Готовый перевод Harry Potter’s Natural Villain / Судьбоносный враг Гарри Поттера (ЗАВЕРШЕН): Глава 272 Наказание

«Его ...» - холодное тело Нагайны скользнуло по перекошенному лицу Питера Петтигрю.

Это была мрачная пещера, с потолка которой свисало множество черных сталактитов. Капли воды стекали по ним, разбивались о землю с глухим ударом. В тишине этот звук особенно казался резким.

«Ты проснулся Хвост?» - прозвучал холодный голос в ухе Питера Петтигрю.

Человек, лежащий на земле, был взволнован, он немедленно приподнялся над землей и в страхе побежал к ногам Волан-де-Морта.

Волан-де-Морт сидел на каменном кресле, которое должно было быть создано трансфигурацией, и Темный Лорд холодно смотрел на Питера Петтигрю у своих ног.

«Мое воскрешение, возвещающее о возвращении, было испорчено, не так ли? Меня избил этот мерзкий старик. Я был похож на бездомную собаку, которую пинают все кому не лень на улице. Волан-де-Морт никогда раньше не подвергался таким унижениям. Я умою эту ненависть кровью.»

«Господин, на этот раз это только временное неудобство. Вы скоро привыкнете к этому телу и станете еще сильней, чем раньше», - категорично сказал Питер Петтигрю.

«Интересно, ты не только глуп, но и очень забывчив, Хвост, ты что-то забыл?» - холодно спросил Волан-де-Морт.

Питер Петтигрю снова вздрогнул.

«Кровь врага?» - пробормотал Волдеморт. «Я думаю, что использование крови Гарри Поттера в качестве ингредиента даст мне больше силы, чем раньше. Для меня нет врага более значительного, чем он».

Но случилось то, что шокировало Волан-де-Морта. Чего он не ожидал, так это того, что кровь слуги будет запачкана и не будет чистой. Чего он не ожидал, так это того, что его слуга будет считать его своим врагом.

«Все планы были нарушены из-за тебя, Хвост,» - в это время голос Волан-де-Морта был пугающе холодным.

«Прости меня, господин, прости меня». В это время слезы и сопли Питера Петтигрю начали стекать по его лицу, невыразимо омерзительно, он качал головой, как сумасшедший.

Он все тряся и прижался к ногам Волан-де-Морта, надеясь получить милость от своего хозяина.

«Нагайна, тебе тоже надоело это слушать, не так ли?» Волан-де-Морт пошевелил ногой, чтобы отодвинуть тело Питера Петтигрю.

Ужасная змея уже начала двигаться, и ее тело, начало обвиваться вокруг тела Питера Петтигрю.

«Хозяин, нет, хозяин, я все еще полезен, я все еще полезен, пожалуйста, дайте вашему верному слуге еще один шанс!» - бессвязно умолял Питер Петтигрю, но его тело не осмеливалось сопротивляться, он даже боялся сделать малейшее движение.

Это только ускорит его смерь.

«Верный? Это самая нелепая шутка, которую я когда-либо слышал.» Волан-де-Морт вытянул свои бледные и тонкие пальцы на подлокотниках и молча поднял глаза к потолку, больше не смотря на толстого трясущегося мужчину.

Икры, бедра, талия ... шея, холодное тело Нагайны непрерывно скользило, извиваясь вверх и плотно сжимало тело Питера Петтигрю.

«Господи ... пожалуйста», Питер Петтигрю уже почувствовал гладкое и холодное прикосновение к своей шее. Тело Нагайны почти полностью закрыло Питера, а Питер Петтигрю в это время только мог качать своей головой.

Он почувствовал, что его легкие начали постепенно терять возможность работать, и он больше не мог дышать, а его бледное лицо теперь превратилось в болезненный пурпурно-красный шар, как печень.

Нагайна начала стягивать кольца.

«О, - вздохнул Волан-де-Морт. - Я столько лет думаю не только о том, как вернуться, но и о другом вопросе: как люди могут испытать наибольшую боль? А как насчет пыток грязнокровок и обычных маглов? Могут ли они чувствовать отчаяние?»

«Заклинание Cruciatus? Нет, оно просто усиливает боль, которую люди испытывали бесчисленное количество раз, и нервы немеют после того, как боль достигает крайней степени, ммм ... похоже, что это так, я встречал такое уже несколько раз раньше у особо ретивых волшебников, сила воли у них была потрясающей. Я истязал их этим заклинанием, но они смогли удержаться, не умоляя меня о пощаде. До конца казалось, что они не чувствовали никакой боли. Несмотря на то, что они были врагами, они все же завоевали мое уважение.»

«Тогда я подумал, как физическая боль может сравниваться с душевной?» Волан-де-Морт торжествующе вспоминал свое прошлое:

«Для меня смерть - самый мучительный момент существования, это постыдное и ужасное чувство.» Тонкие пальцы Волан-де-Морта сжались в кулаки в это время.

«Но глупые люди, они, кажется, так не думают. Они думают, что неосязаемые вещи, такие как «любовь» и «самопожертвование», могут преодолеть смерть?»

«Если да, то почему родители мальчика все же умерли?» Почему они не победили меня полностью и не имели шанса выжить?» Волан-де-Морт, похоже, не заботился о том, что его вспоминания о позорном прошлом, кто-то слушает.

«Что ж, позволь мне вернуться к главной теме, в конце концов, у тебя не так много времени до конца твоей жизни.» Волан-де-Морт фыркнул, его темные глаза уставились на бедного Питера Петтигрю: «Я только что сказал, что физические пытки не кажутся высшим способом принести боль, верно?»

Эти упертые волшебники ... не просили пощады, даже если на них было наложено это замечательное заклинание...» Бледное лицо Волан-де-Морта проявило чрезвычайно счастливое выражение, и он мрачно улыбнулся.

«Я наложил на них заклинание Imperius и позволил им убивать друг друга, а затем убрал заклинание после того, как каждый из них получил смертельные травмы. Действительно интересно, что товарищи, которые работали вместе, волшебники, которые выступали за самопожертвование и преданность делу, сами убивали своих товарищей».

«Выражение отчаяния, шока, боли и беспомощности действительно трудно описать, но я мог почувствовать запах ненависти в воздухе в то время, ненавидели ли меня или ненавидеть себя?» Волан-де-Морт покачал головой, - «Я не знаю.»

Холодный голос эхом разнесся по пещере.

«О, похоже, я сегодня создал новую технику». Длинные бледные пальцы Волан-де-Морта прижались к черному камню его кресла.

«Может мне стоит использовать на тебе заклинание?» Волан-де-Морт посмотрел на Питера Петтигрю и снова покачал головой. «Это напрасная трата времени. Я подозреваю, что ты совсем не сможешь этого вынести, и быстро упадешь в обморок, а вот сила сжатия Нагайны может контролироваться. Она не задушит тебя до смерти сразу. Не волнуйся, ты почувствуешь, как твоя собственная жизнь постепенно утекает, и ты будешь в сознание в течение всего процесса. Поскольку ты жаден до жизни и боишься смерти, и ты даже готов предать своих друзей, это должно быть наиболее подходящим наказанием».

«Предательство не принесло тебе никакого светлого будущего, да, а может это из-за твоей глупости, правда?»

«Господин ... » Петтигрю на этот раз страшно выпучил глазные яблоки, из-за сильного давления они налились кровью, казалось будто они готовый вылететь и упасть на землю в любой момент, начал раздаваться ели слышанный скрипящий звук, казалось его кости начали теряться друг об друга под скручивающим действием Нагайны.

Его мольба о пощаде была прервана на середине, его остановило более сильное сжатие змеи.

«Хрясь». Это похоже был звук перелома костей.

Питер Петтигрю, который никогда не сопротивлялся до этого, в это время начал двигать руками, изо всех сил сопротивляясь.

Но это было бесполезно.

Большинство волшебников, потеряв свои палочки, ничем не отличались от маглов и даже можно сказать, что становились более беспомощными, потому что привыкли полагаться на магическую силу для решения небольших жизненных проблем.

Если раньше у него и был шанс сбежать, когда она только начала оборачиваться вокруг тела Питера, теперь, когда Нагайна сжала шею Питера, Питер уже был приговорен к смерти, даже если он приложит все свои силы.

Пламя жизни в мутных глазах Питера Петтигрю постепенно угасло. Он почувствовал, что полностью потерял способность дышать, он потерял способность думать, и инстинктивно захотел разорвать объятья Нагайны на своей шее руками. Но он уже не мог двигать ими.

Потому что его руки уже давно были сжаты змеей.

«Я выйду подышать воздухом не надолго, Нагайна, не забывай есть чисто, а позже я вернусь, чтобы заняться другими делами», - Волан-де-Морт взглянул на Питера Петтигрю, затем спокойно постучал палочкой, открывая каменную дверь. Волан-де-Морт поправил свою мантию и вышел из пещеры.

«Эээ… эээ…» Это был последний звук Питера Петтигрю в этом мире.

З.Ы.

Наверно самая жестокая глава за все время, интересно, автор планирует следующее повествование сделать такое же мрачное, как и в оригинале.

http://tl.rulate.ru/book/18387/1257093