Готовый перевод Spider-Man: Restitutions / Человек-Паук: Возвращение: Глава 20: Бой на своих условиях (1)

Двое прихвостней, стоящих по бокам от Мистера Негатива, были выведены из строя почти мгновенно. Пара выстрелов паутиной — и они оказались безнадёжно спутаны. Мартина Ли, Демона, было победить куда сложнее. Питер молча наблюдал, как его паутина попросту истлевала под действием исходящей от Ли энергии Тёмной силы. Вот что бывает, когда формула рассчитана на то, чтобы продержаться час-другой, а не противостоять тонкому энтропийному излучению Тёмной силы.

За долгие годы он внёс множество правок и улучшений в свою паутину, доведя её до идеала, способного быстро обезвредить даже Демона... но такую версию нельзя было быстро сварганить из дешёвых бытовых химикатов в приюте для бездомных.

Получаешь то, за что заплатил. А в этот раз он не заплатил ничего. Хотя Питер и так собирался разобраться с Мистером Негативом врукопашную. Он был должен Демону за немалую часть своих первых седых волосков.

Питер принял стойку и ушёл от царапающего удара Ли, который вполне мог бы вспороть ему горло.

Шан-Чи однажды сказал ему, что самое важное в бою — это мастерство в основах. Железный Кулак подтвердил это позже, хоть и в куда более грубой и колючей манере, которую он всегда принимал в присутствии Шан-Чи. Какой бы стиль ты ни использовал, базовые движения должны быть доведены до совершенства. Бесконечные тренировки, пока твоё тело не станет идеальным инструментом для выражения стиля боя.

Таким был и Мартин Ли, превративший азы Тайцзи в смертоносное оружие. И это ещё без учёта Тёмной силы, дарующей ему силу, способную снести здание, и скорость, позволяющую уклоняться от пуль.

Но у Питера было преимущество, которого у Мартина не было.

Он сражался с Демоном десятки раз в прошлом. А вот Демон ещё ни разу не сталкивался с ним. И хотя мир вокруг изменился, Мартин Ли остался практически прежним. В этом, пожалуй, Питер даже находил каплю благодарности. Из всех, кто когда-либо пытался его убить, Демона он ненавидел меньше всех.

Хотя сейчас он серьёзно испытывал его терпение, когда тот едва не снёс ему голову стремительным ударом ноги. Но для Питера такие близкие промахи были привычным делом: он уже давно привык избегать чрезмерных акробатических выкрутасов, чтобы не выбиваться из сил слишком быстро.

Эту житейскую мудрость ему внушил Железный Кулак, а потом Шан-Чи долго хмурился, что не успел сказать её первым.

Стиль Питера был, по словам Железного Кулака, ублюдочной помесью техник. Шан-Чи лишь пожал плечами и сказал, что главное — делать то, что работает. Личный стиль, адаптированный под его тело и способности... Которых, к слову, оказалось больше, чем он планировал, учитывая клонов и детей.

Путь Паука, как назвал его Шан-Чи с ухмылкой. Или Бокс Семейки Паркеров, как советовал Железный Кулак. В любом случае суть оставалась одна: его случайные акробатические трюки, импровизированные на протяжении многих лет, были отточены до совершенства.

Сражайся так, будто у тебя восемь конечностей, а не четыре.

«Должно быть, для Мартина это крайне неприятный опыт», — подумал Питер. Они дрались уже слишком много раз. Питер читал движения Демона, словно раскрытую книгу, точно уклоняясь… и ловко контратакуя, его правая рука метнулась вперёд и заехала Демону по уху, заставив того оглохнуть и пошатнуться.

– Бацзицюань? – изумлённо прорычал Демон, отступая назад и прижимая ладонь к уху.

Питер пожал плечами. Чуть-чуть бафацюаня, чуть-чуть багуачжаня — как ему однажды объяснил Шан-Чи. Одна из его старых шуток, в которой он аккуратно вплёл пару каламбуров в стиль Питера. И это ему подходило.

– Всё-таки я Человек-Паук, верно? Восемь — моё счастливое число! – воскликнул Питер, пытаясь спровоцировать его на ошибку.

Ошибку он допустил сам. Пытаясь вытянуть Мартина на оплошность, он сделал того менее предсказуемым: Демон разразился вихрем ударов… и в попытке успеть за каждым движением, Питер оставил открытой защиту слева. Демон мгновенно воспользовался этим, нанеся круговой удар ногой в глаз с такой силой, что будь Питер обычным человеком, он бы ослеп навсегда.

Хитрый приём, не характерный для стандартных движений Мартина Ли.

И всё же хороший. Питер мысленно отметил, что стоит освоить его самому.

Тем не менее, на сурово монохромном лице Демона не дрогнуло ни капли удовлетворения.

— Ты сдерживаешься, — обвинил он.

Питер поморщился и приподнял маску, чтобы сплюнуть кровь. Он действительно сдерживался. Вместо того чтобы выбить Демону ухо, он мог бы одним ударом положить конец бою — и, скорее всего, убил бы его сразу. Но он не опустился до этого.

«Хватит строить из себя мученика. Ты сам выбрал этот путь», — усмехнулся в глубине сознания знакомый тёмный голос — его собственный.

И это было правдой. Он сам решил сражаться с одной рукой за спиной. Он вступил с Демоном в бой в том искусстве, где тот был сильнейшим, по его правилам. Он играл честно, сознательно приглушил свою Паучью Чутьё, сдерживал силу ударов, сужал стойку, урезая собственную ловкость. Всё ради одной цели: превратить это сражение не в банальную драку на силу и скорость, а в испытание мастерства и воли. Потому что он хотел испытать себя.

— Это был мой выбор. А ты не из тех, кто будет колебаться, — сказал Питер ровным голосом.

Он задумался, пользуясь короткой передышкой. Охотиться на тех, кто полагался на П.И.Р., было для Ли падением ниже прежних пределов. Раньше в их истории Демон никогда не опускался до подобного. Демон всегда был педантичен: его извращённые моральные принципы требовали, чтобы бизнес Мартина и дела Демона существовали раздельно. Даже если одно всё равно подпитывало другое.

— Ты выбит из равновесия, — тихо пробормотал Питер.

Глаза Демона распахнулись.

— Не притворяйся, что ты меня знаешь, — прорычал Мартин.

— Я тебя знаю, — холодно усмехнулся Питер. — Самое страшное в масках в том, что под ними может быть кто угодно. А я тебя знаю уже много лет.

Его голос был полон уверенности, и это ещё сильнее сбило Мартина с толку. Всё было правдой.

— Помнишь тот налёт принципов, который раньше оправдывал всё, что ты творил, каким бы мерзким оно ни было? Ты его потерял. Ты сделал то, что раньше считал для себя недопустимым. И ты предал сам себя, — продолжил Питер, холодно и безжалостно.

Он всегда ненавидел Мартина Ли меньше других. Но времена изменились.

http://tl.rulate.ru/book/133309/6151872