Готовый перевод Hidden in the Wolf's Shadow / Скрытый в тени волка: Глава 10: Красный дождь

Большой зал крепости Мормонт ожил звуками победы. Факелы потрескивали в своих подсвечниках, отбрасывая теплый свет на каменные стены, украшенные знаменами Дома Мормонтов. Медвежий символ возвышался над собравшейся толпой, безмолвное свидетельство силы и стойкости людей, которые называли Медвежий остров своим домом. Сегодня эта сила была испытана — и доказана — против Железнорожденных.

За длинными столами, заполнявшими зал, мужчины и женщины пировали с энтузиазмом. Жареный кабан, оленина и свежевыловленная рыба были навалены на тарелки, а кувшины с элем и вином свободно передавались из рук в руки. Стук ножей и вилок смешивался со звуками смеха и редкими всплесками песен. На данный момент ужасы битвы были забыты, заменены простой радостью быть живым.

Джон Сноу тихо сидел на дальнем конце стола, потягивая кубок с разбавленным вином. В свои восемь лет он был меньше большинства воинов, окружавших его, но никто не мог отрицать, что он заслужил свое место за столом сегодня вечером. Его темные глаза метались по комнате, наблюдая, как мужчины и женщины острова Медвежий праздновали свою победу. Он чувствовал тупую боль в груди, где его порезал клинок Железнорожденного, но он проигнорировал ее, сосредоточившись вместо этого на чувстве гордости, которое переполняло его.

Битва была жестокой, и Джон сражался яростнее, чем когда-либо прежде. Он тренировался годами, готовясь к моменту, когда он столкнется с настоящим врагом, и сегодня этот момент настал. Он убил более тридцати Железнорожденных своим луком и топором, двигаясь по лесу как тень, поражая своих врагов со смертельной точностью. Воспоминания о битве все еще были свежи в его памяти — крики умирающих, запах крови и пота, адреналин, который хлынул по его венам, когда он боролся за свою жизнь и жизни своего народа.

Но теперь, в тепле Большого зала, эти воспоминания казались далекими, как что-то, что случилось с кем-то другим. Джон отпил вина, слегка поморщившись, когда движение потянуло его рану. Мейстер зашил ее, но боль все еще была там, постоянно напоминая о цене победы.

Во главе стола встал и поднял свой кубок лорд Джиор Мормонт, седой лорд Медвежьего острова. В зале воцарилась тишина, когда все глаза обратились к нему. Джиор был немногословным человеком, но когда он говорил, люди слушали. Его голос, глубокий и властный, разнесся по залу, когда он начал говорить.

«Верные мужчины и женщины острова Медвежий», — сказал Джиор, окидывая взглядом толпу. «Сегодня мы празднуем великую победу. Железнорожденные пришли к нашим берегам, стремясь отнять то, что принадлежит нам, но нашли лишь смерть. Мы загнали их обратно в море, как делали это раньше, и как сделаем это снова».

По толпе послышался одобрительный ропот, и Джиор на мгновение замер, давая возможность осмыслить смысл своих слов. Затем он поднял кубок выше.

«Но сегодня не просто ночь празднования», — продолжил он. «Это также ночь памяти. Сегодня мы потеряли хороших мужчин и женщин — храбрых душ, которые отдали свои жизни, защищая Медвежий остров. Давайте почтим их жертву».

Голос Джиора становился торжественным, когда он называл павших одного за другим. Каждое имя было встречено минутой молчания, и Джон почувствовал укол печали, услышав имена тех, кого он знал — мужчин и женщин, которые тренировали его, которые сражались рядом с ним. Теперь их уже не было, их тела лежали холодными и неподвижными в земле, но память о них будет жить.

«За павших!» — сказал Джиор, снова поднимая кубок. «Пусть они покоятся с миром, зная, что они умерли с честью».

«За павших!» — эхом отозвалась толпа, и Джон поднял свой кубок в молчаливом тосте. Вино было горьким на вкус, но он заставил себя выпить его.

Джиор опустил кубок и оглядел комнату, задерживая взгляд на каждом лице по очереди. «Теперь», — сказал он, и его голос стал сильнее, — «давайте также почтим живых. Каждый из вас сегодня храбро сражался, и вы заслужили этот пир. Но есть среди нас один, кто заслуживает особого признания».

Комната затихла, когда Джиор перевел взгляд на Джона. Мальчик почувствовал, как к его щекам прилил жар, когда взгляды всего зала обратились к нему. Он неловко поерзал на своем месте, не привыкший быть в центре внимания.

«Джон Сноу», — сказал Джиор, и его голос разнесся по всему залу. «Тебе всего восемь лет, но сегодня ты сражался с мастерством и мужеством взрослого человека. Ты убил более тридцати Железнорожденных своим луком и своим клинком, и ты сделал это без страха и колебаний. Сегодня ты заслужил себе имя, и с этого дня тебя будут звать Кровавый Волк».

Толпа вскрикнула, и Джон почувствовал смесь гордости и смущения. Имя показалось ему странным, но это был также знак чести — признание того, чего он достиг. Он кивнул в знак благодарности Джиору, его сердце колотилось в груди.

Джиор улыбнулся и поднял кубок в тосте. «За Кровавого Волка!» — крикнул он.

«За Кровавого Волка!» — эхом отозвалась толпа, и Джон не смог сдержать улыбки, снова поднимая свой кубок.

Приветствия и тосты продолжались несколько минут, и Джон оказался в окружении мужчин и женщин, поздравлявших его с храбростью. Он принял их похвалу тихим кивком или словом благодарности, но внутри он не мог избавиться от чувства, что что-то не так. Битва была необходима, и он сделал то, что нужно было сделать, но насилие оставило на нем след — темную тень, которая задержалась в уголках его разума.

Пока продолжались празднества, Джиор Мормонт снова призвал к тишине. Зал затих, и все глаза обратились к лорду острова Медвежий, когда он потянулся за спину и вытащил меч, завернутый в тонкую ткань.

«Есть еще одна вещь, которой я хочу поделиться сегодня вечером», — сказал Джиор, его голос был серьезным. Он осторожно развернул ткань, обнажив клинок внутри. Меч был длинным и тонким, его темный металл блестел в свете костра. Сложный узор валирийской стали завораживал, и комната погрузилась в тихое благоговение, когда все узнали, что это было.

«Этот меч, — начал Джиор, — был найден среди мертвых после битвы. Это меч из валирийской стали, выкованный давным-давно и некогда принадлежавший Дому Рейнов из Западных земель».

По толпе пронесся ропот удивления и восхищения. Валирийская сталь была редкой и драгоценной, реликвией старого мира, которой владели немногие. Держать такое оружие означало обладать в равной степени властью и историей.

Джиор продолжил, его голос был ровным. «Железнорожденный Дом Драмм забрал этот меч задолго до того, как Рейны были уничтожены Ланнистерами. Но по их собственной традиции этот меч теперь принадлежит тому, кто заплатил за него железную цену — Джону Сноу, Кровавому Волку».

В комнате стало тихо, когда Джиор шагнул вперед, протягивая меч Джону. Мальчик с благоговением уставился на клинок, не в силах поверить, что такое оружие может принадлежать ему. Он читал о валирийской стали в старых пыльных книгах в библиотеке Винтерфелла, но никогда не думал, что будет держать такой меч в руках, не говоря уже о том, чтобы владеть им.

Дрожащими руками Джон протянул руку и взял меч. Рукоять была прохладной и гладкой, идеально подходя к его хватке. Когда он поднял его, клинок оказался легче, чем он ожидал, но он чувствовал смертоносную остроту его лезвия. Он высоко поднял меч над головой, свет костра отразился от темного металла, и толпа разразилась радостными криками.

Сердце Джона наполнилось гордостью, когда он оглянулся на улыбающиеся лица мужчин и женщин, сражавшихся рядом с ним. Этот меч был больше, чем просто оружием — он был символом его победы, свидетельством силы и мастерства, которые он проявил в битве.

«Спасибо, мой господин», — тихо сказал Джон, его голос был едва слышен за криками. Он опустил меч и посмотрел на него, любуясь замысловатыми узорами, которые, казалось, танцевали на лезвии. Теперь это был его меч, оружие, которое послужит ему в грядущих битвах.

Но даже наслаждаясь моментом, Джон не мог избавиться от темных мыслей, которые застряли на задворках его разума. Убийство Железнорожденных не беспокоило его так сильно, как он думал. Это было почти слишком легко, стрелы находили свои цели с отработанной точностью, удары меча казались естественными и плавными. Он убивал без колебаний, потому что это было то, что нужно было сделать. Но была часть его — более темная, более зловещая часть — которая задавалась вопросом, каково это — убивать по-другому.

Он читал истории о древних королях и королевах, которые сжигали своих врагов заживо, используя огонь, чтобы очистить мир от тех, кто им противостоял. Мысль об этом одновременно завораживала и отталкивала его. Было что-то поэтическое в идее огня — стихии, которая могла разрушать и очищать в равной степени. Если бы они захватили одного из Железнорожденных живым, Джон не был уверен, что смог бы устоять перед желанием поджечь его, наблюдать, как огненное пламя поглощает его врагов в жестоком повороте поэтической справедливости. Одна лишь мысль об этом беспокоила его, даже когда он пытался оттолкнуть ее. Но сейчас он сосредоточился на празднествах, заставляя себя присутствовать в настоящем моменте.

Ночь тянулась, а пир продолжался с хриплым смехом и оживленными разговорами. Мужчины и женщины острова Медвежий свободно общались, рассказывая свои личные истории о битве и обмениваясь шутками, которые заставляли их хвататься за бока от веселья. Атмосфера была легкой и праздничной, что резко контрастировало с мрачной реальностью событий дня.

Рана Джона, хотя и зашитая и обработанная мейстером, пульсировала при каждом движении. Несмотря на это, он оставался активным, взаимодействуя с окружающими. Боль была постоянным напоминанием о жестокости дня, но она также подпитывала чувство выполненного долга. Каждое приветствие, каждый тост, произнесенный в его честь, казалось, уменьшали боль от травмы. Сегодня он был героем, и эта реальность дала успокаивающий бальзам его уставшей душе.

День начался с обычной тишины Винтерфелла, утреннее солнце отбрасывало длинные тени на заснеженные земли. Однако под этой спокойной поверхностью воздух был густым от напряжения. Эддард Старк получил ворона с острова Медвежий, доставленного усталым и голодным посланником-вороном. Свиток был запечатан знаком Дома Мормонтов, суровым напоминанием о неспокойных временах.

Эддард развернул пергамент, нахмурившись. Сообщение внутри было серьезным, в нем подробно описывалось ничем не спровоцированное нападение железнорожденных на мормонтов, прямое следствие восстания Бейлона Грейджоя. Слова на пергаменте описывали, как железнорожденные совершили набег на Медвежий остров, нанеся значительный ущерб и потери. Из краткого языка было ясно, что мормонты не воспринимали это вторжение легкомысленно. Но было еще кое-что.

Письмо Джиора Мормонта было не только о нападении; в нем также говорилось о недавних героических подвигах Джона Сноу. Старый медведь, как называли лорда острова Медведь, упомянул храбрость и мастерство Джона в отражении захватчиков железнорожденных. Джон был ключевой фигурой в защите земель Мормонтов, заслужив уважение и восхищение тех, кто был свидетелем его храбрости.

Однако именно упоминание о том, что у Джона есть меч из валирийской стали, вызвало глубочайшее недовольство у Кейтилин Старк. Упоминание этого древнего и почитаемого оружия — символа легендарной истории Валирии — было болезненным напоминанием о растущей мощи Джона Сноу. Негодование Кейтилин кипело, и это открытие только раздуло пламя. Она боялась, что растущая известность Джона и значимость меча еще больше ослабят положение ее собственных детей.

В большом зале Винтерфелла, пока Эддард и его советники обсуждали серьезность ситуации, недовольство Кейтилин было ощутимо. Она всегда с опаской относилась к присутствию Джона и его статусу в доме Старков. Чем больше Джон проявлял себя, тем больше росло ее беспокойство о будущем ее детей.

Ответ Эддарда Мормонтам был дипломатичным, но твердым. Он признал их храбрость и заверил их, что Винтерфелл поддержит их в трудную минуту. Однако он также передал суровую реальность текущего конфликта — король Роберт Баратеон призвал всех лордов собрать свои силы. Восстание Бейлона Грейджоя обострилось, железнорожденные сожгли Ланниспорт, а Грейджой короновал себя королем Железных островов. Послание было ясным: все лорды должны отправить половину своих солдат в Винтерфелл, чтобы перегруппироваться и подготовиться к войне.

Когда ворон был отправлен на Медвежий остров с ответом лорда Винтерфелла, Джон Сноу стоял в стороне, его разум был встревожен. Он был частью защиты Мормонтов, и теперь, с новостями о восстании и надвигающейся войне, его мысли были поглощены возможностями битвы и чести.

Желание Джона присоединиться к битве было сильным. Он упорно тренировался, оттачивал свое мастерство владения мечом и изучал пути Севера. Его героизм на острове Медвежий не остался незамеченным, и меч из валирийской стали был свидетельством его растущих возможностей. Но, несмотря на его готовность и рвение проявить себя, Джон должен был остаться.

Джорах Мормонт, наследник Медвежьего острова и опытный воин, взял контингент из 100 человек, чтобы присоединиться к другим силам, собирающимся для восстания. Это были закаленные в боях солдаты, отражение силы и стойкости Дома Мормонтов. Джон надеялся сопровождать их, стоять плечом к плечу со своими товарищами и сражаться вместе с ними против железнорожденных.

Однако Джорах Мормонт настоял на том, чтобы Джон остался на острове Медвежий. Рассуждения наследника были прагматичными и стратегическими. Поскольку силы Мормонта отсутствовали, сражаясь с восстанием, остров Медвежий нуждался в защите от любых потенциальных атак одичалых. Присутствие Джона считалось решающим для обороны острова, и, несмотря на его нежелание, он понимал необходимость своей роли.

Внутренняя борьба Джона была очевидна. Он чувствовал глубокую потребность быть частью действия, бороться за свою честь и доказать, что он достоин. Меч, которым он владел, подарок от Джиора Мормонта, был символом доверия и ответственности. Гордость Джона от обладания таким оружием была омрачена его разочарованием от того, что его оставили позади.

По мере того, как дни шли, напряжение в Винтерфелле росло. Подготовка к войне была в самом разгаре, солдаты и припасы организовывались для кампании против Грейджоев. Эддард Старк был занят логистическими проблемами по объединению своих вассалов и координации обороны Севера. Стоическое поведение лорда скрывало его беспокойство о своих детях и безопасности его земель.

Кейтилин Старк, тем временем, боролась со своими противоречивыми чувствами. Ее обида на Джона Сноу была горьким подтекстом ее в остальном осторожного поведения. Она не могла не рассматривать растущую репутацию и достижения Джона как угрозу будущему ее собственной семьи. Ее чувство беспокойства усугублялось осознанием того, что мастерство Джона может затмить способности ее собственных детей, еще больше осложняя семейную динамику в Винтерфелле.

Мысли Джона часто возвращались к его семье, его роли и продолжающемуся конфликту. Присутствие меча из валирийской стали напоминало ему о тяжести его ответственности. Это было не просто оружие; это был символ доверия, оказанного ему Домом Мормонтов. Джон знал, что, несмотря на его разочарования, его долг — защищать Медвежий остров и обеспечивать его безопасность в эти неспокойные времена.

Когда приближалось время отступления войск Мормонта, Джон отправился на тренировочные площадки, чтобы попрактиковаться в своих навыках. Он тренировался с новой силой, его движения были обусловлены сочетанием долга и решимости. Его мысли часто обращались к людям с Медвежьего острова, которые собирались встретиться с железнорожденными. Он надеялся на их успех и молился об их благополучном возвращении.

Подготовка Винтерфелла продолжалась в полную силу, и люди Севера сплотились, чтобы поддержать своего лорда. Прибытие сил Мормонта, как только они вернутся с фронта, станет поворотным моментом в конфликте. Джон знал, что его роль в этой битве, хотя и косвенная, была решающей. Защита Медвежьего острова и обеспечение его безопасности были обязанностью, к которой он относился серьезно.

Когда холод зимы все глубже опускался на Медвежий остров, Джон Сноу находил смысл и утешение в рутине своей повседневной жизни. Его время делилось между суровыми тренировками, развитием отношений с жителями острова и заботой о своем новом спутнике, орле-гарпии, которого он назвал Фростом.

Тренировочный двор стал убежищем Джона. Каждое утро он вставал рано, надевал тренировочное снаряжение и погружался в сталкивающиеся ритмы боевой подготовки. Звон стали о сталь, крики поддержки от опытных бойцов и холодный, пронизывающий ветер были частью дисциплины, которую он принял. Работа с мечом Джона значительно улучшилась, его техника отточилась за часы упорных тренировок. Меч из валирийской стали, символ доверия Дома Мормонтов, ощущался естественным в его руках, становясь продолжением его воли и мастерства.

После утренних тренировок Джон часто находил утешение в компании маленькой Лианны Мормонт и других девочек Мормонт. Лианна, несмотря на свой нежный возраст, обладала свирепым духом, напоминавшим о легендарной истории ее дома. Джон уделял время ее наставничеству, обучая ее земле и путям лидерства, хотя его наставления были мягкими и полными поощрения.

Привязанность Лианны к Джону была очевидна. Она часто сопровождала его в свободные минуты, ее маленькая рука держала его, когда они шли по коридорам Медвежьего острова. Однако ее любимым занятием было кормить Фроста. Гарпия с ее поразительно белыми перьями и острыми глазами окрепла под опекой Джона. Ее когти были острыми, а размах крыльев впечатляющим. Джон научил Фроста подчиняться его командам и воспитал с птицей доверительные отношения.

Ежедневная рутина Фроста была ярким событием для Лианны. Она носила орлу кусочки мяса и другие угощения, с нетерпением преподнося их с радостным видом, который заставлял Джона улыбаться. Фрост, со своей стороны, казалось, расцветал от внимания, его острые глаза следили за каждым движением Лианны. Связь между девочкой и орлом была милой; нежное поведение Лианны сделало ее любимицей среди животных, и Фрост не был исключением.

Жизнь на острове Медвежий была простой, но полноценной. Простой народ, живший в сплоченных общинах по всему острову, относился к Джону с большим уважением. Он считал обязательным запомнить их имена и истории, обращаясь с ними с уважением и добротой. Его общение с ними было искренним, а его готовность слушать и вникать в их проблемы заслужила ему их привязанность и преданность. Усилия Джона по установлению связей с жителями острова Медвежий создали чувство единства и товарищества, которое высоко ценилось как простыми людьми, так и мормонтами.

Вечера на острове Медвежий были спокойными, отмеченными теплом очага и товариществом в доме. Джон часто оказывался в большом зале, делясь историями и трапезами с семьей Мормонт и их гостями. Разговоры были наполнены историями прошлых сражений и обсуждениями будущего. Присутствие Джона было успокаивающим, его преданность своим обязанностям и искренний интерес к благополучию других делали его ценным членом общества.

С течением дней роль Джона как защитника и наставника становилась все более неотъемлемой частью жизни на острове Медвежий. Его преданность обучению защитников острова, его забота о молодых, таких как Лианна, и его уважение к простым людям способствовали ощущению стабильности среди надвигающейся бури войны.

Гармония жизни на острове Медвежий, хотя и смягченная надвигающимся конфликтом, была свидетельством влияния Джона. Он заслужил доверие и восхищение окружающих, и его присутствие было источником силы и утешения для многих. Продолжая оттачивать свои навыки и строить отношения, Джон готовился к предстоящим испытаниям, зная, что его усилия на острове Медвежий были столь же важны, как и любая битва на передовой.

В тихие моменты, когда он наблюдал за Фростом, парящим высоко над снежным ландшафтом, или слушал восторженную болтовню Лианны, Джон находил долю покоя. Его жизнь на острове Медведь, хотя и отмеченная собственным набором проблем, была наполнена целью и связью, давая ему чувство удовлетворения, которое поддерживало его в грядущих испытаниях.

http://tl.rulate.ru/book/122542/5134384