Готовый перевод Otonari no Tenshi-sama ni Itsu no Ma ni ka Dame Ningen ni Sareteita Ken (LN) / Ангел по соседству меня ужасно балует (Лайт-Новелла) (Новелла): Том 8.5, История № 4. Остатки мимолетной детской мечты

В столовой ритмично стучал нож, и Махиру, делая уроки, чувствовала тепло и умиротворение. Обычно она занималась в своей комнате, но когда приходила Коюки, ей нравилось заниматься этим в столовой, наслаждаясь звуками готовящейся еды.

По правде говоря, Махиру могла бы справиться с домашним заданием гораздо быстрее, но ей было уютно заниматься медленно, под звуки кухонных звуков — стука ножа, шипения ингредиентов на сковороде, бульканья кипящей воды и аппетитных ароматов, доносившихся с кухни. Больше всего на свете ей нравилась эта атмосфера.

К тому же Махиру знала, что здесь Коюки заметит ее усердие и обязательно похвалит.

Заметив, что Коюки время от времени поглядывает в ее сторону, Махиру с воодушевлением продолжала заниматься. Она намеренно тянула время, работая очень медленно, пока Коюки не закончит готовить.

Несмотря на голод, эти моменты доставляли ей удовольствие, и ей хотелось, чтобы они длились как можно дольше.

В конце концов, это продлевало время, проведенное с Коюки.

— Госпожа, готово.

— Уже? — радостно откликнулась она и захлопнула тетрадь. Под конец она уже все сделала и просто притворялась, что работает — поступок, явно не заслуживающий похвалы. Но она успокоила себя мыслью, что раз все уже готово, то ничего страшного.

С тайной улыбкой она аккуратно собрала крошки от ластика и выбросила их в мусорное ведро. Если она не уберет за собой, Коюки непременно отчитает ее, когда будет накрывать на стол. Она собрала тетрадь с написанными кандзи и листами с математическими заданиями и аккуратно положила их на стол в гостиной.

Затем она с улыбкой вошла на кухню и увидела Коюки, снимающую фартук и тоже нежно улыбающуюся ей.

— Ты сегодня опять усердно занималась.

— Ага!

Стало ясно, что Коюки все это время за ней наблюдала.

Закончив складывать фартук, женщина, совмещавшая роли домработницы и воспитателя, тихо проговорила:

— Пожалуйста, пойди вымой руки. А я пока накрою на стол.

Коюки продолжала мягко улыбаться, глядя на Махиру.

Не раздумывая, Махиру кивнула и направилась к раковине. Она вымыла руки и бросила взгляд на расставленные на обеденном столе блюда. Ее лицо расплылось в улыбке.

Похоже, сегодня на ужин была японская кухня.

Хотя сверстники Махиру не были большими поклонниками японской еды, сама она обожала ее. И хотя ей нравилась и западная кухня, именно японские блюда с их успокаивающими вкусами дарили ей чувство настоящего уюта.

Коюки часто говорила: «Важно с юных лет пробовать самые разные вкусы, чтобы развить свой вкус». Поэтому она готовила самые разнообразные блюда, но Махиру всегда особенно любила японскую кухню.

Тщательно вымыв руки, Махиру села за обеденный стол. Коюки села напротив.

Однако перед Коюки ничего не стояло.

Как бы Махиру ни хотелось разделить с ней хотя бы одну трапезу, Коюки, строго говоря, была всего лишь «экономкой», а не членом семьи.

Всякий раз, когда Махиру намекала на желание поесть вместе, Коюки вежливо, но с сожалением отказывалась, оставляя Махиру обедать в одиночестве.

«Если бы мы только могли поесть вместе…»

Но она понимала, что, высказав это эгоистичное желание, поставит Коюки в неловкое положение, поэтому никогда не произносила его вслух. Вздохнув, она посмотрела на блюда, стоящие перед ней на столе.

Сегодня на столе была исключительно японская еда: как обычно, рис и мисо-суп, тамагояки[1] с даси, тушеная курица с овощами и шпинат, заправленный кунжутом.

[1]: Тамагояки (яп. 卵焼き или 玉子焼き, «жареноe яйцо», также называется ацуяки-тамаго) — блюдо японской кухни, сладкий или пряный омлет. Готовится тонкими слоями, которые один за другим с помощью палочек сворачивают в рулет. Как правило, его готовят в прямоугольной сковороде макиякинабэ.

— Выглядит очень аппетитно, — с восхищением пробормотала Махиру.

— Я сегодня особенно постаралась, видишь ли. Пожалуйста, ешь, пока не остыло.

— Хорошо!

Махиру кивнула, сложила руки перед собой и вежливо произнесла:

— Спасибо за еду, — после чего сделала небольшой глоток мисо-супа. Теплый, согревающий вкус постепенно разлился по ее телу, окутывая ее изнутри уютным теплом.

Это был ее любимый вкус, вкус, который приносил ей ощущение счастья.

Пока Махиру тихонько наслаждалась едой, откусывая по маленькому кусочку, Коюки наблюдала за ней с теплой улыбкой.

✧ ₊ ✦ ₊ ✧

Помогая Коюки убирать со стола, Махиру задала вопрос, который давно ее занимал:

— Почему вы так хорошо готовите, Коюки-сан? — ее слова звучали прерывисто, словно она запиналась.

Коюки готовила просто изумительно. Хотя сравнивать ее стряпню с едой из столовой было как-то неправильно, Махиру не могла не отметить, что блюда Коюки всегда соответствовали ее вкусам гораздо лучше, чем школьная еда.

— Видите ли, госпожа, я прожила гораздо больше лет, чем вы, и каждый день готовила еду для своих дочерей. Со временем, став матерью, невольно приобретаешь сноровку в этом деле.

— Значит, моя мама тоже хорошо готовит?

От этого невинного вопроса улыбка Коюки на мгновение стала напряженной. Но она тут же вернула себе свое обычное мягкое выражение лица и ласково посмотрела на Махиру.

— …Я не уверена насчет Сае-сама, — ответила Коюки. — Хотя она с легкостью справляется с самыми разными делами, я никогда не видела, чтобы она готовила.

— О… понятно, — Махиру тут же поникла.

Если даже Коюки не видела, как готовит ее мама, то и Махиру ничего не могла поделать.

«Хотя бы разок… я бы хотела попробовать…»

Едва показывающаяся дома, немногословная женщина, постоянно куда-то спешащая — вот какой была мать Махиру.

Когда Махиру узнала, что в большинстве семей готовит один или оба родителя, она не смогла скрыть своего удивления. И только позже, когда она лучше поняла свою ситуацию и окружающий мир, она осознала, что наличие домработницы — это нечто необычное.

— Госпожа, вы бы предпочли еду, приготовленную Сае-сама?

В ответ на вопрос Коюки Махиру покачала головой:

— Мама не возвращается домой… Я не хочу ее беспокоить.

Количество раз, когда Махиру видела свою мать, можно было пересчитать по пальцам одной руки. От силы раз или два в год, и даже когда их пути пересекались, мать никогда не обращала на нее внимания, игнорируя Махиру ради своих дел, прежде чем снова покинуть дом.

Хотя отец Махиру, казалось, был занят работой даже больше, чем ее мать, его поведение было практически таким же: он избегал зрительного контакта и уходил почти сразу по возвращении.

Сколько Махиру себя помнила, о ней и ее повседневных нуждах всегда заботилась Коюки, поэтому она никогда ни в чем не нуждалась. Однако единственное чувство, которое, казалось, росло, было одиночество.

Махиру лучше, чем кто-либо другой, знала, что просьба попробовать еду, приготовленную матерью, когда она чувствовала себя брошенной обоими родителями, ни к чему не приведет. Более того, она слишком боялась отказа, чтобы даже просить об этом.

Коюки посмотрела на Махиру, которая тихонько качала головой, отчего ее волосы мягко колыхались. Коюки обеспокоенно нахмурила брови.

— Эм, мне очень нравится, как вы готовите, Коюки-сан. Каждый день так вкусно, и это всегда делает меня счастливой. Так что все в порядке.

Она не хотела расстраивать Коюки, но, увидев, что ее попытка успокоить только еще больше омрачила выражение лица Коюки, Махиру растерялась. Однако мрачный взгляд Коюки почти мгновенно исчез, сменившись ее обычной теплой улыбкой. Махиру была удивлена такой переменой в ее выражении лица, и то, о чем думала Коюки, осталось для нее загадкой.

Единственное, в чем она была уверена, это то, что Коюки мягко улыбнулась, чтобы успокоить Махиру.

— Большое спасибо, госпожа. Мне приятно это слышать.

— Эм, это не лесть. Правда очень вкусно.

— Да, я знаю. Вы всегда с таким удовольствием едите, так что я понимаю.

— Фух.

Махиру искренне считала, что Коюки готовит восхитительно, и ее бы очень расстроило, если бы Коюки ее неправильно поняла.

С облегчением увидев, что Коюки вернулась к своему обычному веселому настроению, Махиру наблюдала, как та упаковывает остатки ужина в пластиковые контейнеры. Они послужат завтраком Махиру на следующее утро. Очевидно, Коюки не могла приходить к ней каждое утро, поэтому всегда готовила завтрак заранее.

Благодаря ей Махиру никогда не беспокоилась о завтраке. Тем не менее, есть каждое утро в одиночестве было тоскливо. Она не могла заставить себя высказать это эгоистичное желание и каждый день глотала свою пустоту.

— О, а как насчет этого? Почему бы нам как-нибудь не приготовить что-нибудь вместе, госпожа? — закончив приготовления к завтрашнему утру, тепло предложила Коюки, заметив, как Махиру внимательно наблюдает за ее готовкой.

Это предложение совершенно застало Махиру врасплох; раньше ей строго-настрого запрещали приближаться к плите, потому что это было опасно.

Глаза Махиру еще больше расширились, когда она посмотрела на Коюки.

— Правда можно?

— Можно, если ты пообещаешь делать это только в моем присутствии и под моим присмотром.

— Я… я обещаю! — Для Махиру это было простое обещание. Она не собиралась его нарушать, особенно если это могло привести к уходу Коюки — мысль, которую она не могла вынести. К тому же, мысль об учебе у Коюки радовала ее, в отличие от идеи возиться на кухне в одиночку.

— Замечательно. Когда ты научишься готовить, у тебя будет меньше трудностей в будущем.

— Трудностей?..

— Ну, например, если ты когда-нибудь решишь жить одна, когда вырастешь.

— Но я уже живу одна?

— …Я имею в виду, когда ты станешь взрослой, будешь жить самостоятельно. Что ты будешь есть, если не умеешь готовить?

— …Я буду голодной?

— Именно, ты будешь голодной. Что нужно сделать, чтобы этого не допустить?

— Эмм, купить еду?..

Если бы она не умела готовить сама, Махиру могла придумать лишь несколько вариантов: есть в кафе, заказывать еду на дом или нанять кого-то вроде Коюки.

— Хотя покупать еду — хороший вариант, там может не оказаться того, что тебе хочется. Что бы ты сделала, если бы захотела съесть свое любимое блюдо?

— …Приготовила бы сама?

— Верно. У тебя много любимых блюд, госпожа. Разве не было бы здорово научиться готовить их самостоятельно?

— Да!

Хотя Махиру пока с трудом представляла себе процесс готовки, она была уверена, что научится, если Коюки будет ее учить. Ей бы очень понравилось уметь готовить самые разные блюда, как Коюки. В конце концов, несмотря на разнообразие блюд, которые ей готовили каждый день, Махиру всегда с нетерпением ждала еду, приготовленную именно Коюки. Она полагала, что ее удовлетворение только возрастет, если она сможет готовить такую же еду сама. Махиру верила в это всем сердцем, и когда она энергично подтвердила это, Коюки, казалось, тоже почувствовала облегчение и мягко улыбнулась.

— Я рада, что ты тоже заинтересовалась готовкой, госпожа. Я научу тебя всему, чему смогу.

— Даже пушистому омлету омурайсу?

— Конечно. Омурайсу, тушеную говядину, мисо-суп и даже сегодняшнее рагу. Я обязательно научу тебя готовить их все, госпожа.

— Правда?

— Именно так.

Услышав, что она сможет воссоздать блюда, созданные волшебными руками Коюки, сердце Махиру наполнилось восторгом.

— Я смогу готовить и для папы с мамой тоже?

«Если я смогу готовить самые разные блюда…»

«Обратят ли на меня хоть немного внимания мои родители, которые никогда на меня не смотрят?»

«Интересно, сможем ли мы хотя бы сесть и поесть вместе».

С такими ожиданиями, но не произнося их вслух, Махиру задала Коюки этот вопрос.

Сохраняя улыбку, Коюки слегка опустила глаза и погладила Махиру по голове.

Коюки обычно никогда не прикасалась к ней, поэтому Махиру закрыла глаза и полностью насладилась приятным ощущением нежной ладони Коюки, скользнувшей по ее волосам.

— Да, я верю, что однажды ты сможешь приготовить для них.

— Хорошо, я сделаю все возможное! — ответила Махиру со всем энтузиазмом и энергией, на которую была способна. На это Коюки мягко упрекнула ее:

С робкой надеждой, что, прилагая все усилия и улыбаясь, она сможет привлечь внимание своих родителей, Махиру решила с нетерпением ждать уроков кулинарии.

✧ ₊ ✦ ₊ ✧

«Что ж, мои представления о том, как все сложится, оказались не такой уж удобной историей».

Махиру молча смотрела на страницу, исписанную ее детским почерком, и, стараясь не привлекать внимания Аманэ, сидевшего рядом, едва слышно вздохнула.

Впрочем, этого следовало ожидать: даже после того, как она научилась готовить, родители так и не обратили на нее внимания. Более того, даже если у них и появлялись возможности для общения, поскольку родители не были заинтересованы в том, чтобы слушать ее, сообщать им что-либо было бессмысленно.

Скорее всего, Коюки им докладывала. Если бы они внимательно читали ее отчеты, то знали бы, что Махиру научилась готовить.

«В лучшем случае они, вероятно, просматривали их по диагонали». Теперь, когда она выросла, Махиру смирилась и приняла это предположение как истину. Но для юной Махиру, которая приложила столько усилий, отсутствие признания было суровой реальностью.

Эти записи, размытые от какой-то жидкости, выражали тогдашние чувства Махиру красноречивее всего остального.

«Я была такой юной… и глупой».

Тогда она думала, что, если будет достаточно стараться, родители хотя бы взглянут на нее. Но теперь, зная их отношение к ней, Махиру могла с полной уверенностью утверждать, что эти ожидания были глупыми. Тем не менее, она понимала, что ребенок, которым она была, не мог этого осознать.

В результате, с разбитыми наивными надеждами, она писала этот дневник, безутешно рыдая. Это было совсем не смешно.

«Я сама возложила на себя ложные надежды, почувствовала себя преданной самой собой и в конце концов страдала и плакала в одиночестве. Вот и все».

Коюки не солгала.

Она сказала, что Махиру сможет готовить для них, но не сказала ни слова о том, что они когда-нибудь это съедят. Судя по всему, Коюки сформулировала это именно так, потому что знала, что этого никогда не произойдет. Хотя это может показаться жестоким, но Махиру все равно была благодарна Коюки.

Хотя Коюки знала характер родителей Махиру, она мало что могла сделать.

В ее положении наемной работницы у нее, вероятно, не было другого выбора, но она все же не могла разбить сердце ребенка, все еще цепляющегося за своих родителей. Она, должно быть, думала, что узнать правду, когда вырастешь, будет менее болезненно.

Благодаря Коюки Махиру научилась готовить множество блюд, и даже те блюда, которым ее не учили, она теперь могла легко приготовить по рецепту. Ее навыки были отточены до такой степени. Кроме того, Коюки также научила ее вести домашнее хозяйство, вероятно, из доброты своего сердца, чтобы убедиться, что она сможет свободно жить самостоятельно в будущем.

У Коюки была своя семья.

В конце концов, она была посторонним человеком — они не всегда были бы вместе. Махиру не была ее дочерью, она была просто ребенком, за заботу о котором платили Коюки. Зная, что наступит день, когда они расстанутся, Коюки с юных лет обучала Махиру, чтобы та не столкнулась с трудностями в будущем.

Теперь Махиру считала, что Коюки вела себя больше как родитель, чем ее настоящие родители.

«…Я искренне благодарна».

Благодаря Коюки Махиру научилась жить самостоятельно.

И самое главное, она нашла очень дорогого для себя человека.

«Обязательно найди того, кто сделает тебя счастливой, и завладей им через желудок».

Махиру отчетливо помнила эти добрые, искренние слова, лишенные формальностей и соображений о работе, которые Коюки сказала ей всего однажды.

«Я нашла его, Коюки-сан».

Того, кто смотрит только на нее, кто любит только ее, кто ее ценит и кто будет с ней счастлив. Она нашла его.

«Надеюсь, мы когда-нибудь встретимся лично. Если это произойдет, я вас познакомлю».

Махиру провела кончиками пальцев по словам скорби, которые ее юное «я» оставило на странице.

«Когда-нибудь в будущем в твоей жизни появится особенный человек, который будет смотреть только на тебя».

Сдерживая слезы, вспоминая себя маленькую, склонившуюся над дневником, Махиру тихо послала своему прошлому «я» ободряющее послание продолжать идти вперед.

✧ ₊ ✦ ₊ ✧

Хочешь читать главы Лайт-новеллы раньше и быть в курсе всех новостей?

Тебе в мой телеграмм-канал: https://t.me/AngelNextDoor_LN

http://tl.rulate.ru/book/120436/5356897