Готовый перевод Became The Tyrant’s Pet / Я стала питомцем тирана: 6 глава

«…Вот как!»

Мия широко распахнула глаза. Казалось, она изо всех сил старалась не заплакать. Но из них хлынули ещё более крупные слёзы.

Адилотт с недоумением наблюдал за этим. Мия Селестиель посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

— Адил, мне нужно тебе кое-что сказать.

Глаза Адилота слегка расширились. Он почувствовал, как вздрогнули рыцари, делавшие вид, будто не слышат разговора.

Называть императора ласковым прозвищем было дерзостью, а с Мией Селестиель ещё не сняли подозрения в измене.

Однако, что удивительно, Адилотт не испытал ни раздражения, ни злости. Напротив, в памяти всплыл давно забытый голос:

«Адил. Любимый мой сын».

Голос королевы Лии, от которой не осталось даже портрета из-за императрицы.

Казалось, он уже всё забыл.

Мия, не отстраняясь, смотрела на него и настойчиво, с мольбой в голосе сказала:

— Тогда Адил был слишком мал.

Она ничего не могла знать о подробностях.

Но было ощущение, будто она заглянула прямо в его душу.

— Нет, даже если бы ты был взрослым… Желание выжить не является преступлением.

В её розовых глазах отразилась боль.

— Никто не вправе осуждать за это. Даже если речь идёт о королеве Лии.

— Что ты…

— Ничего не знаю! Да, я ничего не знаю!

Мия вскрикнула так, будто сама не могла смириться с этим.

— Но я знаю одно: девятилетний ребёнок не должен был переживать такое!

Её пальцы крепче сжали руку Адилотта.

— Адил тогда… Ему было всего девять… Он был слишком мал…

Она больше не могла сдерживаться и разрыдалась навзрыд.

ААдилотт растерялся. Это был второй раз, когда он видел такие слёзы. Первый раз — тоже у Мия.

Она не плакала, как другие благородные девушки — тихо и красиво.

Её лицо исказилось, а из горла вырывались детские, оглушительные рыдания.

— Больше всех страдал ты, Адил… Почему же тебе даже нельзя было просто оплакать это?

Адилотт только молча смотрел. Будто что-то тёмное, годами сковывавшее его душу, начинало рассеиваться.

Он сам считал, что не имеет права горевать о матери.

Ведь он оттолкнул её, когда ему было страшно.

Но сейчас Мия говорила, что это нормально.

Смотря, как она дрожит и плачет, он понял: тогда он тоже должен был так рыдать.

В девочке перед ним он видел себя девятилетнего.

— …

Немного поколебавшись, он сжал её руку. И, ничего не говоря, просто смотрел, как она плачет.

---

Рабочий день Адилотта закончился только ночью.

Было уже за полночь. Перед ним стояли Фердинанд и Хоакин, только что закончившие доклад.

— Она и правда помогала мятежу? — пробормотал Адилотт.

Фердинанд ответил сразу:

— Пока невозможно утверждать что-либо наверняка.

Тем более, Мия Селестиель ведёт себя слишком покорно. А значит, вызывает ещё больше подозрений.

— Это верно.

Адилотт легко кивнул.

— Будто она знает меня уже давно.

Белая кожа, персиковые щёки. Острое подбородок и чуть опущенные, словно у щенка, глаза.

Глаза светло-розового оттенка, которые, глядя на него, поражали своей добротой и близостью. Она то улыбалась, сверкая белыми зубами, то надувала губы и ворчала.

И даже осмеливалась называть его так, как никто не называл много лет.

Адилотт скрестил руки в широких рукавах и слегка покачал головой.

— Кажется, она знает о матери.

— Если учесть, кто стоит за мятежником Селестиелем, то, разумеется, Мия Селестиель в курсе этих событий, — твёрдо ответил Фердинанд.

Похоже, он слышал о происшествии днём и не одобрял, что кто-то назвал императора по имени.

А вот Хоакин лишь мягко улыбнулся, не говоря ни слова.

Адилотт бросил на него взгляд:

— А ты что думаешь?

— …Честно говоря, не думаю, что мисс Мия помогала графу Селестиелю в измене.

— Почему?

Хоакин слегка постучал пальцем по своей щеке.

— Все её чувства написаны у неё на лице.

Это было правдой…

Все трое одновременно представили себе Мию. Когда она смеялась или плакала, её эмоции вспыхивали в разы ярче, чем у других. Но временами её лицо становилось холодным и непроницаемым — белым, как чистый лист бумаги.

Именно из-за этой мимолётной пустоты всё остальное в ней сияло так ясно.

— Возможно, она просто притворяется.

Но Фердинанд не спешил убирать подозрения.

— Маркиз Кито, вы же превосходный рыцарь. Вам ли не знать, что реакции тела, такие как расширение зрачков, невозможно подделать.

Фердинанд нахмурился. Он был полон желания возразить, но понимал, что в словах Хоакина не было ошибки. Хоакин же лишь усмехнулся и пожал плечами.

— Ну, я ведь не следователь. Я просто наблюдаю за выражением лица и неестественностью в поведении.

— …Но факт остаётся фактом: Мия Селестиель

использовала торговый дом Миромис, чтобы собрать средства для мятежа семьи Селестиель.

— Возможно, она не знала, на что пойдут эти деньги, маркиз Кито.

— Заработать астрономическую сумму и совершенно не интересоваться, куда она направляется? Это абсурд.

— В этом есть странность. Обычные люди испытывают хотя бы малейшую жадность. А уж те, кто занимается торговлей, тем более.

Взять хотя бы маркиза Хошильда.

Сказав это, Хоакин опустил взгляд своих светло-зелёных глаз за стёклами очков.

— …Довольно любопытная личность. Чем больше говоришь о ней, тем больше вопросов возникает.

— В любом случае, пока граф Селестиель не пойман, делать поспешные выводы нельзя.

— С этим согласен. Да и ваше величество не сможете вечно держать её рядом под предлогом «наблюдения».

За стёклами очков Хоакина мелькнул загадочный блеск, когда он взглянул на Адилотта. Люди содрогались, когда им казалось, что он видит их насквозь. Глаза мудреца.

Но Адилотт даже не моргнул.

— Если хочешь что-то сказать, говори прямо, Хоакин. Для этого я и сделал тебя канцлером.

— Ха-ха. Просто я не знал, что в последнее время слежка включает в себя держание за руки.

— Кхм.

Фердинанд негромко кашлянул. В отличие от него, Хоакин мог позволить себе говорить такие вещи.

Именно поэтому его называли железным канцлером.

Адилотт, скрестив руки, отвёл взгляд. Затем, спустя мгновение, кивнул.

— Буду осторожен.

На губах Хоакина мелькнула улыбка. Именно эта черта Адилотта заставила его последовать за ним.

— В таком случае, позвольте мне сделать одно предложение.

— Говори.

— Почему бы нам не испытать её?

— Испытать? — переспросил Адилотт.

— Да. Раз уж маркиз Кито так обеспокоен, будет неплохо устроить ей небольшую проверку.

— Какую?

— Подготовлю и представлю вам письменный доклад. Метод не слишком сложный, так что на подготовку не уйдёт много времени.

Адилотт задумался, не спеша отвечать. Перед глазами всплыло лицо Мии, плачущей навзрыд.

"Адил тогда… Ему было всего девять… Он был слишком мал…"

Он знал, как бы отреагировали Фердинанд и Хоакин, если бы он сейчас заговорил о матери.

Канцлер и мудрец Хоакин сказал бы так:

"Даже льву приходится затаиться, когда это необходимо. С точки зрения стратегии это было правильное решение. Императрица-мать обладает лишь титулом, но не реальной властью, так что этот бой рано или поздно завершится вашей победой."

А преданный слуга и рыцарь Фердинанд ответил бы короче:

"Я возглавлю войска."

Они оба сказали бы правильные вещи. Но в словах Мии было что-то другое. Она смотрела на него не как на «императора», а как на «Адилотта».

"…Даже если это так, она всё же дочь предателя."

Адилотт тяжело вздохнул и поднялся с места.

— Представьте доклад до рассвета. А теперь идите.

— Охрана…

— В этом нет необходимости.

Адилотт лениво коснулся ножа, висевшего у него на поясе.

Фердинанд кивнул. Император, которому он служил, был и выдающимся фехтовальщиком.

Перед выходом из комнаты Адилотт зевнул и добавил:

— Ах да. Свяжитесь со стариком и позовите его.

— Старик… Вы имеете в виду герцога Джероти?

— Ага. Хочу услышать его мнение.

— Понял.

Помахав рукой на прощание, Адилотт покинул кабинет и прошёл по тихому коридору. Но, открыв дверь в спальню, неожиданно замер.

— …

В углу широкой кровати, свернувшись клубком, словно кролик, спала Мия.

Что за странная поза…

Адилотт едва удержался от улыбки и прикрыл рот рукой. Подойдя ближе, он заметил, что её волосы цвета цветущей сакуры разметались по белоснежному постельному белью, напоминая лепестки. Лицо же выглядело ужасно. Глаза покраснели от слёз, а на веках остались их засохшие следы.

Молча взяв со стола кувшин, он налил немного воды, намочил край рукава и осторожно провёл по её глазам, стирая пятна.

— Ммм…

Мия недовольно сморщила нос, пробормотав что-то во сне. Адилотт непроизвольно усмехнулся.

— Вот уж действительно… сбиваешь с толку…

Лунный свет тихо озарял их двоих.

---

Мия снова проснулась под пение птиц. Она лежала на кровати Адилотта, но его самого рядом не было.

Воспоминания о случившемся перед тюрьмой пронеслись в её голове, как кадры панорамы.

"Но ведь это не то, что должен был вынести девятилетний ребёнок!"

Прикрыв лицо холодными ладонями, Мия вскоре начала отчаянно бить подушку кулачками.

— А-а-а-а! Что я вообще несла?!

Подземная тюрьма, множество рыцарей…

И вдруг — домашний питомец, говорящий с императором на «ты».

Если уж Адилотт её выслушал, то, наверное, был просто ошарашен…

— Ууу! Это же просто сцена из дешёвой мелодрамы!

В её памяти всплыло выражение лица Адилотта. Он явно был немало удивлён, но, пока она не выплакалась, не сказал ни слова.

Хорошо хоть, что не оттолкнул её. В конце концов, он даже молча протянул ей носовой платок. Но пока они шли обратно, Мия чувствовала на себе его косые взгляды…

http://tl.rulate.ru/book/125706/5617930