фото едва прикрытой груди в полурасстегнутой белой блузке. Снимок был сделан под углом, как будто кто-то смотрел на нее сверху вниз.

Как и на аватаре профиля, это фото тоже обрезано, скрывая лицо и большую часть тела, но Сакута узнал на этой девушке форму их школы.

— Это ее фейковый аккаунт.

— Что?

— Дополнительный аккаунт, который ты ведешь в тайне от своих друзей из реальной жизни, — раздраженным тоном объяснила Саки.

— Хм…

Слишком много странных терминов для того, у кого даже сотового нет.

— Хотя, как я поняла, у нее нет основного аккаунта, так что нет смысла называть этот профиль дополнительным…

— А как ты узнала о секретном аккаунте Футабы?

Если люди, с которыми ты знаком лично в реальной жизни, знают о твоем «тайном» аккаунте, то его уже нельзя называть «тайным». И зачем вообще обмениваться личной информацией с незнакомыми людьми, с которыми ты почти наверняка все равно не будешь общаться в реале?

— Вчера я зашла в научную лабораторию и увидела на столе ее сотовый, — как ни в чем ни бывало сказала Саки.

Неужели она только что призналась, что взяла без спроса чужой телефон?

— Так вот чем ты занимаешься, пока твой парень разбивает сердца другим девочкам?

— Не втягивай в это Юму!

— Ох, неужели вы двое поссорились?

— …

Она уставилась на него убийственным взглядом. Кажется, он задел ее за живое. Сакута знал, что эти двое планировали отправиться на свидание на пляже несколько дней назад…Может, там что-то случилось?

— Ну, Футаба явно не думает о последствиях, а ты просто идиот.

Что ж, невменяемая привычка Саки лезть не в свои дела дала ему еще одну зацепку в деле о раздвоении Рио…

— Камисато, а за телефоном Куними ты тоже шпионишь?

— …

Она ничего не ответила. Просто бросила на него еще один хмурый взгляд, настолько же ужасный, как и предыдущий. Может, именно из-за этого они и поссорились? Но Сакута достаточно умен, чтобы не тыкать палкой в медведя…ну, или перестать это делать, пока она не обрушила на него всю волну своего гнева.

— Можно мне взглянуть? — сменил он тему и забрал телефон из ее рук. Он немного прокрутил стену профиля, читая все предыдущие посты Рио.

Всего через несколько секунд он добрался до самого первого поста. Всего их было десять. Его взгляд остановился на первом фото…на нем Футаба одета в довольно откровенную пижаму с шортиками. Ее лицо скрыто широким капюшоном, а снимок сделан под таким углом, чтобы все внимание было сосредоточено на ее обнаженных бедрах. Такое определенно возбудит любого парня.

А фото она подписала просьбой добавляться в подписчики.

Остальные посты почти не отличались от этого. На всех фото она либо скрыла, либо обрезала свое лицо.

Первый пост выложен двадцать пятого июля. Неделю назад.

И под ним куча комментариев.

[Симпатичные ножки!]

[Милая пижамка! Покажи, что под ней!]

[Ух, какой вырез, и ты все еще школьница?]

[Идеально! Какая красотка! Покажи другие ракурсы!]

[Лол, у нас тут новенькая Богиня Больших Сисек!]

И так далее… В основном, ее просят добавить больше откровенных фотографий, и кажется, она быстро набрала популярность среди извращенцев.

— Даже если допустить, что это действительно Футаба…

— Это точно она, — настояла Саки.

— Зачем ей это?

— Чтобы привлечь больше подписчиков.

 Она уже смогла набрать более двух тысяч подписчиков.

— И что она делает с ними?

— Ничего.

— В смысле?

— Она заманивает их своими сексуальными снимками, чтобы получать удовольствие от их внимания.

— Ах, — вздохнул он, как будто в этом есть смысл, хотя, на самом деле, это только еще больше сбило его с толку. Зачем Рио начала выкладывать в сеть такие пикантные селфи?

По правде говоря, это кажется полным бредом. Иначе это не назвать. Сакута готов поспорить, что Рио и сама прекрасно понимает, что только полная дура станет публиковать такое в Интернете. Так что же могло заставить ее сделать это?

Он понятия не имеет.

— Ради чего девушки делают это?

— А мне то откуда знать?

— Не прикидывайся невинной овечкой. Просто скажи мне.

— Да я бы никогда не сделала такое! Ты совсем идиот?

— Но у тебя тоже есть такие снимки!

Он развернул телефон, показав ей другое фото, найденное в ее личной галерее. Это было селфи Саки, сидящей в обнимку с большим плюшевым медведем... скорее жутким, чем миленьким.

— К-кто дал тебе право лазить в моем телефоне?! Придурок!

— Значит, о чужих недостатках ты кричишь во всеуслышание, а свои игнорируешь?

Саки выхватила свой телефон из его рук.

— Просто спроси у нее сам! — провизжала она, кипя от злости.

А затем она развернулась и зашагала прочь.

— У нее слишком странная манера показывать беспокойство за других, — пробормотал себе под нос Сакута, глядя ей вслед.

И у нее крайне необычные моральные принципы.

— Ну и что мне делать с этим?

Теперь, когда Саки исчезла за углом коридора, он снова подумал о Рио.

Он мог бы прямо сейчас вернуться в научную лабораторию и спросить у нее про эти фотографии напрямую, но кое-что во всей этой истории с фото и двойниками не сходится…

Основываясь на датах публикации фотографий в тайном аккаунте, Футаба выложила первый пост неделю назад. Но вчера Рио, которая сейчас сидит у него дома, сказала, что вторая Рио Футаба появилась в этом мире три дня назад. Выходит, что Рио загрузила те откровенные селфи на свою страницу еще до того, как проявился ее Подростковый Синдром.

— Ну и что, черт возьми, мне теперь делать?

Он знает, что существует определенная категория старшеклассниц, которые с удовольствием используют сексуальность ради собственной выгоды. Во всех временах люди были готовы пойти на безумные поступки ради этого.

Еще несколько минут назад эта история казалась ему нереальной, будто все это происходит с кем-то чужим, живущим в какой-то далекой стране. Услышь Сакута об этом раньше, он бы даже не обратил внимания. Честно говоря, он вообще ни разу не слышал, чтобы кто-то из его одноклассников занимался подобными вещами, и тем более, он не сталкивался с какими-либо намеками на то, что подобное может произойти с его знакомыми.

И тут Саки выпаливает эту новость ему прямо в лицо. Вот только на тех фотографиях не просто какой-то едва знакомый одноклассник, а его подруга… и от этого факта его начало мутить.

— Нужно срочно поговорить об этом…но с кем?..

Он задумался, пытаясь припомнить хотя бы одного знакомого, кто разбирается в подобных вещах.

— …хотя, думаю, я знаю того, кто сможет помочь мне с этим.

Это не тот человек, которого он хотел бы сейчас видеть, и определенно не тот, кому он хочет быть чем-то обязан в будущем за помощь.

Сакута вздохнул, снова снял уличные ботинки и вернулся к телефону-автомату. Вывалив перед собой горсть монет, он достал из бумажника визитку с ее номером.

Часть 4

— Добро пожаловать!

Сакута вернулся на Станцию Фудзисава и вошел в ресторан, в котором он работает в свободное от школы время. Его встретил приветливый девичий голосок.

— Ой? Сэмпай, это ты?

И тут его взгляд встретился со удивленными и смущенными глазами Томоэ. Девочка явно не ожидала увидеть его тут, в выходной.

— Я пришел сюда, как посетитель.

— Столик на одного?

— Нет, я встречаюсь кое с кем. Но наверное, придется подождать.

— С Сакурадзимой? —  спросила Томоэ. То, как она опустила голову, было ужасно миленько.

— Неа.

— Куними?

— Нет, не он, нет.

— …

Кажется, на этом ее догадки закончились.

— Воображаемый друг? — спросила она. Как грубо.

— Дай-ка я тебя ущипну за такие слова, — сказал он.

Томоэ тут же хлопнула ладонями по своему заду, прикрывая его от Сакуты.

— А большинство девушек предположили бы, что я имел в виду грудь.

— Ты прекрасно знаешь, что у меня не настолько большая грудь, чтобы за нее можно было ущипнуть.

— Вау, когда это наши отношения перешли на такой уровень?

— Я-я не это имела в виду! — Томоэ надула щеки.

— Оу, ты такая милашка, когда дуешься.

— Да замолчи ты. Иди за мной.

Странно, но Томоэ не впечатлил этот сомнительный комплимент. Бормоча что-то себе под нос, она повела Сакуту к столику в глубине зала. Стол номер пять. Тот же столик, за которым вчера сидела Май.

— А почему ты в школьной форме?  — вдруг спросила Томоэ, после того, как Сакута сел.

— Я ходил в школу.

— Кружок нанесения макияжа?

— Я же не ты.

— Я таким тоже не занимаюсь.

— Мне просто нужно было выполнить одно поручение.

— Хмпф.

Он явно пытался избежать объяснений, поэтому Томоэ лишь окинула его подозрительным взглядом, но не стала задавать других вопросов.

— Принеси вот этот напиток, и запиши его на мой счет. Пока что, это все.

— Поняла, — сказала Томоэ и записала его заказ в свой блокнот.

В этот момент у главной двери раздался мелодичный звук звонка. Вошел новый посетитель.

— Добро пожаловать! — крикнула она и умчалась в сторону двери.

Но через минуту она вернулась к его столику.

— Э-э-э…Ваша гостья, — напряженно, даже с натяжкой, сказала Томоэ, бросив на Сакуту слегка ошарашенный взгляд, полный вопросов…что вполне объяснимо, учитывая то, кто стоял за ее спиной.

Это была женщина тридцати с небольшим лет, одетая в элегантную блузку и идеально сочетающиеся с ней широкие брюки… она определенно знает толк во взрослой моде. Легкий макияж подчеркивал ее лучшие черты лица и придавал ей образ интеллигентной и энергичной женщины. Образ профессионального журналиста… и как раз ею она и была. Репортерша отдела новостей с местной телевизионной станции.

— Я думала, ты решил окончательно разорвать наши отношения! Даже удивилась, когда ты позвонил и попросил о встрече.

Фумика Нандзе, собственной персоной, села напротив Сакуты, одарив его натянутой улыбкой.

— Говорите так, словно мы женатая парочка, уже расставшаяся и ожидающая документы на развод.

— Именно это я и имела в виду.

Какая прямолинейная.

— Закажите чего-нибудь? — спросил Сакута, протягивая ей меню.

Но она проигнорировала это и повернулась к Томоэ, улыбнувшись девушке обворожительной улыбкой.

— Хм, принесите мне чизкейк и что-нибудь из вашего бара, пожалуйста.

— Д-да, ч-чизкейк и напиток, — промямлила Томоэ, записывая это в свой блокнот для заказов. Она настолько разнервничалась, что задержалась у их столика дольше положенного. — С-скоро заказ будет исполнен! — на автомате выкрикнула она и убежала к кухонной стойке, оставив этих двоих наедине.

— Она милая.

— Ага.

— Почему у тебя такой довольный вид?

— Она моя любимая кохай.

С этими словами он встал и, как ни в чем ни бывало, зашел за стойку с напитками, приготовив две кружки кофе. Один со льдом, второй горячий.

Когда он вернулся за их столик, Фумике уже принесли заказанный ею чизкейк.

— Вот, — сказал он, ставя перед ней кружку с бодрящим напитком.

— Спасибо.

Ее полные губы коснулись фарфорового края кружки, оставляя на ней след блестящей помады.

— Так, ты хотел поговорить со мной о проблемах современных школьниц? — спросила она, тихо вздохнув.

В последние дни Фумика занималась, в основном, работой младшего репортера для дневного выпуска новостей. Она освещала самые разные темы, от развлечений до политики и экономики. Многие ее репортажи были связаны с социальными проблемами и инцидентами, связанными с молодежью. Поэтому Сакута предположил, что она наверняка общалась с девушками, которые занимались тем же, что и Рио.

— Я брала интервью у многих девушек, ввязанных в проблемы с сайтами знакомств, платных свиданий и тому подобным, — сказала Фумика ему по телефону, а затем добавила, что свободна и было бы удобнее обсудить это лично. — Естественно, я лишь хочу соблазнить тебя, чтобы ты наконец-то сдался и дал мне интервью, — смеясь добавила она.

— Я надеюсь, вы знаете, что этот разговор должен остаться между нами?

— Милый, можешь не сомневаться в моей профессиональности. Все строго конфиденциально, — сказала она, не особо обидевшись на его критику.

Вот за это она всегда нравилась Сакуте. Возможно, если бы она не была так зациклена на своем расследовании Подросткового Синдрома, он бы с довольствием обсудил с ней некоторые вопросы, но увы, пока что ему приходится оставаться настороже.

Они оба понимают, что главной причиной ее прихода было желание выпытать у него что-нибудь о Подростковом Синдроме, с которым он сталкивался лично. Вот только Сакута сомневается, что от его интервью будет какой-то толк. Вряд ли кто-то поверит в это безумие. Скорее всего, это закончится тем, что его назовут лжецом…ну, либо в худшем случае, за ним начнет следить полчища камер.

К тому же, есть риск втянуть в это Май, Томоэ и Рио.

— Так, тебя интересует какое-то конкретное дело? — спросила Фумика и аккуратно отломила кусочек чизкейка десертной ложечкой.

— Девушки, выкладывающие в сеть снимки своего декольте и бедер.

— Добровольно? Или ты про обманутых девушек с сайтов знакомств?

— Мне кажется, эти были выложены добровольно.

— Хм-м.

— Так что вы думаете об этом?

— Эх, современные дети взрослеют слишком рано, — сказала Фумика.

Ее взгляд скользнул по его плечу, остановившись на чем-то за его спиной. Сакута машинально повернулся и увидел там группу старшеклассниц в школьной форме, которые показывали друг другу что-то в своих телефонах. Их задорный смех эхом разнесся по залу ресторана, и казалось, будто они погружены в свой собственный мир.

— Когда я училась в старшей школе, нам приходилось изрядно трудиться, чтобы подчеркнуть что-нибудь в себе, вроде декольте.

— Меня не интересуют истории вашего взросления, Нандзе.

И все же, эти две выпуклости, отчетливо виднеющиеся сквозь почти прозрачную белую блузку, доказывают, что она более чем достаточно заполнила пробелы своей школьной жизни.

— Тем не менее, ты не сводишь с них глаз.

— Просто было бы невежливо не обратить на них внимание, после такого очевидного намека.

— Как раз поэтому, именно мужчины виноваты в том, что девушки идут на такие безумные поступки.

— Э?..

— Все дело в желании получить внимание.

Кажется, она вернулась к их проблеме.

— Когда я увидела, что ты пялишься на мое тело, я ощутила чувство превосходства.

— Какая вы резвая.

— Любая женщина мечтает, чтобы ее замечали. Конечно, нам не нравится, когда кто-то просто пялится на нас. И естественно, мы не хотим, чтобы на нас устроил охоту какой-нибудь маньяк или кто-то начал домогаться на рабочем месте.

— Но желание получить это чувство превосходства заставляет некоторых девушек загружать пошлые фото в интернет?

— Это одна из потенциальных причин, почему у них обостряется это странное настроение. Они могут начать с фотографии бедер, где только мельком видно их нижнее белье. Ничего слишком откровенного. Таких фото достаточно, чтобы они получили много лайков и комментариев с просьбами о большем, вроде «Ты красотка», «Покажи еще» или «Я хочу увидеть тебя в купальнике!». Довольно часто это побуждает девушек к более раскованным фотосессиям.

— …

— Почему у тебя такой вид, будто ты не веришь мне? Девушки, у которых я брала интервью, рассказывали мне разные истории, но смысл был один: им нравилось чувствовать себя желанными.

Но это все еще не вяжется с Рио.

— Возможно, я делаю поспешные выводы, но девушки, занимающиеся подобными вещами, как правило, одиночки в реальной жизни.

— Ох…

— Может быть, у них нет друзей в школе, или они поссорились с теми, которые у них были…может, на них давят члены семьи или они просто боятся признаться близким в своих чувствах…или же им кажется, что никто в реальной жизни не понимает их.

— Понятно, — пробубнил Сакута, хотя на самом деле, он ничего не понял.

— Но из-за этого, их желание получить признание только растет. Любой новый комментарий или лайк под фотографией, помогает этим девушкам почувствовать себя нужными, хотя бы на время забыть о мучавшей их пустоте в сердце.

— То есть, из-за того, что они постоянно чувствуют внутри себя эту пустоту, они продолжают выкладывать такие селфи? Они делают это, чтобы люди хотели их?

— Точно.

— Но что они сами думают об этом? Неужели они не понимают, к чему это может привести? Они действительно хотят заниматься таким?

Вот что беспокоит его больше всего.

— Одна девушка, второкурсница, у которой я однажды брала интервью, призналась, что ей всегда было противно от этого. Ей было стыдно за себя каждый раз, когда она фотографировалась в нижнем белье. Но хуже было то, что она очень боялась не получить ни одного ответа на выложенное фото. Вот только не все комментарии были положительными… некоторые люди называли ее уродливой и отвратительной, из-за чего пустота в сердце становилась еще больше.

— Тогда, почему она просто не остановилась.

— Тот страх одиночества и чувство пустоты – реальные проблемы, — сказала Фумика. — Чем сильнее эти чувства, тем больше твое желание получить положительный отклик на свое фото. Теперь ты понял?

— …

Он кивнул. Кто как не он знает, какой силой обладают скачки эмоций.

— Даже всего один лайк может на время заглушить этот страх. Вот почему это так много значит для них.

 — Но при этом, им все равно противно от этого занятия?

— Да. Всего на мгновение они получают удовольствие… но потом снова пугаются. И их не покидает это неконтролируемое желание получить одобрение.

— И чтобы избавиться от этого страха и одиночества, они продолжают заниматься этим.

— Это затягивает их, как зыбучие пески, из которых очень сложно выбраться без чужой помощи. Их сковывает страх того, что знакомые осудят их за это занятие и потому они просто боятся попросить о помощи. Все начинается с глупого каприза, но постепенно перерастает в неконтролируемую привычку… по крайней мере, именно так было с девушками, у которых я брала интервью.

— …

Кажется, Сакута понял суть проблемы, но его все еще беспокоит один момент…

— Но они ведь поговорили с вами. Что вы сделали, чтобы они доверились?

— Эти девушки очень уязвимы, и поэтому, затрагивая эту тему, ты ни в коем случае не должен говорить что-то вроде «ты ведешь себя глупо». Они прекрасно знают, что ведут себя глупо. И они ненавидят себя за это.

Точно. Вот оно.

Он вспомнил, как одноклассники издевались над Каэдэ, а когда она перестала ходить в школу, они начали присылать ей гневные сообщения, обвиняя ее в трусости.

Но Каэдэ бросила школу не по собственному желанию. Ее запер дома страх встречи с одноклассниками.

Она ненавидела этот страх, что не пускал ее в школу, и отчаянно пыталась бороться с ним. Но сейчас Сакута знает, что эта борьба только усугубила ее страдания.

На самом деле, ей могла помочь всего одна вещь… Понимание. Ей нужно было, чтобы люди похвалили ее старания.

Она хотела пойти в школу, и ей всего лишь нужна была поддержка других людей, которая дала бы ей силы справиться со своим страхом.

Сакута понял это лишь после того, как тело Каэдэ вдруг покрылось ужасными порезами.

— …

— Хотя, я уверена, что ты и сам знал все это, Сакута.

И все же, он благодарен Фумике за то, что она согласилась поговорить с ним об этом. Даже если бы понял все сам, всегда хорошо обсудить вопрос с кем-то знающим, чтобы не допустить ошибку и выбрать верный курс действий.

— Нет, поэтому большое спасибо за помощь.

— Ого, так искренне и без сарказма? Я удивлена. Неужели я уже ближе к тому, чтобы завоевать твое сердечко?

— Это уже совершенно другой вопрос.

— Какая жалость.

Но на ее лице не было ни намека на разочарование. Фумика доела свой чизкейк и снова посмотрела на Сакуту.

— Так у твоего друга проблемы?

— Без комментариев.

— И это после того, как я тебе все рассказала?

— Хорошо, вы угадали, это касается моего друга, — признался он, только чтобы она прекратила эти флиртующие поддразнивания.

— Тогда, будь особенно осторожен.

— Я постараюсь.

Но он не уверен, что на этот раз он сможет что-то изменить.

— Загрузить фотографии в сеть секундное дело, но вот удалить их практически невозможно…всегда есть риск, что кто-то уже успел скопировать и распространить их в Интернете. И не говоря уже о том, что ты еще долго будешь помнить гневные комментарии.

А вот и еще одна проблема. Люди не шутят, когда говорят, что публикуя личную информацию в интернете, ты рискуешь навсегда изменить собственную жизнь.

— В сети много недоброжелателей, которые специально выслеживают таких девушек ради шантажа…она может попасть в беду и даже серьезно пострадать. В любом современном телефоне есть функция GPS, и знающий хакер без труда выследит ее по местоположению с фотографии, если она не отключила эту функцию.

Используя новомодные технологии, мало кто задумывается, к каким нежелательным последствиям это может привести. В современном мире любая информация распространяется со скоростью света.

— Однажды, во время прямого эфира, внезапный порыв ветра вскинул мою юбку, показав всем то, чего никто не должен был видеть, и кадры этого случая до сих пор гуляют по сети. Это очень раздражает.

— По крайней мере, ты всем нравишься.

— В тот день на мне было черное кружевное белье, из-за чего нашу студию завалили ужасными телефонными звонками с жалобами на то, что их корреспондент одевается неподобающе для дневного шоу. Я пыталась забыть об этом, но до сих пор иногда натыкаюсь на те записи и фото, проводя исследования в Интернете. Как бы я ни пыталась, невозможно было удалить каждую копию.

Во всем этом рассказе Сакуту смутило только одно: почему люди жаловались на цвет ее белья? А если бы это произошло вечером, никого бы не смутил черный цвет ее трусиков?

— Ну, хватит уже обо мне, — сказала Фумика и ее губы изогнулись в озорной ухмылке.

— Эм? — промычал Сакута, поняв, что она хочет, чтобы именно он стал инициатором дальнейшего разговора.

— Так какие именно у тебя отношения с Сакурадзимой?

— Мы учимся в одной школе, — без колебаний сказал он и сделал глоток кофе со льдом.

— И это все?

Она явно подозревает, что их связывает далеко не только общая школа, но у нее пока недостаточно доказательств.

Ранее Сакута позволил ей сделать фото шрамов на его груди в обмен на информацию о Май. А затем, с ней связалась Май с просьбой не использовать эту фотографию, в обмен на сенсационную новость о своем возвращении на экраны.

Другими словами, Май защитила его. Она явно вышла за рамки обычных отношений между сэмпаем и кохаем. Так что не удивительно, что Фумика что-то заподозрила.

— За все время своей карьеры, она тщательно скрывала подробности своей личной жизни, так что если ее поймают в компании парня, это станет настоящей сенсацией.

— Даже если такое произойдет, я все равно не дам тебе интервью.

— Хорошо, но учти, другие репортеры скоро начнут вынюхивать, так что будь осторожен. Мне бы не хотелось, чтобы ты отвернулся от меня из-за них.

— Вполне справедливо.

Но по правде говоря, он не уверен, что огласка их отношений как-то повлияет на них самих. Май, кажется, вообще не волнует, что там подумают или напишут журналисты. Они все время ходят в школу вместе, и она без проблем осталась у него дома на ночь. Неужели она не догадывается о риске? Или она все понимает и ей просто плевать? Сакута мысленно сделал себе пометку спросить у Май об этом чуть позже.

— Так как? — спросила Фумика, слегка наклонившись вперед.

— Что «как»?

— Как далеко ты зашел? — Ее глаза заблестели, как у старшеклассницы, ожидающей услышать шокирующую сплетню.

Сакута бросил на нее раздраженный взгляд, но промолчал.

— Ты уже поцеловал ее? — ни чуть ни смутившись, спросила Фумика.

— Нандзе.

— Ну-у? Признавайся. Ведь целовал уже?

— Ты ведешь себя, как любопытная бабуля.

— А ты ведешь себя слишком упрямо. Просто скажи. Неужели это настолько огромный секрет? — парировала она и откинулась на мягкую спинку сиденья.

— У тебя что, нет парня? — спросил Сакута, пытаясь поменяться с ней ролями.

— Ох, ты пожалеешь, что спросил об этом…

И следующий час Сакута выслушивал жалобы на вторую половинку Фумики.

Итак, он узнал, что она уже несколько лет встречается с парнем, с которым познакомилась еще в колледже. Сейчас этот парень работает в отделе продаж телекоммуникационной компании, и вот уже три года они живут вместе. Фумика уже не первый год ждет от него предложения, но в последнее время ей начало казаться, что он даже не задумывается об этом. А накануне вечером, ее суженый заявил ей, что его смущает то, что он далеко не так успешен, как она, и он хочет достичь чего-то первым

— Чего достичь?! — выкрикнула она, вымещая накопившееся раздражение на Сакуте.

— Ну, если у вас ничего не получается, просто порви с ним. Найди себе красавчика баскетболиста.

Но затем он выслушал не менее короткую исповедь о том, как сильно она любит этого парня.

Не так Сакута планировал провести этот вечер, но такова была цена за ее информацию.

Часть 5

Когда они закончили, и Сакута наконец-то вернулся домой, было уже семь вечера. Солнце скрылось за горизонтом, и на улице быстро начало темнеть, но небо еще оставалось светлым и чистым.

Проходя мимо ближайшего к дому парка, он услышал пение цикады, казалось бы, раздающееся прямо у его уха. Громкий и визгливый, этот крик мог принадлежать только крупной коричневой цикаде. Если гулять тут в течение дня, нередко можно услышать пение самых разнообразных цикад, и многим этот смешанный звук может показаться неприятным, но по отдельности, их пение звучит довольно печально.

— …Одиночество, значит?

Это слово эхом отдалось в его мыслях. Оно не выходит у него из головы, с тех пор, как Фумика произнесла его. Будто ножом в сердце.

И если она права, именно это чувство терзает Рио.

— Она точно не похожа на ту, кто станет тратить время на общение с другими девчонками, обсуждая сплетни или модные вещички.

В обществе, построенном на умении соответствовать и сопереживать, логическая сторона Рио играет против нее. Он уверен, что Рио понимает это лучше кого-либо еще. Вот почему она всегда держится на расстоянии от своих одноклассников.

Хотя, она ведь подпустила к себе Сакуту и Юму. Разве этого недостаточно? Или она чувствует себя одинокой из-за того, что не вписывается школьный коллектив?

— Может, у нее проблемы дома?

Стоя тут, в поисках поющей цикады, он не найдет ответы на эти вопросы, поэтому Сакута продолжил идти к своему дому.

Он ни разу не был в гостях у Рио. Он понятия не имеет где она живет. У нее дом или квартира? Какая ее жизнь вне школы? Рио даже никогда не упоминала, чем занимаются ее родители.

Он знает только то, что она живет неподалеку от Станции Хон-Кугенума, которая находится вниз по Линии Одаку-Эносима от Станции Фудзисава.

Но кажется, уже поздно осознавать, как мало он знает о ней. Рио не из тех людей, кто станет делиться подробностями своей жизни, и даже если бы он спросил, скорее всего, она бы отвязалась от него минимальным ответом и тут же сменила тему. Поэтому, нет смысла даже пытаться услышать от нее что-то личное во время обычного разговора.

— Ну, если она не хочет делиться сама, придется спросить у нее напрямую.

Наблюдая за проблемой со стороны, он ничем ей не поможет. Он должен разобраться в причине появления ее Подросткового Синдрома, даже если ради этого ему придется засунуть свой нос в чужие дела.

С этой мыслью он посмотрел на вечернее небо и широко зевнул.

— Я до-о-о-ома, — крикнул он, переступив порог своей квартиры.

Но в ответ тишина. Обычно, Каэдэ выбегает ему навстречу.

— Может, она спит?

Он снял ботинки и прошел в ванную, чтобы вымыть руки и ополоснуть лицо, а затем вернулся в гостиную, окинув ее долгим взглядом.

Каэдэ и две кошки дремали прямо на мягком ковре перед телевизором.

— С возвращением, — донесся монотонный голос с кухни.

Сакута повернулся и увидел там Рио, стоящую у включенной плиты. Длинным половником, она не спеша помешивала что-то в небольшой кастрюле.

— Что ты делаешь?

— Готовлю карри.

— В таком наряде?

На Рио был надет ее белый лабораторный халат.

— Я не хочу перепачкаться в подливе.

— Выглядит не очень аппетитно…

Она напомнила ему ученого-мага. Бесстрастная, извергающая безумные теории, доверяющая только логике ведьма. В таком образе, она вполне могла бы готовить в этом котелке что-то вроде опасного зелья.

— Я точно следую рецепту, так что карри должно получиться съедобным.

Рядом с кухонными принадлежностями лежала открытая поваренная книга. Сакута купил ее, когда они с Каэдэ только въехали в эту квартиру, и ему нужно было научиться готовить, но он так давно не пользовался ею, что даже не уверен, что вспомнит, где она лежала все это время.

— Эм, а Май?..

Каэдэ крепко спала на полу в гостиной, но Май нигде не было видно.

— Она в твоей комнате, учит сценарий. Она попросила отправить тебя к ней, как только ты вернешься домой.

— Хорошо, я пойду переоденусь.

Наверное, школьная форма – это одна из тех вещей, которые он хотел бы навсегда стереть из своей жизни. Ему противно и некомфортно ходить в ней, особенно у себя дома.

—Я всегда раздеваюсь, когда возвращаюсь домой.

— Мне не обязательно знать все отвратительные подробности твоей жизни, Азусагава, — сказала Рио, не сводя глаз с карри.

Сакута проигнорировал ее комментарий и направился к двери своей спальни.

— Май, можно мне войти? — спросил он, постучав.

— …

Ответа не последовало.

Он выполнил все пункты обязательной процедуры, так что Май придется винить только себя саму, если он застанет ее переодевающейся.

Надеясь, что произойдет именно так, Сакута открыл дверь.

— …

И сразу же увидел Май, лежащую на его кровати. Лежа на спине, в расслабленной позе, она внимательно изучала сценарий в своих руках.

На ней надета свободная толстовка, доходившая чуть ниже колен, из-под которой выглядывали белоснежные ножки, которые обычно скрывались под черными капроновыми колготками.

— …

Ее взгляд был напряжен, сфокусирован на странице, словно лазер, отчего даже воздух насытился атмосферой беспокойности и драматизма. При всем желании, он не посмел бы прерывать ее в этот момент.

Стараясь не издавать ни звука, он вошел внутрь и осторожно закрыл дверь, а затем беззвучно опустился на колени в углу комнаты. Он даже перестал дышать, чувствуя, как излучаемое Май напряжение давит на каждую клеточку его тела.

— …

Он смотрел, как ее грудь ритмично поднимается и опускается в такт дыханию. Единственное доказательство тому, что она еще жива. Если бы она не моргала, можно было бы подумать, что Май просто уснула с открытыми глазами.

Не желая отвлекать ее, он начал искать способы скоротать время. Он окинул глазами комнату, заметив, что тут стало намного чище. Май действительно навела тут порядок… она даже аккуратно разложила по полочкам все его журналы с мангой, которые месяцами копились на полу под столом.

Чтобы побороть скуку, Сакута протянул руку и взял один из них. Как и сказала Май по телефону, на обложке журнала красовалась девичья группа айдолов, пятнадцати-шестнадцати лет. Все в ярких нарядах в стиле панк-рок и с озорными улыбками на лицах. Хотя, назвать этот образ чисто рокерским нельзя, так как он сильно смешан со стилем айдолов, из-за чего получилось что-то вроде неплохо сшитого модного костюма для девочек на Хэллоуин. Симпатичное сочетание стильного и милого.

Он открыл журнал, и увидел на первых страницах еще несколько снимков этих девушек. А ниже – статья, знакомящая читателя с каждой из участниц. По центру большими блестящими буквами выделено название группы: «Сладкая Пуля». Так, они сейчас популярны?

Его внимание привлекла одна из девушек. В статье указан ее рост, родной город и список того, что ей нравится. И в этом списке была указана всего одна вещь, точнее, имя… Май Сакурадзима. Обычно, на такие вопросы отвечают «Я люблю клубнику» или вроде того... По крайней мере, остальные шестеро ответили именно так.

Девушку звали Нодока Тойохама.  Шестнадцать лет. Ее волосы окрашены в золотисто-розовый цвет, отчего она сильно выделялась среди своих темноволосых подружек. 

Почувствовав себя глупо, когда он дочитал очередную статью про какого-то ранее неизвестного ему айдол-певца, Сакута закрыл журнал и небрежно бросил его на край стола.

Он посмотрел на Май. Ее губы слегка вздрагивают. Наверное, она произносит свои реплики одними губами.

— …Май? — тихо позвал он.

— …

И снова тишина.

— Не замечаешь меня? Значит, мне может сойти с рук что-нибудь пошлое…

— Я слышу тебя.

Наконец, она оторвала взгляд от сценария и посмотрела на него.

— Я помешал?

— Если бы я хотела, чтобы мне не мешали, я бы ушла домой. Рада, что ты наконец-то вернулся.

— Я тоже рад.

Май закрыла сценарий и села, свесив ноги с края кровати.

Сакута подошел к кровати, собираясь устроиться рядом с ней.

— На пол, — строго велела Май, согнав его с кровати, будто провинившегося пса. 

— Я не собираюсь накидываться на тебя, — проворчал он, но послушно опустился на пол. — Менеджер приходила? — спросил он, догадавшись, что именно это она и хотела обсудить с ним.

— Да, приходила.

— Так вы поговорили?

— Конечно, поговорили, зачем бы еще она приходила?

Очевидно.

И судя по тому, что Май явно не в духе, Сакута сделал вывод, что разговор был не из приятных.

— Что она сказала?

— Она не стала просить меня расстаться с тобой, если тебя это беспокоило, но она настояла на том, чтобы мы не попадались вместе, так что никаких свиданий.

— Никаких свиданий?! Но почему?

— Я совсем недавно вернулась к работе, поэтому любой скандал может навредить моей карьере. К тому же, я только что заключила крупный контракт, и мне нельзя рисковать. Если в прессе пронюхают, что у меня появился парень, последствия могут повлиять не только на меня, но и на продукцию, которую я представляла. Не говоря уже о том, что мы можем лишиться спонсоров.

— То есть, если люди узнают, что у тебя появился парень, продажи спортивных напитков сразу рухнут? Вот это сила маркетинга!

— Конечно, это не настолько громкий скандал, как если бы какой-нибудь красавчик из бойз-бэнда начал встречаться с девушкой, разбив сердца тысяч фанаток, или если бы женатый актер вдруг изменил своей жене…но молодая актриса, встречающаяся с кохаем из своей школы…причем, с совершенно заурядным… может нанести своему имиджу непоправимый вред. Таков мой мир.

— Я полностью согласен.

— Похоже, Реко приняла меня за звезду, которой запрещено влюбляться.

Взгляд Май на мгновение остановился на журнале, лежащем на столе Сакуты.

— Реко? Она твой новый менеджер?

— Ага. Реко Ханава. Кажется, она ненавидит свою фамилию. Она сказала, что в детстве ее называли Голштиной.

На кандзи «Ханава» пишется иероглифами «цветок» и «кольцо», что по звучанию очень сильно напоминает «кольцо в носу», отчего и появилась эта обидная ассоциация с Голштинским скотом. Такое прозвище мог придумать только какой-нибудь задира из средней школы. Хотя…Сакута оценил шутку.

— И так к слову, если тебе интересно, у Реко очень гибкое тело.

— О нет, неужели я сказал что-то вслух?

Возможно, услышав прозвище «Голштейн», он и начал представлять довольно пышную дамочку с пухлыми щечками, но он не настолько глуп, чтобы спрашивать у Май, как выглядит ее менеджер.

— Она сказала, что ирония только усугубила ее комплекс.

— Не возражаешь, если я задам неловкий вопрос?

— …

Май промолчала, но стрельнула в него презрительным взглядом.

— Эй, я всего лишь хотел узнать ее возраст.

Конечно, он и не думал спрашивать о размере ее груди.

— Ей двадцать пять. Работает на эту фирму три года.

— Значит, ты согласилась выполнить условия двадцатипятилетней Ханавы?

— Нет, я сказала ей, что мне нужно время, чтобы обговорить это с тобой.

— Почему?

— Потому что это касается нас обоих, и мы должны решить эту проблему вместе.

Ему понравилось, как это прозвучало. Вместе.

Но что бы Май ни говорила, на самом деле, тут нечего решать. У них нет выбора.

И Май понимает это. Вот почему она в таком отвратительном настроении.

— Я думаю, нам нужно согласиться. Ведь, это только на время, да?

Это их единственный вариант.

Поэтому Сакута думал, что когда он признает это, разговор будет окончен, но…

— Что значит «мы должны»? — спросила она холодным удивлением.

Жизнь и всякие выражения покинули ее лицо.

Если еще минуту назад она была возмущена требованием ее агентства и менеджера, то сейчас она в шаге от того, чтобы вцепиться в горло Сакуты.

И это не просто раздражение, Май явно в ярости.

— Что? Почему ты злишься? Я сделал что-то не так? — спросил он преувеличенно испуганным голосом. Ему показалось, что если он отнесется к этому слишком серьезно, это недоразумение может перерасти в настоящую ссору.

Май немного расслабилась, но сделала вид, что все еще злится на него.

— Почему ты так быстро сдался?

Ее слова прозвучали угрожающе, но не настолько злобно, чтобы у него были причины паниковать. Это скорее был игривый гнев.

— Я не сдаюсь, а стратегически отступаю!

— А у тебя крепкие нервы.

— Я не нарываюсь на драки, в которых у меня нет шансов.

— Лжец. Я видела, как ты сражаешься за то, во что веришь.

— Просто мне нравится выглядеть крутым парнем.

— Сознаваясь в этом, ты разрушаешь весь свой образ.

Она бросила в него сценарий, который с глухим звуком отскочил от его лба.

— Аутч. Если после этого у меня появятся новый извращенный фетиш, вини себя.

— …

— Прости, неудачная шутка.

— И ты не против этого? Нам же придется отказаться от свиданий!

— Ну, если подумать, мы ведь итак редко видимся.

— Как ты можешь говорить такое после прошлой ночи?

Ее пламенные глаза впились в его лицо. В этом взгляде явно были тревожные нотки, поэтому Сакута снова стал серьезным.

— Если честно, мне тоже противно от этой идеи.

— …

— Но… эта Реко права. Ты только недавно вернулась к работе, так что в ее просьбе есть смысл… закрепив безупречную репутацию, ты быстрее вернешь всеобщее признание.

— Какой же ты зануда.

Хоть она и ворчит, но Сакута уверен, что она приняла то же решение еще до его прихода. Май с самого начала знала, что им придется согласится с требованием агентства, но она все равно дождалась его возвращения, чтобы обсудить эту проблему вместе.

Как раз когда конфликт был решен, дверь в спальню медленно приоткрылась, и в дверном проеме показалось заспанное личико Каэдэ.

— Братик, ты дома?

— Ага.

— И вы двое уже закончили обсуждать свои проблемы?

— Ну да.

— Тогда идите за стол, Рио сказала, что карри готово.

— А разве еще не рано для ужина?

— М-м-м, запах превосходный.

Май была права. Когда Каэдэ открыла дверь, из гостиной донесся аппетитный аромат специй.

На ужин у них было настоящее карри, приготовленное на медленном огне, отчего оно получилось особенно нежным и вкусным.

— Футаба, однажды, ты станешь прекрасной женой.

— Я просто точно следовала рецепту. Кто угодно может приготовить блюдо, если под рукой есть четкая инструкция.      

— Ну, твой процесс приготовления карри больше походил на сцену из фильма про безумного ученого.

Когда Сакута ранее заглянул на кухню, на столе перед Рио стоял целый набор мерных ложек и стаканов. Он почти уверен, что она старательно взвешивала каждый ингредиент, с точностью до миллиграмма, точно так же, как она обычно отмеряет разные химикаты для своих экспериментов в лаборатории.

Когда все четверо закончили ужинать, Сакута предложил Май проводить ее до дома.

На улице уже стемнело и безоблачное небо покрылось блестящими созвездиями.

Май жила в многоквартирном доме, через дорогу от дома Сакуты, так что поход до ее жилища занял не более минуты.

— Спокойной ночи, Май.

— М-м. Спокойной ночи, Сакута.

— Пока.

Он помахал ей рукой на прощание и шагнул назад, чтоб вернуться на другую сторону дороги.

— …Ох, подожди, — окликнула его Май мягким голосом.

— Хочешь обнять меня на прощание?

— …

— Стоп, правда, хочешь?

— Нет… ну, не совсем нет…но…— заикалась Май, оглядываясь вокруг.

— Май?

— Просто…мы не сможем видеться какое-то время.

— Знаю.

И это злит его, но они все обсудили и согласились с тем, что это необходимо сделать.

— Возможно, мы не увидимся до окончания каникул.

— Не переживай, как только начнутся школьные занятия, я обязательно найду укромный уголок, в котором нас точно никто не увидит вместе.

— И это устраивает тебя?

— Э-э?

— Просто сказать «пока» и разойтись в разные стороны?

Она слегка наклонила голову, будто ей неловко говорить об этом, но она все еще смотрела ему прямо в глаза.

— Хм…

Он первым отвел взгляд и оглянулся назад, посмотрев на дорогу, ведущую к станции.

— Здесь никого нет, — сказала Май, тоже оглядев улицу.

Сакута вздрогнул.

— И нет ни одной подозрительной машины.

Вокруг ни души, только они и тихая, погруженная в ночь, улица.

Он должен сделать это. Прямо сейчас. Отступать нельзя.

Сакута положил руки на плечи Май.

— …

— …

На мгновение их глаза встретились, и тогда Сакута наклонился к ней. Май закрыла глаза. Был ли это просто рефлекс? Она опустила подбородок, как будто напряглась. Сакута слегка согнул колени, на секунду задержал свой взгляд на ее лице, а затем их губы соприкоснулись.

— М-м…

С ее губ сорвался тихий вздох. Сакута почувствовал тепло ее дыхания на своей щеке. Щекотно. Он так сосредоточился на этих ощущениях, что забыл, как дышать. Когда весь воздух покинул легкие, он отстранился.

Май открыла глаза и посмотрела на него. На ее нежном лице появился легкий румянец.

— …

— …

— С-скажи что-нибудь.

— М-м, какой вкус.

— Идиот, — с притворной обидой сказала Май.

— А можно мне добавочку?

— Ты действительно идиот.

На этот раз она абсолютно серьезна. Май покачала головой, и от ее смущения не осталось ни следа.

— В следующий раз, — сказала она.

— Ах. Ты зажгла во мне огонь, и я больше не смогу сдерживаться!

— Не веди себя как обезьяна во время сезона спаривания! Поубавь свой пыл.

— Вот именно, я возбужденный до предела самец, и в этом виновата ты, Май.

— В таком случае, я не хочу встречаться с животным.

— Эй, но ты же сама умоляла меня сделать это.

— Я не умоляла!

Она пристально посмотрела ему в глаза.

— Увее-е-ерена?

— Однозначно!

— Но это было так мило, Май.

— Не подмазывайся, это тебя не спасет. Ты зашел слишком далеко.

— …

— Взгляд мертвой рыбы тоже не спасет тебя.

— Вообще-то, это взгляд брошенного щеночка.

— У тебя актерского таланта ни на грош.

Какая жестокая критика.

— Ну, спокойной ночи.

— … — попытался молчаливо возразить Сакута.

— Сакута, ты тоже должен пожелать мне спокойной ночи, — сказала она, будто делая замечание ребенку за его плохие манеры.

— Спокойной ночи.

— Я позвоню тебе.

— Вау. Буду изнывать в ожидании.

Из горла Май вырвался долгий, раздраженный выдох.

— Прекрасно. И Сакута, это единственный раз, когда мы прощаемся таким образом, — твердо сказала она, а затем Май вдруг скользнула к нему и, встав на носки, оставила на его губах нежный поцелуй. — При следующей встрече, мы не сможем поцеловаться.

— Что?! Есть какой-то лимит на поцелуи, о котором я не знал?!

— Вот именно, — ухмыльнулась Май, явно дразня его.

Она развернулась на пятке, как танцовщица, и грациозной походкой зашагала к своему дому. Сакута провожал ее взглядом, пока ее фигура не скрылась за широкими дверями многоквартирного здания.

— Проклятие, теперь я правда возбужден! Ну и что мне делать со всей этой не высвобожденной страстью?!

Он не может просто развернуться и уйти бродить по ночному городу, пока не погаснет разгоревшееся возбуждение. Обстоятельства ему не позволяют. Его все еще ждет важное дело.

Его все еще ждет серьезный разговор с Рио.

— Хотя, я мог бы поговорить с Футабой и завтра…

Но, нет, он не может так поступить с ней. Поэтому, вздохнув, Сакута развернулся, и направился к своему дому.

Часть 6

Когда Сакута вернулся домой, Каэдэ была в ванной, а Рио сидела за кухонным столом и читала книгу в твердом переплете. Неужели, роман?

Прямо сейчас он не настроен на разговор, поэтому Сакута направился на кухню, планируя навести там порядок после ужина, но оказалось, девочки уже позаботились об этом. Кастрюля и тарелки вымыты и стоят на сушилке, а остатки карри аккуратно переложены в контейнер для еды и убраны в холодильник.

— Спасибо, Футаба.

— Угум, — промычала она, не отрывая глаз от книги. — Ты, конечно, не торопился с помощью, — добавила она.

Прозвучало, как упрек, но скорее всего, это было простое изложение факта. Вряд ли, она хотела оскорбить его или упрекнуть в чем-то.

— Что ты читаешь?

— Твоя сестра посоветовала мне, так что…

Она приподняла книгу, чтобы он смог увидеть обложку.

«Обнаженный Принц и Сварливая Ведьма», автор Канна Юигахама. Любимая писательница Каэдэ.

Сакута читал некоторые из ее книг, по просьбе Каэдэ, но особого интереса к ним не испытывал. Как правило, в этих романах довольно двусмысленные концовки, так что в итоге у читателя остается очень неприятное послевкусие от прочтения финала. Каэдэ говорила, что особенность книг не в этом, но…

— Очередная депрессивная история?

— Хм? Непохоже… Из того, что я уже прочитала, это история про обычную девушку, которая очень рада тому, что у нее наконец-то появился парень.

Звучит обнадеживающе.

— Ее парень очень популярен, и поэтому она постоянно сомневается, что достойна его. Она любит его, но всякий раз, когда с ним пытается поговорить более красивая девушка, главную героиню начинают мучить опасения, что та девушка могла бы стать лучшей парой для ее парня. Но она боится просто принять это, и поэтому вымещает свои эмоции на парне.

Своеобразный сюжет. А если задуматься, эта девушка просто настоящая заноза в заднице.

— И это… интересно? — с сомнением спросил он.

— Думаю, да. Я могу понять, что она чувствует и отчасти сочувствую ее сомнениям.

— Какой-то своеобразный способ развлечься…

— Девушки любят видеть в других знакомое и похожее на себя. И сочувствовать, — аналитически объяснила Рио.

Она сама девушка, но кажется, пытается взглянуть на эту тему объективно. Отчего Сакута вдруг задумался, а действительно ли Рио интересен этот роман?

— Ах, хватит с меня обжигающе горячих ванн! — воскликнула Каэдэ, вываливаясь из ванной. Сакута достал для нее охлажденный лимонад из холодильника, и та с жадностью припала к бутылке. — Вот так гораздо лучше!

— Футаба, ванна в твоем распоряжении.

— …

Впервые за этот разговор Рио оторвала глаза от книги, но только ради того, чтобы метнуть в него презрительный взгляд. 

— Для протокола, я не собираюсь ничего делать с оставшимся после тебя бульончиком! — как ни в чем ни бывало уверил он.

— Азусагава. 

— Я тебя убедил?

— Чтоб ты сдох за использование слова «бульончик».

— … Значит, ты хочешь, чтобы я принял ванну первым?

— Да. Это самый разумный вариант.

Взгляд Рио снова опустился в книгу, и ее глаза быстро заскользили сверху -вниз по строчкам романа.

— Они хотя бы поцелуются?

— Она снова сорвалась на своего парня. Отчитывает его такими словечками, как будто она злится из-за лужи блевотины на тротуаре.

Это превзошло даже самые дикие ожидания Сакуты.

— Звучит действительно интересно. Обязательно прочитаю эту книгу после тебя.

И на этой ноте он направился в ванную.

Он быстро разделся и зачерпнул полный ковш горячей воды, чтобы разом вылить ее себе на голову, а после, взял мочалку и тщательно намылил ее ароматным гелем для душа. Как обычно, начал он с мытья правой руки, затем перебросил мочалку в рабочую руку и отполировал жесткой мочалкой оставшуюся часть тела. Закончив натираться, он снова зачерпнул ковш воды и смыл с себя всю пену, после чего повторил эту процедуру, вымыв голову шампунем, и хорошенько умыл лицо. В конце, чтобы убедиться, что все тело тщательно вымыто, Сакута еще разок ополоснулся под струями душа, и только после этого погрузился в теплую ванну. Не прошло и десяти секунд, как он вылез оттуда и быстро обтерся мягким полотенцем.

— Футаба, ванна в твоем распоряжении.

— Я видела ворон, которые мылись дольше тебя.

— Сейчас лето. Мне итак жарко.

Конечно, будь сейчас зима, он бы дольше понежился в горячей ванной, но в разгар лета, это подобно пытке.

Рио вставила закладку между страницами, поблагодарила его и зашла в уборную, но так как в этой квартире замки были только на входной двери и в туалете, она смогла только плотно закрыть дверь.

[П/П: Уборная, она же прачечная, это небольшая комната, отделяющая ванную от гостиной.]

Сакута слышал шуршание одежды за дверью, но чтобы не чувствовать себя жутким маньяком, подслушивающим, как переодевается его подруга, он включил вентилятор и направил его на себя. Прохладный ветерок приятно взъерошил его мокрые волосы и овеял холодом его согретое в ванной тело.

— Я-пришел-из-космоса, — сказал он в гудящий вентилятор, чтобы сделать «инопланетный» голос. Ему тут же стало стыдно за себя.

Просидев под холодными струями вентилятора пять минут, Сакута решил, что этого времени должно было хватить, чтобы Рио разделась и переместилась в ванную комнату. Поэтому он встал и направился к уборной.

Он открыл дверь и прислушался. Из ванной донесся глухой звук. Скрежет тазика о плитку пола.

Сквозь запотевшее матовое стекло двери, он увидел ее силуэт. Она стоит к нему спиной. Натирает себя намыленной мочалкой.

— Футаба, я могу задать тебе один вопрос?

— Я вот тоже хочу спросить тебя кое о чем.

— Хм?

— Ты специально ждешь, когда я разденусь, чтобы поговорить?

— Просто я возбуждаюсь о мысли, что по другую сторону двери находится обнаженная девушка.

— …

— И некоторые проблемы проще обсуждать, когда мы не смотрим друг другу в глаза.

— И какие, например?

Голос Рио прозвучал настороженно, даже беспокойно, но она продолжила намыливаться.

Сакута сел на пол в уборной, стараясь не смотреть в сторону запотевшей двери. Ему нужно сосредоточиться, настроить себя на серьезный разговор.

— Футаба, а где ты живешь?

— А тебе какое дело?

— В квартире? — продолжил спрашивать он, не обратив внимание на ее тон. — Или в доме?

— В доме.

— Большом?

— Побольше некоторых.

— Выходит, ты у нас богатая?

— Может быть, немного, — признала она.

Но она сказала это так отрешенно, словно речь идет не о ней, а ком-то другом. Как будто, это богатство не имеет к ней никакого отношения.

— А чем занимаются твои родители?

— Отец – врач.

— Вау.

— Чего так удивляешься? Вполне обычная профессия.

— У него собственная клиника?

— Он не занимается частной практикой. Работает врачом в университетской больнице.

— Значит, ему приходится все время бороться за признание на работе?

— Говоришь так, будто уже знаком с ним.

— Вау.

Он услышал, как она начала ополаскиваться. А затем силуэт Рио погрузился в ванну.

— А твоя мама?

— Она управляет магазином брендовых товаров.

— Настоящий бизнесмен?

— Ага, воплоти. К чему эти вопросы, Азусагава? — Ее голос прозвучал спокойно, из-за чего Сакута заподозрил, что она уже догадалась, что он раскрыл по крайней мере один из ее секретов. — Что тебе сказала фальшивка?

— Не она, мой источник намного сложнее.

Вряд ли она догадается, что Саки имеет к этому какое-то отношение.

— Но я узнал, чем ты занимаешься.

— Понятно.

Вот и все. В ее голосе не было ни намека на какие-то эмоции. Словно она разговаривала сама с собой.

— …

— …

— Я создала этот аккаунт до начала летних каникул, — тихо сказала Рио. — Но я не знала, что с ним делать.

Это прозвучало, как вступление к эссе выпускника средней школы.

— Публиковала бы там всякую ерунду, как остальные девчонки, — сказал Сакута. — Например, о том, что влюбилась в красавчика, у которого уже есть девушка.

— Чтобы надо мной смеялись незнакомые люди?

— А разве не ты говорила, что девушки любят сочувствовать другим?

— Нет, они подумают, что я чудачка. «Хватит ныть, уродина».

— Не слишком ли самокритично?

Он никогда не считал Рио отталкивающей. Конечно, она может показаться немного скованной, но это было частью ее привлекательности.

— У меня не настолько стальные нервы, чтобы пригласить на свидание знаменитую актрису, на глазах у всей школы.

— Но то, что ты делаешь, требует куда больше смелости.

— …

— Я знаю тебя уже больше года, но ты никогда не показывала мне себя с такой стороны.

— С чего вдруг я должна была показывать тебе что-то?

— Ну, другим ты и не такое показала, так чем я хуже?

— Ты действительно идиот.

— Май сказала то же самое.

И почти по той же причине.

— Но я никак не могу понять, почему? Обычно, ты очень осторожна с такими вещами, разве нет?

— … Азусагава, иногда твоя проницательность раздражает.

— Просто ты не настолько сложная, какой пытаешься казаться.

Она носила юбку длиннее, чем другие девушки, и всегда застегивала все пуговицы на блузке. Они живут в южном районе Японии, поэтому толпы девчонок ходят на занятия без школьных жилетов, но он ни разу не видел Футабу без ее лабораторного халата, с длинными рукавами и практически скрывающим ноги подолом.

— Если ты уже все знаешь обо мне, то почему продолжаешь донимать меня разными вопросами?

— Прощупываю почву. Я не хочу случайно переступить черту и затронуть беспокоящую тебя тему.

— Ты просто придурок.

— И что? Я настолько надоел тебе, что ты решила найти в Интернете новых друзей?

— Не знаю…Нет, дело не в этом.

— Тогда почему?

— Все намного проще. Наверное, я просто хотела привлечь к себе внимание, — сказала она. Без грамма драматизма или других эмоций, она произнесла это своим обычным ровным голосом.

Но именно это и встревожило Сакуту. Если бы существовал точный триггер, который заставил Рио начать выкладывать откровенные селфи, ему было бы намного проще решить эту проблему. Но его нет.  Пока что, он видит только одну причину, которая могла бы подтолкнуть ее к этому… угнетающие мысли. Она устала от ежедневной рутины.

Капля за каплей, депрессия заполняла ее, как чашу, пока она не переполнилась. Вот что это напоминает.

Эти эмоции медленно впивались в ее сердце своими острыми когтями, но она так привыкла скрывать все в себе, что Сакута никогда бы и не понял, что ее что-то терзает, если бы не увидел все собственными глазами.

— И ты решила сразу перейти к постам с откровенными фото. Смахивает на жульничество.

— Это единственное, что пришло мне в голову.

— И все же, я не ожидал, что ты настолько уверена в привлекательности своего тела.

— Уверена? Хах. Как раз наоборот, я стесняюсь себя из-за такого тела.

В этом есть смысл. Иначе, у нее не появился бы Подростковый Синдром.

— В средней школе… мое тело начало развиваться раньше, чем у моих одноклассниц. А потом я начала замечать на себе грязные взгляды парней…они пялились на меня, как озабоченные обезьяны.

— «Сиськи Футабы ого-о-онь!» или вроде того?

— В точку. Один парень действительно прокричал такое мне вслед.

Сакута сам когда-то был одним из этих озабоченных обезьян, поэтому он прекрасно знает, как отвратительно они ведут себя. В том возврате, бушующие гормоны заставляют парней сходить с ума от любой мелочи. Даже бретелька бюстгальтера, видимая сквозь тонкую ткань блузки, становится для них словно восьмым чудом света. Так что неудивительно, что Рио, созревшая раньше других девочек в классе, стала объектов всеобщего внимания.

— Однажды, я задержалась в школе после уроков из-за дежурства и … я возвращалась в класс, после того, как выбросила мусор, и услышала, как парни обсуждают мое тело. С тех пор я возненавидела себя. Я почувствовала себя грязной…

Это был тот самый, особенно ранимый возраст. Любая эмоциональная травма, полученная в этот период жизни, может остаться с тобой на долгие годы. Некоторые потрясения способны навсегда остаться в твоем сознании, полностью изменив то, кем ты был. Но в том возрасте никто, на самом деле не, задумывается об этом…

— Мне жаль.

— Почему ты извиняешься?

— Я прошу прощение от имени всех озабоченных обезьян.

Она рассмеялась. Ему показалось, что он расслышал в ее смехе небольшое облегчение.

— Но после того дня, я только еще больше возненавидела это. Мне было противно, когда мальчишки пялились на меня, — объяснила она.

Это он может понять. Но как все это привело к тому, чем она занимается сейчас?

— Тогда зачем выкладывать такие фотографии?

Какой в этом смысл? Рио злили похабные взгляды парней, но она все равно выложила в сеть непристойные фото…

— Потому что на них откликаются.

— Тебе нравится, когда на твои фото пускают слюни озабоченные мужики?

— Мне нравилось думать, что у меня есть контроль над этим. Я сама выбирала, что и когда показать. Мне было плевать кто просматривает эти фото. Любой отклик помогал мне почувствовать себя лучше.

— Но почему мне кажется, что ты и сама понимаешь, что хотела добиться другого отклика?

— Наверное, это все из-за того, что мне все равно было противно от того, как все пялились на меня. В итоге, я не смогла смириться с конфликтом между целью и тем, какими средствами я пыталась получить желаемое. Думаю, это внутреннее противоречие заставило мое сознание расколоться.

Это был спокойный, рациональный анализ.

— И поэтому вы разделились на «Футабу, которая хочет внимания» и «Футабу, которая не смогла смириться с методом достижения этой цели»?

Он знает, что это звучит, как бред сумасшедшего, но если вкратце, в этом и заключается суть того, что только что рассказала Рио. 

— Сомневаюсь, что раскол сознания настолько прост, но возможно, ты движешься в верном направлении.

— Хм-м…

Он поднял глаза вверх, к потолку. Флуоресцентная лампа снова мерцает. Наверное, ему следует заменить ее на светодиодную, но они такие дорогие… Его мысли ненадолго улетели куда-то в заоблачные дали, но вскоре вернулись обратно.

— Кажется, другая Футаба продолжила выкладывать фотографии.

— Знаю. Я следила за тем профилем, пока пряталась в интернет-кафе. Я хотела удалить свою учетную запись, но она успела сменить пароль.

— Так что ты собираешься делать?

— Ничего. — Ее голос прозвучал слишком слабо, словно она решила сдаться.

— Ничего?

— Забыл? Мы с ней – одно целое, так что я точно знаю, что она ни за что не удалит этот аккаунт, только потому что я вдруг передумала. Если бы все было настолько легко, мы бы с ней вообще не разделились.

— Я и не говорил, что мы можем просто подойти к ней и заставить удалить аккаунт.

— …

— Я спросил, что бы ты хотела сделать, Футаба.

— Я хочу, чтобы она остановилась.

— Понял. Тогда, положись на меня.

Он понятия не имеет, что ему делать, ведь вряд ли вторая Футаба просто выслушает лекцию от него и вдруг одумается. Как заметила Рио, если бы вся проблема была в простом желании бросить это занятие, ее бы вообще не раскололо надвое.

В этой ситуации нет логики. Если бы у этой проблемы было логичное решение, Рио давно разобралась бы и без его помощи.

Но она не смогла. И поэтому они оказались здесь.

Сакута поднялся на ноги.

— Что ты задумал, Азусагава?

— Завтра я пойду в школу.

— И?

— Попробую спокойно поговорить с ней.

— А потом?

— Вернусь туда на следующий день.

— Дай угадаю, и ты снова поговоришь с ней?

— Наверное.

— Кошмарный план.

— Мы оба понимаем, если я попрошу другую тебя пойти со мной на пляж, ты просто дашь мне от ворот поворот. Верно?

— И не сомневайся, — уверенно сказала она. — И кстати…когда ты сказал, что мучавшие вопросы легче обсуждать, не глядя друг другу в глаза… ты был прав.

Сакута сделал вид, что не услышал это, и вышел из уборной. Он снова напряг каждую извилину своего мозга, пытаясь найти выход из очередной проблемы, свалившейся на его плечи…

http://tl.rulate.ru/book/20190/1455522