Готовый перевод Harry Potter and the Power of Emotion / Гарри Поттер и сила эмоций: ·. Часть 4

Она знала, каково это - потерять члена собственной семьи. Ей были знакомы боль, обида и агония этой потери. Гарри ни в коем случае не должен был проходить через это в одиночку.

Она ждала прихода профессора Дамблдора. Сейчас она была зла на него. Арабелла Фигг, Сквиб, жившая по соседству с Гарри, позвонила и сообщила тревожные новости после того, как пригласила Гарри на чай. Он был очень худым и выглядел разбитым. Она посоветовала как можно скорее забрать его из дома Маглов; когда она пыталась поговорить с ним о том, чтобы уйти от Дурслей, он лишь сказал, что не собирается возвращаться в Гриммо. Он хочет отправиться в Бэрроу. Он останется с маглами, а потом вернется в штаб-квартиру Ордена. Это разорвало сердце Молли.

Конечно, она знала, что он предпочтет отправиться в Бэрроу, а не приходить сюда. Это был дом Сириуса, и у бедного Гарри останутся только мрачные воспоминания о нем. Нора была для него источником радости. Это был побег от ужасных родственников, шанс стать нормальным мальчиком. Для Гарри это был шанс стать частью любящей семьи, хотя бы ненадолго. Молли поняла, что это то, что ему нужно, когда впервые увидела его одного на платформе девять и три четверти, ещё до того, как узнала, кто он такой. От ребенка почти исходило пренебрежение. С возрастом Гарри стал лучше это скрывать, но Молли все равно это видела.

Она попросила всех своих детей написать Гарри и попытаться выманить его, запретив сообщать ему, где они находятся. Ему и так было тяжело. Рон согласился с ней, сказав, что Гарри будет винить только себя, так же как он винил себя во всём остальном, что когда-либо происходило. Молли знала, что он будет винить себя и в смерти Сириуса, но не думала, что кто-то сможет убедить его в том, что это не его вина. Его видение об Артуре и змее было реальным, и, слава Мерлину, Гарри поступил именно так, иначе ей не хотелось думать о том, что могло бы произойти. Хотя она никогда бы не одобрила то, что дети бросили школу и чуть не погибли в битве с Пожирателями смерти, она знала, что сердце Гарри было в правильном месте, и как сильно смерть Сириуса, должно быть, гложет его сейчас.

Она была в ярости на Дамблдора за то, что он оставил Гарри горевать наедине с его ужасными родственниками. Она понимала, что это было сделано для его собственной защиты, но как насчёт его эмоциональной защиты? Хотя у неё были свои проблемы с Сириусом, она знала, что Гарри любил его, а Сириус по-своему обожал Гарри. Неправильно, нечестно и несправедливо, что Гарри должен лишиться и этого. По сути, он осиротел во второй раз, и, несмотря на все её уговоры, Дамблдор не хотел менять место жительства Гарри. Она подозревала, что между Гарри и Дамблдором происходит нечто большее, чем говорит старый волшебник, и с ужасом думала о том, что это может означать.

Ей так хотелось, чтобы Гарри и ее собственные дети - ведь она знала, что они последуют за ним - могли оставаться детьми. Они должны были беспокоиться об уроках, свиданиях и матчах по квиддичу, а не о Пожирателях смерти, Темных Лордах и скрытых пророчествах.

Это было то самое проклятое пророчество! Они целый год охраняли его, а она до сих пор не знала, что в нем написано. Она знала, что оно как-то связано с Гарри, и эта мысль приводила ее в ужас. Ей было очевидно, что Дамблдор очень дорожит Гарри, и она не пыталась это отрицать. Она видела, что он беспокоился, когда агенты, которых он приставил к Гарри, докладывали о вялости и осунувшемся виде мальчика. Она также не сомневалась, что, независимо от того, как он относится к Гарри лично, Дамблдор будет использовать Гарри как пешку в общей схеме вещей.

Гарри нужен был защитник, строго стоящий в его собственном углу. Именно таким был Сириус, и она намеревалась взять на себя эту роль. Гарри нужен был кто-то, кто ставил бы его на первое место, и ему нужно было знать, что кто-то будет рядом с ним и только с ним. Ему нужен был родитель, но она знала, что это невозможно. Он был уже слишком взрослым, чтобы открыто принять кого-то в этой роли, но она намеревалась тихонько стать суррогатной матерью. Она уже считала его седьмым сыном, просто продолжала приобщать его к Рону и Джинни. Если она посылала им совиные письма в Хогвартс, то пошлет и Гарри. Кто-то должен был помочь Гарри свыкнуться со всем, что с ним происходит.

В глазах Гарри всегда была грусть, которая разрывала ей сердце. Ей хотелось попытаться стереть хоть часть этой грусти. Она с ужасом представляла, в каком состоянии он будет в этом году, когда его наконец поймают. Время, проведенное с Дурслями, всегда оставляло его с таким замкнутым, побежденным видом, что обычно требовалось много времени и внимания, чтобы изменить ситуацию. Этот год будет намного хуже. Она боялась, что чем больше времени он будет проводить со своими проклятыми родственниками, тем сложнее будет Уизли, его настоящей семье, добраться до Гарри. Он слишком далеко отступил за свои стены, уединившись с собственными демонами. Молли боялась, что на этот раз они не смогут его вернуть.

За все годы, что она знала Гарри, несмотря на всё, что ему пришлось пережить, она ни разу не видела, чтобы он плакал. Он был близок к этому после Третьего задания, и она знала, что он почти сломался, но все же сдержался. Именно за это, как ни за что другое, она ненавидела Дурслей. Они заставили Гарри научиться не плакать. Каким должно быть его детство... Но она не хотела об этом думать. Поэтому она готовила. Готовка помогала. Готовить было что; у этого дела было начало и конец, четкая цель и набор правил. В ожидании Дамблдора она продолжала готовить.

Дверь на кухню распахнулась, и к ней подбежал младший ребенок с растрепавшимся хвостиком.

http://tl.rulate.ru/book/120666/5034918