Готовый перевод That year the flowers bloomed 1981. / В тот год расцвели цветы 1981.: Глава 172. Ли Е: «Вы ни в коем случае не должны верить тому, что я говорю»

Том 1. Глава 172. Ли Е: «Вы ни в коем случае не должны верить тому, что я говорю»

Юй Ляньшэн был очень зол.

Его раздражало всё с самого начала лекции.

Студент первого курса, сидевший на задней парте, в такой важной обстановке, «шутил» и рассмешил девушек.

Его отношение к учёбе было очень несерьёзным.

Он вспомнил, как три года назад, когда он только поступил в Пекинский университет, какая там была плотная учебная атмосфера, все думали только об учёбе, из-за одного вопроса спорили и не могли заснуть.

А теперь, за последние два года, в университете стало модно танцевать, появилось много поэтов, все начали изучать «науку успеха», скрывая свои мысли глубоко внутри, говоря мало и не ошибаясь, где же та ответственность «нести бремя мира на своих плечах»?

Когда началась лекция, этот первокурсник пришёл, казалось, только с ушами, все делали записи, а он просто сидел и пялился.

И ещё он нагло сказал девушке: «Мне не нужны бумага и ручка».

Ты, парень, что, всё запоминаешь на слух? Хорошо, подожди.

Юй Ляньшэн решил, что как только лекция закончится, и мистер Чжан уйдёт, он проверит знания этого парня, понял ли он политическую экономию первого курса?

Зачем занимать место, если ничего не понимаешь?

Но лекция закончилась, а мистер Чжан ещё не ушёл! Этот Накамура Наото выскочил и взбесил Юй Ляньшэна.

Какой ты имеешь право, студент не из этой специальности, сомневаться в тезисах мистера Чжана и указывать ему на ошибки?

Хотя, честно говоря, если бы он, Юй Ляньшэн, услышал от иностранца фразу «ваша страна вот-вот рухнет», он бы тоже взбесился и бросился бы в драку.

Но это наша территория, кто бы ты ни был, сдерживай свой гнев, не позволяй себе такие выходки.

Однокурсники, знавшие характер Юй Ляньшэна, сразу же схватили его за руку, но Юй Ляньшэна, эту пушку, не так-то легко было удержать.

Он изо всех сил вырвался из рук однокурсников, собираясь встать, перешагнуть через головы и выскочить вперёд, чтобы плюнуть этому типу в лицо, а если тот посмеет ругаться, то он его хорошенько отделает.

Но как только Юй Ляньшэн поднял ягодицы, кто-то опередил его, он обернулся и увидел этого парня, это ещё больше его разозлило.

Что ты лезешь? В таких делах, касающихся японцев, ты, первокурсник, сможешь справиться? Это должен сделать я, я уже столько людей обидел…

Но когда Юй Ляньшэн услышал всю фразу Ли Е, он почувствовал… такое облегчение.

— Процветание или упадок вашей японской экономики, кажется, зависит не от ваших усилий, трудолюбия и ума, а от другой, более могущественной страны?

Эта фраза Ли Е, словно гром среди ясного неба, заставила всю аудиторию замолчать.

В словах Ли Е не скрывалось открытого презрения, и в сердцах сотен присутствующих возникло одно слово:

— Храбрец.

Сейчас царила дружеская атмосфера, Накамура Наото проявил свою добрую волю, кредиты, обмен студентами, передовые продукты – всё это было направлено в страну, где находился Ли Е.

Но фраза Ли Е звучала так, будто он указал пальцем в нос Накамуре Наото и сказал: «Ты всего лишь марионетка, мягко говоря, сторож, а выставляешь себя таким важным?»

Можно представить, какой взрывной эффект произвела эта фраза на Накамуру Наото.

Накамура Наото несколько секунд опешил, пока не понял фразу Ли Е, ведь Ли Е говорил не на его родном языке, и за три года он не слышал таких невежливых слов, он был совершенно не готов.

Когда он понял, и увидел лицо Ли Е, которое он так много раз хотел разорвать, его гнев вскипел.

— Бака… ты слишком перегибаешь.

Хотя Накамура вовремя опомнился, вторую половину фразы он произнёс по-китайски, используя привычную вежливую форму, но это было похоже на то, как одновременно кланяться и рубить голову – лицемерие.

— Ты кого, блядь, обзываешь?

Юй Ляньшэн наконец вскочил и гневно обрушился на Накамура Наото.

Затем он не забыл подмигнуть Ли Е:

— Сядь, посмотри, как я разберусь с этим парнем.

Этот жест заставил Ли Е по-новому взглянуть на Юй Ляньшэна.

Он явно почувствовал, что Юй Ляньшэн не пытается выслужиться, а тайно «защищает», старшекурсник защищает первокурсника.

— Вы оба сядьте.

Наконец-то среагировал один из преподавателей, строго обратившись к Ли Е и Юй Ляньшэну.

Но он не только сделал выговор своим студентам, он повернулся к Накамура Наото и строго сказал:

— Товарищ студент, это академическая лекция, не касайтесь тем, не связанных с наукой, не спорьте здесь, ваше отношение к господину Чжан было невежливым, я сообщу вашему классному руководителю о сегодняшнем происшествии.

Однако Накамура Наото уже был взбешён и не собирался слушать выговоры преподавателя.

Он также серьёзно сказал:

— Я не считаю, что это не связано с наукой, разве это не лекция по экономике? Разве я не говорил о фактах в экономике? Достижения нашей великой страны в экономике неоспоримо являются лучшими в мире, почему в свете неопровержимых фактов меня должен обвинять и оскорблять какой-то ничего не смыслящий студент?

Накамура Наото повернулся и указал пальцем на Ли Е.

— Ли Е, ты должен извиниться за своё поведение, искренне и публично извиниться.

— …

Все взгляды устремились на Ли Е, следуя за пальцем Накамура Наото.

Сунь Сяньцзинь, Чэнь Сяолин, Чжэнь Жунжун и другие были в панике, они никак не ожидали, что, просто придя послушать лекцию и узнать что-то новое, попадут в такую передрягу.

Любое дело, связанное с иностранцами, не мелочь, после сегодняшнего вечера, не говоря уже о Ли Е, даже классный руководитель Му Юйнин будет вызвана в школу для объяснений.

Профессор Чжан на сцене тоже посмотрел на Ли Е.

Затем его взгляд неожиданно блеснул.

Этот молодой Ли Е нисколько не нервничал, и это была не показная невозмутимость, он действительно был спокоен.

Кроме того, девушка рядом с ним тоже интересна, её холодный взгляд был таким же острым, как бритва.

И её маленькая рука была незаметно переплетена с рукой Ли Е, словно давая ему психологическую поддержку.

Интересно, современные студенты не так уж плохи!

Профессор Чжан машинально взял свой стакан, поднёс ко рту и понял, что последняя глоточка чая уже выпита.

Ли Е действительно не боялся вопросов Накамура Наото.

Другие не знали, что японский экономический пузырь скоро лопнет, их подавляло нынешнее процветание, но Ли Е знал об этом точно.

А через несколько десятков лет Китай в экономическом плане несомненно превзойдёт Японию, у Ли Е было достаточно психологическое преимущество. Это преимущество проявлялось в абсолютной уверенности.

Ли Е уже собирался уверенно возразить Накамура Наото, но его опередили.

Юй Ляньшэн театрально воскликнул:

— Он тебя знает? Ох, это плохо, он знает, на что я способен, теперь он решил поиздеваться над тобой, мягкотелым, братан, ты справишься?

Юй Ляньшэн говорил очень громко, казалось, он беспокоился за Ли Е, но все услышали его слова, и зал разразился смехом.

Они смеялись над Накамура Наото,

студентом-иностранцем 80-го набора, который донимает первокурсника 82-го набора, причём сначала он просил профессора Чжан внести поправки, а теперь переключился на студента Ли Е, требуя от него извиниться.

Стыдно ему не было? Совести не было? Только он умный?

Даже если у Накамура Наото была толстая кожа, он всё же немного растерялся, но всё ещё упорно говорил Ли Е:

— Ты только что поступил на первый курс, ты многого не понимаешь, как ты можешь говорить глупости в такой серьёзной обстановке?

Ты сейчас извинись, и я не буду придираться к твоей необразованности, иначе я доложу в университет.

— Необразованный – это ты, — Ли Е, наконец, получил возможность высказаться: — Разве ваш тридцатилетний быстрый рост не был обусловлен помощью великой державы? Ты смеешь сказать, что нет?

Накамура Наото глубоко вздохнул пять секунд, и наконец, скрепя сердце, сказал:

— Между нами и США нет ничьей помощи, их помощь – это обычная поддержка между союзниками, мы также предоставили им достаточную отдачу и помощь.

— Нет-нет-нет, ты не прав.

Ли Е удивлённо покачал головой:

— Я говорю о великой державе, это мы, вы должны благодарить нас, без нашей помощи вы бы никогда не получили возможности для экономического подъёма.

— …

Накамура Наото был ошеломлён, он ломал голову, не понимая, как Ли Е может так нести чушь.

Процветание нашей великой Японской империи, какое отношение оно имеет к Китаю?

— Ты несёшь чушь!

Накамура Наото сердито крикнул, окружающие, кроме некоторых сообразительных студентов и преподавателей, которые уже догадались о намерениях Ли Е, нахмурились.

А лицо Ли Е стало всё более суровым.

Прежняя лёгкая усмешка превратилась в лезвие ножа.

— Я не несу чушь, в 1945 году ваша родина лежала в руинах… в 1950 году ваш народ страдал от голода, вся страна не видела надежды…

Но в октябре 1950 года мы начали войну на севере…

Мы все изучаем экономику, мы знаем, что есть спрос, есть рынок, война на севере – это спрос…

Война – это пожирательница золота, за три года в вашу страну хлынул поток денег и материалов, поддерживая вас в восстановлении военных заводов, восстановлении всей промышленной цепочки, удовлетворении спроса рынка…

Большинство снарядов на северном фронте поступали с ваших военных заводов, ваши порты были забиты транспортными судами со всего мира…

Ваши больницы были переполнены стонущими ранеными… всё это дало вам шанс, вы пережили взрывной рост в машиностроении, медицине и транспорте…

Спокойный голос Ли Е эхом разносился по аудитории, оглушая всех.

— После войны заводы, производившие снаряды, начали производить машины, заводы, производившие танки, начали производить автомобили…

Ваш тридцатилетний процветающий рост был основан на трёхлетнем взрывном спросе, без этих трёх лет вы были бы бедной аграрной страной, если вы не верите, спросите Маркса.

Ли Е снова приподнял уголки губ, с усмешкой посмотрел на Накамура Наото и сказал:

— Тогда скажите, неужели не стоит поблагодарить нас за то, что мы помогли вам в своё время?

— …

В зале воцарилась не просто тишина, а мертвая тишина.

Однако однокурсники Ли Е, с любопытством смотревшие на него, молча, но их глаза блестели, а щёки горели.

Слова Ли Е были очень дерзкими и смелыми, но разве это не в стиле Пекинского университета?

Несколько преподавателей тоже молчали, они не стали прерывать Ли Е, позволив ему высказаться до конца, что само по себе было своего рода поддержкой.

Как же это было захватывающе!

Профессор Чжан уже вернулся на своё место и наслаждался происходящим, как театром.

Слова Ли Е для него, возможно, были обычным делом, но слушать было приятно! Кому же захочется, чтобы ему мешал какой-то японец, и требовать публичного исправления?

Я исправлюсь? Я исправлюсь твою… мать.

Кто ты такой вообще?

Вот так надо отбиваться от таких.

Накамура Наото, как будто почувствовал то отвращение, о котором говорил его дед.

Он был окружён, он был один против всех.

Накамура Наото, выпрямив шею, не сдаваясь, сказал:

— Ли Е, то, что ты только что сказал, не относится к экономике, ты вводишь в заблуждение и обманываешь всех нас.

— …

Юй Ляньшэн тут же хотел снова вскочить.

Преподаватель сказал, что здесь нельзя обсуждать неэкономические вопросы, он сказал, что это экономический вопрос, а теперь говорит, что дерьмо – это еда? Ты это съешь?

Но Ли Е отреагировал гораздо быстрее, чем Юй Ляньшэн.

— Да? Я только на первом курсе, поэтому некоторые знания я действительно изучил не до конца.

Ли Е наклонился и взял учебник у Чжэнь Жуньжун – «Политическая экономия».

Экономика большой страны никогда не бывает чисто экономической проблемой, в словах Накамура Наото была небольшая брешь.

Ли Е указал на пять больших иероглифов на обложке учебника и сказал:

— Возможно, я перепутал эти иероглифы, поэтому, старшие братья и сёстры, однокурсники и друзья, пожалуйста, не верьте каждому моему слову.

— …

— Ха-ха-ха-ха!

Юй Ляньшэн тихо сказал:

— Брат, я восхищаюсь тобой, ты явно не прав, но умудряешься выглядеть таким беззащитным и невинным.

— Я не прав? Да как же? Я же хороший студент.

Скромное объяснение Ли Е снова вызвало смех, серьёзная дискуссия превратилась в сцену веселья.

А Накамура Наото под давлением этого смеха, наконец, не смог сдержать своих эмоций.

http://tl.rulate.ru/book/123784/5275372