Готовый перевод That year the flowers bloomed 1981. / В тот год расцвели цветы 1981.: Глава 80. Нет, на меня донесут

Том 1. Глава 80. Нет, на меня донесут

Тётя приехала в город с сыном Цуй Айго для участия во вступительных экзаменах и, конечно же, не позволила бы своему драгоценному сыну спать на полу в первой средней школе уезда, где в комнате пахло потными ногами, когда можно было с комфортом остановиться у бабушки.

Однако Ли Минъюэ уже два дня жила в доме Ли Е, и теперь, когда экзамены закончились, она всё ещё не уехала домой, что показалось Ли Е странным.

Посёлок Хэбинь находился довольно далеко от города, на велосипеде нужно было ехать больше двух часов! Она что, хотела поужинать и потом ехать в темноте?

Ли Е не осуждал её, это был дом её родителей, даже если бы она осталась здесь на год, Ли Е, как младшему, не стоило бы вмешиваться.

Однако Ли Е не собирался обращать на неё внимание, ответил ей что-то невпопад и пошёл в свою комнату.

После того, как на второй день Нового года Ли Минъюэ попыталась познакомить его с тёмной, низкой и на четыре-пять лет старше его «прекрасной» девушкой, Ли Е не хотел иметь с ней ничего общего.

В его памяти тётя Ли Минъюэ и вторая тётя Ли Минсян были совершенно разными людьми.

Пятилетний ребёнок присматривает за трёхлетним.

Ли Минъюэ с детства, пользуясь тем, что присматривала за младшими братьями и сёстрами, бесстыдно получала больше всех в семье, и до сих пор Ли Кайцзянь побаивался её.

Младшая тётя Ли Минсян была другой, она была мягкой и уступчивой, у неё были хорошие отношения со вторым братом Ли Кайцзянем, но даже вместе они часто не могли справиться со старшей сестрой Ли Минъюэ.

Домашний тиран должен быть не только сильным, но и бесстыжим.

Такое часто встречается в больших семьях,

всегда найдутся те, кто под разными предлогами будут ущемлять братьев и сестёр, при этом считая себя правыми.

Они сами не считают себя виноватыми, поэтому не испытывают угрызений совести и не терпят, когда им говорят, что они эгоистичны.

Но как только Ли Е собрался уйти в свою комнату, Ли Минъюэ остановила его.

— Сяо Е, ты как раз вовремя, мы с дедушкой спорим об одном деле! Рассуди нас.

— Вы, старшие, спорите, а мне, младшему, рассуждать?

Ли Е не хотел вмешиваться, он чувствовал какой-то подвох, тётя Ли Минъюэ всегда любила хвастаться отличными оценками Цуй Айго, принижая своего племянника, почему же теперь она обратилась к Ли Е?

Он не понимал, как Ли Кайцзянь мог позволить ей сравнивать детей по учёбе, почему бы не сравнить их по внешности?

С такой внешностью Ли Е, с его длинными ногами, он мог бы одним пинком загнать Цуй Айго в грязь на восемь лет.

Но Ли Минъюэ настаивала, чтобы Ли Е пошёл в главную комнату, и Ли Е не мог ей отказать, поэтому неохотно пошёл.

В главной комнате Ли Минъюэ усадила Ли Е на табурет и сказала:

— Сяо Е, я тебе скажу, дедушка каждый год получает талон на часы, ещё позапрошлым годом он обещал, что в этом году талон достанется мне, чтобы Айго мог использовать его, когда поступит в университет, я уже почти два года коплю деньги, но ничего не происходит, я думала, что отец забыл про свою дочь, а теперь узнала, что он отдал мой талон своему внуку!

— …

Ли Е сохранял невозмутимое выражение лица, медленно повернул голову, сначала посмотрел на улыбающуюся тётю, затем на дедушку с растерянным лицом, размышляя, как ему поступить.

Ли Чжунфа, наверняка, устал от препирательств с Ли Минъюэ и теперь надеялся, что его внук поможет ему избавиться от надоедливой дочери.

Но Ли Е тоже не хотел этого! Сам родил дочь, сам и разбирайся, зачем мне портить с ней отношения?

— Дедушка, когда вы дали своему внуку талон на часы? Я что-то не знаю. Неужели… у вас есть ещё один внук?

— …

Одной фразой Ли Е ошарашил всех присутствующих.

В 1982 году ни один «зайчонок» не посмел бы так разговаривать со старшими, тем более с дедом, который пользовался большим авторитетом в семье.

Межвременная семейная шутка привела к семейной трагедии.

Взгляд бабушки Ли, У Цзюйин, сначала гневно устремился на Ли Е, затем переместился на Ли Чжунфа.

— Я тебя прикончу, проклятый!

Ли Чжунфа взорвался от гнева, резко вскочил со стула.

Ли Е был начеку и мгновенно выскочил за дверь.

Я тебе сказал, что ты не можешь справиться со своей дочерью, почему ты заставляешь меня это делать?

— Заяц, вернись!

Добравшись до двери, Ли Чжунфа, видя, что не может догнать, проревел, применяя силу давления старшего поколения.

Ли Е осторожно держался на расстоянии.

Несмотря на то, что этот старик был стар и слаб, его скорость и ловкость значительно ухудшились, но его опыт в рукопашном бою, сила и умение бороться были на высоте.

Если бы он схватил его, два-три приёма, и Ли Е уже ползал бы по земле, зовя его дедушкой.

— Зачем ты пугаешь ребёнка? Разве нельзя просто заставить его объясниться?

Бабушка Ли, У Цзюйин, в гневе остановила Ли Чжунфа, затем окликнула Ли Е:

— Сяо Е, вернись, расскажи своей жадной тёте про свои часы.

Ли Минъюэ тут же возмутилась:

— Почему я жадная? Мама, нельзя говорить такие вещи при детях.

— Хм.

У Цзюйин фыркнула и презрительно сказала:

— С самого детства, кто мог перехватить что-либо из вещей дома? Спросим Кайцзяня и Минсян, правда ли, что ты жадная?

Ли Минъюэ растерялась и только нахмурилась, дуясь.

Ли Е вернулся и сел, развёл руками и сказал Ли Минъюэ:

— Тётя, теперь ты веришь? Дед не давал мне талон на часы.

Ли Минъюэ сердито сказала:

— А кому же он дал… не… ой!

У Цзюйин схватила маленький веник и ударила им Ли Минъюэ.

Она и любила, и ненавидела свою старшую дочь.

Ли Минъюэ вырастила Ли Кайцзяня и Ли Минсян, а затем обижала их, семейные дела были запутанными.

— Я говорила тебе восемь раз, талон на часы я отдала твоему дяде Сюню, взяла взаймы, не нужно возвращать?

Ты всё болтаешь без умолку, какой сейчас статус твоего отца, он будет обманывать тебя, дуру?

— Талон мой отец отдал Кайцзяню, почему отец должен возвращать? Должен возвращать Кайцзянь!

Ли Минъюэ, как будто ждала слов У Цзюйин, сразу же возразила.

Ли Е вдруг всё понял.

Эта старшая тётя обладает талантом к дворцовым интригам!

Оказывается, когда Ли Кайцзянь женился на Хань Чуньмэй два года назад, он очень любил свою молодую жену и хотел подарить ей часы.

Для женщины, вышедшей замуж второй раз, престиж очень важен.

Ли Чжунфа не смог отказать сыну и попросил у коллеги талон на часы.

В то время это было обычным делом.

Если у тебя есть талон, но нет денег или он не нужен сейчас, ты даёшь его коллеге, которому он нужен, а когда он понадобится тебе, ты берёшь его у коллеги.

Но в таком случае талон на часы, обещанный Ли Минъюэ, был отложен.

Ли Минъюэ считала, что это несправедливо, часы Хань Чуньмэй – это долг перед ней, Ли Минъюэ.

Нужно вернуть.

У Цзюйин строго посмотрела на старшую дочь и спросила Ли Е:

— Сяо Е, откуда у тебя эти часы?

Ли Е немедленно ответил:

— От друга по переписке.

— Друг по переписке?

Ли Минъюэ и другие остолбенели, только сейчас до них дошло, что Ли Е – «культурный человек».

— Нет, — недовольно сказала Ли Минъюэ, — тебе друг по переписке подарил часы? Как ты можешь так запросто брать чужие вещи?

Я тебе говорю, Ли Е, в нашей семье не принято пользоваться чужим добром, ты…

— Да, я тоже считаю, что брать чужие вещи без спроса – это неэтично и бесстыдно, поэтому я собираюсь отправить ему пятьсот юаней.

— …

Ли Минъюэ хотела ещё что-то сказать, но Ли Е её опередил.

Пятьсот юаней.

Целых пятьсот юаней!

Этот мальчишка не только культурный, но ещё и богатый!

— Тц…

Всё это время молчавший и изображавший из себя паиньку Цуй Айго рассмеялся.

— Какие часы? Стоят пятьсот юаней? Двоюродный брат, ты что, наткнулся на мошенника?

Ли Минъюэ тут же отреагировала:

— Точно, Сяо Е, стальные часы из Шанхая стоят всего 120, какие часы могут стоить пятьсот юаней?

Я же говорила, что такого не бывает, ты с детства был слишком доверчивым, я всегда говорила, что ты всю жизнь будешь создавать проблемы… Это не друг по переписке, это мошенник!

Ли Минъюэ быстро и чётко перечислила все промахи Ли Е с детства, чуть ли не назвав его дураком.

Мошенник? Я с мошенниками из Мяньбэя общался, а ты мне про это рассказываешь? О национальном антимошенническом приложении слышала?

Ли Е хмыкнул:

— Часы «Мэйхуа», швейцарские.

— …

Резкий голос оборвался, словно фермер схватил за шею кудахтающую утку.

В будущем часы «Мэйхуа» ничего не значат, но в то время, когда Patek Philippe и Rolex ещё не были известны широкой публике, часы «Мэйхуа» были настоящей аристократией среди часов.

Ли Чжунфа тоже опешил и сказал Ли Е:

— Дай мне посмотреть на часы.

Старик взял часы и сказал:

— О, это действительно «Мэйхуа»! Я видел такие часы, пять лет назад, когда дочь Лао Линя выходила замуж, у неё были такие же…

Ли Минъюэ сказала:

— Дай мне посмотреть.

Ли Чжунфа хотел отдать часы Ли Минъюэ, но Ли Е перехватил их и забрал обратно.

Не дам.

Лицо Ли Минъюэ помрачнело, Ли Чжунфа тоже подумал, что Ли Е слишком жадный.

Поэтому он сказал:

— Ничего страшного, дай своей тёте посмотреть, я гарантирую, что она их у тебя не заберёт.

Ли Е всё же отдал часы Ли Минъюэ, раз уж дед поручился.

Как только Ли Минъюэ взяла часы в руки, её глаза загорелись.

На циферблате и задней крышке часов «Мэйхуа» был изображён цветок сливы, их легко узнать.

Кроме того, они были изысканно сделаны, с современным дизайном, и разница со старомодными шанхайскими стальными часами была очевидна.

— Папа, я помню, что Лао Линь тогда купил часы «Мэйхуа» за 290 юаней!

— Это было четыре-пять лет назад, сейчас они наверняка подорожали.

— Это так, но и талон на часы тоже стоит немало!

Слушая разговор Ли Минъюэ и Ли Чжунфа, Ли Е почувствовал что-то неладное, ему показалось, что сейчас что-то произойдёт.

И действительно, тётя Ли Минъюэ, вертя в руках часы «Мэйхуа», вдруг сказала Ли Е:

— Сяо Е, тётя не хочет тебя обманывать, часы «Мэйхуа» раньше стоили 290 юаней, я дам тебе 300… 350, и ещё тот талон на часы, который твой отец мне должен, можешь не отдавать.

Что за дела?

И это ты называешь «не обманывать»?

Часы «Мэйхуа» в 1977 году действительно стоили 290 юаней, но в начале восьмидесятых цена поднялась до четырёхсот-пятисот, и проблема в том, что даже с деньгами их не всегда можно было купить.

И я только что сказал, что готов отдать пятьсот, а ты тут округляешь, хитрая лиса.

— С долгами отца разбирайтесь с ним, а вещи, подаренные другом по переписке, я не могу просто так отдать, это будет неправильно.

— Почему отдать? Ты же делишься с тётей! Ты на этом заработаешь 60 юаней и ещё долг отца погасишь, три зайца одним выстрелом.

Ли Е с досадой посмотрел на Ли Чжунфа, он уже говорил про «бесстыдство», а теперь ещё и про «совесть», но она прикидывается дурочкой, дедушка, разбирайся сам.

Ли Чжунфа тоже был недоволен:

— Ладно, твой талон на часы никуда не денется, рано или поздно ты его получишь, не позорься перед ребёнком.

— Когда это «рано или поздно»? — возмутилась Ли Минъюэ. — Договаривались, что он будет моим, а теперь его отдали жене Кайцзяня, мой Айго что, голым должен идти в университет? Ни за что!

Ли Чжунфа ещё не успел ответить, как Ли Е сказал:

— А я, значит, могу идти голым? Если ты так переживаешь за своего сына, отдай ему свои часы «Шанхай».

— Пф-ф… ха-ха…

Цуй Айго рассмеялся и сказал:

— Да ладно… двоюродный брат, с твоими-то оценками, даже неизвестно, сдашь ли ты предварительные экзамены… семь предметов, а у тебя все работы пустые…

Молодец, что несколько дней молчал и никому в семье не рассказывал.

На лице Ли Минъюэ появилось преувеличенное выражение удивления, она спросила Ли Е:

— Сяо Е, почему ты сдал пустые работы? Разве учитель не говорил тебе, что нужно заполнять всё, даже если не знаешь ответа?

В уголках губ Ли Е появилась презрительная улыбка.

— Мне лень было писать, нельзя что ли?

— Что? Лень писать?

Ли Минъюэ была в шоке, за свои сорок с лишним лет она ещё не слышала такого нелепого объяснения!

На поле битвы за поступление в университет, где все стараются изо всех сил, боясь отстать, нашёлся лентяй, которому «лень писать»?

— Отец, посмотри на внука, которого вырастил Кайцзянь, у кого он научился так разговаривать? Ещё и лень писать…

— Хватит.

Ли Чжунфа резко оборвал её и сказал жене:

— Иди готовь еду, пусть они поужинают и поедут домой, не хватало ещё, чтобы они ехали ночью, это опасно.

Это был намёк на то, что им пора уходить.

— Нет, отец, ты не можешь так его баловать…

Ли Минъюэ хотела ещё что-то сказать, но Ли Е встал и сказал:

— Я не буду ужинать дома, мне нужно вернуться в школу и готовиться к экзаменам!

Затем Ли Е протянул руку к Ли Минъюэ, требуя свои часы «Мэйхуа».

Ли Минъюэ презрительно сказала:

— Да что с ними будет, я же их не забираю, просто посмотреть, они что, от этого сломаются? Поужинай и потом возвращайся, это не помешает твоей учёбе!

Ли Е холодно посмотрел на неё, между ними возникло напряжение.

— Сяо Е, зайди ко мне, Цзюйин, забери часы.

Ли Чжунфа знал, что Ли Е всё время скрывал свои способности, у этого внука были свои взгляды и цели, поэтому он не стал вдаваться в подробности.

Сейчас, когда он сдал пустые работы на предварительных экзаменах, он не понимал, что происходит, и хотел поговорить с Ли Е.

Ли Чжунфа пошёл в свою спальню, бабушка Ли, У Цзюйин, пошла забирать часы «Мэйхуа» у Ли Минъюэ, а Ли Е встал и последовал за Ли Чжунфа.

Но, сделав всего пару шагов, он почувствовал что-то неладное.

Краем глаза он заметил, как Цуй Айго взял часы «Мэйхуа» у Ли Минъюэ.

И тут Ли Е обернулся и как раз увидел, как его часы «Мэйхуа» стремительно падают на цементный пол.

Казалось, что Цуй Айго случайно выронил часы, когда брал их, но Ли Е заметил, как Цуй Айго специально встряхнул рукой.

Разве случайно выроненные часы и специально брошенные летят с одинаковой скоростью?

— Ой, ты…

— Бах!

Вскрик У Цзюйин заставил Ли Чжунфа обернуться.

Он бросился вперёд, крича:

— Сяо Е!

Ли Е, словно леопард, бросился на Цуй Айго, схватил его за волосы и начал бить головой об стол.

Вот же ж…

Ты, придурок, я даже Хань Сяосюя не побоялся ударить, а тебя тем более!

Хань Сяосюй, племянник Хань Чуньмэй, не был родственником семьи Ли, если бы Ли Е тогда разбил ему голову или выбил зубы, это могло бы привлечь внимание соответствующих органов, и его могли бы наказать.

Хотя, учитывая положение и возможности Ли Чжунфа, скорее всего, всё бы замяли.

Но что, если бы это повлияло на вступительные экзамены Ли Е? Кому тогда жаловаться?

Поэтому тогда Ли Е сдержался.

Но кто такой Цуй Айго?

Он же внук Ли Чжунфа!

Родной внук Ли Чжунфа побил внука по линии дочери, а разбираться будет зять Ли Чжунфа, полицейский, всё это можно замять, если не будет серьёзных травм.

— Бам-бам!

Всего два удара, и на деревянном столе появились следы крови.

Только тогда Цуй Айго закричал, пытаясь оттолкнуть руки Ли Е.

Но Ли Е держал его за волосы, и чем сильнее он сопротивлялся, тем больнее ему было.

Но как раз когда Ли Е собирался ударить его в третий раз, Ли Чжунфа и Ли Минъюэ схватили его за руки и оттащили.

Ли Минъюэ собиралась устроить скандал, но Ли Е опередил её.

— Я уважаю тебя как старшую, не хотел с тобой спорить из-за этой ерунды, а ты совсем обнаглела?

— Кто тебе должен талон на часы, кто тебе должен талон на часы? Этот талон был дедушкин, он мог отдать его кому угодно, почему он должен был отдать его тебе?

— Он обещал тебе, но потом отдал его моему отцу, и что? У бабушки ещё нет часов! А ему, с фамилией Цуй, они нужны?

— Ты, предательница, вечно пытаешься урвать побольше, и ещё права качаешь, ты тут главная, что ли?

— 350 за мои часы «Мэйхуа», тебе не стыдно? Давай расскажем всем, что ты за человек, Ли Минъюэ.

Ли Минъюэ чуть не задохнулась от злости, и только сейчас начала кричать:

— Ты почему бьёшь людей? Ты почему бьёшь людей? Просто случайно уронил твои часы, а ты так жестоко избил его!

Ли Е, указывая на два больших синяка на лбу Цуй Айго, сказал:

— Я всё видел, он специально бросил их на пол.

— Какой-то Цуй ещё смеет наглеть в доме Ли? Сегодняшнего избиения мало, в следующий раз я его ещё сильнее побью.

У Ли Минъюэ затряслись руки от злости.

В семье Ли с ней ещё никто так не обращался! Даже Ли Кайцзянь вёл себя с ней как оловянный солдатик, выполняя все её приказы.

Откуда в семье Ли взялся этот маленький дьявол, который только и делает, что ругается и дерётся?

— Прекратите!

Ли Кайцзянь по-настоящему разозлился и сказал Ли Минъюэ:

— До конца года я подарю тебе часы «Шанхай», сегодня можете не обедать, уходите!

Затем он обратился к Ли Е:

— Зайди ко мне, мне нужно кое-что у тебя спросить.

Снаружи Ли Минъюэ продолжала ругаться с У Цзюйин, а Цуй Айго всё ещё громко рыдал.

— Кайцзянь дважды женился, сколько денег он потратил? Сколько приданого вы дали младшей сестре, когда она выходила замуж? Про Сяо Е вообще молчу, какой толк от того, что он потратил столько денег? А я? Что мне дали, когда я выходила замуж? Я больше всех работала в этой семье, разве я не заслужила?

Ли Чжунфа, раздражённый, закрыл дверь.

— Сяо Е, ты сдал пустой лист, что это значит? — Ли Чжунфа не верил, что Ли Е просто балуется, поэтому не стал его ругать.

— Дедушка, как ты думаешь, что будет, если я наберу 600 баллов?

— 600 баллов?

Ли Чжунфа тут же встрепенулся и тихо спросил:

— Ты действительно можешь набрать 600 баллов?

Ли Е кивнул:

— Если это будут те же задания, что и на пробном экзамене, то примерно так.

— Вдох…

Ли Чжунфа глубоко вздохнул и пробормотал:

— В этом году максимальный балл — 640, если ты действительно наберёшь 600 баллов, то сможешь выбрать любой университет в стране…

Ли Чжунфа покачал головой:

— Но тогда возникнут некоторые проблемы, твой дедушка по материнской линии хорошо со мной ладит, он обязательно отправит своего внука во второй продовольственный магазин, а ещё есть внук твоей тёти Лю…

Ли Чжунфа загибал пальцы, перечисляя всех, и десяти пальцев не хватило.

Не только друзья, с которыми у него были хорошие отношения, но и те, кто был выше его по должности, внуки и внучки нескольких человек из города тоже были в уезде Циншуй!

— Нет.

Ли Е прервал размышления Ли Чжунфа и холодно сказал:

— Если я наберу 600 баллов на пробном экзамене, то, скорее всего, меня сначала донесут.

— Донесут?

Ли Чжунфа был очень удивлён, он слишком хорошо знал, насколько опасны и отвратительны доносы, ведь он и его сын Ли Кайцзянь пострадали от них.

— Именно, — объяснил Ли Е дедушке. — Прошлым летом на вступительных экзаменах я набрал чуть больше двухсот баллов, прошлой зимой на школьных экзаменах — меньше трёхсот, а через полгода вдруг набрал 600 баллов, как ты думаешь, что подумают другие?

— Они будут завидовать!

Ли Чжунфа сделал уверенный вывод.

За эти годы он пережил много взлётов и падений, он слишком хорошо знал о коварстве людских сердец.

Если все друзья бедняки, то нет никаких проблем, но как только кто-то начинает выбиваться вперёд, кто-то может ударить тебя кирпичом по затылку, а ты даже не узнаешь, кто это сделал.

Мне плохо — пусть и тебе будет плохо.

Ли Е контролировал свои баллы, во-первых, из-за проблем, связанных с общественными отношениями, которые отнимали у него слишком много сил, ведь ему нужно было писать романы, заботиться о Вэнь Лэюй и Ли Даюне, он просто не успевал.

Кроме того, программа обучения в их группе из восьми человек была одинаковой, если бы к ним присоединились новички, то им нужно было бы объяснять совсем другие темы, он уже дошёл до заданий для выпускного класса, а они спрашивают его о заданиях для девятого класса? Он что, нянька?

Один-два раза — ещё ладно, но каждый день менять им подгузники, да ещё и обижать их, если им что-то не понравится, при этом задерживая свои собственные дела — это же самоубийство.

Кроме того, Ли Е больше всего боялся доносов.

Марка за восемь фэней могла разрушить все его планы.

В восьмидесятые годы новости о мошенничестве на вступительных экзаменах в вузы появлялись постоянно, но в девяноста девяти процентах случаев это происходило на предварительных экзаменах.

— Хм… — Ли Чжунфа вздохнул и серьёзно сказал: — Сяо Е, ты прав, но не возникнут ли проблемы через два месяца? Или другие неприятности?

Ли Е кивнул:

— Поэтому я всё время готовлюсь.

В провинции Дуншань в будущем произойдёт несколько событий, связанных с вступительными экзаменами, которые станут известны всей стране.

Но они практически не будут иметь отношения к Ли Е.

Во-первых, такие вещи обычно проворачивают местные, причём по полной программе, но в уезде Циншуй мало кто осмелится так связываться с Ли Чжунфа, не тот уровень.

К тому же, кто обратит внимание на Ли Е, двоечника, который в прошлом году набрал чуть больше двухсот баллов, а в этом году на предварительном экзамене — чуть больше трёхсот?

Поэтому Ли Е с тремястами баллами на предварительном экзамене на самом деле в большей безопасности, чем Ли Е с шестьюстами баллами.

А вот дети вроде Цзян Сяоянь и Янь Цзинбу, без связей, но с внезапно взлетевшими результатами, легко могут привлечь к себе нежелательное внимание.

Потому что у них нет возможности и способностей проверить свои работы.

***

А если дождаться результатов вступительных экзаменов через два месяца и только потом донести на Ли Е?

Тогда отлично!

Если такое случится, Ли Е вмешается и избавит общество от этой отвратительной опухоли.

Потому что это всё произойдёт после объявления результатов, баллы уже не так просто изменить.

Жалоба в уезде Циншуй ничего не даст, у них нет полномочий аннулировать баллы Ли Е, в городе тоже может не получиться, нужно жаловаться в провинцию, причём обязательно под своим именем, анонимные жалобы не принимаются, цена вопроса резко возрастает.

Даже если жалоба дойдёт до провинции.

— Что? Кто-то мошенничал? Но он первый во всём уезде Циншуй, у кого он мог списать?

— Что? Кто-то сдавал экзамен вместо него? Кто? Давайте посмотрим на его удостоверение… Хм… Есть ли ещё один такой красивый парень? Давайте сравним почерк!

— Что? Утечка экзаменационных заданий? Вот это да! В наших рядах честных педагогов завелась крыса?

— Полная проверка, обязательно проведём полную проверку, но сначала я расскажу вам одну историю — ложное обвинение карается ещё строже, три тысячи ли ссылки.

Работа Ли Е лежит перед нами, чёрным по белому написана его рукой, если хотите оклеветать, то хотя бы подготовьтесь!

Кроме того, если действительно произошла утечка всероссийских экзаменационных заданий, вы понимаете, насколько это серьёзно?

Результаты всех экзаменуемых будут аннулированы, и не только в вашем уезде Циншуй!

Если бы вас поймали за мошенничеством на месте, то никаких вопросов, но когда всё уже решено, вы понимаете, сколько кузнечиков сидит на одной верёвке?

И все должны верить вашим пустым словам, переворачивающим всё с ног на голову?

Поэтому на официальных вступительных экзаменах такое мошенничество недопустимо.

***

Ли Чжунфа долго думал и медленно кивнул:

— Проблем… не будет.

А в это время Ли Е добавил:

— Дун Юэцзинь написал мне, сказал, что скоро приедет.

Ли Чжунфа оживился и спросил:

— Редактор Дун приедет? Когда? По какому важному делу?

Ли Е ответил:

— В следующем месяце. Продажи «Под прикрытием» превзошли все ожидания издательства «Ланьхай», скоро будет четвёртый тираж, он, наверное, торопится, он хотел приехать в этом месяце, но его рекомендация о моём вступлении в местное литературное общество нуждается в рассмотрении на общем собрании, это займёт некоторое время, кроме того, он сказал, что после рассмотрения порекомендует меня в провинциальное литературное общество, если всё пойдёт хорошо, то проблем не будет.

Ли Чжунфа заволновался:

— Литературное общество? Какое литературное общество?

Ли Е, улыбаясь, сказал:

— Союз писателей провинции Шаньдун, ни словом больше, ни словом меньше.

— Шлёп!

Ли Чжунфа хлопнул себя по бедру и громко воскликнул:

— Хорошо, посмотрим, кто ещё посмеет сказать, что мой ребёнок не писатель!

Вступить в Союз писателей в 1982 году было гораздо сложнее, чем в наше время.

Ли Е не помнил современных стандартов, но один известный писатель говорил, что если написать несколько сот тысяч слов, то можно соответствовать стандартам, причём не какого-то поддельного союза, а настоящего.

Этот писатель одним романом легко прошёл в провинциальный Союз писателей и мог подать заявку в союз высшего уровня.

А Ли Е всё ещё оставался за пределами провинциального союза.

Но времена меняются, и значение членства в Союзе писателей тоже меняется.

Когда Ли Е вступит в провинциальный Союз писателей, несмотря на то, что он всего лишь мальчишка, он сможет спокойно войти в здание городского управления образования и получить чашку чая.

Хотите оклеветать меня?

Давайте, проверим работы, то, что сложно для других, для меня не проблема.

Что вы говорите?

Всё ещё сложно?

Тогда, пожалуйста, Дун Юэцзинь.

Несмотря на то, что Дун Юэцзинь – всего лишь редактор с зарплатой в несколько десятков юаней, несмотря на то, что у него нет машины, и он ездит в командировки на поезде.

Откройте его записную книжку и посмотрите, сколько там контактов из разных газет и журналов.

«Известный писатель увяз в трясине списывания».

Какой газете это не интересно?

Вам всё ещё не интересно?

Я напишу вам статью современного уровня, ту, которая перевернёт всё с ног на голову!

Что вы говорите, сейчас мало места? Нельзя опубликовать?

Это всё отговорки для бедных писателей, я щедрый человек, стоит мне только немного потратиться…

Теперь есть место?

Есть, очень много места.

— Отлично, Сяо Е, ты молодец! Думаешь на три шага вперёд, как твой дед в молодости, сегодня вечером мы с тобой выпьем!

Ли Чжунфа был в хорошем настроении, он даже не обращал внимания на жалобы и плач Ли Минъюэ снаружи.

Разве дивиденды от «Под прикрытием» ограничиваются только гонораром?

Чтобы справиться с последствиями путешествия во времени Ли Е тщательно всё продумал, выжимая из себя все соки.

В прошлом году он набрал всего двести с лишним баллов, а в этом году – шестьсот, как ни объясняй, люди будут сомневаться.

Семья Ли верила, что он внезапно стал гением, но другие вряд ли поверят.

Но Ли Е не хотел набирать четыреста-пятьсот баллов и поступать в какой-нибудь обычный университет.

Я же путешественник во времени, и вы хотите, чтобы я поступал в Ханчжоуский педагогический?

Какой ребёнок, носивший красный галстук, не мечтал о Цинхуа или Пекине?

Какой китаец, видевший могущество своей страны, не мечтал служить ей?

Когда поднимется ветер и волны, я пойду в огонь и воду, не жалея себя.

***

Середина мая, скоро объявят результаты пробного экзамена, группа из восьми человек вернулась в класс для пересдачи, с трепетом ожидая новостей.

Ли Даюн ёрзал на месте и спросил Ли Е:

— Брат, как думаешь, кто будет первым на этот раз?

Ли Е спокойно ответил:

— Меня не волнуют результаты пробного экзамена, меня волнует последующее заполнение заявления на поступление.

Ли Даюн энергично закивал:

— Ага, заполнение заявления – это целая наука, я полностью положусь на тебя, брат.

Но Ли Е сказал:

— Я говорю не о твоём заявлении, а об их.

— А?

Ли Даюн опешил, проследил за взглядом Ли Е, который был направлен на Ся Юй и её компанию.

Взгляд Ли Е стал глубоким и непредсказуемым.

— Даюн! Если в сердце копится злоба, её можно сдерживать какое-то время, но не вечно. Если уж делать, то делать так, чтобы они не смогли оправиться, мелкие ссоры, пощёчины и вырывание волос – это несерьёзно. «Благородный муж мстит сразу», мы терпели так долго, они, наверное, подумали, что мы всё забыли!

— …

Ли Даюн озадаченно спросил:

— Брат, разве не «благородный муж мстит, пусть и через десять лет»?

Вот болван.

http://tl.rulate.ru/book/123784/5226077