Готовый перевод The Twilight Poet: Eve smiles at dawn / Сумеречный песнопевец: Третий аккорд: Начало самой тёмной, самой глубокой ночи

Часть 1

Разбуженный ярким светом Нейт протёр глаза, пытаясь отогнать остатки сна.

«Что?..»

Мальчик медленно поднялся на диване. В нос ему бил резкий запах. Вдоль стен плотными рядами стояли шкафы с медицинскими препаратами.

«Ах да, я вчера так беспокоился о Клюэль, что остался на всю ночь в медпункте».

— Доброе утро, Нейт, — сказала женщина с серебристым цветом волос.

— А… доброе утро, госпожа Тинка.

Вставая с дивана, Нейт заметил, что спал под покрывалом.

— Это Вы меня накрыли?

— Ты заснул сидя на стуле. Мне показалось, что ты так подхватишь простуду, — криво улыбнувшись, подтвердила Тинка.

— Вот как… Извините за беспокойство.

«Я хотел приглядывать за Клюэль всю ночь, но уснул на полпути».

— Не волнуйся. Благодаря этому я увидела кое-что милое.

— Милое?

— Ха-ха. Во сне ты бормотал такие чудесненькие вещи.

— Б-быть того не может!..

От удивления Нейт даже сделал шаг назад.

«Арма ведь ни разу не говорил мне о том, что я разговаривал во сне. Не может такого быть, чтобы я бормотал что-то во сне».

— Ха-ха, неужели тебе только сейчас об этом узнал?

— Я… Я ведь ничего особенного не сказал во сне?!

Нейт понятия не имел что случилось, но невольно начал беспокоиться.

Однако женщина в ответ улыбнулась, прикрыв рот рукой

— Ну, это я оставлю при себе. Нейт, тебе, наверно, пора готовится к урокам?

— Но ведь Клюэль…

— Я присмотрю за ней. А ты, пожалуйста, займись тем, что можешь сделать.

«Тем, что я могу?»

— Хотя, для начала тебе придётся это дело найти.

Умело подмигнув Тинка продолжила:

— Более того, почти также звучит сообщение от Ксинса.

— Так сказал господин Ксинс?..

— Да, когда он впервые рассказал нам о тебе, то тихо пробормотал эти слова. Я давно собиралась тебе их передать.

Женщина с притворно невинным выражением лица посмотрела на него ласковым взглядом. В ней не чувствовалось ни следа усталости, несмотря на то, что она всю ночь ухаживала за Клюэль.

— Вот поэтому, Нейт, иди на уроки и учись тому, чему нужно научиться.

— Хорошо...

Подталкиваемый спокойным взглядом Тинки Нейт взял в руки школьную сумку и вышел из медпункта.

***

Из класса можно было разглядеть утренний туман. В одиночестве сидя на заднем ряду, Мио аккуратно раскладывала вещи на столе.

Большинство учеников уже заняли свои места.

Пока все были заняты утренними приветствиями и беззаботными разговорами, Мио с безразличием на лице буравила книгу взглядом. Сейчас шло время самоподготовки перед утренним классным часом, но девушка впервые не могла сосредоточится на учёбе.

— Интересно, в порядке ли Клулу?..

Её подруга посреди теста внезапно впала в кому.

Вчера оставив Клюэль на Нейта, Мио вернулась домой, однако тревога так и не покинула девушку.

«У Клулу были такие же симптомы во время того происшествия с серым песнопевцем. Но она вроде бы выздоровела. А сейчас опять всё по-новой? Нет, скорее ей даже хуже, чем в тот раз?»

— Йо, Мио. Ты уже с самого утра какая-то невеселая.

Вдруг кто-то хлопнул Мио по плечу.

Подняв голову, она увидела высокую черноволосую девушку.

— Сержес?

— Беспокоишься о Клюэль? — очень слабым и хриплым голосом спросила Сержес. — Я тебя понимаю. Но если будешь слишком много волноваться, то тоже заболеешь. И всё будет впустую.

— Знаю. Я всё это понимаю, но…

«Но как только я не вижу ту, которая всегда была со мной, сразу же начинаю её искать. Когда я смотрю на то место, где она всегда сидела, то вижу пустоту…»

— Конечно я могла бы сказать тебе что-то вроде «держи себя в руках», но ведь на самом деле терпят все. Здесь нет никого, кто бы не беспокоился за подругу, потерявшую сознание ни с того, ни с сего.

— Угу…

«На самом деле все волнуются, но стараются этого не показывать. Если я одна буду ныть, то их старания уййдут впустую».

— А ты сильная, Сержес.

— А?

«Обычно Сержес весьма вольно относится к занятиям и много пропускает, но она очень чувствительна к вот таким вот тонким и деликатным отношениям между людьми. По правде говоря, когда Клюэль потеряла сознание, Сержес сама организовала остальных девчонок».

— Нет, ошибаешься. Просто думать — не моя сильная сторона. Я сказала то, что пришло на ум. Вот и всё, — удивлённо улыбнувшись, ответила Сержес, смахнув с лица лезущие в глаза чёрные волосы. — Но смотря на наших недалёких мальчишек, думаю, девушки зря пытаются сдерживаться.

— Мальчишек?

Сержес ничего не сказав указала пальцем в сторону.

Вокруг места только что вошедшего в класс Нейта собиралась толпа.

— Э-э… Что это вы? — пролепетал Нейт, на которого, словно на какого-то преступника, одновременно уставились все парни класса.

— Для начала успокойся, Нейт. Можешь расслабиться.

— Х-хорошо.

Ома с солнечными очками, которые он носил во время школьной поездки, на голове занял место ведущего собрание.

— Хм, итак, я должен тебе кое-что сообщить: ты сейчас находишься под следствием, и против тебя выдвинуты определённые обвинения.

— Обвинения? Я ничего такого не делал!

— Понятно. Но что насчёт вот этого?

Поправив солнечные очки, староста мужской половины класса зачитал находящийся у него в руках документ:

— Если наше расследование верно, то вчера ты весь день провёл в медпункте вместе с Клюэль. И более того, вы были только вдвоём!

На последней фразе тон его голоса почему-то стал резким.

— П-послушайте, я же просто немного помог ухаживать за ней.

— Ухаживать? Однако я получил доклад, что эту ночь ты провёл в медпункте наедине с нашей Клюэль.

— Что это за доклад такой?..

Не обращая внимание на вклинившегося Нейта, парни заговорили все разом:

— Более того! По словам свидетелей, с тобой в медпункте помимо Клюэль была ещё одна милая женщина.

— А! Ну, госпожа Тинка же врач. Естественно она будет рядом с Клюэль.

— Понятно.

В скрытых за солнечными очками глазах Омы зажёгся огонёк.

— Другими словами, ты вчера всю ночь провёл с двумя прекрасными дамами.

— Н-ну… это как-то…

— Тьфу! Какой из тебя парень, если ты даже не заметил такой пикантной ситуации?! — хлопнул по столу переполненный эмоциями Ома.

— Пикантной? Ах да, я же сегодня не завтракал...

— Твоя невинность отвратительна… — лишившись сил, пробормотал староста мужской половины класса.

И в этот же момент, к наблюдавшей за ним Мио возмущённым голосом обратилась расчёсывавшая свои роскошные чёрные волосы Сержес:

— Ну что, разочаровалась?

— Твоя правда… Из меня прямо все силы вытянуло.

Мио чувствовала, что ослабла настолько, что не могла даже кивнуть.

Но с другой стороны, благодаря этой сцене её больше не беспокоил туман в голове.

— Лучше тебе не волноваться о Клюэль, а надеяться, что она поскорее поправится.

— Угу…

Часть 2

В указанном Тинкой месте встречи у главных ворот академии уже стоял хорошо знакомый Аде старик.

— Хо-хо. Давненько не виделись, Ада.

— О, и правда дедушка Руфа. Здравствуй.

Размахивая рукой, Ада быстро подбежала к старику.

Они были знакомы не меньше десяти лет. Руфа был одним из немногих людей, которые на ряду с Клаусом учили Аду во времена её тренировки гилшэ.

— Прости, что позвал именно сейчас, у тебя же вроде после школы клуб?

— Я рада уже тому, что ты об этом подумал. Упрямый папаша даже этого бы не сделал.

Заложив руки за голову, Ада пошла впереди старика. Сегодня их целью было ознакомление с академией, в том числе и посещение женского общежития — того места, где появилось странное невидимое существо.

— Я подумала, что раз приехала Тинка, то и ты будешь вместе с ней... Всё-таки не ожидала, что отец отпустит тебя сюда.

В среде гилшэ не было иерархии, основанной на способностях. Это в равной степени относилось и к обычным гилшэ, и ко всем достигшим звания «гилшувешер». Но, разумеется, долгая служба так же высоко ценилась. Руфа, которому в этом году исполнилось шестьдесят восемь, был старейшим из работающих гилшэ. Перед ним склонял голову даже нынешний глава Клаус.

— Нет, я сам решил приехать. В том числе и потому, что хотел посмотреть на тебя.

— Я всё также красива, не правда ли?

— К сожалению, твой рост тоже не изменился.

— Не хочу слышать это от тебя…

Старик был такого же роста, как и сама Ада. Он был самым низким из всех гилшэ.

— Вот, мы прибыли.

— Вижу.

За тёмно-серым забором возвышалось гигантское старинное здание общежития для девушек академии.

— Когда кто-то посторонний заходит в общежитие, то ему необходимо записать имя в регистрационной книге. Что будем делать? Ты запишешься?

— Покажешь где? Будем считать, что дедушка приехал навестить милую внучку.

— Хорошо-хорошо.

Они прошли сквозь двери внутрь общежития. Сразу за входом находилось пустое пространство. Тусклые лампы освещали диван для гостей и небольшой столик В углу помещения стоял горшок с декоративным растением.

— Это фойе.

— Ясно. Здесь ты с ним и сражалась.

Старик смотрел на стену зала. На ней была видна маленькая выбоина от какого-то острого объекта.

Это была трещинка от удара Ады. Её было тяжело заметить, если не всматриваться специально, но вот от глаз этого пожилого гилше она не смогла ускользнуть.

— Никому о ней не говори, иначе с тебя потребуют деньги за ремонт стены.

На это Ада отвечать не стала.

— Тот невидимый враг, о котором ты тогда говорила... Он стал полной неожиданностью даже для «Ля минор». Среди всех нас, Тинка особенно заинтересовалась.

Если появилось какое-то прежде неизвестное призванное существо, то, разумеется, оно стало бы объектом для исследований специализирующейся на их биологии Тинки.

— Так вот, мы прибыли в академию желая узнать, как он возник в общежитии и каковы его цели, но похоже… наша дорога очень ухабиста.

— Я тоже ничего не понимаю. Для начала осмотрим другие этажи?

— Да, веди, — согласился Руфа.

Поманив старика рукой, Ада направилась к лестнице на второй этаж.

— Мы почти всё осмотрели. Такие дела.

Обойдя все этажи и вернувшись в фойе на входе, Ада остановилась. Вместе с Руфой они обследовали все три этажа, а затем и крышу, но не обнаружили ни одного подозрительного места.

— Я понимаю всё меньше и меньше… — с встревоженным выражением лица простонал старик и тоже остановился. — Но одна вещь меня всё-таки беспокоит — это то время, когда ты встретилась с этим противником.

— Время?

— Давай перейдём куда-нибудь. Здесь мы привлекаем слишком много внимания.

И ещё не успев договорить, старик первым направился к дверям общежития.

— Ясно… Здесь мы можем спокойно поговорить — удовлетворённо кивнул Руфа, пристально осмотрев пустующую местность

— Ага. Сюда точно никто не придёт.

Ада завела старика за корпус первых классов. Из-за того что здание закрывало свет солнца, здесь круглый год царила мрачная, застоявшаяся атмосфера. Первоклассники старались обходить это место стороной.

— Это внутреннее дело гилшэ. Будет плохо, если о нём услышат посторониие.

«Внутреннее дело гилшэ… Но из-за какого дела старик так сильно старается не привлекать внимания».

— Меня беспокоит Арвир, — Руфа назвал имя одного из гилшэ. — Прошло две недели с его внезапного исчезновения. Если подумать, оно совпадает по времени с твоим сражением против этого невидимого существа?

— Арвир, да? — понуро вздохнула Ада.

Насколько помнила Ада, Арвиру Хеллвелунту было двадцать четыре года. Старейшина Руфа был очарован его талантом с первого взгляда, и сделал парня своим последним личным учеником. Арвир необыкновенно хорошо владел копьём и считался кандидатом на звание «гилшувешер» ещё до того, как его получила Ада. Однако сам он был ещё незрелым, и поэтому раз за разом отказывался от экзамена.

— Именно. Он пропал.

Освоив стиль владения копьём, переданный ему Руфой, Арвир даже усовершенствовал его и создал свой собственный. Но кроме этого, у него был ещё один талант, заслуживающий отдельного упоминания, — изготовление и ремонт инструментов.

Обычно, гилы изготавливали известные металлурги по специальному заказу. Однако даже для таких мастеров как они, восстановление сломанного гила, очень сложного и деликатного оружия, было почти неподъемной задачей. Именно поэтому больше всего гилшэ боялись того, что их оружие сломается, и всегда внимательно следили за ним. Но даже с такими мерами, обычной практикой для гилшэ было мириться с потерей разрушившегося гила и использовать новый.

Однако в их среде был один единственный парень, обладавший совершенными знаниями о сложной структуре гилов и способный их чинить. Это и был Арвир Хеллвелунт.

— Я благодарна Арвиру… Подумать не могла, что можно настолько точно восстановить мой гил.

Когда Ада коснулась своего копья, её голос дрогнул.

Во время отчаянной битвы с истинным духом серых песнопений в Келберкском исследовательском институте её гил сломался. Его починкой занимался именно Арвир.

— Вы неплохо с ним ладите.

— Ну, просто среди знакомых мне мужчин…

Жившие в тесном мирке гилшэ, Ада и Арвир были очень близки по возрасту. К тому же она была единственной дочерью главы Клауса, а он — доверенным учеником старейшины Руфы.

— Он самый глупый и бесконечно беззаботный, поэтому мне казалось, что мы одного поля ягоды.

Разумеется пересекались они нечасто, и всё же Арвир был одним из немногих близких Аде мужчин.

Именно поэтому, когда Клаус обратился с просьбой починить гил именно к нему, Ада почувствовала спокойствие, граничащее с абсолютной уверенностью, что уж этот парень каким-нибудь образом справится с задачей.

— Угу. Так вот, зная что вы с ним в хороших отношениях, я подумал о маленьком шансе, что он мог поделиться с тобой своими планами.

— А-а, так вот в чём дело… Извини, дедушка. Все эти полгода я пробыла здесь, в академии и ни разу не виделась с ним. Я бы и сама хотела услышать причину, почему он пропал.

«Действительно, почему он исчез?»

Ада уже слышала об исчезновении Арвира от отца, когда получала восстановленный гил.

Не осталось ни одной подсказки, способной указать, куда он направился, все его личные вещи тоже пропали. Исчез он примерно две недели назад, то есть почти в то же время, когда Ада сразилась с невидимым противником.

— Я думаю, между исчезновением Арвира и твоей встречей с загадочным противником нет никакой связи. Нет, правильнее было бы сказать, мне хочется так думать. Однако есть маленький шанс на обратное.

— И ты приехал сюда из-за этого маленького шанса, а также, чтобы поискать улики, указывающие на его местонахождение.

— Да. Меня беспокоит исчезновение моего ученика. Да и не мог я проигнорировать твоё сообщение.

— Ясно…

Закусив губу, Ада крепко сжала гил.

***

— Температура не снижается. Признаков выхода из комы тоже нет.

Сняв показания с градусника, Тинка записала данные наблюдения в медицинскую карту Клюэль.

«Причина болезни неизвестна. Но судя по тому, что в академии нет других учеников с такими же симптомами, можно сделать вывод: вероятность инфекции низка. В таком случае источник болезни находится в самой девушке».

— Что же мучает тебя? — прошептала на ухо спящей девушке Тинка, вытерев с неё пот.

Она знала, что ответа не будет, и всё же надеялась, что когда-нибудь ей ответят.

«Но в любом случае... Какое же у неё прекрасное лицо».

Тинка понимала, насколько неуместным было это впечатление, но всё равно не могла его отогнать.

Даже несмотря на кому и общее истощение, на лице спящей девушки почему-то не было искажений. Казалось, что во сне она испытывала наивысшее блаженство… Как ребёнок, который мирно спит в своей колыбели.

Isa da boema fotom doremren

[Дитя, что было рождено]

Isa da boema foton doremren O hearsa neighti loar

[Дитя, что было рождено, начал дуть новый ветер]

O univa sm thes hypne

[Добро пожаловать обратно в колыбель]

eposion lef hypne, eposion lef xeo, elmei jes muas defea

[Время сна в колыбели кончилось — так объявил заветный колокол]

— Э?

Тинке показалось, что откуда-то издалека звучит неизвестная песня.

«Какая-то далёкая мелодия. Что это сейчас было? Она мне послышалась? Я почти не отдыхала, потому что постоянно присматривала за Клюэль. Может быть, это галлюцинация из-за усталости?»

В дверь медпункта тихо постучали.

— Кто там?

— Это я, — прозвучал голос, к которому Тинка успела привыкнуть за один день.

Он принадлежал мальчику цвета Ночи.

— А, заходи.

Дверь медленно открылась, а затем мальчик вошёл в комнату, не отрывая взгляд от пола.

— Уроки закончились?

Нейт кивнул.

«Судя по его загнанному виду, он бежал сюда со всех ног».

— Эм, госпожа Тинка, Вам стоит немного отдохнуть. Я присмотрю за Клюэль.

«И правда. Мне явно нужен отдых. Будет очень смешно, если врач, присматривающий за потерявшим сознание пациентом, сам упадёт без сил».

— Вот как? Тогда я, пожалуй, приму твоё предложение и передохну. У тебя всё будет в порядке?

— Да. Если что-то случится, я Вас обязательно позову.

— Хорошо. Поскольку температура не спадает, пои Клюэль водой. Кувшин на столе. А ещё…

Указав на стоявший в углу медпункта, шкаф Тинка широко улыбнулась и продолжила:

— Поскольку из-за пота возможно переохлаждение, пожалуйста вовремя переодевай её. Сменная одежда лежит в том шкафу.

— Э....

С очень сильно напоминающим звон звуком, мальчик застыл на месте.

— Хи-хи. В этом же нет ничего сложного?

— Нет… но это как-то...

— Ну, я только недавно её переодела, так что всё должно быть в порядке.

— Спасён… — тихо выдохнул от облегчения мальчик.

Улыбнувшись такому детскому поведению, Тинка вышла из медпункта.

«Итак…»

Повернув на ближайшем к медпункту повороте коридора, Тинка остановилась, а затем, убедившись, что поблизости никого нет, достала из чёрного чемодана прибор размером с два человеческих кулака.

— Так, вроде бы надо нажать на вот этот переключатель.

Лампочка на приборе зажглась, и из него сразу же раздался режущий ухо звук.

— …Гов… орит… от… дел… свя… Кел…берк..го инс.. тута.

Если бы собеседник не был заранее известен, то разобрать в этом шуме слова «отдел связи Келберкского института» было бы почти невозможно.

— Как и думала, звуковые птицы намного лучше, — Натянуто улыбнувшись, пробормотала Тинка, рассматривая по прихоти разработанный заместителем директора прибор.

— Я Тинка Илейсон из «Ля минор». Не могли бы Вы позвать заместителя директора Салинарву Эндокорт.

— При… то.

«Судя по слову «Принято», похоже, что на той стороне меня было хорошо слышно».

Спустя несколько минут.

— Тинка? — послышался из устройства связи низкий женский голос, принадлежавший знакомой исследовательнице.

Видимо из-за недостатка сна, он звучал ещё ниже, чем обычно.

— Да. Как же приятно, что связь стала лучше, чем до этого.

— Похоже, прибор на нашей стороне был не в лучшем состоянии. Но лучше скажи, у вас там что-то случилось? Ты так хотела поговорить, что даже воспользовалась той экспериментальной моделью.

— Да. Я хотела немного уточнить текущую ситуацию.

— У нас без изменений. Я занимаюсь анализом «яиц». Нессирис и Шанте расследованием по серым песнопениям. Клаус тоже чем-то вроде того. Ксинса… как всегда не видно. Наверное, где-то шляется.

— Ясно. Старик сейчас уже должен был объединиться с Адой. Было бы неплохо, чтобы они узнали хоть чуть-чуть о сути невидимого противника.

После небольшой паузы Тинка заговорила на полтона ниже:

— Салинарва, что ты думаешь о Клюэль Софи Нэт?

— Так и думала, что ты уже до неё добралась…

Салинарва тоже заговорила немного быстрее, чем раньше.

— Вчера она снова потеряла сознание. Скорее всего, причина болезни точно такая же, как в тот раз, когда здесь была ты.

Ответа с другой стороны не последовало.

— Вызванная неизвестной причиной высокая температура, затем кома. Сначала я предположила возможность инфекционного заболевания, но в академии нет учеников с такими же симптомами, а значит, в основе лежит что-то находящееся в ней самой.

— Скорее всего, да.

— Я просмотрела твой отчёт. Она свободно пользуется преступными катализаторами, — во всей истории певчих никогда прежде не существовало людей с такой силой.

«Да, ни одного. Как минимум, согласно официальным записям не существовало певчих способных пользоваться песнопениями так же, как Клюэль Софи Нэт».

— Основываясь на вышесказанном, как врач я выбрасываю белый флаг перед неизвестной причиной её болезни. Однако с точки зрения биолога призванных существ, у меня есть одна гипотеза.

«Другими словами…»

— Особенность болезни связана с её необычными способностями в песнопениях, — как будто предугадала ответ Салинарва.

Вероятно, она с самого начала передала это предположение Тинке вместе с предыдущей информацией. А затем Тинка пришла к точно таким же выводам по результатам осмотра. Никаких других вариантов они придумать не смогли.

— Да. Скорее всего, эта гипотеза верна. Однако эта связь…

На этих словах Тинка ещё раз огляделась вокруг.

«С этого момента доля догадок очень высока. Нельзя, чтобы по неосторожности это услышали другие люди».

— Салинарва, ты видела голое тело Клюэль Софи Нэт?

— Что?..

— В прямом смысле. Ты видела её голой?

— Нет...

— У неё невероятно обворожительное тело. Кожа восхитительна. Форма не только лица, но и всего тела очень женственные. Та же грудь или бёдра — все линии идеальны. Можно даже сказать совершенны. Не будет преувеличением, если я назову её тело совершенным произведением искус…

— Эй, Тинка, о чём это ты?..

Не дожидаясь, пока Салинарва закончит, Тинка продолжала говорить:

— Из-за этой чрезмерной красоты, я чувствую какой-то дискомфорт.

Собеседница замолчала.

— Я говорю не о зависти или каких-то предрассудках. Просто, когда я вижу улыбку спящей Клюэль, то почему-то меня всегда посещает загадочное чувство, словно я во сне.

«Её идеальное тело и неисчезающая несмотря на кому улыбка. Прямо как сцена из сказки».

— Салинарва, у неё есть родители?

— Да. Я тоже этим заинтересовалась. Оба её родителя работают на фабрике в удалённом от Тремии городе. Совершенно обычные люди.

— Вот как…

«Родители Клюэль — обычные люди, даже не певчие. Когда думаешь об её таинственности, то очень правдоподобной кажется гипотеза, что девочку удочерили, а откуда она взялась никто не знает. Я ошиблась с предположением? Или же есть ещё большая, неизвестная нам тайна, которую мы пока не замечаем?»

— А кстати, у мальчика цвета Ночи, наоборот, нет родителей. Как я слышала, он жил в приюте, пока его не взяла на попечение сейчас уже умершая приёмная мать.

— У Нейта?..

О Нейте у Тинки сложилось впечатление, что он самый человечный ребёнок. Невысокий, нежный и хрупкий. Носящий в себе человеческие слабости, но в то же время добрый и заботящийся о других.

«У самого человечного мальчика нет родителей, а у воплощающей идеал человека девушки они есть. Какая-то ирония? Нет, что если это неизбежность…»

— Все взрослые забыли важную вещь.

— А?..

У Тинки не нашлось ответа на внезапные слова собеседницы.

— Это сказала Клюэль, когда противостояла серому песнопевцу.

«Она сказала такие слова?»

— Тинка, ты же наверняка знаешь те стандартные строфы, которые присутствуют почти во всех ораториях.

— Дитя, что было рождено… Коль мир тебя желает?..

«Дитя, что было рождено… Мир тебя желает?»

— Это же прямо как…

«Эти строфы как будто указывают на Клюэль — девушку, которая достигла идеальной красоты, даже когда была рождена и заснула».

— Тинка, послушай сейчас мой монолог.

Впервые на памяти Тинки Салинарва заговорила настолько слабым голосом.

— Что если люди, все до единого, рождаются в идеальном виде. Если, конечно, оставить в стороне биологическую точку зрения.

Такое абстрактное умозаключение было очень необычным для Салинарвы.

— Однако по мере взросления мы, как и сказала Клюэль, забываем нечто важное. Детские воспоминания, имена друзей, их лица. Воспоминания… Забыв так много вещей, мы даже не можем обернуться назад… Наверное, ты слышала от Клауса о священной песне гилшэ. Ты помнишь её?

«Мечты и желания останутся позади. На этом пути нельзя обернуться назад…»

— Другими словами, это…

«Я была уверена, что эта строчка указывает на гилшэ. Но что если, она говорит обо всех нас — людях».

— Клюэль выглядит для нас идеальной только потому, что мы отклонились от нашей изначальной формы.

— Клюэль даже сейчас бережно хранит то нечто, которое забыли мы, живущие в этом мире. И поэтому она кажется нам настолько красивой, верно?

«В таком случае… То что я посчитала в Клюэль прекрасным, это не внешний вид, а внутренний мир? Сама того не осознавая, во сне она проявляет содержание своего сердца и своих сновидений? И поэтому спящая Клюэль выглядит такой чарующей?»

— Может быть, это из-за того, что сердце человека проявляется, когда он спит?..

«Но ведь так и есть. Как я помню, когда Салинарва дала мне её фотографию, то моим впечатлением было: «красивая и милая девушка». Она совершенно точно не обладала такой поразительной красотой, как сейчас во время сна».

— Не слишком над этим задумывайся. В конце концов, это просто мои мысли.

«В голосе Салинарвы нет и примеси сомнения. Скорее всего, у неё есть какие-то основания для таких выводов. Да и вообще, она никогда не рассказывала пустые домыслы».

— Священная песня гилшэ, затем оратории певчих… Нет, если подниматься дальше к истоку — музыкальный язык Селафено.

«Другое название музыкального языка Селафено — неприкасаемый язык. Где и кто его создал — загадка. Он точно существовал к тому моменту, когда люди начали пользоваться им для песнопений. Однако, почему именно он используется для песнопений? Это остаётся загадкой».

— Священная песня гилшэ, обязательные строфы из ораторий… Не осталось ни одной записи о том, кто их создал… Прямо как будто само это знание кому-то мешало.

— Или же та важная вещь, которую забыли мы, взрослые, и есть…

Тинка почему-то не смогла произнести последние слова.

Её губы и кончик языка перестали двигаться, словно охваченные параличом.

— Словно история о призраках.

— Давай оставим этот разговор только между нами.

— Я с самого начала собиралась так сделать. Однако…

А затем намного более отчётливым голосом Салинарва сказала:

— Ксинс начал сомневаться в этом ещё раньше нас.

— Э?

— «Три связи. Почему для призыва истинного духа необходима оратория?» — он начал сомневаться в музыкальном языке Селафено с этой точки зрения. Именно поэтому сам он старается петь оратории как можно реже.

Ксинс настолько редко призывал истинных духов, что за спиной его в насмешку называли «певчим, неспособным петь». Вероятно, Клаус был единственным человеком в «Ля минор», видевшим, как Ксинс исполняет высшую благородную арию. '

— Самый близкий к истине о музыкальном языке человек совершил то, что называли невозможным — овладел всеми пятью цветами. Это просто совпадение? Я не знаю.

— Ясно…

Рука, в которой Тинка сжимала устройство связи, вспотела.

«Почему? Разговор ведь длился всего несколько минут».

— Большое спасибо. Прошу прощение, что так затянула разговор.

— Мне тоже пора завершать анализ «яиц». Когда закончу — свяжусь с тобой ещё раз.

— Да, пока.

Связь оборвалась. И в тот же момент Тинка опёрлась на ближайшую стену.

Её руки дрожали, дыхание сбилось, пульс стал неестественно частым. Всё её тело было нестерпимо холодным.

«Почему это происходит? Я же просто поговорила с подругой. Почему я чувствую такой страх? Такое неприятное ощущение, будто кто-то наблюдал за мной всё время разговора. Более того, этот кто-то пристально смотрел на меня с невероятно близкой дистанции».

— Может быть, я краешком глаза заглянула туда, куда нельзя заглядывать…

Тинка сжала зубы, а затем начала двигаться, терпя истощение и усталость, от которых вот-вот могла потерять сознание.

— «Все взрослые забыли важную вещь», да? Даже если становясь взрослыми, мы незаметно для себя забываем какую-то важную вещь…

«У меня нет сожалений. Это мой собственный выбор. Поэтому я должна выполнять свои обязанности до самого конца. Потому что у взрослых всегда есть вещи, которые они должны передать «детям»».

Часть 3

Административное здание, информационный отдел.

Кейт открыла дверь в комнату хранения материалов. С пола сразу же взметнулась пыль. В соответствии со своим названием, комната хранения материалов использовалась как самая обычная кладовка. Убирались тут нечасто, поэтому всё помещение пропиталось запахом плесени.

Тот человек, с которым договорилась встретиться Кейт, находился именно здесь.

— Извини, что свалила на тебя такое сложное дело.

— Ничего особенного, я и сам заинтересовался.

В скрытых за очками глазах мужчины зажёгся огонёк.

Его звали Миррор Кэй Эндуранс. Он преподавал старшеклассникам Ruguz и по своей начитанности мог претендовать на первое или второе место в академии Тремия.

— Итак, ты что-нибудь узнал?

Между Кейт и Миррор стоял простой деревянный стол, на котором лежал один единственный лист с ответами на тест.

Это был лист Клюэль, который Син вчера передал Кейт. Сначала, она сама попыталась расшифровать его, но из-за катастрофической нехватки знаний быстро сдалась. Последним лучиком надежды остался Миррор.

Ответ 6

Дата эксперимента: gohre-l-het 1,119,549,261

Место эксперимента: shantelopia-l-net 715,372,453 shantelocia-l-net 211,806,011

Общепринятое мнение: не зафиксировано

Личное мнение: не зафиксировано

Хотя Кейт уже видела это вчера, сейчас стало не по себе от такой вот разнородности частей.

— Я перевернул все старые книги в библиотеке и кое-что смог откопать.

За спиной у Миррор громоздилась гора старых книг.

«Похоже, он прочитал их все за одну ночь. Никто кроме него такого сделать бы не смог».

— Сначала я разделил все ответы на два типа. Первый — буквы и большие числа. Второй — почти что пустота в виде записи «не зафиксировано». По второму, если честно, не могу ничего сказать, но вот по первому у меня есть приблизительное понимание.

С самой вершины книжной горы Миррор достал довольно толстый и изношенный словарь и положил его на стол.

— Насколько я знаю, это самый старый словарь музыкального языка Селафено. Нет, правильнее было бы назвать это каракулями древнего учёного.

— Каракулями?

— Те вещи, которые называются словарями, должны соответствовать своей функции. В них должны быть помещены правильные переводы и правильный смысл. Если объяснять от обратного, то в них нет вещей, которым нет надёжных доказательств.

Между тем, Миррор перелистывал страницы книги.

— Но эта вещь — записная книжка исследователя. В ней он делал наброски своих предположений, поэтому надёжности в написанном нет. Это недописанная книга, куда он свободно записывал свои умозаключения.

«Понятно. Для такого книжного червя, как Миррор, очень естественно назвать её «каракулями»».

— Основываясь на ней и рассматривая этот листок с ответами, я пришёл к следующему выводу…

Вновь закрыв книгу, Миррор бросил острый взгляд на тест Клюэль.

— Существует не один музыкальный язык Селафено.

— Что?

— Меня тоже пробил озноб, когда я узнал об этом. Почему же до сих пор никто в мире не замечал этот важнейший факт?

«Что это значит? Как человек занимающийся песнопениями, я не могу такое принять».

— Интуитивно понятно, что записи на листе ответов Клюэль Софи Нэт напоминают по структуре музыкальный язык Селафено. Однако проблемы начинаются с построения фраз в вопросе 10. Там становится очевидно, что применяемая грамматика и слова очень сильно отличаются от используемого сейчас певчими музыкального языка.

«Действительно, я и сама видела стиль фраз десятого вопроса. Но поскольку я не смогла разобрать содержания, то забросила и его».

— В Селафено существует множество слов, расшифровать которые не удалось, или те, о смысле которых есть только догадки. Ты же знаешь, Кейт, что именно поэтому его называют неприкасаемым языком?

— Да…

— Я был абсолютно уверен, что Селафено сам по себе законченный язык. Но ошибся. Внутри него примешано «нечто» из ещё одного, совершенно другого языка. Весьма вероятно, что те слова Селафено, которые сейчас считаются трудными, изначально принадлежали этому языку. Хотя за одну ночь я не смог адекватно их расшифровать, моё предположение, скорее всего, верно.

Всё это сказал учитель, высоко ценивший логику и доказательства. А значит, у него были для этого достаточно надёжные основания.

— Но… почему их написала простая ученица?

— Наверное, не совсем простая. Особенно если принять во внимание её способности.

«И правда. Учитывая то, что я видела, не будет странным, если Клюэль сумеет пробудить ещё что-то».

— Но у меня такое чувство, что мне на голову вылили ведро холодной воды… Почему я до сих пор этого не замечал? Я очень быстро пришёл к этому, едва увидел её лист с ответами, — тяжело вздохнул Миррор и скрестил руки.

«Всё началось с оставленного Клюэль листка. Как будто она предоставила Миррору ключ для решения загадки. По-другому и не скажешь».

— «Все взрослые забыли важную вещь».

— Кейт?

— Она… Клюэль выкрикнула это Мишдеру.

«Мне, Салинарве и Мишдеру. Она действительно выкрикнула это множеству взрослых перед ней».

— То есть я не не замечал, а просто забыл?

— Не знаю. Но мне кажется, что Клюэль держит в руках нечто, относящееся к основам песнопений. Нечто связанное с песнопениями и музыкальным языком Селафено.

— И вот надо же было такому случиться, чтобы сама она впала в кому.

«Действительно. Исходя из последовательности действий, логично предположить, что Клюэль потеряла сознание сразу же как закончила писать этот листок. Но что если это не так? Что если её сознание уже отсутствовало в тот момент, когда она писала это?»

— Миррор, что ты думаешь о бессознательной личности?

На этот вопрос Миррор пожал плечами, а на лице у него возникло глупое выражение.

— Сложно сказать. Даже если столкнешься с чем-то подобным, то очень трудно это определить. Но возможно, мы уже знаем о сущностях очень похожих на этот феномен.

— Известные нам сущности?

— Истинные духи.

«Истинные духи? Он имеет в виду существ, призываемых высшими благородными ариями?»

Кейт не могла понять смысла сказанного Миррором.

— Это моё произвольное предположение. Сейчас ещё не тот этап, чтобы говорить о причинах, почему я так думаю. Тебе тоже не надо об этом задумываться. Однако… запомни его. И не забывай.

На словах «не забывай» Миррор посмотрел на Кейт необыкновенно сильным взглядом.

— А кстати… всё сходится, — глубоко вздохнул учитель, откинувшись на спинку деревянного стула. — По мере взросления, мы учимся жить, сортируя информацию. В нашем переполненном информацией мире, мы запоминаем только необходимые нам сведения, а всё остальное мы «учимся забывать».

«Разве это не обычное дело? Невозможно помнить все на свете. Если не учитывать ценные воспоминания, то забывание обычной ежедневной суеты никак не влияет на нашу жизнь».

— Кейт, как было у тебя в детстве? Ты помнишь такое, чтобы ты определяла, что одна вещь важна, а другая нет? Обязательно должно было быть такое время, когда все вещи в мире выглядели для тебя новыми и занимательными, а ты запоминала их все.

«Может быть, и было. Но…»

— Я уже забыла…

— Да, и я тоже.

На лице Миррора возникла слабая, самоуничижительная улыбка.

— Мы даже забыли тот факт, что мы об этом забыли.

А затем стремящийся к знаниям учитель передал Кейт стоявшую на столе старую фотографию.

— Это фотография класса?

«Того класса, где он классный руководитель? Нет, она слишком старая».

— Это фотография с тех времён, когда все мы: я, Энн, Зессель, Ксинс — учились вместе. Посмотри, в центре стоит завуч Джессика.

На фотографии была видна смущенно улыбающаяся женщина с лиловыми волосами, окружённая несколькими десятками учеников.

— Эм… А это кто?

Осмотрев всех учеников в целом, Кейт заметила черноволосую девочку. Она единственная находилась немного в стороне от одноклассников. А рядом с ней, словно соединяя её с остальными, стоял одетый в куртку цвета пожухлой травы мальчик со знакомыми чертами лица.

— Это Ксинс?

«Так в юности выглядел Радужный певчий. По сравнению с нынешним днём, выражение его лица более детское и лукавое. Но кто эта девочка, которая будто прижимается к нему?»

— Евамари Йеллемиас. Мама Нейта Йеллемиаса, который учиться в твоём классе.

«Йеллемиас. Значит, эта она создала песнопения цвета Ночи? Вот эта хрупкая, миловидная девушка сумела создать еретический цвет?..»

— Я… Нет, все мы смогли вспомнить это, когда проревел тот дракон.

— O she saira qersonie Laspha — Armadeus [Временный хозяин одного крыла — имя мне Армадеус — «Тот кто обнажил клыки»]. Очарованный одинокой дочерью тёмной ночи, Я призван её истинным наследником. Повинуясь песнопению Ночи, Я возвещу об этом миру!

— Мы обязаны передать те вещи, что вспомнили, кому-нибудь ещё… Именно поэтому мы — учителя, — тихо сказал Миррор таким тоном, словно чувствовал ностальгию по далёкому прошлому.

Часть 4

Я видела очень странный сон.

Абсолютно чёрный мир. Куда ни пойдёшь — всюду непроглядная темнота.

В том месте ясным был только звук.

Вначале послышался шум волн. Помню, что слышала его совсем недавно. Во время летней школы я ходила на пляж вместе с «ним».

Затем откуда-то издалека донёсся колокольный звон. Наверное, церемония поступления в школу. Но когда была это церемония?.. Когда я поступала в Тремию?

Третьим был плач ребёнка. Чей же он? Может быть, какого-то знакомого мне младенца? Но сколько бы я не слушала его, так и не смогла вспомнить.

И наконец…

Последним, что я услышала, была песня.

Мальчик и девушка пели вдвоём.

Эта девушка… я?

Но кто этот мальчик? Хотя я уверена, что он был так близко ко мне, я почему-то не смогла его вспомнить.

Песня понемногу становилась туманной, а мне так и не пришло в голову, кто бы это мог быть.

«Что со мной?..»

В промежутке между сном и явью Клюэль слабо моргнула.

Свет на потолке. Белые стены. В нос бил едкий запах лекарств.

«Это… медпункт?..»

Лежа на спине, Клюэль повернула голову на бок. Совсем рядом с ней… на небольшом деревянном стуле опустив глаза вниз сидел мальчик с волосами цвета Ночи. На его хрупком и тонком теле была надета белая форма академии Тремия с пришитой на воротнике чёрной полоской.

— Нейт?..

Прошло несколько секунд, десятков секунд, минут. Смутно осознавая течение времени, Клюэль просто смотрела на него.

Мальчик медленно поднял голову.

— К...клю..э?.. — попытался что-то сказать он пустым голосом, но не смог.

— Прости… — хрипло пробормотала Клюэль. — Я снова доставила тебе неприятности.

— Н-ничего подобного! Я в полном порядке.

Нейт быстро помотал головой.

«Спасибо… Это слово должно получаться так просто, но сейчас я никак не могу заставить себя его произнести».

— Скажи, Нейт…

«Тогда, я хотя бы поговорю о другом деле. Ему одному я хочу обо всём рассказать».

— Ты никогда не думал, что песнопения страшны?

— Вопрос такой же, как и тогда?

«Да, я уже спрашивала его об этом во время школьной поездки».

— Да, я снова хочу услышать твой ответ.

— Я…

Хотя Нейт медлил с ответом, его твёрдый взляд говорил обо всём.

— Я никогда так не думал.

— И правда. Твои песнопения очень добрые. Интересно, каковы мои?

— Клюэль?..

— Нейт, я расскажу об этом только тебе.

Не поднимаясь на кровати, Клюэль протянула руку к приоткрывшему от беспокойства рот мальчику.

Рука остановилась совсем чуть-чуть не достав до него.

— С недавних пор я постоянно слышу голос.

— Голос?

— Да… Точно такой же, как мой. Это могу быть и я, и кто-то совершенно другой.

«Кто же сказал мне: «О! Мой голос наконец-то достиг тебя, моя дорогая»? Почему он обратился ко мне?»

— Чем ближе «рассвет», тем быстрее растёт цветок, верно?..

— Цветок?

«И это тоже сказал мне тот голос. Но что за цветок он имел в виду? Когда говорят слово «цветок», на ум мне приходит только одно — маленькое алое растение. То есть это об амариллисах?»

«Песнопения призывают желаемую вещь. Это показал великий Радужный певчий, когда призвал радужное сияние. В таком случае, что сокрыто у меня в мыслях?»

— Нейт, я расскажу об этом только тебе.

«На самом деле я боюсь… Мне нестерпимо страшно. Что мне делать, если после моего рассказа он возненавидит меня? Если подумает, что я странная? Но если кому-то одному мне обязательно надо об это рассказать, кому передать свои чувства… То из всех людей в этом мире я выберу его».

— Возможно, внутри меня находится не Феникс, а нечто иное.

Клюэль не моргая смотрела прямо в глаза Нейту.

«Нечто иное?»

Под прямым взглядом Клюэль Нейт моргнул.

— Ты имеешь в виду истинного духа Красного?

«Нет, в каждом цвете можно призвать только одного истинного духа. Клюэль специализируется в Красном и у неё уже есть Феникс. Не может такого быть, чтобы у неё был другой дух такого же цвета».

— Возможно... не Красного, — тихо пробормотала девушка с таким видом, будто сплёвывала кровь. — Нет, не Красного. Какого-то другого, очень похожего, но всё же другого цвета.

«Не Красного? Тогда какого?»

— Я боюсь.

Нейт видел, что лежавшая на кровати девушка дрожала, даже будучи завёрнутой в одеяло.

— Что если я… призову что-то подобное тем «яйцам»? Что если я использую песнопения во вред? Как я буду извиняться?

Клюэль попыталась отвернуться. Но прежде чем она успела это сделать…

— Клюэль. У меня есть только один простой вопрос.

Нейт собирался высказать ей свои настоящие чувства.

— Какой?..

Нейт посмотрел прямо в глаза выглядевшей испуганной девушке.

— Почему ты так сразу решила, что «нечто другое» обязательно злое?

— А?..

— Меня много раз спасал твой Феникс. Если песнопения отражают душу человека, то существо, которое находится внутри тебя, никак не может оказаться злым.

«Даже если Клюэль может призвать ещё одного истинного духа, то он точно будет добрым. Я абсолютно в этом уверен».

— Или же на самом деле ты всегда думаешь о каких-то страшных и злобных вещах?

— Неправда! — выкрикнула покрасневшая до ушей Клюэль.

Нейт широко улыбнулся.

— Конечно нет. Но теперь-то ты всё поняла?

— Ах…

Ошеломлённая девушка застыла с полуоткрытым ртом.

— Всё хорошо. Что бы ни случилось, я верю в тебя, Клюэль, — сказал Нейт, не переставая улыбаться.

— Веришь в меня?..

— Да! Разумеется!

Некоторое время Нейт просто смотрел на девушку.

— Слушай… а мы ведь уже бывали в медпункте только вдвоём.

«Уже бывали?»

— Когда я попросила поцеловать меня на ночь.

— А, тогда…

Для Нейта её слова в тот день стали сильным ударом. Он хорошо помнил, как две ночи потом не мог заснуть.

— Если бы я попросила об этом сейчас, как бы ты ответил?

«Э?..»

— Э, эм…

«Должно быть, это шутка, как в тот раз» — подумал Нейт, но девушка упрямо смотрела на него парой больших глаз. Она не моргала и не пыталась отвернуться — только сосредоточенно смотрела на него.

— Я хочу услышать твой ответ. И пожалуйста, будь как можно серьёзнее. Можешь, конечно, отказаться. Но если ты ответишь «хорошо», то… и я, я тоже…

Клюэль пристально смотрела на Нейта. Само по себе такое случалось и раньше. Но впервые её не слушался даже голос.

— Извини… что я вот так внезапно спросила. Тебе, наверно, неприятно.

— Н-нет! Это же просто… — отчаянно замотал головой Нейт.

«Просто поцелуй».

В конце концов, его мама никогда так не делала. Поэтому для Нейта поцелуй имел собой смысл особых романтических чувств, прямо как из книжек. Именно поэтому, услышав такую просьбу от близкого человека, он совсем не знал что делать.

— Ну, для тебя, наверное, да. Хи-хи, у меня ведь тоже почти нет такого опыта. И всё же я была бы рада когда-нибудь, не обязательно сейчас, услышать твой ответ.

Видимо, из-за температуры веки Клюэль покраснели.

Но несмотря на это, её лицо приняло обычное ласковые выражение.

— Услышать ответ… когда-нибудь?

— Да. Например… О, придумала. Ответишь мне, когда я поправлюсь, согласен?

Клюэль улыбалась и сверкала глазами, словно задумала какой-то розыгрыш.

— Ответ… Ну, это… Как бы мне сказать…

Нейт с трудом удержал взгляд на месте.

— Я не собираюсь проигрывать остальным в упортсве. Я буду тебя навещать каждый день. Поэтому пожалуйста, поправляйся скорей.

— А ответа я тоже дождусь?

— Конечно. Ты же ведь не шутила?..

— Хи-хи. Буду ждать с нетерпением.

— В-в любом случае, сначала выздоравливай! Тебе уже пора спать!

Почти бегом Нейт добрался до двери медпункта и коснулся установленного рядом с ней выключателя.

— Эй, Нейт. У тебя всё лицо крас…

Нейт отвернулся прежде, чем Клюэль успела договорить.

— Ладно, я выключаю свет.

Часть 5

Ночной ветер качал занавески.

«Интересно, как там Клулу?»

Мио пристально смотрела сквозь окно на медпункт, где спала её подруга.

В женском общежитии академии не было комнаты Мио.

Это помещение принадлежало не кому иному, как Клюэль. Мио услышала о возможности спрятаться здесь от неё самой. «Если ты почему-то решишь сама зайти сюда — никаких проблем», — сказала тогда Клюэль. Воспользовавшись дубликатом ключа, Мио собиралась остаться сегодня здесь на ночь.

— Может, не стоило просыпаться?

Разумеется, это было нарушением правил пользования общежитием. Если бы учителя об этом узнали, то выговора было бы не избежать. Но даже понимая это, Мио после недолгих сомнений решилась так поступить. Если бы с Клюэль что-то случилось, Мио хотела быть готовой прибежать в любое время.

Однако сейчас и это терпение достигло предела.

— А-а… Я беспокоюсь! Всё бесполезно! Не могу просто сидеть на месте! — отскочив от окна, во всю глотку выкрикнула Мио, даже не задумываясь о том, что помешает другим людям.

«Во, так-то лучше».

Удовлетворённо кивнув, Мио сменила ночнушку на школьную форму.

«Сейчас уже поздняя ночь, но я волнуюсь. Мне нужно прямо сейчас увидеть Клулу!»

«У-ух. Ночью, и правда, холодно».

Из-за того, что Мио пока ещё носила летнюю форму, холодный ночной ветер свободно обдувал её кожу.

Мио дрожа от холода шла по ночной дороге в сторону административного здания. Когда она покинула комнаты общежития, уже было десять часов вечера, — время, когда ученикам разрешалось выходить наружу давно закончилось.

«Если учителя меня обнаружат, то придётся выслушивать замечания. И объяснительную надо будет писать».

— Всё будет хорошо. Меня не найдут. Не найдут, — тихо бормотала себе под нос Мио, двигаясь вперёд по мощёной дорожке…

— Ми-и~ о~?

И вдруг кто-то сзади резко схватил её за плечо.

— !.. — беззвучно вскрикнула Мио, ощутив такой ужас, что казалось, будто её сердце остановится.

— А-ха-ха. Это всего лишь я.

Тусклые ночные огни академии осветили загорелую девушку.

«Ада?..»

— Испугалась?

— Я думала, что умру, — наконец смогла выдохнуть Мио, терпя покалывание в сердце.

— Хо, это твоя подруга, Ада? Такая милая леди.

Рядом с Адой стоял тощий, примерно такого же роста что и девушка-гилше, старик в тёмно-синем костюме. Выражение его лица казалось мягким и дружелюбным.

«Э, а кто этот старик?»

— Эх, объяснять мне лень, поэтому скажем, что он мой дедушка.

— Скажем?..

Сам старик не стал возмущаться неаккуратными словами Ады:

— Ну, у меня нет каких-то возражений.

Старик и Ада кивнули друг другу.

«Ну, раз они так говорят, то мне остаётся только согласиться».

— Угу. А кстати, Мио, что это ты тут делаешь?

— Я просто собиралась навестить Клулу.

— Так поздно ночью?

— Да… странно, наверное.

«Действительно, чтобы навещать больную подругу в такое время, надо совсем не иметь здравого смысла».

— Нет-нет. На самом деле, мы тоже собирались туда сходить. Там сейчас, наверное, только Малыш и Клюэль. Мы тут в ночном патруле, но вот Тинке уже пора возвращаться в медпункт

— Тинка? Учитель из медпункта?

— А-а. Она врач. Я попросила её заняться Клюэль.

Ада обернулась назад. В круге тусклого света фонаря возникла женщина.

— Приятно познакомиться, Мио. Ада рассказывала мне о своих одноклассниках.

Благодаря серебристым волосам, небесно-голубым глазам и белой блузке выглядела она великолепно, а её отличительными чертами были фальшиво невинная улыбка и родинка под левым глазом.

— Меня зовут Тинка.

По виду ей было немногим меньше тридцати, но тон её голоса создавал впечатление зрелой женщины.

— Взаимно. Я Мио. Вы знакомая Ады?

— Да. Мне даже приходилось менять ей подгузники.

«Подгузники?..»

— С-сдурела?! Мы же договаривались, что ты не будешь об этом рассказывать!

Ада в панике принялась трясти женщину, но та не обратила на это никакого внимания.

— Ой, случайно вырвалось.

— Вот как?! — вскрикнула Ада.

«Кстати, раз она сказала о подгузниках Ады… То сколько же ей лет?»

Даже всмотревшись в Тинку с предельной концентрацией, Мио не смогла определить её возраст.

«Тут как ни смотри, ей ещё нет тридцати».

Часть 6

В коридоре административного здания раздавались шаги нескольких людей.

— Так темно.

Мио боязливо переставляла ноги, почти прижимаясь к спине идущей впереди Ады.

Почти весь обслуживающий персонал уже ушёл и единственной вещью в коридорах остались тускло светящиеся флуоресцентные лампы. Полной темноты не было, но если не смотреть прямо вперёд, то понять, что находится вокруг, было невозможно.

«Прямо как испытание храбрости».

— А?

Около поворота к медпункту, Ада вдруг замедлила шаг.

— Что случилось? — спросила Мио встав рядом с Адой.

И в тот же момент. Кто-то на огромной скорости вылетел из-за угла перед девушками.

— Ай! Кто это?!

— А-а, И-извините!

Невысокий мальчик в панике поклонился. Хоть тусклого света ламп было не так уж и много, но его волосы цвета Ночи и мягкие черты лица сразу же бросились в глаза.

— Ой, Нейт?..

— Мио?

Нейт с озадаченным видом заморгал.

— Ого, так это же Малыш. Что-то случилось, раз ты так бегаешь?

После слов Ады на лице мальчике сразу же проявилось бескойство.

— А-а, ну, ах да… Клюэль!..

— Неужели её состояние ухудшилось? — недоверчиво спросила Тинка.

Однако мальчик сказал нечто совершенно неожиданное:

— Нет же! Вы не знаете, где Клюэль?

«О чём ты говоришь, Нейт?»

Мио мысленно покачала головой.

«До настоящего момента именно он был рядом с ней. А значит, он лучше всех нас должен знать, где она сейчас».

— Клюэль пропала!

— О чём ты? Когда я за ней наблюдала, она всё ещё была в коме.

— Недавно она ненадолго проснулась и поговорила со мной. Затем я сказал ей поспать, выключил свет в медпункте и ушёл… — отчаянно жестикулируя выкрикнул мальчик, обращаясь к вышедшей вперёд Тинке.

«Пока я всё понимаю. Но что значит «пропала»?»

— Но потом я вернулся за кое-чем. Перед уходом решил за одно поправить одеяло Клюэль и посмотрел на кровать…

— А её там не оказалось.

В ответ на слова Тинки Нейт молча кивнул.

— Хм, это так называемый лунатизм?

— Болезнь, когда человек ходит во сне? — переспросила Ада, услышав бормотание Руфы.

«Этого не может быть…» — одними губами прошептала Мио так, чтобы никто не услышал.

«Я сколько раз оставалась ночевать у Клюэль, да и во время школьной поездки мы жили в одной комнате, и у неё никогда не было таких симптомов».

— В любом случае давайте зайдём в медпункт.

— Д-да! Идёмте!

Нейт сразу же побежал вперёд, словно пытаясь вести за собой всех. В медпункте уже горел свет, видимо из-за того, что мальчик выбежал оттуда в спешке.

— Хм-м, похоже, её и правда нет.

Когда Ада увидела пустую кровать, её взгляд сразу же стал острым. Но не только из-за пустоты на кровати.

Ада смотрела вниз, на то место, где стояла обувь Клюэль. Там было разбросано несколько цветочных лепестков. Маленьких алых лепестков.

— Это…

Мио закрыла голову обеими руками.

«Цветы… Откуда чувство дежа вю? Я уверена, что уже видела такие цветы. Действительно, Клюэль точно…

— Но я не понимаю, как Клюэль могла выйти из медпункта не столкнувшись в коридоре с Малышом.

Встав в центре медпункта Ада сложила руки на груди и задумалась.

Обойдя её, Мио подошла к окну. Она заметила, что цветы были разбросаны по полу сквозняком, а значит, окно должно было быть открыто.

Занавески с тихим шорохом колыхались от ветра.

«Ветер… занавески...»

— Слушай, Нейт, Клулу один раз проснулась, а затем снова уснула, верно?

— Да.

— В это время окно было открыто?

«Сейчас уже поздняя ночь, и пусть даже это помещение медпункт, но оно на первом этаже административного здания. Не знаю, что было бы, находись оно на втором или третьем этаже, но на первом окна обычно закрывают ради профилактики преступлений».

— Нет, плотно закры… — удивлённым голосом начал было не отвечать Нейт, но не закончил фразу. — Ой, а почему оно открыто? Сюда кто-то зашёл и открыл окно?

Никто не кивнул. Другими словами окно открыла… сама Клюэль?

Девушка, которая должна была здесь крепко спать, пропала. Дверь как и всегда была заперта, но вот окно наоборот — было настежь распахнуто. Единственной возможностью оставалось то, что это сама Клюэль открыла окно и вышла через него.

«Но зачем? У неё не было ни одной причины, чтобы куда-то уйти из медпункта. Да и вообще, она ведь была не в том состоянии, чтобы вставать с постели».

— Хм, мы каким-то образом наткнулись на очень странную сцену. Итак, что будем делать? — спросил старик, осмотрев всех присутствующих, и указал пальцем в окно.

Ответ был очевиден — надо искать Клюэль.

— Ну, сомневаться тут не в чем… Скорее всего, Клюэль где-то рядом с этим зданием, но, чтобы обыскать такую территорию, нам, наверное, придётся разделиться, — подвёл итог Руфа.

Территория академии Тремия была огромна, а поисками девушки должны были заняться всего пять человек. И к тому же поздно ночью. Все хорошо понимали, насколько тяжелой является эта задача.

— Тинка, пожалуйста, возьми с собой Мио и Нейта. Ада может действовать и в одиночку. Так, двумя группами, обыщите территорию от административного здания до корпусов первых и вторых классов. Если встретитесь с охранниками академии — попросите их помочь с поисками.

— А чем займешься ты, дедушка?— Осмотрю те места, которые ты показала мне сегодня: мужское и женское общежития, а затем пройдусь вокруг них, — скороговоркой ответил Руфа, а затем достал из кармана старинные часы. — Сейчас пол-одиннадцатого. Давайте установим лимит по времени: девяносто минут. Соберёмся здесь ещё раз ровно в полночь, даже если не добьёмся успеха в поисках.

http://tl.rulate.ru/book/115581/4542374