Готовый перевод Harry Potter and the Methods of Rationality / Гарри Поттер и методы рационального мышления: Глава 1

Под лунным светом блестит крошечный кусочек серебра, доля линии...

(черная мантия, падение)

...кровь льется пинтами, и кто-то выкрикивает слово.

Каждый дюйм стены занят книжным шкафом. В каждом книжном шкафу по шесть полок, доходящих почти до потолка. Некоторые полки завалены книгами в твердом переплете: наука, математика, история и все остальное. На других полках - два слоя научной фантастики в мягкой обложке, причем задний слой книг стоит на старых коробках из-под ткани или на кусках дерева, так что задний слой книг виден над передним. И все равно этого недостаточно. Книги переполняют столы и диваны и образуют небольшие кучки под окнами.

Это гостиная в доме выдающегося профессора Майкла Верреса-Эванса, его жены, миссис Петунии Эванс-Веррес, и их приемного сына Гарри Джеймса Поттера-Эванса-Верреса.

На столе в гостиной лежит письмо и незапечатанный конверт из желтоватого пергамента, адресованный мистеру Г. Поттеру изумрудными чернилами.

Профессор и его жена резко разговаривают друг с другом, но не кричат. Профессор считает, что кричать - это нецивилизованно.

«Ты шутишь», - сказал Майкл Петунии. Судя по его тону, он очень боялся, что она говорит серьезно.

«Моя сестра была ведьмой», - повторила Петуния. Она выглядела испуганной, но стояла на своем. «Ее муж был волшебником».

«Это абсурд!» резко сказал Майкл. «Они были на нашей свадьбе, приезжали на Рождество...»

«Я сказала им, что ты не должен знать», - прошептала Петуния. «Но это правда. Я видела вещи...»

Профессор закатил глаза. «Моя дорогая, я понимаю, что вы не знакомы со скептической литературой. Возможно, вы не знаете, как легко обученный волшебник может подделать, казалось бы, невозможное. Помните, как я учил Гарри гнуть ложки? Если казалось, что они всегда могут угадать, о чем вы думаете, это называлось «холодным чтением»...»

«Это было не сгибание ложек...»

«Тогда что же это было?»

Петуния прикусила губу. «Я не могу просто сказать тебе. Ты подумаешь, что я...» Она сглотнула. «Послушай. Майкл. Я не всегда была такой...» Она жестом указала на себя, как бы показывая свою стройную фигуру. «Лили сделала это. Потому что я... потому что я умоляла ее. Я годами умоляла ее. Лили всегда была красивее меня, и я была... груба с ней из-за этого, а потом у нее появилась магия, представляете, что я чувствовала? И я умоляла ее использовать часть этой магии на мне, чтобы я тоже могла быть красивой, даже если я не могла обладать ее магией, я хотя бы могла быть красивой».

Слезы наполнили глаза Петунии.

А Лили говорила мне «нет» и придумывала самые нелепые оправдания, например, что наступит конец света, если она будет милой со своей сестрой, или что кентавр сказал ей не делать этого - самые нелепые вещи, и я ненавидела ее за это. А когда я только закончила университет, я встречалась с одним мальчиком, Верноном Дурслем, он был толстым, и он был единственным мальчиком, который разговаривал со мной. Он сказал, что хочет детей и что его первого сына будут звать Дадли. И я подумал: что за родители называют своего ребенка Дадли Дурсль? Я словно увидел всю свою будущую жизнь, раскинувшуюся передо мной, и не смог этого вынести. Я написала сестре и сказала, что если она мне не поможет, то я просто...»

Петуния остановилась.

«В общем, - сказала Петуния тоненьким голоском, - она сдалась. Она сказала мне, что это опасно, а я сказала, что мне все равно, и выпила это зелье, и я болела несколько недель, но когда мне стало лучше, моя кожа очистилась, и я наконец располнела, и... Я была красивой, люди были добры ко мне, - ее голос разрывался, - и после этого я не могла больше ненавидеть свою сестру, особенно когда узнала, что в конце концов с ней сделала ее магия...»

«Дорогая, - мягко сказал Майкл, - ты заболела, набрала вес, пока лежала в постели, и твоя кожа очистилась сама собой. Или болезнь заставила тебя изменить диету...»

«Она была ведьмой», - повторила Петуния. «Я видела это».

«Петуния», - сказал Майкл. В его голос прокралось раздражение. «Ты же знаешь, что это не может быть правдой. Неужели я должен объяснять, почему?»

Петуния сжала руки в кулаки. Казалось, она была на грани слез. «Любовь моя, я знаю, что не могу победить в спорах с тобой, но, пожалуйста, ты должна довериться мне в этом...»

«Папа! Мама!»

Они оба остановились и посмотрели на Гарри, как будто забыли, что в комнате есть третий человек.

Гарри глубоко вздохнул. «Мама, твои родители не владели магией, не так ли?»

«Нет», - сказала Петуния, выглядя озадаченной.

«Тогда никто в вашей семье не знал о магии, когда Лили получила письмо. Как же их убедили?»

«А...» сказала Петуния. «Они не просто прислали письмо. Они прислали профессора из Хогвартса. Он...» Петуния перевела взгляд на Майкла. «Он показал нам немного магии».

«Тогда вам не нужно ссориться из-за этого», - твердо сказал Гарри. Он надеялся, что на этот раз, хотя бы на этот раз, они его послушают. «Если это правда, мы можем просто позвать сюда профессора Хогвартса и увидеть волшебство своими глазами, и папа признает, что это правда. А если нет, то мама признает, что это не так. Для этого и существует экспериментальный метод, чтобы не решать все спорами».

Профессор повернулся и посмотрел на него с презрением, как обычно. «Да ладно, Гарри. Правда, магия? Я думал, тебе лучше знать, чем принимать это всерьез, сынок, даже если тебе всего десять. Магия - это самая ненаучная вещь, которая только может быть!»

Рот Гарри горько скривился. К нему относились хорошо, возможно, лучше, чем большинство генетических отцов относятся к своим собственным детям. Гарри отдавали в лучшие начальные школы, а когда это не помогало, ему давали репетиторов из бесконечного числа голодающих учеников. Гарри всегда поощряли изучать всё, что попадалось ему на глаза, покупали все книги, которые ему нравились, спонсировали все математические и научные соревнования, в которых он участвовал. Ему давали все, что он хотел, за исключением, пожалуй, малейшего уважения. От доктора, преподающего биохимию в Оксфорде, вряд ли можно было ожидать, что он будет прислушиваться к советам маленького мальчика. Конечно, проявите интерес; так поступили бы хорошие родители, и так поступили бы вы, если бы считали себя хорошими родителями. Но воспринимать десятилетнего ребенка всерьез? Вряд ли.

Иногда Гарри хотелось накричать на отца.

http://tl.rulate.ru/book/123425/5182120