Готовый перевод Transmigrated as the Female Educated Youth in 1970s / Переселилась в образованную девушку в 70х годах: Глава 6. Часть 2

Она объяснила Цзян Линь, что большая территория домов в штабе бригады изначально принадлежала семье Чэн, но была коллективизирована во время земельной реформы в 1947 году.

Теперь об этом не могло быть и речи.

Когда она вернулась с тремя детьми, они жили в коровнике.

Когда Чэн Жушаню было четырнадцать, он присоединился к транспортной бригаде и потратил двести юаней, чтобы выкупить у бригады небольшой двор с синим кирпичом и черной плиткой.

Они жили там почти десять лет, но теперь Чэн Жухай захватил их жилье и насильно выселил их.

Янь Жуньчжи также ясно помнила некоторые сельскохозяйственные орудия, мебель и кухонные принадлежности, оставшиеся дома.

Хотя их имущество было конфисковано, то, что они выкупили, было просто обычными шкафами, буфетами и кухонными принадлежностями, и намного лучше, чем у среднестатистического домохозяйства.

У Янь Жуньчжи была хорошая память, она помнила все до мельчайших деталей.

Цзян Линь тоже все помнила.

Янь Жуньчжи не могла понять, почему Цзян Линь внезапно изменила свое отношение и захотела справедливости для их семьи, чего раньше она и представить себе не могла.

Но какими бы ни были мотивы ее невестки, Янь Жуньчжи не хотела, чтобы она страдала.

«Невестка, не торопись. Дай мне сначала приготовить, чтобы мы могли поесть. После еды мы сможем придумать план».

С другой стороны, когда Чэн Дабао услышал это, он принес несколько купленных им булочек с тофу. «Бабушка, я купил их для тебя!»

Он взглянул на Цзян Линь, подразумевая, что булочки были и для нее тоже.

Слезы навернулись на глаза Янь Жуньчжи.

Она сказала, что ее невестка была изначально хорошим человеком.

Со временем даже самые холодные сердца могли отогреться.

В отличие от сердец тех некоторых людей, которые, несмотря на большую выгоду от семьи Чэн в прошлом, теперь яростно выступали против семьи Чэн, когда та набрала обороты.

Она фыркнула: «Ань Хуайюй, я сыта, ешь сама!»

Цзян Линь ответила: «Мы все поели. Это для тебя».

Она посмотрела в угол, где была треснувшая крышка на кадке, но внутри не было никакой нормальной еды.

Когда их выгнал Чэн Жухай, у них было не много еды.

Предыдущая владелица обменяла пшеницу и кукурузу на продовольственные талоны, оставив только немного сушеного батата, который теперь заплесневел.

Янь Жуньчжи беспокоилась, что Цзян Линь сочтет это неприемлемым. «Я пойду в дом твоей матери, чтобы одолжить немного муки и риса для тебя и детей».

Цзян Линь схватила ее, сжав губы. «Нет, я привезла продовольственные талоны. Я пойду в коммуну, чтобы обменять их».

Цзян Линь собиралась найти чистый таз, чтобы отнести в коммуну и обменять на еду, когда Лю Хунхуа прибежала со своими двумя детьми, крича: «Ты вонючая женщина, не смей бежать!»

Янь Жуньчжи испугалась и тут же оттолкнула Цзян Линь. «Невестка, забирай детей и прячься. Я разберусь с ними».

Цзян Линь сказала Дабао: «Отведи своего брата в офис коммуны».

Она потянула за собой Янь Жуньчжи.

«Пойдем. Сегодня мы сравняем счеты с ними и получим то, что по праву принадлежит нам!»

Здесь не было ничего, что стоило бы защищать среди разбитых кастрюль и сковородок.

Пусть Лю Хунхуа доставляет неприятности; позже мы заставим ее отплатить десятикратно.

Янь Жуньчжи все еще колебалась: «Наши скудные пожитки для еды и сна…»

«Пойдем. Кому какое дело до этих сломанных вещей? Они выгнали нас; мы не дадим им легко отделаться», — решительно сказала Цзян Линь, потянув за собой Янь Жуньчжи.

Впереди Дабао уже взял Сяобао и помчался в офис коммуны.

Цзян Линь проигнорировала грохот позади них и повела Янь Жуньчжи прямо в офис коммуны.

Раньше офис коммуны был большим двором Чэна, теперь с открытыми воротами.

Во дворе стояло большое китайское дерево-зонтик со старым медным колокольчиком, висящим на одной из его ветвей.

Этот колокольчик использовался для сигнализации о рабочих сменах, собраниях и для обозначения времени в коммуне.

Цзян Линь бросилась и начала бить в колокольчик.

Янь Жуньчжи подпрыгнула от удивления.

Глаза Дабао расширились, а Сяобао захлопал в ладоши, крича «ура».

«Что происходит?» — спросил дежурный офицер, удивленный тем, что увидел Цзян Линь. «Цзян Чжицин, ты разве не в отпуске в городе?»

Цзян Линь проигнорировала его и продолжала бить в колокольчик, пока несколько должностных лиц коммуны не подбежали, чтобы попросить ее остановиться.

Пришли секретарь коммуны Чэн Фуцзюнь; директор коммуны Чэн Фулян; директор по работе с женщинами Чэн Юлянь; и директор по общественной безопасности Ван Ган.

Вскоре также прибыли несколько руководителей производственных групп.

«Зачем ты бьешь в колокольчик, женщина?» Глаза Чэн Жухая вспыхнули гневом, когда он увидел Цзян Линь.

Ранее его жена молола кукурузную муку, а Цзян Линь пришла с детьми, создавая проблемы и даже ударив его жену.

Теперь она снова была здесь, устраивая сцену.

Он был в ярости и чувствовал, что она заслуживает побоев.

Цзян Линь фыркнула и саркастически пробормотала: «Звоню в колокол на твои похороны, чтобы разбудить тебя».

Лицо Чэн Жухая потемнело от ярости, и он закричал: «Ты ядовитая женщина, тебя нужно побить».

Он поднял руку, чтобы ударить Цзян Линь.

Но Цзян Линь не собиралась стоять и терпеть.

Она быстро спряталась за чиновниками бригады, сказав: «Секретарь, тут кадры издеваются над людьми».

http://tl.rulate.ru/book/131321/6019152