Готовый перевод The Augurey / Авгурей: Том 4. Часть 5

------------------

Номер 12 Гриммо

30 августа 1998 г.

«Вставай, Гарри».

Он проснулся от громкого голоса Гермионы, прозвучавшего в тихой комнате. Первое, что он заметил, - это тяжесть на руке. Он посмотрел направо и расслабился при виде уложенных чёрных локонов и ангельского, спящего лица, прижатого к его предплечью. Гарри почувствовал, как последние остатки сна покидают его, и он полностью очнулся от грез, в которые был погружен.

Громкий щелчок заставил его напрячься, и он обернулся, чтобы посмотреть за спину - как раз вовремя, чтобы увидеть, как портьеры заканчивают расходиться и в спальню проникает поток солнечного света. Гермиона убрала свою палочку, и Гарри в замешательстве посмотрел на нее.

«Что случилось?» - спросил он, его голос всё ещё был хриплым от сна.

«О, ради всего святого», - ответила она, положив руки на бедра и властно глядя на него. «Сейчас час дня в воскресенье, а ты все еще в постели. Обычно я бы оставила тебя томиться, но когда ты вовлекаешь мою крестницу в свои неряшливые привычки, боюсь, я не могу просто стоять в стороне. А теперь вставай и одевайся. Мы уходим».

Гарри застонал и перекатил Дельфи настолько, что смог вывернуть из-под нее руку. Она вздрогнула, но не проснулась. «Куда мы должны идти?» - спросил он, проводя рукой по волосам и ощущая щетину на щеках. Мерлин, она стала длинной. Когда он в последний раз брился? Он даже не был уверен, что то, что было у него на лице, можно было назвать щетиной; казалось, что это почти борода.

«Косой Переулок», - ответила Гермиона, открывая комод Гарри и доставая из его недр джинсы и выцветшую голубую рубашку, которые она небрежным взмахом руки отправила в полет через всю комнату.

«Зачем?» Гарри поймал предметы одежды из воздуха, впервые заметив, что на нем нет ни одной рубашки. Он покраснел и натянул через голову ту, которую выбрала Гермиона. Это было нелепо, подумал он. Гермиона никогда не видела его без рубашки... но почему-то здесь, в спальне дома номер двенадцать, где за его спиной крепко спала Дельфи, это выглядело как-то неуместно.

«Я возвращаюсь в Хогвартс послезавтра», - напомнила ему Гермиона, и Гарри почувствовал, как у него свело живот.

«О. Точно», - сказал он. «Я забыл». И он забыл, хотя, возможно, «намеренно отказывался думать об этом» было бы лучшим описанием того, что он сделал по поводу ее возвращения в школу. Прошло две недели с тех пор, как она появилась на пороге его дома в темноте ночи, с сумкой с бисером на буксире и отношениями с Роном, и с тех пор они нашли ритм, который включал их всех - Гарри, Дельфи и Гермиону. Ему было неприятно думать о переменах, которые произойдут с её отъездом, о том, что она возьмёт с собой.

«Разве ты уже не взяла все свои книги?» - спросил он, думая о том, сколько она читала с момента приезда.

«Конечно, - ответила Гермиона, - но моя форма стала немного... тесной, и мне нужны новые запасы зелий».

Гарри снова покраснел, вспоминая, в каких местах форма Гермионы могла стать тесной, но потом выкинул эту мысль из головы и встал. Не прошло и месяца с тех пор, как они с Роном разорвали свои отношения, и едва ли прошла неделя с тех пор, как заплаканная Джинни приехала в Гриммо и сказала Гарри, что, хотя она и любит его, она не может с чистой совестью продолжать их отношения. Она не готова стать матерью, сказала она. Сердце Гарри сжалось, и он нахмурился. Он любил Джинни. И до сих пор любит, хотя это чувство уже не пылает так, как раньше. Он не имел права думать о Гермионе иначе, чем как о хорошем друге, и тратить время на разглядывание женских изгибов, появившихся за год после падения Волан-де-Морта, могло привести только к разочарованию.

«Давай, любовь Дельфи, поднимайся», - промурлыкала Гермиона, и её голос приобрел музыкальные нотки, как казалось, только когда она обращалась к дочери Гарри. Он наблюдал, как она поднимает девочку на руки и целует её в щёки, когда её тёмные глаза открываются и она начинает сонно улыбаться. «Вот ты где, - сказала Гермиона. «Как насчет чистого подгузника и разумного наряда для тебя?»

«Боже», - сказала Дельфи, выглядя довольной.

«Верно, я Гермиона», - сказала Гермиона, похоже, в восторге. Гарри улыбнулся и посмотрел, как его подруга выходит из комнаты. Мерлин, но Дельфи была умна. Он знал, что дети ее возраста обычно говорят немного, но то, с какой легкостью она начала обращаться к нему «па», а к Гермионе - «моя», удивило его. Он не ожидал, что она так быстро начнет говорить, после того, как она начала общаться с Роулом.

Он почувствовал, как напряглись его плечи при мысли о прошлом Дельфи, и отогнал воспоминания в сторону, сосредоточившись на привычном ритуале, которому он следовал каждое утро. Не успел он оглянуться, как был уже одет, с чистыми зубами и накинутым на плечи плащом. Бороду он решил оставить нетронутой, наслаждаясь тем, что благодаря ей он выглядел по крайней мере достаточно взрослым, чтобы иметь ребенка. Слава богу, что она начала расти полностью, а не клочьями, как раньше.

Выйдя из своей комнаты, Гарри спустился на кухню, где застал Гермиону, кормящую полностью одетую Дельфи кусочками банана и тостами. Он быстро поел вместе с ними, и к тому времени, как они закончили, он уже был готов. Перейдя через комнату к Летучему пороху, он взял горсть изумрудно-зеленого порошка из серебряной шкатулки на мантии и с помощью своей Волшебной палочки разжег огонь в очаге.

«После тебя, - сказал он Гермионе, бросив Летучий порох в пламя и отступив в сторону, чтобы освободить место для нее и Дельфи. Гермиона благодарно улыбнулась и шагнула в огонь, бесплотное зелёное пламя лизнуло её волосы и пальцы Дельфи, когда она чётко произнесла: «Косой Переулок», - и исчезла с шумом.

http://tl.rulate.ru/book/132784/6183781