Готовый перевод Гача: Кровавый Баланс: Глава 4: Мимикрия Слабости

Боль — это не враг. Это диагностический инструмент, уведомляющий центральную нервную систему о повреждениях периферических тканей.

Я проснулся от пульсации в большом пальце правой руки. Отек достиг пика. Фаланга напоминала перезрелую сливу, кожа натянулась так, что казалось, вот-вот лопнет. Воспалительный процесс был в активной фазе: локальное повышение температуры, гиперемия, нарушение функции.

Я посмотрел на руку. Импровизированная шина из куска рубахи пирата пропиталась сукровицей. Пахнет плохо. Риск некроза тканей при такой компрессии минимален, но риск инфекции — выше 70% в условиях антисанитарии.

Я сел.

Пещера была погружена в серые сумерки. Прилив отступил, открывая выход к «Кладбищу Кораблей». Звук капель, падающих с потолка, был единственным хронометром.

Отец спал. Его дыхание было тяжелым, с присвистом. Я приложил ладонь к его лбу.

Горячий.

Температура около 38,5–39 градусов.

Это не только легкие. Это последствия вчерашнего. Ссадины на спине и ногах, полученные, когда его волочили по земле, воспалились.

Сепсис.

В условиях отсутствия антибиотиков и стерильных повязок, вероятность летального исхода от заражения крови возрастает по экспоненте каждые 24 часа.

Мне нужны медикаменты.

Мне нужна еда (брикет Древних дал энергию, но желудок снова требовал органики).

Мне нужна информация.

Я встал. Мышцы ног отозвались ноющей болью — микроразрывы волокон заживали, но молочная кислота еще не полностью вывелась. Я сделал несколько приседаний. Медленно. Контролируемо. Разгоняя кровоток.

Взял саблю. Она была слишком громоздкой. Я спрятал её под камнями в дальнем углу пещеры. Сейчас мне не нужно оружие, которое я не могу эффективно скрыть.

Я взял свой старый нож. И пиратский пояс с деньгами. Мешочек приятно оттягивал карман, но я переложил монеты в носок и спрятал его в трусы. Банально, но статистика карманных краж показывает, что паховая область обыскивается в последнюю очередь при беглом осмотре.

— Жди меня, — шепнул я отцу, хотя он не слышал.

Я вышел наружу.

Воздух был влажным, соленым. Я двигался вдоль береговой линии, скрываясь за валунами и остовами разбитых шхун.

Моя цель — деревня.

Точнее, то, что от неё осталось.

Когда я добрался до окраины, я увидел их.

Белые чайки.

Не птицы. Люди.

Дозорные.

Корабль Морского Дозора стоял на рейде. Стандартный патрульный класс, одна мачта, пушки на борту. Паруса свернуты. Флаг с чайкой безвольно висел на штиле.

На берегу развернули полевой лагерь. Две палатки с синими полосами.

Солдаты в белой форме и кепках с надписью «MARINE» ходили по пепелищу.

Они не тушили пожар (гореть было уже нечему). Они не искали выживших под завалами (это трудоемко).

Они описывали имущество.

Я залег в высокой траве на холме, наблюдая.

Мой взгляд был холодным, аналитическим.

Группа из трех солдат с мушкетами охраняла периметр.

Офицер — судя по эполетам, лейтенант или капитан третьего ранга — стоял у стола, вынесенного из уцелевшего дома старосты. Перед ним стояла очередь из выживших жителей.

Они были грязными, обожженными, плачущими.

Офицер что-то записывал.

Я пробрался ближе, используя кустарник как прикрытие. Ветер дул в мою сторону, принося обрывки фраз.

— ...согласно протоколу 12-Б, — голос офицера был скучающим, гнусавым. — Ваша деревня не смогла обеспечить самозащиту, что привело к потере налогооблагаемой базы. Тем не менее, вызов патруля стоит денег. Ядро, потраченное на предупредительный выстрел по уходящим пиратам, стоит денег.

— Но у нас ничего нет! — рыдала женщина (это была вдова рыбака Такеши). — Они забрали всё! Мой дом сгорел!

— Это не освобождает от уплаты Небесной Дани и портовых сборов, — офицер зевнул. — У вас есть уцелевшие лодки? Мы конфискуем две в счет погашения долга за вызов. Следующий.

Я сжал кулак. Трава захрустела в пальцах.

Вот она, реальность этого мира.

Пираты — это стихия. Хаотичное зло.

Дозор — это система. Упорядоченное, бюрократическое зло, прикрытое словом «Справедливость».

Они не защищают людей. Они защищают интересы Мирового Правительства. Если субъект не платит налоги, он не имеет права на защиту.

Я мог бы уйти.

Но мой взгляд зацепился за палатку с красным крестом.

Полевой медпункт.

Там, на раскладном столе, я видел ряды баночек. Спирт. Бинты. И, возможно, антибиотики или сульфаниламиды.

Рядом с палаткой стоял всего один дозорный. Молодой, веснушчатый, вид расслабленный. Он курил самокрутку, глядя на море.

План сформировался мгновенно.

Риск: Высокий.

Награда: Жизнь отца.

Метод: Социальная инженерия.

Я посмотрел на себя.

Грязный. Лицо в саже. Одежда — лохмотья. Правая рука замотана окровавленной тряпкой.

Мне не нужно притворяться жертвой. Я и есть жертва.

Я — ребенок. В глазах взрослого мужчины, особенно солдата, ребенок — это объект, не представляющий угрозы. Это «невидимый» объект.

Я глубоко вздохнул, намеренно гипервентилируя легкие, чтобы вызвать головокружение и слезы. Потер глаза грязными кулаками, размазывая сажу.

Вышел из кустов.

Я пошел прямо к медпункту.

Моя походка была шатающейся. Я слегка подволакивал ногу (симулируя травму, хотя мышцы и так болели).

— Эй! — окликнул меня дозорный с сигаретой. — Стой, малек. Сюда нельзя.

Я остановился, глядя на него снизу вверх. Позволил губам задрожать.

— Дяденька... — мой голос сорвался на визг. — Дяденька, там... там мама... она не дышит...

Я указал рукой в сторону руин за палаткой.

Дозорный нахмурился. В его глазах не было сострадания, только раздражение. Еще одна проблема.

— Где?

— Там... за стеной... — я всхлипнул. — Пожалуйста... воды...

Он вздохнул, бросил окурок и наступил на него сапогом.

— Черт с вами. Жди здесь. Ничего не трогай.

Он сделал шаг в сторону руин, чтобы проверить.

Это ошибка. Он оставил пост. Он повернулся ко мне спиной, уверенный в моей безобидности.

Как только он скрылся за углом палатки, моя поза изменилась.

Слезы исчезли. Дрожь прекратилась.

Я метнулся к столу.

Движения были резкими, точными.

Сумка через плечо (моя, из парусины) была открыта.

Я не хватал все подряд. Я выбирал.

1. Стеклянная банка с прозрачной жидкостью и резким запахом. Спирт. (В сумку).

2. Упаковка стерильных бинтов. (В сумку).

3. Скальпель. (В карман).

4. Коробочка с порошком. Надпись: «Стрептоцид». Антисептик. (В сумку).

5. Небольшой флакон с надписью «Морфий». Обезболивающее. (В сумку).

Секунды текли как густой мед.

Сердце стучало в горле, но руки не дрожали. Адреналин делал время тягучим.

Я услышал шаги возвращающегося дозорного.

— Эй, там никого нет! Ты что, бредишь?

Я уже отскочил от стола и упал на землю в двух метрах от входа, свернувшись калачиком и обхватив голову руками.

— Мама... больно... — стонал я.

Дозорный вышел из-за угла. Увидел меня на земле.

Посмотрел на стол.

Визуально ничего не изменилось. Я брал предметы из задних рядов, не нарушая общей композиции. Эффект «слепого пятна».

— Тц, — цокнул он языком. — Контуженный, что ли? Вали отсюда к офицеру, пусть тебя в список сирот запишут.

Он пнул меня носком сапога. Не сильно, лениво.

— Вставай, говорю!

Я «с трудом» поднялся.

— Простите... — прошептал я и поплелся прочь, прижимая сумку к животу.

— Иди, иди. Не мешай работать.

Я отошел на пятьдесят метров. Свернул за угол сгоревшей пекарни.

И побежал.

Я бежал так быстро, как позволяли мои короткие ноги. Сердце колотилось от безумного коктейля страха и триумфа.

Я ограбил Морской Дозор.

Я использовал их высокомерие как оружие.

Вернувшись в зону «Кладбища Кораблей», я остановился, чтобы отдышаться.

Мне нужно было проверить добычу и успокоиться.

Я сел за остовом старого галиона.

Достал трофеи.

Спирт. Бинты. Порошок.

Этого хватит, чтобы обработать раны отца и, возможно, остановить сепсис.

Морфий — это ценность. На черном рынке за ампулу можно получить неделю еды. Или использовать для отца, если боль станет невыносимой.

Я сунул руку в карман, чтобы проверить скальпель.

Пальцы наткнулись на что-то маленькое и твердое.

Пуговица.

Та самая, «мусорная» пуговица, которую я получил из Гачи вчера.

Я достал её.

При свете дня она выглядела иначе.

Латунь была тусклой, покрытой патиной. Но на обратной стороне, если присмотреться, была гравировка. Микроскопическая.

Я поднес её к глазу, щурясь.

Там были цифры. Координаты? Или код?

«4-N-88».

Я покрутил её в пальцах.

Может, это просто номер партии формы. А может, ключ.

Мой рациональный ум говорил: «Выбрось. Это хлам».

Моя интуиция (которая уже однажды привела меня к Кубу) шептала: «Оставь. Информация весит ноль граммов».

Я сунул пуговицу обратно.

Вдруг я услышал голоса.

Не дозорные.

Голоса доносились с другой стороны свалки кораблей.

— ...говорю тебе, я видел вспышки вчера ночью. Там, в лесу. Кто-то стрелял.

— Пираты перестреляли друг друга?

— Нет. Я нашел трупы. Двое. Одному ноги переломали так, будто он под пресс попал. А второму... второму всадили гарду в висок. Это не обычная драка.

Я замер.

Это были мародеры. Местные? Или пришлые?

Я выглянул в щель в досках.

Двое мужчин. Грязные, в лохмотьях, но с ножами. Обычные стервятники, которые приходят на поле боя, когда хищники уходят.

Они шли в сторону леса. Туда, где я убил пиратов. Туда, где остались мои следы, ведущие к пещере.

Если они найдут тела, они поймут, что убийца — не профессионал (характер ран: много грязи, использование подручных средств).

Если они пойдут по следу волочения (отца), они найдут пещеру.

У меня там запасы. У меня там отец.

Я не могу допустить, чтобы они нашли убежище.

Варианты:

1. Затаиться и ждать. Риск: 50/50.

2. Отвлечь их.

3. Устранить.

Я посмотрел на свою руку. Палец пульсировал. Я не боец сейчас. Я — калека с мешком лекарств.

Но у меня есть преимущество.

Я знаю территорию. «Кладбище Кораблей» — это мой задний двор. Я знаю каждую гнилую доску, каждую яму.

Они — туристы.

Я положил сумку с лекарствами в тайник под балкой.

Взял горсть песка.

Подобрал пустую бутылку.

Я начал двигаться параллельно им, скрываясь в тенях трюмов разбитых кораблей.

Они подошли к зоне, где начинался лес.

— Смотри, кровь на траве, — сказал один.

— Свежая?

— Со вчера. Мухи уже налетели.

Я был в десяти метрах, внутри остова баркаса.

Я бросил бутылку.

Сильно, навесом, в сторону моря.

Бутылка описала дугу и разбилась о камни метрах в тридцати от них, ближе к воде.

ДЗЫНЬ!

Мародеры дернулись.

— Что это?

— Там кто-то есть.

— Может, раненый пират? У него может быть золото.

Жадность. Самая предсказуемая переменная человеческой психики.

Они переглянулись и пошли на звук. К морю. От леса. От моих следов.

Я выждал минуту.

Они спустились к воде, начали искать источник шума.

Я бесшумно выскользнул из укрытия, забрал сумку и, пригибаясь к земле, побежал к пещере другой тропой, через скалы, где прилив смывает все следы.

Вернувшись в пещеру, я сразу приступил к работе.

Времени на рефлексию не было.

Отец стонал в бреду.

— Вода... горячо...

Я развел костер (бездымный, из сухого плавника, в глубине пещеры, где тяга уходила в расщелины).

Вскипятил воду в черепке.

Растворил немного стрептоцида.

— Папа, будет больно, — сказал я.

Я разрезал его одежду скальпелем.

Раны на спине выглядели ужасно. Края воспалены, гнойные выделения.

Я полил их спиртом.

Отец выгнулся дугой, закричав. Крик эхом отразился от стен.

Я прижал его своим весом.

— Тише. Терпи.

Я промывал раны жестко, вычищая грязь и песок. Мои руки работали автоматически. Я представлял, что чищу рыбу. Отделяю гнилое от здорового. Эмоции — помеха. Если я буду жалеть его сейчас, я убью его своей мягкостью.

Обработал. Посыпал порошком. Забинтовал украденными бинтами.

Наложил на лоб холодную тряпку (смоченную в морской воде).

Потом сел рядом, чувствуя, как дрожат мои собственные руки.

Я сделал это.

Я обеспечил ему шанс. Примерно 60% на выживание. Это лучше, чем ноль.

Я посмотрел на Гача-Куб, лежащий рядом.

1 очко.

Пуговица.

Мои активы.

Я взял пуговицу.

— «4-N-88», — пробормотал я.

Я потер её о камень. Латунь заблестела.

И вдруг мне пришла в голову мысль.

Гача — это механизм обмена. Энтропия на ресурсы.

Но может ли она работать в обратную сторону?

Могу ли я положить что-то в куб, чтобы получить очки? Или проанализировать предмет?

Я положил пуговицу на верхнюю грань куба.

Ничего.

Я прижал палец к сенсору.

Куб мигнул.

«Объект: Пуговица (Материал: Латунь, низкое качество). Анализ... Обнаружена скрытая микроструктура. Данные координаты: Сектор Северного Моря, Королевство Джерма. Вероятность принадлежности к военному имуществу: 99%.»

«Доступна функция: Утилизация. Получить 0.5 очка заслуг? Да/Нет.»

Джерма.

Я замер.

Я слышал это слово. Страшилки для детей. Армия Зла. Технологические монстры.

Значит, это не просто мусор. Это след.

Как пуговица Джермы попала в Гачу?

Или Гача просто материализует потерянные вещи со всего мира?

«Утилизация».

Половина очка.

Если я накоплю очки, я смогу купить еще лекарств. Или еды.

Но информация...

Джерма в Северном Море. Мы — в Западном. Это далеко.

Сейчас эта информация для меня бесполезна.

Я нажал «Да».

Пуговица вспыхнула и исчезла.

Куб поглотил материю.

Баланс: 1.5.

Мало. Ничтожно мало.

Но я понял принцип. Гача может перерабатывать материю. Она — конвертер.

Я посмотрел на кучу мусора в углу пещеры. Ржавые гвозди, куски сети.

Я начал хватать все подряд и класть на куб.

«Гвоздь (Ржавчина). Утилизация: 0.01 очка.»

«Сеть (Гнилая). Утилизация: 0.05 очка.»

«Камень (Обычный). Утилизация: Невозможно. Низкая энтропийная ценность.»

Я работал как одержимый. Я скармливал кубу весь мусор, который скопил за год.

Я очищал пещеру. Я превращал хаос в цифры.

Через час пещера была пуста.

Баланс: 3.2 очка.

Я сидел на чистом полу, уставший, но довольный.

Это мало. На это не купишь даже бинт.

Но я нашел способ фармить очки без убийств. Медленный, жалкий, но безопасный способ.

Я буду пылесосом этого берега. Я переработаю всё Кладбище Кораблей, если придется.

Внезапно отец пошевелился. Его дыхание стало ровнее. Температура немного спала. Спирт и стрептоцид начали работать.

Я прислонился головой к прохладной стене.

Завтра я начну тренировки.

Я не могу полагаться только на стимуляторы. Моё тело должно стать оружием само по себе.

Я буду бегать по песку до кровавых мозолей. Я буду поднимать камни, пока мои мышцы не лопнут.

Я стану сильным.

Не ради мечты стать Королем Пиратов.

А ради того, чтобы никто и никогда больше не мог посмотреть на меня так, как смотрел тот офицер Дозора.

Как на строчку в налоговой ведомости.

Я закрыл глаза.

В темноте передо мной висела цифра 3.2.

Мой капитал. Моё начало.

http://tl.rulate.ru/book/157991/9494906