В тускло освещённой больничной палате тишину нарушал лишь ритмичный звук медицинских аппаратов. Джек Мёрдок сидел рядом с кроватью своего сына, его глаза, уставшие, но решительные, не отрывались от Мэтта, который выглядел таким хрупким под слоями одеял. Время от времени мальчик вздрагивал, его лицо сжималось, словно он был в ловушке кошмара.
— Папа…? — тихий шёпот Мэтта прорезал тишину, будто ножом.
Джек наклонился вперёд, сердце сжалось от страха и боли, слыша страх в голосе сына.
— Я здесь, Мэтти. Я рядом.
Рука Мэтта, дрожащая, потянулась в пустоту, и Джек быстро взял её, сжимая бережно.
— Папа, я... я ничего не вижу. Всё тёмное...
Джек с трудом проглотил комок в горле, стараясь удержать голос ровным.
— Я знаю, Мэтти. Но я с тобой, понял? Ты не один.
Пальцы Мэтта крепче сжали руку отца, словно боялись отпустить.
— Я вижу какие-то... линии. Они такие яркие, и не исчезают. Мне страшно...
Джек почувствовал, как его сердце сжалось ещё сильнее. Он хотел сказать сыну, что всё будет в порядке, что эти огни — всего лишь плохой сон, но он знал, что не может. Вместо этого он мягко убрал волосы с лба Мэтта.
— Я понимаю, что страшно, — прошептал Джек. — Но ты сильный, Мэтти. Сильнее, чем ты думаешь. Мы справимся с этим вместе, хорошо?
В глазах Мэтта собрались слёзы, или в том, что от них осталось. Он попытался зажмуриться, надеясь, что линии исчезнут, но они только сильнее жгли его разум.
— А если они не исчезнут, папа? — прошептал Мэтт, его голос был наполнен отчаянием. — А если я никогда больше не увижу тебя?
Джек почувствовал, как в горле снова встал ком, но он подавил его, стараясь звучать уверенно.
— Ты поправишься, Мэтти. Я обещаю.
Иногда, когда Мэтт просыпался, перед его глазами вновь появлялись странные, яркие линии, извивающиеся в темноте, которая теперь окутала его. Они складывались в странные фигуры, только чтобы распасться и появиться снова в новых формах. Вместе с линиями приходили и голоса — странные, обрывочные, будто эхом отражённые в его сознании. Иногда они кричали — визгливые и панические, иногда — были спокойными, почти как колыбельная. Но вне зависимости от их тона, они всегда оставались непонятными, словно говорили на языке, который Мэтт не мог разобрать.
— Папа... линии становятся ярче, — однажды прошептал Мэтт, его голос дрожал. — И голоса... они не замолкают. Я не знаю, что они говорят, но они всегда здесь. Мне страшно, папа. Я хочу, чтобы всё это ушло...
Джек крепче сжал руку сына, отчаянно желая сделать хоть что-то, чтобы облегчить его страдания, чтобы понять, что происходит.
— Я знаю, Мэтти. Просто держись, ладно? Я здесь. Я тебя не оставлю.
— Иногда они злятся... кричат на меня, — продолжил Мэтт. — А иногда они спокойные, будто хотят сказать что-то важное, но я не понимаю, что они говорят. Как будто они заперты у меня в голове.
Слова сына терзали сердце Джека, но он не мог дать ему ответы. Иногда, в те редкие моменты, когда линии исчезали и голоса затихали, Мэтт чувствовал облегчение. Но стоило им вернуться, как страх охватывал его снова.
— Мне страшно, папа, — тихо говорил он, будто был намного младше своих восьми лет.
Каждый раз Джек был рядом, его голос оставался твёрдым и полным любви.
— Я знаю, дружок. Но ты не один. Я здесь. Просто говори со мной, хорошо? Просто продолжай говорить.
Однажды, когда Мэтт на короткое время полностью проснулся, в его голосе появилась нотка решимости.
— Папа... ты не позволишь им меня забрать, правда? Ты не дашь им меня обидеть?
Джек почувствовал, как внутри вскипел гнев при мысли о том, что кто-то может попытаться забрать его сына, но его голос оставался спокойным ради Мэтта.
— Нет, Мэтти. Никто тебя не тронет. Я тебя защищу, что бы ни случилось. Ты в безопасности со мной.
Мэтт держался за эти слова, словно за спасательный круг, повторяя их в голове всякий раз, когда линии возвращались или голоса становились слишком сильными. Он знал, что отец рядом, знал, что он не оставит его, и это давало ему силы продолжать, даже когда страх грозил поглотить его целиком.
— Папа... я стараюсь быть смелым, — прошептал Мэтт однажды ночью, его голос звучал твёрдо, несмотря на страх, всё ещё притаившийся внутри. — Я очень стараюсь.
---
После того как врачи проинформировали Джека, что эти необычные симптомы — всего лишь результат травмы, дежурный врач решил поднять вопрос на более высокий уровень, отправив отчёт прямо в штаб-квартиру Воут. Мальчик, Мэттью Мёрдок, был отмечен для особого наблюдения, а теперь, с его странными симптомами, врач понимал, что необходимо привлечь внимание начальства.
Никлаус Воугт сидел в своём кабинете, его глаза пробегали по отчёту, который только что попал на его стол. Уголки его губ приподнялись в едва заметной усмешке, пока он читал о необычных симптомах, которые проявлялись у Мэтта.
"Этот Мэтт Мёрдок совсем не похож на того, которого я помню по комиксам," подумал он, вспоминая историю мальчика, чьи чувства обострились после химической аварии. Но в этом мире Мэтт столкнулся с куда более мощной субстанцией — катализатором гена.
Никлаус откинулся в кресле, постукивая пальцами по подлокотнику. Генный катализатор был неотъемлемой частью создания и направления воздействия Компунда V — важнейшего элемента арсенала Воут. Он содержал смесь диоксида урана, сульфата тория и других соединений, предназначенных для активации генетического кода.
Проще говоря, это вещество могло пробуждать скрытый потенциал у людей с подходящей генетикой — у тех, кто имел шансы стать супером, даже без полного воздействия V.
Никлауса забавляло, как по-другому развивалась история Мэтта в этом мире. В комиксах его способности возникли случайно, но здесь они пробуждались через научную манипуляцию. Катализатор вступил во взаимодействие с генетическим кодом Мэтта, вызвав странные симптомы — видения ярких линий, неразборчивые голоса и обострённую чувствительность к окружающему миру. Все это было признаками того, что его тело адаптируется к чему-то новому, к чему-то невероятному.
Однако Никлаус знал, что сам V всегда давал более сильные и чётко выраженные способности. Генный катализатор был лишь промежуточным этапом, ключом к раскрытию потенциала, не давая полной трансформации, как V. Тем не менее, было любопытно увидеть, какие способности мог бы развить Мэтт через этот изменённый процесс.
Погружаясь в размышления, Никлаус не мог не задаться вопросом, какие ещё тайны скрывает генный катализатор. Он мог открыть способности у тех, кто обладал высоким потенциалом, и Мэтт Мёрдок явно был одним из таких людей. Вопрос оставался только в одном — превзойдут ли его способности те, что были в комиксах, или пойдут по совершенно иному пути? Одно было ясно — этот Мэтт уже не станет Сорвиголовой в привычном смысле.
http://tl.rulate.ru/book/116981/5093998
Сказали спасибо 18 читателей