После обычных светских бесед, расспросов и прочей ерунды, которая, к сожалению, является неотъемлемой частью жизни, Гарри удалось перевести тему на то, о чем он только мог подумать, и что не повлечет за собой личных вопросов со стороны хозяина. Люциус Малфой, возможно, никогда не занимал высокого места в списке Гарри (попытки смерти имеют такую тенденцию), но если он и знал что-то одно, так это то, что Малфой любил свою семью больше всего на свете. И вот Гарри умело (по его мнению) перевел разговор на Драко. Он считал, что у него есть веская причина для этого, ведь Малфой-младший был одним из лучших друзей Айви. Люциус, похоже, был доволен расспросами, и Гарри мысленно похлопал себя по спине за этот ход.
За довольно короткий промежуток времени Гарри узнал о юном Драко Малфое больше, чем когда-либо прежде. За хорошими и неловкими историями ему пришлось бы отправиться к Нарциссе, но Люциус был более чем счастлив поговорить о своем сыне. Гарри поделился с ним тем, что Айви рассказала ему о Драко, не обращая внимания на склонность подруги долго разглагольствовать о самых разных вещах. Вместо этого он сосредоточился на словах Айви о том, что Драко хорош в Зельеварении, хороший друг и еще один одержимый квиддичем человек (Гарри сформулировал это немного по-другому, потому что, очевидно, это не было плохой чертой).
В один из самых странных моментов своей жизни в этой новой вселенной он обнаружил, что смеется вместе с Люциусом Малфоем над выходками их детей. Потом он понял, что действительно считает Айви своим ребенком. В каком-то смысле так было всегда, но в то же время она была технически его версией в этой вселенной. Вероятно, в этом можно было бы найти какой-то философский или психологический смысл, но Гарри предпочел просто принять это чувство и проигнорировать вопрос о том, не странно ли, что он воспитывает своего альтернативного «я», считая того же альтернативного «я» своим ребенком.
Затем Гарри совершил ошибку, сделав замечание о том, что он рад, что Хогвартс все еще стоит, и это привело к обоюдному осознанию того, что они с Малфоем фактически не видели детей весь вечер. В обычной ситуации это не было бы большой проблемой, но было уже поздно, а сахара было слишком много, чтобы можно было что-то гарантировать. Посмотрев друг на друга и кивнув, они вместе отправились проверить детей. Скорее всего, все было в порядке, но проверить никогда не помешает, верно? На всякий случай?
В очередной сюрреалистический момент этой ночи Гарри обнаружил, что смотрит на зону бедствия - комнату, которую, судя по всему, заняли дети. Некоторые лица он узнал, а некоторые - нет, но по меньшей мере двадцать детей разного возраста участвовали в каком-то шуточном сражении. Определение зачинщиков не заняло много времени. Это были, конечно же, Айви, потому что кому еще могла прийти в голову такая идея, и Тео Нотт, к удивлению Гарри и Люциуса. Эти двое детей, судя по всему, вели свои «армии» друг против друга, что, возможно, было своего рода реконструкцией.
«Не думаю, что я когда-либо видел Тео таким громким», - заметил Люциус.
Гарри взглянул на него.
«Обычно он тихий», - пояснил Люциус.
Гарри кивнул. «Ну, у Плюща есть склонность выводить...» Худшее? Лучшее? «...энтузиазм в других».
Они оба скорчили гримасы, когда Гойл споткнулся о подушку и ударился головой о подлокотник кресла.
«Ну, они выглядят прекрасно», - сказал Люциус.
Гарри бросил на него взгляд, говоривший о том, что он явно не считает ситуацию нормальной.
«Никто не выглядит раненым», - поправил Люциус, явно не обращая внимания на травму, свидетелями которой они только что стали. «По крайней мере, крови нет».
Технически это было верно, но Гарри все равно удивился, что Люциус Малфой, постер элитарности чистокровных, был доволен тем, что его сын и еще несколько детей развязали войну в его доме.
«А ты уверен, что это, - Гарри жестом указал на всеобщее разрушение, заполнившее комнату, - в порядке?»
Малфой на мгновение уставился на него. «Все в порядке», - сказал он, после чего развернулся и направился обратно в сторону главного бального зала. «Мы не храним в этой комнате ничего важного».
Гарри мог это понять, хотя и удивился тому, что Люциус Малфой, по-видимому, был из тех людей, которые поддерживают такую идею.
Когда они вернулись в бальный зал, их встретила Нарцисса, которая вопросительно посмотрела на Люциуса.
«Просто проверяю, как там дети».
Нарцисса улыбнулась. «И как они?»
«Они остались в голубой комнате».
«Замечательно», - обрадовалась Нарцисса. «Я так рада, что они нашли, чем себя развлечь».
Лично Гарри считал, что инсценировка битвы или что бы там ни происходило в иронично названной синей комнате (честно говоря, разве большинство вещей в комнате не были красными?) выходит за рамки простого «развлечения». Но, может быть, это было нормально? Его собственный опыт общения с детьми, которых он узнал, заставлял его думать иначе, но Айви, вероятно, имела к этому отношение, и было логично, что даже чистокровные дети Слизерина иногда вели себя как... ну, как дети. Хаос и разрушения в том числе.
По крайней мере, здесь не было магических существ, которые могли бы...
Погодите. Он же ясно сказал ей оставить Тигра дома, верно? Он ломал голову, пытаясь вспомнить, как он поступил именно так, но так и не смог вспомнить. Он говорил о том, что не надо приносить взрывоопасные сладости, и о том, что не надо дарить цветные лепешки павлинам, но не мог припомнить, чтобы он действительно просил Айви не брать с собой Тигра, и никак не мог предположить, что она воспримет как само собой разумеющееся, что не надо приводить ядовитую змею на домашнюю вечеринку.
Быстро извинившись перед обоими Малфоями, он бросился обратно в сторону военной... э... «голубой комнаты» и с силой распахнул дверь. Двадцать или около того пар глаз внезапно сфокусировались на нем.
http://tl.rulate.ru/book/125451/5274715
Сказали спасибо 4 читателя