Готовый перевод Guardians of the Dafeng / Стражи Дафэна: Глава 7: Эта сестрица прекрасна

«Нин Янь?» Сюй Пинчжи был ошеломлен.

Слезы Ли Ру все еще были на ее лице, ее радостное выражение застыло.

«Два дня назад Сюй Ци Ань кричал в своей камере, что ему нужно увидеться с магистратом, мол, у него есть важные улики, которые он должен сообщить. Вскоре магистрат раскрыл дело. Согласно законам Великого Шана, искупление преступлений за счет заслуг естественным образом снимает с вас вину», - объяснил секретарь.

«Да, это так...» - заикнулся Сюй Пинчжи. Он приютил Сюй Ци Аня, когда тот был еще совсем маленьким. Как он мог не знать, что за человек его племянник?

Сюй Пинчжи подозревал, что клерк лжет, но доказательств у него не было.

Это был тот самый негодяй-племянник... Лицо Ли Ру побледнело.

Разве не их сын дергал за ниточки, чтобы спасти всю семью? Как это мог быть тот злосчастный племянник? Разве он не в тюрьме?

В смятении Сюй Пинчжи вывел жену и дочерей через заднюю дверь ямэня, где их ждал Сюй Ци Ань, пытавшийся привести в порядок свои растрепанные волосы.

Как только он увидел племянника, сомнения, затаившиеся в его сердце, вдруг показались ему неважными. Мужчина, занимавшийся боевыми искусствами, почувствовал, как в его сердце вспыхнуло тепло, а глаза покраснели. Он шагнул вперед, сначала хотел обнять племянника, но, почувствовав, что это слишком сентиментально, и не в силах отпустить свою гордость, сердечно похлопал его по плечу. «Нин Янь, молодец!»

Этим похлопыванием он чуть не отправил Сюй Ци Аня в загробный мир.

«Второй дядя, вы находитесь на пике Совершенствования Ци. У нас с вами разница в целый ранг», - Сюй Ци Ань говорил естественно, без всякой фамильярности.

Он был удивлен такой гармонией и в то же время, оглянувшись через плечо второго дяди, увидел трех женщин позади него.

Эй, тетя, ты сегодня в таком жалком состоянии... Эта мысль возникла непроизвольно.

Но злорадство длилось недолго: его привлекла красота сестры.

На девушке была свободная тюремная одежда, растрепанные волосы спадали на классически красивое овальное лицо. Высокий прямой нос с первого взгляда придавал ей объемную внешность красавицы смешанной расы.

Кроме того, в этом возрасте она была максимально чиста и непорочна, превращаясь в очарование, от которого трудно отвести взгляд.

Черт возьми, у меня такая красивая сестра! Сюй Ци Ань был потрясен.

В воспоминаниях владельца оригинала внешность его сестры была довольно расплывчатой, вероятно, потому что он не обращал на нее особого внимания. А из-за тети он чувствовал себя немного виноватым.

Он не слишком дружелюбно относился к своим кузинам.

Заметив горящий взгляд брата, Сюй Линьюэ робко обратилась к нему «Старший брат» и немного застенчиво опустила голову.

«Старший брат!» Внезапно раздался вопль.

Пятилетняя Сюй Линьинь, совсем кроха, подбежала и резко остановилась перед Сюй Ци Анем, выжидательно глядя на него.

Сюй Ци Ань махнул рукой. «У меня нет для тебя конфет. Я сам только что вышел из тюрьмы».

Стоит отметить, что, хотя оригинальный владелец не любил своих кузенов, к младшей сестре он относился довольно хорошо, потому что ее внешность в итоге не напоминала мать.

«Что такое тюрьма?»

«Это место, где ты спала последние несколько дней».

«А что насчет другого брата? Он принес конфеты?»

«Он не пришел».

«О.» Малышка выглядела разочарованной. Другой брат, о котором она говорила, был Сюй Синьнянь, ее родной брат, хотя она еще не знала разницы между двоюродными и троюродными братьями и сестрами.

Эта сестренка не очень умная, просто маленький глупый ребенок. Наверное, она унаследовала это от матери... Так думал оригинальный владелец.

Наконец он посмотрел на свою тетю Ли Ру. Эта женщина, которая всегда властвовала над Сюй Ци Анем, наверное, и представить себе не могла, что настанет день, когда ей придется смиренно благодарить своего несчастного племянника.

Красавица неловко отвернулась, неохотно произнеся: «Спасибо, Нин Янь...»

В этот момент в голове Сюй Ци Аня всплыло смутное воспоминание.

Когда тетя привезла его в маленький дворик рядом с резиденцией Сюй, Сюй Ци Ань был в ярости и клялся небесам: «Я, Сюй Ци Ань, в будущем добьюсь своего. Не жалейте об этом!»

Сейчас, вспоминая об этом, было неловко. Разве это не было тетушкиной версией «не смотри на бедного юношу свысока»?

Теперь Сюй Ци Ань взглянул на отношения между первоначальным владельцем и его тетей с объективной точки зрения третьего лица. Красавица была не совсем виновата.

На обучение боевым искусствам Сюй Ци Ань ежегодно тратил более ста таэлей серебра. Для обычной семьи это было эквивалентно двадцати-тридцати годам накоплений, а для зажиточной - и подавно.

Естественно, что тетя была возмущена. Поэтому Сюй Ци Ань искренне сказал: «Тетя, не спешите меня благодарить. Подождите, пока мы вернемся домой и поедим, а потом повторите».

Ли Ру тут же расширила свои большие глаза, как у Мэйбеллин, и посмотрела на несчастного племянника.

Сюй Пинчжи почувствовал, как у него задрожала кожа головы, и сказал глубоким голосом: «Сначала пойдем домой!»

...

Сюй Синьнянь, спотыкаясь, вернулся в резиденцию Сюй, неся в руках кувшин с вином. Дом, в котором он прожил уже девятнадцать лет, был заколочен, на главных воротах висели печати, а сам он выглядел пустым и заброшенным.

Сюй Синьнянь распахнул ворота, перешагнул через порог, пошатываясь, сделал несколько шагов, а затем обернулся, чтобы закрыть дверь.

Повеситься - не самое приятное занятие, да и не подобало достоинству ученого, как он. Поэтому он не мог привлечь внимание чиновников.

Он должен был сохранить лицо.

Он шел от внешнего двора к внутреннему, словно проходя через долгую жизнь.

В три года он знал символы, в пять - читал стихи, в десять - хорошо знал классику мудрецов. В четырнадцать лет он поступил учиться в Академию Облачного Оленя. В восемнадцать лет он стал рекомендованным ученым.

Сказать, что он был одарен, было бы преувеличением.

Его интеллект и эрудиция формировали его гордый характер.

Он всегда гордился перед своей семьей, обещал славу, был будущим столпом семьи Сюй.

Как мужчина, он предпочел бы умереть с блеском, чем жить в унижении.

Подумав об этом, Сюй Синьнянь осушил кувшин с вином и разбил его о землю.

Подкрепившись, он поспешил в свою комнату, размазал тушь, взял кисть и написал самую блестящую прощальную поэму в своей жизни.

Сюй Синьнянь трижды громко рассмеялся, схватил бумагу сюань и бросился вон, достал приготовленную пеньковую веревку и повесил ее на дерево гинкго во внутреннем дворе.

Его удивило, что перед лицом смерти он нисколько не испугался. Он лишь ощутил небывалое чувство свободы.

Внезапно он понял этих необузданных, эксцентричных ученых. Только когда человек ничего не боится, он может смотреть на мир свысока.

Если не бояться смерти, то чего еще бояться в этом мире?

...

Пекин процветал и славился как самый добродетельный город в мире.

Сюй Ци Ань медленно пробирался по шумному древнему городу. Кареты текли как вода, лошади - как драконы. По обеим сторонам улиц выстроились магазины, флаги и транспаранты развевались на ветру.

Ему на ум невольно пришла поэтическая строка: «Туманные ивы, расписные мосты, изумрудные занавеси ветра, десять тысяч домов в разнобой».

Пекин был еще более процветающим, чем Цяньтан, описанный в поэме. В книге «Великий Шан: Географические записи» отмечается: „В первые годы эпохи Юаньцзин население столицы составляло более 1,96 миллиона человек“.

Сейчас шел 36-й год правления Юаньцзин.

К этому времени население Пекина должно было превысить два миллиона человек.

В особняке семьи Сюй было три двора, передний и задний, и в нем работали семь или восемь горничных и слуг. Сейчас слуги и горничные были уволены, главные ворота заперты, а дом пуст.

Тетушка Ли взглянула на табличку над главными воротами, испытывая смешанные чувства. «Интересно, как там Синьнянь? Должно быть, он очень беспокоится о нас. Перед тем как нас посадили в тюрьму, он сказал, что освободит нас».

Она произнесла эти слова, когда они вошли в дом.

Цены на недвижимость в Пекине были высокими. Этот особняк с тремя дворами стоил не менее 5 000 таэлей серебра. Первоначальный взнос в размере 30 % составит 1 500 таэлей... И почему я до сих пор думаю о ценах на недвижимость даже в другом мире?

Сюй Ци Ань скривился.

Сюй Пинчжи утешил ее: «Синьнянь хорошо знает классику, устойчив и надежен. Сейчас он, должно быть, занимается нашими делами. Когда он вернется, мы устроим ему сюрприз».

Это плохо... Выражение лица Сюй Ци Аня изменилось. Он знал, что Сюй Синьнянь собирается покончить с собой.

В глазах дяди и тети Сюй Синьнянь был решительным, серьезным, стабильным и надежным, непреклонным ученым.

«Хахаха, я, Сюй Синьнянь, жил как свободный человек, а умру как непреклонный призрак».

«Сюй Синьнянь, талантливый сверх меры, но небеса несправедливы».

«Если бы небо не родило меня, Сюй Синьняня, Великий Шан пребывал бы в вечной ночи...»

Под деревом гинкго ученый, стоявший на стуле, вдруг снял головной убор и отбросил его в сторону, энергично тряхнув головой с растрепанными волосами.

Он был необузданным и эксцентричным, диким и свободным. Просунув голову сквозь веревочную петлю, он увидел свою семью, их лица застыли, а глаза были пусты.

Я, Сюй Синьнянь, прожил жизнь в безудержной свободе... Сюй Синьнянь талантлив безмерно, но небеса несправедливы... Если бы небеса не родили меня, Сюй Синьняня, Великий Шан пребывал бы в вечной ночи... Глядя на свою неожиданно вернувшуюся семью, Сюй Синьнянь чувствовал, что должен был умереть на миг раньше.

http://tl.rulate.ru/book/124363/5246775