Готовый перевод Otonari no Tenshi-sama ni Itsu no Ma ni ka Dame Ningen ni Sareteita Ken (LN) / Ангел по соседству меня ужасно балует (Лайт-Новелла) (Новелла): Том 8.5, История № 9. Имя, которым я однажды буду тебя называть

Махиру никогда не позволяла себе фамильярности в общении, независимо от того, с кем разговаривала. Ее манера держаться оставалась неизменной как с теми, кто был старше, так и с теми, кто был младше ее. Учителя, одноклассники и даже ученики младших классов удостаивались одинаково вежливого обращения, как и продавцы в магазинах, соседи и даже потерявшиеся дети.

А как же близкие ей люди? С ними она тоже держалась так же? Оказывается, да. Даже с самыми близкими людьми, такими как лучшая подруга, Читосе, и даже ее парень, Аманэ, она не делала исключений.

✧ ₊ ✦ ₊ ✧

— Ты всегда со всеми так официально разговариваешь, правда, Махиру? — Аманэ не удержался и задал этот вопрос после ужина. Махиру моргнула, услышав его, ее длинные ресницы дрогнули. Он почувствовал некоторую вину за свою резкость, но слова уже вылетели.

Махиру, не выглядя обиженной, улыбнулась и ответила, попивая чай:

— Ну да. Я настолько к этому привыкла, что уже не задумываюсь.

— А есть какая-то причина, по которой ты всегда используешь официальный стиль речи? — спросил Аманэ, еще больше заинтригованный ее ответом.

Махиру тихонько поставила чашку на стол и опустила взгляд, задумавшись.

— Хм… это довольно сложно объяснить.

— Что ты имеешь в виду?

— Главная причина в том, что я просто хочу быть вежливой… но также я предпочитаю сохранять определенную дистанцию между собой и другими.

Очевидно, с трудом подбирая слова, Махиру нахмурила брови, и на ее лице появилось слегка озадаченное выражение. Возможно, она чувствовала взгляд Аманэ.

— Знаешь, когда ты взаимодействуешь с кем-то в определенной степени, вы естественным образом сближаетесь. Как физически, так и эмоционально.

— Ну да. Так и происходит.

— Так вот, я из тех людей, у кого личное пространство довольно большое, поэтому, даже если я с кем-то сближаюсь, если они вторгаются в это пространство, я не могу не отдалиться… это почти как рефлекс.

— Тебе тоже не нравится, когда я вторгаюсь в твое пространство?

— Н-нет, конечно, нет! Я бы не села рядом с тобой, если бы не хотела, чтобы ты вошел в мое личное пространство! — По правде говоря, Аманэ задал этот вопрос, ожидая какого-то отрицания, но такая решительность в ее словах все равно его немного ошеломила. — Эмм, дело не в том, что я пытаюсь отгородиться от всех… Просто это сложно объяснить, но, наверное, можно сказать, что мой выбор слов отражает мое желание, чтобы другой человек не вторгался дальше в мое личное пространство. Это уже вошло у меня в привычку.

Аманэ понял, что пыталась сказать Махиру. В сущности, она была общительной и со всеми обращалась с улыбкой. Но в глубине души она была довольно замкнутой и предпочитала проводить время в тишине и покое. Эта черта особенно ярко проявлялась в ее личной жизни — было очевидно, что ей не нравилось подпускать людей слишком близко. Даже когда она была с Аманэ, они не вели непрерывных разговоров, вполне довольствуясь тем, что большую часть времени тихо занимались своими делами. Тем не менее, она ни разу не отвергла его близкого присутствия. На самом деле, она приветствовала его с улыбкой. Она считала его особенным, и это была привилегия, которой не удостаивался никто другой.

Стало понятно, почему Махиру так болезненно реагировала на вторжение в ее личное пространство. Это было похоже на своего рода защитный механизм. Ее использование вежливых выражений казалось намеренным, служа своего рода стеной, которую воздвигала Махиру.

— Это способ держать других на расстоянии, поэтому, честно говоря, мои рассуждения не очень-то располагают к себе, — вздохнула она с мрачным видом. Затем она накрутила прядь волос на палец. — Я довольно странная, не так ли?

— Как твой парень, я думаю, что ты невероятно прямолинейная и понятная.

— …Нет, я странная.

— Да ты вся покраснела.

— Пожалуйста, не дразни меня.

Ее лицо вспыхнуло, и Махиру нанесла (слабый) прямой удар по бедру Аманэ, который сидел рядом с ней. Он не мог понять, что в ней такого странного, но сама Махиру, казалось, была полностью убеждена в этом.

— …Я не верю в подлинную, искреннюю дружбу, — пробормотала она со вздохом, ее голос стал тише и монотоннее, чем обычно. — Конечно, я не утверждаю, что ее вообще не существует. Но я думаю, что социальные отношения людей продолжаются потому, что от них есть выгода. Хочет ли человек получить какую-то материальную или эмоциональную выгоду, я не буду вдаваться в подробности. Но если бы нечего было получать, люди бы перестали держаться рядом.

Хотя то, что говорила Махиру, можно было считать несколько экстремальной точкой зрения, в этом был смысл. По сути, у каждых отношений есть свои плюсы и минусы, и люди поддерживают их, исходя из понимания этого.

Даже дружба поддерживалась потому, что время, проведенное с этим человеком, приносило радость, счастье или покой — ментальные блага. С другой стороны, если недостатки, такие как недоверие, дискомфорт или риски от поддержания этой дружбы, перевешивали преимущества, то вполне естественно, что отношения заканчивались.

Хотя некоторые могут критиковать идею расчета дружбы на основе выгод и потерь, в конце концов, каждый неосознанно выносит суждения, основываясь на том, находит ли он отношения приятными или нет.

— Хотя мне неловко в этом признаваться, и это может показать, насколько я неуверенна в себе, мне кажется, что мало кто подходит ко мне с добрыми намерениями. Я понимаю, что не все такие, но многие люди приближались ко мне, потому что видели выгоду в сближении со мной.

Аманэ почувствовал острую боль в груди, понимая, что ее слова, подчеркнутые вздохами, несомненно, исходят из ее личного опыта. Было легко представить, что она слишком привыкла к тому, что к ней относились как с добрыми, так и с дурными намерениями, и Аманэ не мог не прикусить губу от чувства беспомощности.

Ее прошлые дружеские отношения действительно были результатом того, что Махиру играла роль ангела, но это делало еще более очевидным, что не все эти отношения были положительными.

— Люди склонны думать, что могут получить помощь в учебе от симпатичной девушки, или они хотят дружить с популярной девушкой, чтобы улучшить свою собственную репутацию. Или в качестве подстраховки, чтобы их не отвергли другие. Что касается плохих намерений — ну, некоторые мужчины хотят видеть меня как аксессуар или своего рода «трофей». А есть девушки, которые притворяются подругами только для того, чтобы подцепить парней, которых я отвергла… Было всякое, мягко говоря.

Ее голос, полный усталости и безжизненности, ясно показал, через какие трудности ей пришлось пройти. Аманэ не мог не погладить ее по голове в знак утешения. В голосе и выражении лица Махиру чувствовалось эмоциональное напряжение, которое, казалось, накапливалось просто от воспоминаний о прошлом опыте, что наполнило Аманэ чувством искренней благодарности и желанием сказать ей: «Молодец, что выдержала столько».

Его брови сошлись на переносице от беспокойства, поэтому Махиру поспешно уточнила:

— Конечно, есть и люди, которым я искренне нравлюсь, и они приближаются ко мне даже как к «Ангелу», — ее голос стал немного светлее. Но если судить по ее выражению лица мгновение назад, было ясно, что ей пришлось немало побороться со своим прошлым.

— В любом случае, именно поэтому я сохраняю дистанцию между собой и другими, всегда используя вежливый язык и поведение. Если я буду относиться ко всем одинаково, люди, которые пытаются насильно ворваться в мою жизнь, будут естественным образом отвергнуты всеми остальными… хотя это не лучший способ справляться с ситуацией.

Благодаря своему положению в школе, ей удавалось удерживать людей от попыток использовать ее. Это был социальный навык, который Махиру приобрела, столкнувшись с трудностями в межличностных отношениях, — своего рода защитный механизм.

— …Тебе действительно пришлось многое пережить, — заметил Аманэ.

— Тем не менее, я не могу отрицать, что на мое собственное восприятие могли повлиять некоторые из этих ситуаций. Я не буду спорить, если ты скажешь, что я слишком застенчива.

— Да брось. Видя, насколько ты была популярна, называть это «застенчивостью»… это как-то не…

Теперь, когда всем стало известно, что у нее есть парень, все успокоилось, но популярность Махиру до того, как они начали встречаться, была просто невероятной. Вокруг нее всегда собирались люди, как парни, так и девушки, и, по ее словам, ей регулярно признавались в любви. Конечно, за ней не ходила толпа повсюду, но рядом с ней почти всегда было несколько человек, и случаи, когда она оставалась одна, были крайне редки.

Однако было и правдой то, что, как утверждала сама Махиру, ее нечасто видели с особенно близкими друзьями. Это было понятно, особенно после того, как стало ясно, что отношения, которые Читосе так напористо пыталась навязать ей с другими учениками, в лучшем случае были лишь поверхностными.

— Сейчас меня это уже не так беспокоит, — заверила Махиру. — В конце концов, теперь меня окружают много добрых и замечательных людей.

Аманэ не увидел ни капли лжи в ее улыбке.

Их нынешние одноклассники были в основном рассудительными и мягкими людьми. Те, кто устраивал шум во время спортивного фестиваля, похоже, сдались, так как с тех пор они не подходили к Аманэ или Махиру с какими-либо скрытыми мотивами. Что касается девушек, то они по какой-то необъяснимой причине приняли тихую, наблюдательную и дружелюбную манеру поведения.

Аманэ и Махиру были очень благодарны за то, что могли встречаться спокойно, во многом благодаря понимающему характеру своего класса.

— На самом деле, причина, по которой я начала использовать официальный язык, изначально была не в этом, — добавила Махиру.

— Изначально?

— Хм… Боюсь, тебя это еще больше обеспокоит, если я расскажу, — ответила Махиру с неохотой в голосе, словно именно она была больше всех обеспокоена. Аманэ пытался понять причину ее колебаний и несколько раз моргнул. Затем, наконец, словно приняв решение, Махиру продолжила: — …Разве официальный язык не делает меня похожей на отличницу?

— А, — вырвалось у Аманэ.

И в тот же миг сожаление ударило ему в голову, словно говоря, что лучше бы он не спрашивал.

— Когда дети нашего возраста учат всевозможные слова и используют их, не задумываясь об их значении или о том, как их воспримет собеседник, вежливая, добрая и мягкая речь… по крайней мере, создаст впечатление очень «хорошей девочки» в глазах взрослых, не так ли? — Не обращая внимания ни на голос Аманэ, ни на сожаление, отразившееся на его лице, Махиру продолжила.

Выражение ее лица было невероятно мягким и безмятежным, словно она демонстрировала, как должна вести себя «хорошая девочка». Эта улыбка только усилила сожаление Аманэ.

«Какой же я была дурой, так сильно стараясь и ничего не добившись».

Эти слова, которые когда-то произнесла Махиру, продолжали бесконечно крутиться в его голове, отказываясь уходить.

— Тогда я так сильно старалась, чтобы меня считали «хорошей девочкой», чтобы на меня обращали внимание. Оглядываясь назад, я думаю, что была довольно странной, — сказала Махиру, небрежно заявив, что она странная, и посмотрела на Аманэ со смесью беспокойства и легкой паники, когда он промолчал. — Конечно, сейчас я уже так не думаю. Это скорее старая привычка, поэтому я больше не задумываюсь об этом.

Вероятно, беспокоясь за Аманэ, Махиру слегка солгала. В ответ Аманэ больше не мог этого выносить и просто заключил ее в объятия. Хотя ее тело на мгновение напряглось, она быстро расслабилась и прижалась к нему. Одно этого было достаточно, чтобы Аманэ почувствовал, что она действительно ему доверяет.

— Тебе не нужно быть «хорошей девочкой», Махиру. Я буду любить тебя независимо от того, как ты говоришь.

— Д-да, я знаю.

— Тогда прими это близко к сердцу.

— …Хорошо.

Аманэ любил в Махиру все.

Он дорожил каждой ее чертой — тем, как она разыгрывала роль «хорошей девочки», о чем только что с самоуничижением упомянула, тем, как она могла быть суровой и несколько отстраненной с другими, тем, как она могла чувствовать себя одинокой, несмотря на страх принять других, и тем, как она утверждала, что она «странная», но вместо этого оставалась искренне добродушной и чувствовала вину за то, что носит маску. Каждый аспект Махиру был дорог ему.

Аманэ ни в коем случае не влюбился только в поверхностные хорошие качества Махиру. Включая ту тьму, которую она несла в себе, Аманэ находил Махиру невероятно милой.

Когда он говорил это, нежно обнимая ее и поглаживая по спине, Махиру казалась слегка смущенной и заерзала в его руках. Она не пыталась вырваться и осталась в его объятиях, чувствуя себя как никогда комфортно. Это было свидетельством того, что она принимала Аманэ так же, как и он ее.

— Э-это может тебя беспокоить, но… эм… честно говоря, это не все.

— Не все?

— Да. В смысле, Коюки-сан ведь, по сути, меня вырастила, не так ли?

— Да… это так.

— Ах, я говорила это не для того, чтобы тебе стало меня жалко, ладно?!

Вспоминая о воспитании Махиру, Аманэ кивнул, почувствовав легкую грусть, хотя это и не имело к нему прямого отношения. В свою очередь, это заставило Махиру слегка заволноваться.

— Эм, что я хочу сказать, так это то, что ты многому учишься у людей, которые всегда рядом. Возьмем, к примеру, Коюки-сан. Она всегда говорила вежливо. Отчасти это было потому, что она работала… но она относилась ко всем одинаково. Я думала, что ее манера держаться невероятно элегантна и прекрасна. Я хотела быть похожей на нее, поэтому, полагаю, можно сказать, что я подражала ей в этом отношении.

— Понимаю… — Аманэ ненадолго замолчал. — Если ты так говоришь, то дело было не только в том, как она говорила. Ее манеры, должно быть, тоже были элегантными. Иначе ты бы не восхищалась ею настолько, чтобы подражать ей, верно?

— Верно.

Просто осознание того, что поведение Махиру не было вызвано исключительно желанием быть «хорошей девочкой», принесло Аманэ облегчение.

Чем больше он слушал, тем яснее понимал, насколько важной была Коюки в жизни Махиру.

Легко было представить, что без нее Махиру, которую он знал, не существовала бы, поэтому вполне естественно было считать, что она очень дорога Махиру. Видя, как сильно Махиру восхищается ею, Аманэ заключил, что Коюки, должно быть, была необычайно добрым и благородным человеком.

Аманэ никогда ее не видел, но когда-нибудь он хотел встретиться с Коюки, женщиной, которая направляла Махиру. Хотя ему и не следовало вмешиваться, он хотел лично пойти и поблагодарить ее.

Аманэ чувствовал, что Коюки была бы рада, если бы он показал ей ту Махиру, которую он знал сегодня, даже несмотря на то, что он никогда ее не встречал. Видя безграничное доверие Махиру к ней, он радовался, что в жизни Махиру есть такой человек, и на его лице расплылась мягкая улыбка.

«Она, должно быть, была поистине замечательным человеком», — подумал он. Нежно поглаживая Махиру, которая уютно устроилась в его объятиях, ему вдруг пришла в голову эта мысль.

Коюки была изначальной причиной, по которой Махиру начала говорить официально, но существовало множество причин, по которым она продолжала это делать. Она хотела доказать своим родителям, что может быть хорошим ребенком, и хотела возвести невидимый барьер между собой и другими для самосохранения.

«…Но если это так, — подумал Аманэ, — разве ей не будет лучше отказаться от формальностей сейчас?»

— Просто интересно, но разве это не значит, что ты больше не полагаешься на официальную речь? — спросил Аманэ.

— Полагаю, что да.

— Так… если бы ты говорила непринужденно, что бы произошло?

Махиру практически никогда не говорила в непринужденном тоне. Хотя она иногда использовала такие слова, как «глупый», или проявляла легкое раздражение, говоря «ну и ну», ее речь всегда оставалась уважительной и вежливой.

Даже обращаясь к людям, Махиру в основном добавляла «-сан» к их имени, и хотя она добавляла «-кун» для Аманэ, она никогда не опускала почтительные суффиксы. Просто слушая ее слова, можно было подумать, что она разговаривает с незнакомцем. Хотя тон ее голоса передавал что-то более интимное, формальность сохранялась.

— Г-говорить непринужденно?

— Да. В смысле… ты даже со мной — со своим парнем — говоришь официально. Я понял, что никогда не слышал, как ты говоришь без этих формальностей.

— Д-даже если ты меня об этом просишь…

Пока Аманэ не сводил взгляда с Махиру, она, казалось, съежилась от неудобства в его объятиях.

— Прости, прости. Я не хотел тебя смутить. Мне просто было любопытно, не более. Ты всегда так формальна, поэтому я не мог не поинтересоваться.

— Б-блин… глупый.

Махиру несколько раз легонько стукнулась головой о грудь Аманэ, частично чтобы скрыть свое смущение, а частично чтобы отомстить ему. Немного «наказав» его, она подняла на него глаза, в которых чувствовалась нерешительность. Аманэ, чувствуя, что не стоит слишком сильно на нее давить, нежно погладил ее по спине, после чего Махиру медленно начала говорить.

— Эй, я… очень-очень люблю тебя, Аманэ-кун.

Прошептала она тихо, всего одно предложение.

Утверждение было настолько короткое, что оно не могло длиться дольше пяти секунд. И все же на несколько мгновений мысли Аманэ полностью опустели, потребовалось огромное количество времени, чтобы переварить слова Махиру.

Все еще держа ее в своих объятиях, он застыл на месте. Слова Махиру снова и снова повторялись в его голове, пока он пытался полностью осознать их значение. Когда ему наконец удалось понять, что она сказала, он посмотрел на нее, которая двигалась в его руках так же неловко, как машина, в которой заканчивается масло.

Махиру, со своей стороны, тоже, казалось, «перегрелась» — ее лицо залилось густым румянцем, и она перестала двигаться.

Лишь влага мерцала в глазах Махиру, отражая свет. Эти глаза, встретившись с глазами Аманэ, тут же наполнились застенчивостью, словно желая спрятаться за занавесом ее век.

Аманэ смотрел, как ее длинные ресницы дрожат, опускаясь, словно занавес, перед тем, как сомкнуть ее губы цвета вишни..

Хотя Махиру снова начала двигаться, это не было попыткой отстраниться. Казалось, Махиру полностью доверилась Аманэ, прильнув к нему. Это было всего лишь мимолетное прикосновение губ, но когда они отстранились друг от друга, Махиру посмотрела на него с еще более покрасневшими щеками и снова увлажнившимися глазами.

Вид ее снова был таким трогательным.

— Еще раз, — сказал Аманэ.

— …Не могу.

— Нет, не поцелуй. То, что ты сказала раньше.

— Я больше не скажу!

— Ох.

— Дурак.

Понимая, что ее словарный запас оскорблений ограничен, Аманэ нежно отпустил Махиру, которая бросила в него такое очаровательное слово, что назвать это милым выговором было бы недостаточно. Затем, с все еще горящими щеками, она отодвинулась от него, словно пытаясь остудить свой жар. Вся ситуация была какой-то забавной, и Аманэ не мог не рассмеяться.

— Я тоже люблю тебя, Махиру. Глубоко, всем сердцем.

— …Я бы предпочла, чтобы ты не начинал снова говорить официально, Аманэ-кун.

— Ладно.

Заметив ее слегка укоризненный взгляд, направленный на него, он тут же извинился.

Не говоря больше ни слова, Махиру принялась пить свой уже остывший чай, словно продолжая процесс охлаждения.

Почувствовав, что дразнить Махиру дальше будет несправедливо, Аманэ просто наблюдал за ней, попивая свой собственный остывший кофе. Хотя кофе остыл и должен был быть горьким, он показался ему странно сладким.

— Кстати говоря, мы ведь так и не изменили то, как называем друг друга, даже после того, как начали встречаться, верно?

Размышляя об их отношениях, Аманэ не мог не отметить с усмешкой, что они до сих пор использовали те же почтительные суффиксы, что и раньше. Махиру, казалось, вернула себе самообладание и тихонько, очаровательно произнесла: «Ууу», явно обеспокоенная этим вопросом.

— Н-но, Аманэ-кун — это Аманэ-кун… — ответила Махиру.

— Ну, мне в любом случае трудно представить, как ты называешь меня по имени без всяких суффиксов. Ты всегда использовала «-кун» или «-сан» с людьми.

— Мне было бы сложно вот так сразу начать обращаться к тебе без суффиксов.

— Ну да, но… эм, мне просто интересно, всегда ли будет «Аманэ-кун»?

Дело было не в том, что Аманэ не нравилось, когда его называли «Аманэ-кун», и он понимал, что это был особый способ Махиру обращаться к нему. Однако он не мог не задаться вопросом, останется ли так навсегда.

Хотя он прямо не говорил Махиру, Аманэ уже был готов провести с ней всю оставшуюся жизнь. У него не было намерения отпускать ее, пока она была с ним и не хотела расставаться, если только ей самой этого не захочется.

«Будет ли она и в будущем называть меня «Аманэ-кун»?» — не мог не думать Аманэ, и его охватило странное чувство.

Махиру пристально посмотрела на него.

— …Аманэ? — Она слегка наклонила голову, произнося его имя, отчего Аманэ прикусил внутреннюю сторону щеки. — …Почему-то обращаться к тебе без суффикса кажется… неправильным, — продолжила она. — Или, скорее, это совсем не так, как обычно.

— Я-ясно.

— И еще… это смущает.

«Это меня должно смущать, когда меня так внезапно называют», — подумал Аманэ. Тем не менее, он сдержался и нейтрализовал сладость во рту глотком кофе. Понаблюдав за поведением Аманэ, Махиру нежно взяла его за край рубашки.

«Что она задумала?» — подумал он, глядя на нее и удивляясь этому милому жесту. Она заглянула ему в лицо и посмотрела на него снизу вверх, ее щеки слегка порозовели.

— Аманэ-сан.

От этих мягко произнесенных слов у Аманэ чуть не выпала из рук кружка с кофе.

Махиру, какой она предстала сейчас перед Аманэ, была воплощением милоты в человеческом обличье.

Но в то же время в ней проступала и зрелая красота. Ее лицо, с легким румянцем, который лишь добавлял ей очарования, обладало соблазнительностью. Она прошептала так сладко, что ее голос, казалось, проникал в самые глубины сознания, окутывая и растворяясь в нем, — невозможно было не дрогнуть.

Хотя она явно смущалась, она пробормотала:

— Так ведь естественнее, правда? Хе-хе, — давая понять, что не хотела звучать соблазнительно. Но то, что это получилось не нарочно, каким-то образом делало эффект еще сильнее, и это было более чем очевидно.

— …Это еще и ужасно для моего сердца, — произнес Аманэ.

— П-почему это? — запинаясь, спросила Махиру.

— Н-ну, знаешь… эм, просто…

— Да?

— …Это было… ну, очень по-домашнему, что ли. Как у жены.

Было стыдно произносить это вслух, но ему пришлось. Судя по ее застывшему выражению лица, Махиру не ожидала услышать такое, и она принялась осмысливать его слова. В следующее мгновение ее лицо залилось краской, и она несколько раз легонько хлопнула Аманэ по плечу.

— …Пожалуйста, не забивай себе голову всякой ерундой, — попросила Махиру.

— Да, извини.

Аманэ понимал, что сказал что-то довольно дерзкое, и тут же извинился. Махиру ответила еще более тихим голосом:

— Ну серьезно, блин, — и снова слегка шлепнула его, но затем ее поведение изменилось, словно она о чем-то задумалась. На мгновение Аманэ подумал, что она недовольна, но затем заметил на ее лице хитрую, дразнящую улыбку. Понимая, что он невольно дал ей отличный повод для веселья, он внутренне вздохнул.

— …Значит, «-сан» заставляет твое сердце биться чаще, чем «Аманэ-кун», да?

— Я привыкну, если ты будешь повторять это достаточно часто, знаешь ли.

— Хм.

Аманэ предчувствовал, что она вот-вот выдаст что-то еще, и решил заранее ее предостеречь. Неудивительно, что Махиру, которая, казалось, что-то замышляла, не стала скрывать своего недовольства и слегка поджала губы.

— …Иногда делать тебе сюрпризы будет очень приятно, — добавила она.

— Эм, Махиру-сан?

— Ничего.

Видя ее невозмутимый вид, Аманэ подумал о том, чтобы ущипнуть ее за щеки в шутку. Но, встретившись с его взглядом, Махиру опустила глаза. Ее закрытые веки слегка дрожали.

— Поэтому… пока что меня устраивает называть тебя Аманэ-кун.

Казалось, Махиру поняла, что скрывалось за мыслями Аманэ. Осознавая вес слов «пока что», она, похоже, была готова оставить все как есть на данный момент. Аманэ нежно положил свою протянутую руку ей на щеку, тихо ответил:

— Да, — и тепло улыбнулся Махиру, чьи уши покраснели до темно-красного цвета.

✧ ₊ ✦ ₊ ✧

Хочешь читать главы Лайт-новеллы раньше и быть в курсе всех новостей?

Тебе в мой телеграмм-канал: https://t.me/AngelNextDoor_LN

http://tl.rulate.ru/book/120436/5356918