Второй ребёнок, которого Линь Чуся держала на руках, болтал короткими ножками, а до его ушей доносились восторженные похвалы Линь Чуся в стиле «тёмного подростка»*… что-то вроде «покорить все окрестные поля»… Его уши покраснели.
Линь Чуся, увидев, как нежный и милый второй ребёнок покраснел от её полных юношеского максимализма слов, поняла, что нежные и преувеличенные комплименты могут вызвать у него разве что лёгкую улыбку.
«Тц, все мои маленькие „злодеи“ такие милые!» — подумала она.
«Но, видишь ли, наш второй ребёнок ещё слишком мал, ему нельзя брать в руки серп. А если он поранится, мама будет очень волноваться и расстроится, понимаешь?» — Линь Чуся опустила на землю уже довольно тяжёлого четырёхлетнего ребёнка. Держать его на руках долго было утомительно.
«Вот когда наш второй ребёнок вырастет, тогда мы вместе покорим все окрестные поля и каждый клочок земли! Я знаю, что у второго ребёнка огромный потенциал!» — Линь Чуся присела перед ним на корточки и, сжав свой маленький кулачок, выглядела очень воодушевлённой.
Говоря это, Линь Чуся, казалось, забыла, что второй ребёнок вовсе не прирождённый земледелец и в будущем станет важным человеком.
Второй ребёнок, услышав похвалу Линь Чуся, расплылся в счастливой улыбке. Да, он станет очень нужным человеком, и тогда её забота о них троих окупится.
Второй ребёнок изо всех сил пытался выразить эту мысль своим взглядом и выражением лица, но, к сожалению, Линь Чуся этого не заметила.
«Запомнил?» — Линь Чуся подумала, что второй ребёнок пытается «отделаться милой улыбкой», и серьёзно наставляла его, одновременно подзывая к себе двух других детей. «И вы тоже, не играйте с серпом, мотыгой и огнём…»
Дети были ещё совсем маленькими, им было всего три, четыре и пять лет, они ещё многого не понимали. Она, как взрослая, должна была постоянно следить за их безопасностью. Линь Чуся, новоиспечённая мама, строго отчитала себя в мыслях и затем с назиданием обратилась к своим маленьким «злодеям».
Трое детей, слушая серьёзные и наставительные слова Линь Чуся, послушно закивали. Хотя они не видели ничего плохого в том, что делали.
Они ведь хотели помочь по хозяйству, позаботиться о доме и облегчить бремя Линь Чуся…
Линь Чуся не видела их мыслей за послушными лицами и, решив, что они всё поняли с первого раза, потрепала их по головкам. «Какие же вы у меня молодцы!»
«А теперь попьём», — Линь Чуся вспомнила о принесённой фляге. Её второй ребёнок уже научился называть её мамой! Эта мысль снова вызвала на её лице нежную улыбку. Она налила воды в кружку и протянула её второму ребёнку.
Второй ребёнок, который лишь использовал жажду как повод, чтобы Линь Чуся ушла, на самом деле не очень хотел пить. Но, когда кружка уже почти коснулась его губ, он открыл рот и принял воду, которую давала ему Линь Чуся.
Напоив второго ребёнка, Линь Чуся посмотрела на двух других. «А вы, старший и третий, хотите пить?»
Линь Чуся не стала заставлять их называть её «мамой», прежде чем дать воды. Когда они кивнули, она налила им по полкружки, и они выпили.
Напившись, Линь Чуся, взяв серп, скосила ещё один большой пучок травы, воткнула серп в него, взвалила пучок себе на спину, взяла в руку флягу и сказала детям: «Пойдём отнесём траву на свиноферму, а потом вернёмся домой, и я приготовлю вам что-нибудь вкусненькое, хорошо?»
Линь Чуся считала, что дети должны быть сытыми и здоровыми. Они, может, и не любили двигаться, но она могла брать их с собой на прогулки.
А оставаться дома… Линь Чуся беспокоилась, особенно из-за той семейки Се, у которой, казалось, не было никаких моральных границ.
Трое детей, перебирая короткими ножками, поспешили за Линь Чуся, стараясь не отставать. Вскоре они пришли на свиноферму.
Свиноферма, если честно, была местом, где держали всего три-четыре свиньи. В конце года они сдавали двух свиней государству, а двух оставляли себе. Раньше они держали около десяти свиней, но поняли, что это слишком много, и опытным путём пришли к выводу, что три-четыре — оптимальное количество.
Тётя, отвечающая за свиней, каждый день убирала в их хлеву и иногда даже купала их. Условия у свиней были лучше, чем у многих жителей деревни.
Когда Линь Чуся с тремя детьми вернулась домой, там уже стоял маленький мальчик. Увидев их, он радостно замахал рукой: «Старший, Второй, Третий, почему вы сегодня не пришли играть?»
Трое детей с недоумением посмотрели на мальчика, которому было лет пять. Они вчера вместе играли в шарики, но… кажется, они не договаривались встречаться сегодня.
Видя, что дети не обращают на него внимания, мальчик посмотрел на Линь Чуся с мольбой в глазах.
«Старший, Второй и Третий, раз вас зовут играть, идите. А мама пока займётся стиркой, развешиванием белья и уборкой…» — подумав, сказала Линь Чуся. Детям нужно с кем-то играть.
Вчера она дала им пачку чипсов, думая, что ей придётся продолжать их «подкупать». Но… ха-ха-ха, она же говорила, что её маленькие «злодеи» очень обаятельны! Вот, даже дети, с которыми они играли, уже попали под их чары…
Линь Чуся подтолкнула детей: «Идите, играйте!» Нужно быть оптимистичными и жизнерадостными. Когда столько детей растёт вместе, они точно не станут замкнутыми, угрюмыми и одинокими, как в той книге…
Трое детей, которых буквально вытолкнули из дома, с некоторой долей неохоты пошли за мальчиком. Но в глубине души они были рады. Какой ребёнок не любит играть?
Просто дети из бедных семей рано начинают понимать, что нужно помогать по дому и облегчать бремя взрослых.
Линь Чуся, глядя, как трое детей весело убегают с мальчиком, слегка улыбнулась. У неё действительно было много дел по дому.
Она подняла таз с бельём. Сейчас в основном стирать приходили девочки лет семи-восьми. Те, кто постарше, уже работали в поле.
Линь Чуся не очень хорошо знала деревенских детей, но, слушая их разговоры и иногда вставляя пару слов, она делала свою стирку не такой скучной.
…Вернёмся к тёте Го. Увидев утром, как тётка вредит людям, она, как и собиралась, пошла к старосте.
Староста, выслушав тётю Го, нахмурился. Он никак не ожидал, что Сунь Сю осмелится на такое бесчеловечное дело, угрожающее жизни.
«Я понял, иди пока домой и поешь. Не забудь потом идти в поле работать. Я займусь этим делом!» — серьёзно сказал староста, размышляя, стоит ли отправлять тётку в тюрьму.
Но если такое произойдёт, это повлияет на его результаты в конце года, когда будет проходить смотр достижений коммуны.
«Староста, нельзя просто так отпускать Сунь Сю! Сегодня она пыталась навредить своей невестке, а завтра может навредить и нам, жителям деревни! Её нужно отправить в полицейский участок!» — тётя Го была явно недовольна тёткой.
«После обеда пусть все жители деревни соберутся на площади. Состоится собрание!» — староста не собирался отправлять её в тюрьму. В конце концов, она всего лишь посадила траву, привлекающую змей. Если судить по закону… вроде бы это не такое уж серьёзное преступление. Даже на перевоспитание в сельскохозяйственную коммуну на северо-западе отправлять не нужно.
Это выставит его в смешном свете перед людьми из коммуны. Он отчитает Сунь Сю на собрании перед всей деревней. Это будет ей уроком. Если и это не поможет, тогда уже ничего не поделаешь.
«Хорошо, хорошо…» — услышав это, тётя Го согласилась. Хотя тюрьма звучала более сурово, публичное порицание опозорит Сунь Сю гораздо сильнее. Она решила, что староста поступает правильно.
По приказу тёти Го и старосты все узнали, что сегодня после обеда состоится собрание. Но о чём именно будет собрание… пока никто не знал. Все думали, что это какие-то новые указания из коммуны.
Староста сказал: «Прийти должны все, включая стариков и детей!»
Собрание состоялось примерно в четыре часа дня. В деревне не было электричества, и никто не хотел затягивать до позднего вечера, чтобы люди успели вернуться домой и приготовить ужин.
В это время года сидеть на земле было довольно жарко, поэтому все принесли маленькие табуретки и сидели, глядя наверх. Однако жителей деревни смущало то, что тётка… кажется… была привязана к столбу.
Да, вот так…
Староста и несколько членов сельсовета стояли на возвышении. Лицо старосты было очень серьёзным, а лица членов семьи Се стали ещё мрачнее.
Жену второго сына, которую утром укусила змея, Се Хунъюань отвёл к деревенскому лекарю. Вернувшись, она от своих родственников узнала о произошедшем.
За обедом она не удержалась и холодно высмеяла тётку. Тётка разозлилась на свою невестку за такую дерзость и чуть не устроила драку прямо за столом.
Се Ван, как глава семьи, обычно немногословный, но стоило ему заговорить, как скандал тут же прекратился. Одновременно он злобно посмотрел на эту глупую старуху: «Я же говорил тебе, чтобы ты в последнее время не буянила!»
Тётка чувствовала себя глубоко обиженной. Разве это она буянила? Это невестка, вернувшись домой, сразу же начала насмехаться над ней, думая, что раз родила единственного внука в семье Се, то ей всё дозволено?
Невестка, конечно же, считала, что ей многое дозволено, и постоянно нашептывала мужу, второму сыну, что она родила единственного наследника, что теперь всё в семье Се будет зависеть от них и что в будущем они унаследуют всё…
Се Хунъюань сначала резко возражал жене, но со временем, видя, что старший сын родил только дочерей, и, возможно, под влиянием жены, стал думать, что в её словах есть доля правды.
Например, сейчас, видя, как отец отчитывает его мать, он ничего не сказал, а молча ел.
Тётка, осознав свою вину и заметив странные взгляды односельчан, таила обиду и поклялась отомстить им всем, когда всё утихнет.
Днём, когда объявили о собрании, староста вызвал её к себе. Тётка думала, что он хочет что-то ей поручить, но… оказалось, что собрание созвали для того, чтобы отчитать её!
«Староста, что я такого сделала, что меня нужно отчитывать на собрании? Я не согласна! Ты сводишь со мной счёты! Отпусти меня!» — как бы она ни бушевала, двое крепких мужчин привязали её к столбу на площади.
Видя её отчаянные попытки вырваться, староста холодно фыркнул: «За твои прежние поступки тебя давно пора было отправить в полицию, Сунь Сю. Только из уважения к тому, что ты из нашей деревни, в этот раз тебя просто отчитают на собрании. В следующий раз тебя могут отправить на перевоспитание в сельскохозяйственную коммуну на северо-западе. Не могу поверить, что ты способна на такую жестокость!»
Староста тоже был очень недоволен семьёй Се. Скоро начнётся горячая пора сбора урожая, а они тут устраивают скандалы. Наверняка от безделья.
Староста решил про себя, что в будущем будет давать семье Се самую тяжёлую и низкооплачиваемую работу, чтобы у них не было времени на интриги.
Вот же… какая досада!
К тому времени, как остальные жители расселись, тётка, накричавшись вдоволь, охрипла. К тому же другие члены сельсовета пригрозили ей, что если она не извинится и не раскается, то ей не поздоровится.
Тётка поняла, что ей лучше не сопротивляться. Привязанная к столбу, она опустила голову и не смела смотреть на жителей деревни, которые смотрели на неё с осуждением.
Стоя на возвышении, староста кипел от гнева. Если бы все начали брать с неё пример, что бы тогда было?
«Сегодня мы должны сурово осудить жестокий поступок Сунь Сю из семьи Се…» — гневный тон старосты ясно показывал, как нужно вызвать гнев жителей деревни, чтобы после того, как они выпустят пар, всё закончилось.
Линь Чуся сидела внизу, присматривая за своими тремя маленькими «злодеями». Они сидели впереди, а она сзади. Чтобы они не баловались, она дала каждому по молочной конфете.
Жуя конфеты, дети внимательно слушали слова старосты. Они заметили, что «плохая женщина» (глупая женщина) их совсем не слушает. В прошлый раз только благодаря их подсказке её не забрали.
Староста рассказывал о плохих поступках тёти и строго отчитывал её. Глаза детей при этом сияли. В этот момент в их глазах староста был могущественным и справедливым человеком.
Линь Чуся ничего не делала, лишь изредка гладила детей по голове. Прежняя хозяйка этого тела никогда не заботилась о них, например, не стригла им волосы, которые уже немного отросли.
Размышляя о том, как бы подстричь троих маленьких сорванцов, Линь Чуся вспомнила, что у неё вроде бы есть ножницы, но нет машинки для стрижки, а машинка есть только в городе…
Дети, кажется, никогда не были в городе, но они такие маленькие, а вдруг какой-нибудь похититель их украдёт…
Пока Линь Чуся размышляла, как подстричь своих маленьких «злодеев», сидевшая неподалёку Линь Цюшуан, которую только что выпустили из чулана, с потрясением смотрела на тётку, привязанную к столбу.
Как… как это могло произойти? В её прошлой жизни ничего подобного не было. Линь Цюшуан охватила паника.
Почему всё изменилось?
Слушая речь старосты, который говорил о том, что тётка подбросила траву, привлекающую змей, к дому Се Цзинмина, о том, как это повлияло на него, о том, что жители деревни должны жить в мире и согласии… Линь Цюшуан выделила для себя главное:
Тётка оказалась в таком положении из-за того, что навредила Линь Чуся!
Линь Чуся невредима, а тётку за это отчитывают! Как Линь Чуся могла так измениться? Неужели она тоже переродилась?
Линь Цюшуан то и дело бросала взгляды на Линь Чуся, пытаясь её разгадать. Она подозревала, что Линь Чуся тоже переродилась. Нет, после собрания нужно обязательно проверить это! Из-за волнения и напряжения Линь Цюшуан даже забыла порадоваться неудачам тётки Сунь Сю, женщины, которая так сильно ей навредила в прошлой жизни. Сейчас над ней смеялись все вокруг.
Члены семьи Се сидели внизу, опустив головы, и не смели поднять глаз. Им было ужасно стыдно.
Тётку, привязанную к столбу, забросали камнями, и у неё всё лицо было в синяках. Все делали вид, что не замечают этого. Только к вечеру это позорище закончилось.
Тётка должна была остаться привязанной к столбу на всю ночь, чтобы хорошенько обдумать своё поведение.
Как только староста объявил о завершении собрания, Линь Цюшуан тут же вскочила и схватила Линь Чуся за руку. Члены семьи Линь, увидев, как Линь Цюшуан бросилась бежать, как только староста объявил об окончании собрания, подумали, что она снова побежала к Сунь Сянсюэ, и попытались её остановить.
«Цюшуан, куда ты? Опять к этому Суню?» — как раз в том направлении, куда хотела пойти Линь Цюшуан, сидел Сунь Сянсюэ, который тоже собирался уходить.
Члены семьи Линь были в отчаянии от поступков Линь Цюшуан. Она отказалась от такого хорошего брака с Се Цзинмином, который служил в армии и получал хорошее жалование!
Ладно, пусть даже, как говорила Линь Цюшуан, она боялась семью тётки Се, но ведь у Се Цзинмина был стабильный доход! А что может дать ей Сунь Сянсюэ?
Он был бездельником и не хотел работать в поле. Только во время сбора урожая староста лично уговаривал его и ту шайку выйти в поле!
«Папа, я не к нему», — Линь Цюшуан было не до Сунь Сянсюэ. Услышав слова отца, она краем глаза увидела Сунь Сянсюэ неподалёку.
Она немного замялась, но родители, братья и невестки были рядом и, конечно же, не позволили бы ей пойти к Сунь Сянсюэ. Линь Цюшуан перевела взгляд на Линь Чуся.
Чёрт, почему Сунь Сянсюэ поставил свой табурет в сторону Линь Чуся? Неужели… он положил на неё глаз?
Или… Линь Чуся сама смотрит на Сунь Сянсюэ?
Чёрт возьми!
«Пошли с нами домой!» — члены семьи Линь решили, что Линь Цюшуан лжёт. Теперь они ей не доверяли.
Линь Цюшуан, которую крепко держали, отчаянно пыталась вырваться из рук своей матери. «Мама, я к Линь Чуся! Я к двоюродной сестре!»
Линь По нахмурилась. Линь Цюшуан была на удивление сильна и совсем не щадила свою пожилую мать.
Пока Линь Цюшуан и Линь По боролись, Линь Цюшуан заметила, что Линь Чуся собирается уходить, и закричала:
«Линь Чуся, стой!» Когда Линь Цюшуан только освободилась из чулана, она действительно думала первым делом пойти к Сунь Сянсюэ, но теперь, узнав, что, возможно, есть ещё один человек, который, как и она, переродился, её мысли тут же изменились.
Сунь Сянсюэ не важен, главное — выяснить, кто ещё, как и она, переродился. Она-то думала, что у неё будет преимущество, но кто знал…
Линь Чуся в это время с тремя детьми несла маленькие табуретки, собираясь уходить с площади. Ах, ещё один прекрасный день! Как же она счастлива!
Вдруг она услышала, как её зовёт Линь Цюшуан. Линь Чуся с табуреткой в руках удивлённо обернулась. Лицо Линь Цюшуан выражало… недоброжелательность.
Хм, кажется, она ничем её не обижала… Ах да, история с тремя яйцами. Ну что ж, Линь Цюшуан столько времени обманывала прежнюю хозяйку этого тела, так что всё честно.
«Двоюродная сестра, что случилось?» — Линь Чуся изобразила на лице выражение, которое обычно было у прежней хозяйки при виде Линь Цюшуан. Никто бы не догадался, что перед ними другой человек.
«Чуся, только сейчас я поняла, какая же твоя тётя злая! Она такое с вами сделала!» — Линь Цюшуан взяла Линь Чуся за руку, выглядя очень обеспокоенной.
Члены семьи Линь, увидев, что Линь Цюшуан вырывается и убегает, хотели последовать за ней, но оказалось, что она побежала к Линь Чуся.
«Цюшуан, уже поздно, нам пора домой!» — Линь По, беспокоясь за дочь, позвала её. Если всё так и продолжится…
«Мама, ещё немного, я хочу узнать, как дела у двоюродной сестры и детей. Я скоро вернусь! Вы можете идти готовить ужин. Уже поздно, скоро стемнеет», — Линь Цюшуан ни за что не хотела сейчас уходить. Если она сейчас не выяснит всё, то не сможет заснуть ночью.
Семья Линь, услышав эти слова, решила, что Линь Цюшуан просто ищет оправдания. Их лица стали кислыми. Братья и невестки решили больше не обращать на неё внимания.
Зачем тратить слова и время? Пусть Линь Цюшуан делает что хочет. Если что-то случится, это будет не их вина.
Линь Лао был разочарован своей дочерью, которая только и умела, что устраивать скандалы. Пусть будет как будет. Если жена не найдёт хорошую сваху, чтобы выдать Цюшуан замуж, он сам этим займётся.
Всё равно от неё дома никакой пользы. Только зря ест хлеб и расстраивает родителей. Бессовестная дочь.
Оставшись одна с непослушной дочерью, Линь По тоже перестала уговаривать её. Но Линь Цюшуан сейчас совсем не обращала внимания на выражение лица матери. Её больше волновало, такая же ли Линь Чуся, как и она…
«Двоюродная сестра, я сама не знаю, что произошло. Сегодня рано утром тётя пришла к нашему дому и начала кричать и ругаться. Многие это видели. Она говорила, что это я подбросила траву, привлекающую змей… Кстати, двоюродная сестра, ты не видела, чтобы кто-нибудь вчера проходил мимо твоего дома?** Наверняка это кто-то, кто недолюбливает тётю. Иначе меня бы могла укусить змея».
**семья Се, скорее всего, живет рядом с семьей Линь
Линь Чуся нахмурилась и сделала печальное лицо, одновременно сжимая руку Линь Цюшуан. «Двоюродная сестра, может, ты останешься у нас на ночь? У нас, конечно, только грубая еда и жидкая каша, но я постараюсь приготовить что-нибудь повкуснее. Ты… ты… ночью у нас дома… наверное, тётя больше ничего нам не сделает».
Взволнованный голос и то, как она крепко сжала руку Линь Цюшуан, словно ища защиты, вызвали у той подозрение и даже раздражение.
Линь Цюшуан не видела ничего странного в том, что Линь Чуся так от неё зависит. После перерождения она всегда хотела поменяться с ней женихами, а для этого нужно было завоевать её доверие.
«Правда?» — Линь Цюшуан засомневалась. А вдруг другой перерождённый что-то узнал? Вдруг он хочет отбить у неё Сунь Сянсюэ?
Сейчас Линь Цюшуан не могла об этом думать. Самое главное для неё сейчас — выйти замуж за Сунь Сянсюэ. А Линь Чуся… если она и переродилась, то ничего не сможет сделать. Она вышла замуж за Се Цзинмина, стала вдовой с тремя детьми. Разве она сможет выйти замуж за Сунь Сянсюэ?
Что касается остальных жителей деревни, Линь Цюшуан не видела никого успешнее Сунь Сянсюэ. Если она ухватится за эту возможность, кто сможет с ней сравниться?
«Двоюродная сестра, ты правда не хочешь остаться у нас? Конечно, у нас не так, как у тебя дома, но я могу нагреть тебе воды для купания!» — Линь Чуся намекнула, что у них дома условия плохие, еда невкусная, спать неудобно. Единственное, что она может предложить, — это горячая ванна, которой Линь Цюшуан привыкла пользоваться дома.
Линь Цюшуан поняла намёк и презрительно скривилась. Ей уже давно надоела эта убогая обстановка в доме Се. Возможно, её ещё и за водой заставят ходить. Фу!
«Не нужно, её же уже поймали. Всё будет в порядке. Староста сказал, что если такое повторится, её отправят в полицию!» — Линь Цюшуан небрежно отмахнулась и огляделась по сторонам.
Все члены семьи Линь, включая Линь По, вернулись домой. Уже темнело, нужно было пораньше готовить ужин. Не то чтобы у них не было керосиновой лампы, просто они старались экономить.
К тому же они не считали, что Линь Цюшуан стоит того, чтобы тратить на неё время.
Линь Цюшуан огляделась по сторонам и увидела, как Сунь Сянсюэ уходит в другую сторону. «Ладно, тебе пора домой, уже поздно. Мне тоже пора!» — сказала она Линь Чуся.
Линь Цюшуан не собиралась никому рассказывать, куда она идёт, чтобы ей не помешали осуществить задуманное.
Линь Чуся тоже не была из тех, кто стал бы лезть в чужие дела. Она знала, что у двоюродной сестры свои планы. Повернувшись, она подняла табуретку и сказала детям: «Пошли, нам пора домой. Вы голодны?»
Маленькие «злодеи» нисколько не сомневались в поступках «глупой женщины» и ни о чём её не спрашивали. Да, теперь в их глазах Линь Чуся успешно перешла из разряда «плохих женщин» в разряд «глупых».
Однако сцена «противостояния» между Линь Чуся и Линь Цюшуан всё же отпечаталась в их памяти. Сейчас они ещё не совсем понимали, что произошло, но, возможно, с возрастом поймут.
Линь Чуся, которая как раз занималась их воспитанием, видя, что дети ни о чём не спрашивают, тоже не стала поднимать эту тему. Маленькие «злодеи» изо всех сил несли свои табуретки.
По дороге домой, так как все шли примерно в одном направлении, несмотря на то что уже немного стемнело, на улице было много людей и шумно.
Линь Чуся не разговаривала с детьми по дороге. В это время она размышляла о том, что приготовить на ужин. Свиные кости ещё были, но варить суп сейчас уже не было времени.
Жареная свинина? Жаль, что свиные кишки уже съели. Жареная свинина с овощами… Или, может, сварить свиную кашу с солёными яйцами?
Колбаса тоже была, её они съедят завтра. Нельзя же есть одни булочки каждое утро, это надоест.
Маленькие «злодеи» не видели ничего странного в том, что Линь Чуся с ними не разговаривает. Они были очень довольны тем, что поиграли сегодня с деревенскими детьми. Они радостно улыбались и обсуждали, стоит ли завтра взять с собой кубики Рубика.
Третий ребёнок пробормотал: «Нет, не надо!»
Он чувствовал, что эти дети не такие умные, как они, но боялся, что братья сочтут его жадным.
«Правильно, наши игрушки мы им не дадим!» — это были их личные кубики Рубика, которые они получили, когда согласились называть «плохую женщину» мамой. Они пока очень дорожили ими.
Конечно, когда они научатся собирать все грани кубика в один цвет, тогда, может быть, и дадут поиграть другим. Это было их личное желание.
По дороге тётушки и бабушки здоровались с детьми и шутили: «Мачеха вас не обижает? Не голодные? Не бьёт вас?» Маленькие «злодеи» невинно хлопали своими большими глазами, словно не понимая, о чём они говорят.
Тётушкам стало скучно, и они переключились на другие темы.
Старший, второй и третий ребёнок думали: «Глупая женщина очень добрая, она даёт нам мясо, кормит нас, одевает и обувает…
Только вот работает она не очень хорошо. Каждый раз, когда она приносит воду, она жалуется нам, что у неё покраснели руки, а когда косит траву, то делает это так неуклюже, хуже, чем второй».
В своих мыслях дети подсознательно пытались забыть всё плохое, что Линь Чуся делала раньше, но её хорошее поведение было слишком недолгим, чтобы скрыть все те плохие поступки, которые она совершала на протяжении полугода. Иногда они всё ещё обижались на неё и мысленно называли её «плохой женщиной».
Что касается объяснений Линь Чуся, они решили, что поверят ей, если она и дальше будет вести себя хорошо. Если же она снова станет плохой, значит, она их обманывает.
Вернувшись домой, дети с облегчением поставили свои табуретки. Они очень устали. Линь Чуся, войдя в дом, включила свет, но тут же выключила его. Было слишком светло, и прохожие могли заметить что-то неладное.
Она позвала детей к себе и научила, как мыть рис, разжигать огонь и готовить еду.
Овощей не было, стемнело раньше, чем она успела их собрать. Ничего страшного, если один раз поесть без овощей.
В доме стоял аппетитный мясной аромат. К счастью, Линь Чуся закрыла дверь на замок. В густую кашу она добавила много приправ, таких как корень кодонопсиса, красные финики, засахаренные финики и другие. Аромат был настолько восхитительным, что трое маленьких «злодеев» съели по две с лишним, почти по три миски каждый, и, довольно урча животами, поглаживали свои круглые толстые пузики.
Поужинав, Линь Чуся поставила на стол таз с водой для мытья посуды. Она собиралась помыть её вместе с детьми, но пока они отдыхали после еды, можно было немного поиграть.
Пусть-ка она подумает, в какую игру можно поиграть вчетвером… Точно, в «летающие шахматы»!
«Подождите, сейчас мама сходит в комнату и принесёт кое-что интересное, чтобы поиграть вместе», — Линь Чуся решила принести им «летающие шахматы». Трое маленьких «злодеев» с круглыми глазами послушно ждали её.
Когда Линь Чуся вернулась с игрой, она увидела троих послушных детей. Благодаря её стараниям и ежедневному мясному рациону, трое измождённых «злодеев» начали понемногу набирать вес.
Глядя на них, послушно сидящих и ждущих её, в свете яркой лампы она почувствовала необъяснимое тепло. В современном мире она была совсем одна.
А теперь…
На губах Линь Чуся появилась нежная и искренняя улыбка. Она подошла к детям, разложила игру и начала объяснять правила: «Это называется „летающие шахматы“. У каждого свой цвет. А это — кубик…»
Сначала трое «злодеев» отнеслись к игре без особого энтузиазма, им казалось скучно. Но, начав играть, они увлеклись. После первой партии, глядя на Линь Чуся, которая выиграла, они надули щёки и с боевым настроем потребовали ещё одну партию.
К сожалению, Линь Чуся уговорила их помыть посуду, а потом искупаться… Перед сном они сыграли ещё одну партию. Спать никто не хотел.
Положив игру на столик у кровати, Линь Чуся сказала: «Вчера вы хотели послушать историю про красного поросёнка? Ложитесь, а то непослушным поросятам завтра не достанется мяса».
Услышав угрозу остаться без мяса, трое «злодеев», которые только что думали об игре, тут же легли в постель.
В этот момент они совсем забыли, что у них… откуда столько мяса, чтобы есть его каждый день?
Линь Чуся начала рассказывать историю, нежно похлопывая детей, чтобы они заснули: «Красный поросёнок подружился с маленьким зимородком. Затем он поднял голову и посмотрел на юг. В его глазах читалась решимость. Он снова двинулся в путь, в сторону царства животных.
Со стороны лес казался тёмным и мрачным, но, когда заходишь внутрь, видишь зелёную траву. Придорожная трава была такой сочной, что красный поросёнок не удержался и откусил пару раз.
Как вкусно!
Красный поросёнок, который хотел только попробовать, почувствовал, что проголодался, и продолжал есть на ходу. Как же это было вкусно!
Насытившись, красный поросёнок почувствовал сонливость. Он остановился и огляделся по сторонам, инстинктивно ища себе место для сна. И только тогда вспомнил, что он отправился в путешествие из дома.
Найдя чистое место под деревом, красный поросёнок лёг и крепко уснул.
Как только он заснул, лёгкий ветерок принёс прохладу, развеяв летний зной. Сон красного поросёнка был очень сладким.
Во сне красный поросёнок увидел, что нашёл разноцветные жемчужины, и его красная кожа стала чёрной. Другие чёрные поросята больше не дразнили его, и все они весело играли вместе…
Вдруг красный поросёнок почувствовал во сне, что кто-то его толкает. Едва открыв глаза, он увидел над собой странное лицо…»
Линь Чуся считала свою историю прекрасной — от смелого приключения до протянутой руки дружбы и обретения друзей для совместных путешествий. История, которая может многому научить…
Обернувшись, она увидела, что все трое «злодеев» уже крепко спали, а третий ребёнок, облизываясь во сне, бормотал: «Поросёнок… поросёнок вкусный…»
Линь Чуся: …
Какие там истории! Эти дети не заслуживают, чтобы им рассказывали сказки. Вскоре, почувствовав тепло, исходящее от детей, она постепенно начала засыпать. Вечером без развлечений лучше всего было спать.
На следующее утро Линь Чуся, проснувшись и увидев, что дети спят в удобных позах, погладила их по головкам. В будущем лучше будет, если они вернутся в свою комнату… хотя здесь тоже можно поставить ещё одну кровать.
Дело в том, что, проснувшись, Линь Чуся обнаружила, что её нога лежит на одном из детей. Она чуть его не раздавила…
Неужели она так плохо спит? Не может быть… Позавчера и вчера она спала вполне нормально. Притворившись, что ничего не произошло, она быстро встала и позвала детей умываться и чистить зубы. Она сварила кашу и яйца.
Позавтракав, она снова собралась идти косить траву для свиней. Всё было как вчера. Но едва Линь Чуся вышла за дверь, как услышала потрясающую новость.
Линь Цюшуан и Сунь Сянсюэ были застигнуты вместе в непристойной ситуации. Семья Линь была в ярости и грозилась выгнать Линь Цюшуан из дома. Сейчас там стоял настоящий гвалт…
Линь Чуся знала, что Линь Цюшуан переродилась и хочет заполучить мужа прежней хозяйки этого тела из прошлой жизни, но… она не ожидала, что Линь Цюшуан использует такой способ. Она и правда… не зря говорят, что перерождение не добавляет ума!
Как же можно быть такой глупой? Даже Линь Чуся, пришедшая из будущего, знала, как важно беречь свою репутацию…
P.S.: *Линь Чуся, говоря «в стиле „тёмного подростка“», подразумевает, что её похвалы звучат несколько наивно, преувеличенно и по-юношески восторженно, возможно, с лёгким оттенком иронии. Она не пытается оскорбить ребёнка, а скорее подшучивает над собой и ситуацией.
Вот и еще одна большая глава позади~ Эх, пощады... Надеюсь, в скором времени все вернется к более малому формату. Решила такие главы, что сейчас, что в будущем не разбивать на несколько частей. Потому что будь они платными (а в будущем платные главы точно будут) вы, можно сказать, будете платить дважды, а то и трижды за одну и ту же главу. Я таких методов не приветствую. Так что, все для вас~
Всем спасибо за прочтение! Всех люблю! Увидимся в следующей главе!
http://tl.rulate.ru/book/127229/5518562
Сказали спасибо 10 читателей