-Один айс-американо и сливочный скон, как обычно?
Постоянным гостям даже не нужно озвучивать заказ.
-Да, но сегодня кто-то, кажется, въезжает в подвал?
На вопрос давнего клиента Ынги улыбнулась, принимая карту.
-В подвале был склад, но его переделали под мастерскую.
-Мастерская? Кто-то занимается музыкой?
-Не музыкой, а искусством. Вот, держите карту.
-А-а, искусство!
-Я принесу вам кофе за столик.
-Спасибо, хозяйка.
Передав карту, Ынги прикусила губу, сдерживая щекотливую улыбку, и достала скон, чтобы поставить его в мини-духовку.
Минувшей ночью её любопытство взяло верх, и в наказание за это её губу покусал комар.
Тёплый аромат сливочного масла разлился по кафе.
Всю выпечку здесь готовил Ким Хэдо. Помимо этого, он сам обжаривал зёрна кофе и раз в месяц устраивала бранчи для гостей.
Кто-то мог бы принять его за профессионального управляющего или молодого, но уже успешного предпринимателя. Однако в университетские годы Ким Хэдо называли «Ким (Юн) Дон-джун* с факультета корейской литературы» — настолько он был известен.
Кажется, чем бы он ни занялся, всё у него получалось.
Хотя со стороны его жизнь выглядела лёгкой, Ынги знала, как много усилий он вкладывает во всё, что делает.
Именно поэтому, когда Хэдо протянул ей руку, она без колебаний её взяла.
Дзынь.
Лёгкий звуковой сигнал оповестил, что скон разогрелся.
Поставив кофе и скон на поднос, Ынги вышла наружу, где царила суета.
Под палящим солнцем четыре сотрудника компании по переезду, обливаясь потом, разгружали вещи.
Переезд начался около девяти утра, но в грузовике ещё оставались довольно крупные предметы: рабочий стол, мешки с глиной, большие коробки.
Раз Ли Джехён учился на скульптора, даже его вещи были необычными.
«Но выбросили ли они всё как следует…?»
Почесав зудящую губу, она огляделась, вспоминая вещи, что хранились на складе.
Но в конце концов передумала.
Наверняка они разобрались сами.
К тому же, не хотелось докучать тому, кто избавил её от утомительной работы, уточнениями, действительно ли он выбросил всё, что нужно.
Сунув руки в карманы фартука, она вернулась в кафе, оставляя на губах следы от ногтей.
— Что у тебя с губами?
Ким Хэдо, только что вынесший из пекарни нарезанные кусочки торта, недовольно нахмурился. С самого утра он был занят, но всё же успел где-то достать почти вышедшую из сезона клубнику и приготовить торт.
— Комар укусил. А где ты взял клубнику? Осталась ещё? Можно мне кусочек?
С горящими глазами Ынги приблизилась, но Хэдо надавил ей пальцем на лоб, отталкивая назад. Затем аккуратно убрал торт, разрезанный на шесть кусочков, в витрину холодильника.
— На кухне, в дуршлаге. Ешь её.
— А торт?
— Ешь клубнику.
— Жадина.
Фыркнув, она направилась в пекарню и достала телефон. За короткое время ей пришло уведомление о доставке посылки и письмо от какого-то издательства.
Она на автомате взяла с дуршлага спелую клубнику и открыла почту.
Читая письмо, начинающееся с «Уважаемая писательница Чон Ынги…», она машинально жевала.
Кисло-сладкий сок стекал по её пальцам.
Издательство наконец ответило на рукопись, которую она отправила несколько месяцев назад.
Но Ынги не стала дочитывать письмо и просто закрыла его.
Будто обострился гастрит – в желудке жгло, а в груди сдавило. Оставляя на лице безразличное выражение, Ынги молча жевала клубнику, прислонясь к ближайшей стене.
[Вы отлично передали тревогу и депрессию главного героя благодаря вашему тонкому стилю. Однако распространённый сюжет, предсказуемая синопсис и избитая тема – меланхолия современного человека – уже не представляют коммерческой ценности. Мы скучаем по вашим уникальным идеям, смелым сюжетным поворотам и неподражаемым историям. Может быть, вам стоит взять перерыв?..]
Хотя в письме звучали заботливые рекомендации, по сути, это был отказ. Они тянули с ответом только ради этого?
Честно говоря, она уже и не надеялась на публикацию. С того момента, как ответ не пришёл сразу, было понятно, что рукопись не примут.
Раз уж так, лучше бы вообще не отвечали.
Когда тебе отказывают с такой мягкой ноткой воспоминаний о прошлом, нельзя даже упрямиться.
Оставалось только принять.
Клубничные хвостики упали в мусорное ведро. Она вымыла руки в раковине и начала приводить в порядок разбросанные вещи.
Да, ведь она и так не вкладывалась в эту работу по-настоящему. Просто повезло, что однажды её книга хорошо продалась. Никогда не думала, что это заслуга её таланта.
И всё же в груди было тесно, а в животе жгло. Будто она сама отрицала свои усилия, накатывало гнетущее чувство беспомощности.
«В прошлом ваши идеи были такими смелыми, ваш сюжет — необычным, а синопсис — ярким. Нам этого не хватает.»
В прошлом…
Сдавив губы, Ынги вцепилась взглядом в влажную поверхность раковины. И вдруг перед глазами вспыхнуло что-то, похожее на отголосок воспоминания.
— Тот блокнот...
К обеду, когда посетители начали расходиться, она наконец смогла перевести дух, но, заметив, что грузовик с вещами уезжает, почувствовала тревогу.
— Я быстро выйду на минутку.
Все заказы были выполнены, оставалась только посуда.
— Куда собралась? А поесть?
— Я недолго. Мне в подвал… кое-что спросить.
Услышав про подвал, Ким Хэдо, который разбирал чеки, поднял голову. Лицо, которое всегда улыбалось перед клиентами, теперь выражало лёгкое раздражение.
Почувствовав неловкость, Ынги попыталась сменить тему.
— Я потом помою посуду. Просто оставь. Скоро вернусь.
— Не нужно. Раз уж выходишь, заодно поешь.
— Но я не голодна.
— Всё равно поешь. И не смотри на торт, он на продажу.
Кивнув, Ынги аккуратно сложила фартук и вышла из кафе. Утром вход в подвал был завален коробками, но теперь не осталось и следа.
Перед тем как спуститься вниз, она прошлась к задней части здания, где находился пункт раздельного сбора мусора.
Если выброшенные вещи и были, то именно там. Нужно было просто найти старый металлический шкаф и забрать оттуда свою тетрадь с идеями. Однако никаких выброшенных вещей не оказалось.
Значит, придётся спросить напрямую.
Прижав ногтями покрасневшую от зуда губу, Ынги быстро спустилась по лестнице. Тусклый свет рассеивал темноту, а из широко открытой двери мастерской доносилась известная сити-поп мелодия.
Как только она представила, что внутри находится тот самый мужчина, неожиданно пересохло во рту. Волнуется, что ли? Проглотив застоявшуюся слюну, она осторожно постучала в открытую дверь.
— Эм… здравствуйте. Я пришла кое-что узнать.
Переступив порог, первым, что бросилось ей в глаза, была спина мужчины, снявшего рубашку.
Спина Ли Джэхёна выглядела так, словно её срисовали с анатомического атласа: чёткие линии, рельефные мышцы без единого лишнего грамма, плавно изгибающиеся от шеи до поясницы.
Он поднял с пола рубашку и, обернувшись к замершей на месте Ынги, нахмурился.
Лицо у него было измождённое, словно он сильно устал.
— Я весь перепачкался и переодевался, — пояснил он. — Слишком вспотел.
— А…
— Глаза.
— А!
Взволнованная Ынги зажмурилась. Она пыталась выглядеть спокойной, но в голове у неё творился настоящий хаос.
Почему тайминг всегда такой дурацкий? Хотелось просто сбежать.
Поэтому, не открывая глаз, она задала свой вопрос:
— Спрошу так. Куда вы выбросили мои вещи?
Послышался шорох, и вскоре последовал ответ:
— Я утилизировал отходы. А что?
— А… Вы выбросили и шкафчик?
— Шкаф? А, тот металлический. Нет, его не выбросил.
Глаза Ынги тут же распахнулись от удивления.
Перед самым её носом стоял Ли Джэхён, весело улыбаясь.
Даже в просторной бежевой рубашке его мускулистое тело невозможно было скрыть.
— Вернуть вам шкафчик?
— А, нет… А что насчёт вещей, что были внутри?
— Вещи? А... презервативы. Но они же старые, не так ли? Три года — это довольно долго.
Не это!
Ынги замерла, не в силах вымолвить ни слова. Да, она помнила, что такое было, но не думала об этом.
— Не это, а блокнот. Вы не видели его?
— А.
— Где вы его выбросили? Если сможете найти, я бы хотела его вернуть.
Ли Джэхён наклонил голову и откинул мокрые волосы. Он был таким высоким, что его присутствие ощущалось при каждом движении.
Почему бы просто не сказать: "выбросил" или "не знаю"? Но вместо этого Ли Джэхён затянул паузу.
Первый раз их взгляды встретились, когда он вошёл в студию записи. Тогда ей казалось, что его глаза давят на неё, как будто она была чем-то под пристальным вниманием. И теперь, снова, она почувствовала странное давление и желание убежать.
Сейчас,
— Извините, Ли Джэхён…
— Сонбэ, что в этом блокноте, что вы так отчаянно его ищете?
Он уставился на неё своими узкими глазами, потом неожиданно положил руку на подбородок и сжал губы большим пальцем. На её губах осталась отметина от укуса комара, но она оставила на ней след от ногтя.
Инстинктивно она отдёрнула лицо, пытаясь избежать прикосновения, но его рука крепко держала её, не давая двигаться.
— Оно опухло. Так легко ли это заполучить?
— Что...?
— Тот блокнот я оставил дома. Не думаю, что это что-то, что стоит выбрасывать.
Как будто ничего из недавнего не произошло, он беззаботно повернулся и направился к месту, где были сложены вещи.
Без всякого выражения на лице он открыл коробку и начал вынимать предметы.
Ынги, ошеломлённая, подошла к нему, как будто вцепившись во что-то. Свет, проникающий через окно в подвале, длиной падал на пустой рабочий стол.
— Верните его мне. Мне нужно только этот блокнот.
— Просто так, без слов?
Ах, удивительно, она вдруг рассмеялась про себя, подумав, что в этой ситуации хозяином является он.
Он достал из коробки прозрачную статуэтку, сделанную из стекла, и поставил её на полку напротив.
— Я куплю вам еду.
—У меня есть деньги.
— Тогда что я могу сделать для вас? Помочь с разбором вещей? Это будет чисто мой труд.Я могу сделать всё что угодно!
Он, казалось, задумался, прежде чем с лицемерной улыбкой повернуться к ней. Но вот она сама немного вздрогнула.
Он пристально смотрел на её губы, оставившие следы от ногтей, прежде чем вдруг наклониться и приблизиться. Его мокрые волосы почти коснулись её.
— Всё, что угодно?
*Ким Дон-джун — южнокорейский актёр и музыкальный исполнитель.
http://tl.rulate.ru/book/128065/5557048
Сказали спасибо 0 читателей