Готовый перевод Маленькая столовая в столичной академии Гоцзыцзянь / 国子监小食堂: Глава 39. Ароматная хрустящая курица

Е Бо осторожно прикусил пухлую нижнюю губу, вдыхая распространяющийся по воздуху аромат чеснока и свиных ребрышек. Только спустя мгновение он осознал, что повел себя немного некорректно.

Он опустил взгляд на щель между кирпичами перед плитой и с растерянностью вздохнул:

- Да, можно.

Ужин все-таки стоит съесть, особенно эти ребрышки — пахнут они так восхитительно...

Увидев его огорченный вид, Мэн Сан почувствовала необъяснимое чувство вины, и сама подала ему ужин. Она, как и в прошлые два раза, хотела помочь ему поставить еду на стол, но не успела сдвинуться с места, как Е Бо ее остановил.

Он серьезно заявил:

 - Благородный человек должен делать все, что в его силах, и не утруждать других понапрасну. Девушка Мэн, я сам возьму ужин!

Едва успев договорить, Е Бо огляделся по сторонам, выбрал ближайший стол, аккуратно положил на него сумку с книгами и вернулся, чтобы взять тарелки.

Хотя он был еще ребенком, но понимал, что не следует бездумно демонстрировать свои силы, поэтому каждый раз брал лишь одну тарелку, совершив целых пять ходок, чтобы перенести три блюда, рис и суп. Затем он сел, достал платок и вытер руки, готовясь к ужину.

Когда Мэн Сан увидела, как он, пыхтя, переносил тарелки, она поняла, что маленький господин Е до сих пор «сердится» на нее. Она не могла сдержать улыбку и в то же время вздохнула. Господи, когда этот мальчишка дуется, он становится таким серьезным и таким милым — невозможно не пожалеть его!

Мэн Сан поручила А-Лань следить за раздачей блюд, а сама с улыбкой села напротив Е Бо. Подперев голову рукой, она вздохнула:

- Честное слово, я тебя не обманывала, Се-сие действительно не заходил в столовую.

Е Бо как раз положил в чашку кусок ребрышка с ароматом чеснока. Услышав ее слова, он глухо пробормотал:

- Я знаю, это не твоя вина.

- Тогда почему ты все еще дуешься? — мягко спросила его Мэн Сан.

Е Бо слегка опустил веки, крепче сжал деревянные палочки, и в его детском голосе послышалась грусть:

- Я давно не видел Се-сие. На днях, когда он приезжал в дом деда на Праздник Середины осени, меня там не было, а сегодня мы опять не встретились... Сложно не расстраиваться. Но не волнуйся, благородный человек не должен безосновательно винить других и должен относиться ко всему с равным спокойствием. Как только я закончу ужин, все пройдет.

Этот огорченный, но послушный вид... как же его не жалеть? Мэн Сан улыбнулась и, притворяясь веселой, сказала:

- Ну что ж, давай вместе грызть ребрышки!

Е Бо кивнул и поднял ребрышко из своей чашки.

Хотя с того момента, как их только что вынули из масла, прошло уже полчашки чая, это не уменьшило их насыщенного аромата чеснока. Когда его губы коснулись хрустящей корочки, она все еще была горячей.

Температура жарки была выдержана идеально, поэтому разгрызть такие ребрышки даже для ребенка не составит труда. Хотя внутри иногда попадались твердые хрящики, Е Бо с удовольствием их пережевывал. Можно было сразу понять, что у юного господина с зубами все в порядке и время смены молочных зубов еще не настало.

Он съел два ребрышка и перешел к другим двум блюдам. Одно из них — жареные овощи — было очень свежим на вкус, а другое — остро-кислый картофель — своим ароматом заставляло сердце трепетать.

Е Бо взял палочки для еды и аккуратно снял с них сушеный перец чили и кусочки сычуаньского перца, после чего положил в чашку ломтики картофеля и спокойно начал есть.

Картофель был нарезан ровно, каждый ломтик был тщательно пропитан кислым и острым соусом. Зеленые и красные перцы, вопреки ожиданиям, не были слишком острыми, а напротив, оставляли легкий сладковатый привкус овощей, который был хрустящим и аппетитным — идеальное дополнение к рису.

Е Бо ел, чередуя картофель с ребрышками или тушеными овощами и рисом, демонстрируя явное удовольствие от трапезы.

Мэн Сан с улыбкой спросила:

— Вкусно?

Так как Е Бо был занят едой, говорить было некультурно, поэтому он просто кивнул в ответ.

Мэн Сан продолжила:

— А теперь тебе все еще так же грустно?

Услышав этот вопрос, Е Бо снова молча кивнул. Иными словами, он все еще был в подавленном состоянии, но вкусная еда тоже не должна оставаться без внимания.

Улыбка мелькнула в глазах Мэн Сан, она больше ничего не спрашивала и встала, чтобы вернуться к месту раздачи еды.

Когда она вернулась, А-Лань слегка наклонилась к ней и тихо сказала:

— Обычно в это время студенты уже должны были прийти в столовую, но сегодня их что-то не видно.

Мэн Сан взглянула на небо, но осталась спокойной:

— Не волнуйся, возможно, они вернулись в общежитие, а доктора задержали их на некоторое время.

Услышав это, А-Лань, которая раньше была несколько обеспокоена, постепенно успокоилась и вернулась к своему обычному уравновешенному состоянию.

Прошло не так много времени, и вскоре можно было увидеть, как Сюй Пин с другими студентами медленно заходят во двор и направляются к дверям столовой.

Мэн Сан подняла голову, внезапно почувствовав легкое удивление. Обычно студенты заходили в столовую в приподнятом настроении, торопясь побыстрее занять свои места, но сегодня они выглядели подавленными и шагали с заметной тяжестью, как будто невидимая сила тащила их назад.

Неужели они видели вывешенные сегодня результаты экзамена, и все провалились?

Или, возможно, их отчитали преподаватели?

Пока в голове Мэн Сан мелькали разные догадки, студенты уже подходили к столу, где раздавали еду.

Сюй Пин и Сюэ Хэн, как обычно, стояли во главе группы.

Мэн Сан, очнувшись, улыбнулась:

— Сегодня на ужин чесночные ребрышки, кисло-острый картофель, жареные овощи, а также суп и белый рис. Студенты, вы хотите всего понемногу?

Сюй Пин натянуто улыбнулся:

— Да, дайте всего по порции, пожалуйста, мастер Мэн.

— Я-то тут ни при чем, только передаю пожелания. Еду раздают работники, зачем благодарить меня? — усмехнулась Мэн Сан, заметив их хмурые лица. Поколебавшись немного, она решила попробовать их утешить.

— Не знаю, почему вы так унылы, но что бы ни случилось, нужно как следует поесть, чтобы набраться сил и найти решение. Сегодняшний ужин я контролировала лично, так что все блюда вышли вкусными. Может, это поможет немного развеяться.

Услышав ее слова, лица Сюй Пина и других стали еще более мрачными, а на лице Сюэ Хэна даже промелькнуло чувство стыда, что привело Мэн Сан в легкое замешательство.

Неужели она своими словами подлила масла в огонь?

Однако Сюй Пин, Сюэ Хэн и группа других студентов за их спинами все больше чувствовали свою вину перед Мэн Сан. Глубокое чувство стыда заполняло их сердца.

Сюй Пин и Сюэ Хэн обычно сидели за столом, расположенным ближе всего к раздаче блюд. Получив свой ужин, они подошли туда, но обнаружили, что это место уже занято Е Бо. Увидев это, они одновременно вздохнули и сели за соседний стол.

Они ели ребрышки с чесноком и другие блюда, ощущая их приятный вкус, но их мысли уже были далеко.

Как только Сюй Пин и другие пришли сегодня в Гоцзыцзянь, их сразу окружила группа студентов во главе с Сунь Гуном. Сунь Гун со всей искренностью изложил суть дела:

- Последние двадцать с лишним дней мы притворялись, что еда в столовой невкусная, чтобы позабавиться над высокомерными сыновьями знатных семей, такими как Тянь Су. Это была своеобразная месть. Однако этот поступок привел к тому, что репутация столовой стала ухудшаться, и пострадали невиновные. Такое поведение не только разочаровало мастера Мэн и ее команду поваров и работников столовой, которые искренне трудились, но и показало наше неуважение к вкусным блюдам, которые мы ежедневно получаем. Это недостойно благородного человека.

Многие из этих студентов изучали юриспруденцию, математику и каллиграфию и не вернулись домой на Праздник Середины осени. Убедившись в правоте Сунь Гуна, они обсуждали ситуацию два дня, переписывая свои мысли множество раз, прежде чем обратиться к Сюй Пину и его друзьям.

Их прямое и искреннее наставление, словно гром среди ясного неба, разбило многодневную завесу заблуждений Сюй Пина и других студентов. Поэтому весь день Сюй Пин и его друзья были в состоянии беспокойства, раздумывая о том, как им искупить свою вину и каким образом рассказать Мэн Сан правду.

Сюэ Хэн раздраженно рвал на куски ребрышки, тихо бормоча:

- Сегодня у меня уже нет сил справляться с этой путаницей в голове, а еще придется слушать бессмысленную болтовню Тянь Су на уроке верховой езды и стрельбы! Что они думают, эти его подпевалы, когда смеются не к месту? Как будто каждое его слово имеет смысл.

Сюй Пин с холодным выражением лица проглотил полоску перца:

- Не обращай на них внимания. Давай притворимся, что ничего не замечаем. Наша главная задача сейчас — подумать, как извиниться перед мастером Мэн и ее командой, а потом уже исправлять наши ошибки.

Они не заметили, как Е Бо, сидевший рядом и сосредоточенно поедавший свою еду, тихонько навострил уши.

Другие студенты молча забрали свои порции еды и, словно с тяжелой тучей над головами, безмолвно сели за столы и начали есть ужин. В столовой воцарилась странная тишина. Лишь изредка кто-то тихо разговаривал, и почти все звуки исходили со стороны, где находилась Мэн Сан.

Но внезапно эту «тишину» нарушили несколько вызывающих криков у входа.

- Ну-ка, посмотрим, это и есть тот самый свиной корм, о котором вы говорили!

Тянь Су с шумом вошел в столовую, и, заметив Сюй Пина и Сюэ Хэна, скрипнул зубами:

- Никогда бы не подумал, что Сюй Цзыцзинь, которого все доктора хвалили за искренность и скромность, сможет однажды солгать с невозмутимым лицом и обмануть других!

За ним следовали шестеро студентов, и никто не желал отставать в насмешках.

- Брат Тайюань, перестань их хвалить! Какая уж тут искренность и скромность? Это просто смешно! Надо бы позвать докторов и показать им, какими злобными и подлыми стали эти студенты!

- Что ж, так и есть, вот вам и Сыменьсюэ, и Сясаньсюэ. Проявите снисхождение к людям — они ведь не видели света, ради куска еды могут лгать, не стесняясь…

Тянь Су насмешливо добавил:

- Ох, как же вкусно пахнет этот свиной корм, ну а вы, из Сясаньсюэ, достойны ли такого угощения?

Возглавляемая Тянь Су группа один за другим отпускала язвительные комментарии, полные презрения. Мэн Сан и остальные повара и рабочие столовой, поначалу услышав это, не успели опомниться, смутно понимая, что происходит, как вдруг Сюй Пин резко встал.

В его глазах мелькнуло холодное пламя:

- Если бы не ваше постоянное давление, разве мы бы совершили эту ошибку?

- Да! Я, Сюэ Аньюань, готов принять ответственность — это наша вина, — в ответ вскочил Сюэ Хэн, явно негодуя. —Изначально мы переживали, что мастер Мэн не справится с нагрузкой, и наш эгоизм привел к такому плану. А потом, глядя, как вы топчетесь в недоумении, мы почувствовали себя удовлетворенными, как будто сбросили тяжелый груз.

- Но, Тянь Тайюань, ответь честно — среди учеников Школы Гоцзысюэ немало людей, но кто из них, как ты, пользуясь положением своей семьи, притесняет других?

Этот вопрос, как огонь, разжег в остальных учащихся долго подавляемую обиду. Они с грохотом бросили свои палочки.

- Мы действительно не из знатных семей и не можем попасть в Школу Гоцзысюэ или Тайсюэ, не имеем права даже прикоснуться к четырем дисциплинам, но почему это дает вам право унижать нас?

- Законы, письменность, математика — все это так же установлено государством, и наши однокурсники прошли строгий отбор, поступив сюда честным путем. Мы усердно занимаемся, уважаем учителей, но почему же мы должны быть ниже вас и мириться с тем, что нас называют Сясаньсюэ (три нижние школы)?

- Да, наши карманы пусты, и мы не можем себе позволить каждый день ходить в рестораны. Даже когда мастера Мэн не было, мы были вынуждены питаться в столовой. Но как это касается вас, и почему вы превращаете нас в объект для насмешек?

- С тех пор как Сюй Пин превзошел тебя на экзаменах, ты, Тянь Тайюань, не упускаешь возможности поиздеваться. Скажи, студент Тянь, разве профессора академии учат таким образом? Или так тебя воспитывали дома?

Сюй Пин сдержал свою ярость, стараясь сохранить внешнее спокойствие, и холодным голосом отчеканил:

 - Мы виноваты перед мастером Мэн, мы не достойны ее тщательно приготовленной еды. А ты? Ты и твои сторонники, вы достойны?

Группа Тянь Су, всего семь человек, не могла тягаться с Сюй Пином, который был окружен двумя сотнями учащихся. Весь этот спор поднимал в них ярость, но у них не было возможности вставить ни слова. И вот, наконец, Сюй Пин дал Тянь Су шанс, и тот лишь презрительно фыркнул, собираясь ответить.

Однако прежде, чем он успел произнести хоть слово, ледяной голос разорвал тишину и погасил накал противостояния.

- Скажи мне, студент Сюй, верны ли слова… — Мэн Сан с холодным лицом выступила вперед, осматривая деревянную табличку у пояса Тянь Су. — Этого студента Тяня?

Собравшаяся в Сюй Пине ярость мгновенно исчезла, и он, понурившись, ответил:

- Мастер Мэн, это наша вина, не следовало втягивать столовую…

Но Мэн Сан прервала его, не дав договорить:

- Другими словами то, что сказал студент Тянь - правда.

Сюй Пин и его товарищи покраснели от стыда, намереваясь извиниться, но Мэн Сан жестом остановила их.

Повернувшись к Тянь Су и его шести спутникам, она прищурила глаза:

- Ты, студент Тянь, действительно сказал, что наш «свиной корм» пахнет вкусно, но они его не заслуживают?

Ее голос был настолько ровным, что не выражал явной злости, но в нем чувствовалась скрытая буря, как глубокие подводные течения под спокойной поверхностью моря.

Обычно улыбающиеся абрикосовые глаза теперь были холодными, как лед, острыми, как лезвие. Когда ее взгляд останавливался на ком-то, казалось, что на плечи этого человека ложился камень весом в тысячу цзиней, лишая возможности нормально дышать и вынуждая замедлить каждый вдох.

Тянь Су был человеком знатного происхождения и привык встречать высокопоставленных чиновников в ярко-красных и пурпурных одеждах, так что ему было не занимать храбрости. Но сейчас он оказался буквально прикован к месту взглядом Мэн Сан, не в силах сдвинуться.

Сжав зубы, он нарочно изобразил уверенное и наглое выражение лица:

— Именно это я и сказал. Неужели ошибся?

Услышав это, на губах Мэн Сан появилась едва заметная улыбка, однако ее глаза оставались холодными как лед:

— Прекрасно. Между студентами императорской академии возникли споры, а мы, повара и прислуга столовой, не посмели бы в это вмешиваться. Мы люди умные, знаем свое место и не станем мешать. Делайте, что хотите!

С этими словами она оглядела помещение, и ее взгляд ясно дал понять остальным работникам столовой, чтобы они последовали за ней. Не оставив никому шанса возразить, она развернулась и ушла.

Официально она была вторым лицом в столовой, хотя формально над ней находился Вэй Сюнь, но все прекрасно понимали, что на деле именно мастер Мэн принимала все важные решения.

С Мэн Сан впереди, да еще с чувством обиды и ярости за то, что их старания были так несправедливо осмеяны, никто из работников столовой, включая А-Лань, не сомневался ни на мгновение и молча последовал за ней на кухню.

У маленькой двери стояли Вэй Сюнь, дядя Сюй и повар Чэнь, которые с недовольством наблюдали за происходящим. Раньше их мастерство и вправду оставляло желать лучшего, и когда их высмеивали, называя кормильцами свиней, они признавали это с опущенными головами. Но с приходом мастера Мэн, они честно трудились, готовя с полной отдачей на завтрак и ужин, лелея надежду восстановить свою репутацию среди студентов академии.

Кто мог ожидать, что все обернется так?

Все их усилия были сведены на нет и превращены в разменную монету для чьих-то ссор!

Даже если бы они обладали ангельским терпением, это было выше их сил!

Увидев, как Мэн Сан быстро приближается, повар Чэнь и остальные безмолвно расступились. Когда все вошли, повар Чэнь тяжело закрыл дверь, ясно обозначив позицию всех работников столовой.

Они — честные люди, которые зарабатывают свои деньги трудом, но вовсе не какие-то рабы, которых можно безнаказанно унижать. Тем более, что ужин на сегодня уже был приготовлен и оставлен снаружи, они полностью выполнили свои обязанности. Теперь пусть студенты академии разбираются сами!

Глядя вслед разъяренной Мэн Сан, Сюй Пин и остальные даже не пытались ее остановить. А когда дверь с грохотом захлопнулась, их сердца замерли от страха.

Кровь хлынула в лицо Сюэ Хэна, и, покраснев до ушей, он обернулся к Тянь Су и его товарищам, намереваясь уже выкрикнуть оскорбления. Но Тянь Су и его друзья не собирались сдаваться и уже готовились отвечать.

И тут неожиданно раздался оглушительный голос ребенка, нарушивший готовую разразиться ссору.

— Это же просто нелепо!

Все как один повернулись и увидели, как Е Бо с каменным выражением лица встает из-за своего стола.

Сюй Пин и его друзья с досадой поняли, что забыли о присутствии этого маленького господина из семьи министра Е!

Что касается Тянь Су и его товарищей, их лица побледнели, и большая часть их запала тут же испарилась. Они только переглядывались в смущении.

Почему Е Бо оказался именно здесь?

Е Бо был не просто внуком левого премьер-министра, его отец также служил заместителем министра юстиции и пользовался особым доверием императора. Семейство Е было не из тех, с кем можно шутить!

Чувствуя на себе взгляды двухсот человек, Е Бо, совершенно невозмутимый, взял свою сумку с книгами и спокойно вышел на середину комнаты, внимательно посмотрев на обе стороны конфликта.

Сначала он уставился на сторону Сюэ Хэна и Сюй Пина и твердо произнес:

— Как сказал студент Сюэ, у вас было две причины для этого поступка. Сначала — из-за нехватки персонала в столовой и из-за вашего желания удержать все хорошее при себе, вы оклеветали их, обвиняя в том, что они не справляются.

Маленький господин скрестил руки, а затем медленно опустил их:

— Скажите, если бы кто-то очернил ваше прекрасное стихотворение, называя его бессмысленным и ничтожным, что привело бы к вашему провалу на экзаменах и крушению вашей репутации, как бы вы тогда себя почувствовали?

— То, что вы сделали, вовсе не свидетельствует о любви к пище мастера Мэн или о «сочувствии» к столовой. Это чистый эгоизм и низость, недостойные уважения. А что касается вашего удовольствия от игры с чувствами других и наслаждения своим «превосходством», разве это не равноценно мерзким поступкам студента Тяня?

Е Бо был еще молод, но говорил четко и уверенно. Несмотря на свой небольшой рост, он держался с достоинством, и каждое его слово не оставляло шанса юношам, таким как Сюй Пин, возразить, заставив их смолкнуть от стыда.

Рядом стояли Тянь Су и остальные, которые, слушая, как Е Бо обвиняет Сюя Хэна и его друзей, почувствовали, как их сердца успокаиваются. Они подумали: «В конце концов, мы все – студенты Школы Гоцзысюэ», полагая, что Е Бо защищает их. Их лица стали выражать все больше самодовольства и уверенности.

Однако в следующий миг Е Бо резко повернулся, его большие яркие глаза сверкнули на них. Нахмурившись, он продолжил:

- А что касается вас, вы, поступив в Гоцзысюэ, не уделяете должного внимания учебе, не стремитесь отблагодарить за милость императора, пренебрегаете надеждами своих старших и лишь занимаетесь тем, что формируете свои группировки. Вы привыкли топтать слабых и преклоняться перед сильными, действуя подло и трусливо… Пользуясь своим высоким происхождением, вы безнаказанно угнетаете других студентов. Это не только низко и бесчестно, но и свидетельствует об узости вашего ума!

Тянь Су, которого отругал семилетний Е БО, вдруг осознал, что только что испытали на себе Сюй Пин и другие. Он почувствовал, как волны стыда и гнева поднимаются в его душе. Выпрямив шею, он попытался возразить, найдя то, что могло бы защитить его:

- Мой дед - шаншу из Министерства кадров. Мне вовсе не нужно сдавать экзамены, я могу стать чиновником через покровительство. Поступление в Гоцзысюэ для меня лишь способ провести время, нет необходимости усердно учиться!

Е Бо нахмурился еще сильнее и с холодной усмешкой ответил:

- Вот оно что, действительно узколобый взгляд на будущее. Мы, дети высокопоставленных чиновников, должны прилагать еще больше усилий, усердно учиться, чтобы в будущем служить двору и народу!

Е Бо гордо расправил грудь:

- Нашим примером должен быть Се-сие из нашей академии! Он потомок императорской семьи, единственный сын старшей принцессы Чжаонин, родился в знатной семье, но никогда не был заносчив. В шестнадцать лет Се-сие не стал идти по легкому пути через покровительство, а вместе с другими студентами сдавал государственные экзамены. Чтобы избежать несправедливости, он сам предложил скрыть имена на работах, полагаясь лишь на свои истинные знания и способности, и поступил на государственную службу, сдав экзамены!

Сказав все это с твердостью, Е Бо серьезно добавил:

- А вы, не имея происхождения, подобного Се-сие, и уступая ему в знаниях, все время ищете легких путей и кичитесь за чужой счет. Невежды! Без амбиций! Узколобые!

Слова Е Бо заставили лица Тянь Су и его друзей покраснеть от стыда. Если бы это были лишь личные мысли Е Бо, их еще можно было бы проигнорировать. Но он привел живой пример Се Цинчжана, его слова звучали обоснованно и неопровержимо.

Маленький господин фыркнул, словно старец, и, не обращая больше внимания на всех остальных, взял свою маленькую сумку с книгами и направился к боковой двери.

Подойдя к двери, Е Бо дважды тихонько постучал:

- Я пришел к мастеру Мэн, пожалуйста, откройте дверь и впустите меня.

За дверью повар Чэнь и остальные уже стояли на посту, прислушиваясь к происходящему снаружи. Услышав, что пришел Е Бо, который только что разгромил толпу «героев», они поспешно открыли дверь и тут же снова крепко ее заперли.

Лицо Тянь Су стало крайне мрачным, то бледнея, то синея. Сжав челюсти, он увел своих спутников. Тем временем Сюй Пин и другие, оставшиеся в столовой, посмотрели на плотно закрытую дверь, переглянулись и тяжело вздохнули, торопливо доев ужин, чтобы вернуться и обсудить, как восстановить свою честь.

За закрытой дверью Е Бо поблагодарил повара Чэня за то, что его впустили, и, под восхищенные взгляды всех присутствующих, спокойно направился в маленький двор. Никто не заметил, что ушки маленького господина внезапно покраснели, а в глубине глаз мелькнуло смущение и оттенок гордости.

Работники столовой никогда не видели, чтобы Мэн Сан выходила из себя. Даже Вэй Сюнь и дядя Сюй, несмотря на свое положение, не решались беспокоить ее в маленьком дворе. Поэтому, когда Е Бо пришел туда, он увидел лишь одну фигуру — Мэн Сан, стоящую у колодца.

Зрелище поразило его до глубины души, и вся его напускная сдержанность мгновенно улетучилась. Он в панике бросился к ней, громко выкрикивая:

- Девушка Мэн, не лишайте себя жизни!

Мэн Сан машинально обернулась, и ее бедро оказалось крепко обхвачено Е Бо, который торопливо прижал ее к себе, явно сбитый с толку.

Что за «лишение себя жизни»?

Почему она вдруг должна так поступить?

Этот громкий мальчишеский крик достиг и кухни. Окна одно за другим распахнулись, и дядя Сюй с остальными выглянули наружу, лица их были полны испуга и тревоги — они боялись, что Мэн Сан действительно могла принять роковое решение.

- Сан-нян, не стоит лишаться жизни из-за этих студентов!

- Учительница, не принимайте все так близко к сердцу!

- Мастер Мэн!

Мэн Сан лишь беспомощно вздохнула, не зная, смеяться ей или плакать:

- Да разве это такое большое дело? Что мне стоит за них жизнь лишаться? Лучше приготовлю что-нибудь вкусненькое, вот это будет действительно радость!

Услышав ее мягкие и успокаивающие слова, люди на кухне немного расслабились, снова закрыли окна, оставив Мэн Сан наедине с Е Бо.

К тому моменту, Е Бо уже осознал свою ошибку. Его лицо начало заливаться красным, как обезьяний зад, и его смущение стало настолько сильным, что ему хотелось провалиться сквозь землю.

Мэн Сан, заметив его замешательство, сперва дала ему воды, чтобы умыться и вымыть руки, а потом повела его к большому столу в заднем дворе.

К тому времени Е Бо уже успокоился, хотя его щеки все еще оставались румяными. Он, запинаясь, пробормотал:

- Девушка Мэн, простите меня, я слишком поспешил…

Мэн Сан улыбнулась, ее голос был легким и беззаботным:

- Ничего страшного, я благодарна за ваше беспокойство, молодой господин.

Ее настроение явно улучшилось, как будто она уже полностью забыла о недавних неприятностях. Это было совершенно противоположно тому, как она выглядела несколько минут назад, когда кипела от гнева.

Видя это, Е Бо осмелился задать вопрос, который его беспокоил:

- Сейчас ты выглядишь так, будто совсем не сердишься. Ты что, уже успокоилась?

Мэн Сан кивнула, но тут же покачала головой:

- Разве можно так быстро успокоиться? Просто я считаю, что злиться напрасно — никакого толку. Лучше подумать о чем-то другом или приготовить что-то вкусное.

Маленькие брови Е Бо нахмурились в недоумении:

- Подумать о чем-то другом?

Мэн Сан снова кивнула и рассказала, как хотела, чтобы студенты сами возвращали посуду, а затем рассмеялась:

- Видишь, передо мной стояла непростая задача, и я не знала, что делать, но теперь все уладилось — они сами дали мне возможность. Хотя студент Сюй и другие использовали неправильный метод, они не плохие люди. Сейчас они наверняка раскаиваются и думают, как исправить положение. Я же могу использовать этот шанс, чтобы убедить их возвращать посуду по доброй воле. Это не только избавит меня от негодования, но и даст возможность отомстить, убив сразу двух зайцев. Не лучше ли это, чем просто кипеть от гнева?

Слушая, как Мэн Сан так легко излагает свои планы, Е Бо невольно поежился и в душе сжалился над теми студентами, которые даже не подозревали, что их уже ждет ловушка.

Та самая повариха, которую вы считали безутешной, уже выкопала яму и ждет, когда вы сами туда угодите!

Мэн Сан улыбнулась:

- Кстати, завтра я собираюсь вместе с учениками поставить прилавок у боковых ворот. Не хочет ли студент Е попробовать наше угощение заранее?

О, еда, приготовленная мастером Мэн…

Е Бо кивнул с серьезным видом:

- Отказаться от такого предложения было бы невежливо.

Мэн Сан поднялась:

- Хорошо, подожди немного, я сейчас вернусь.

Раздался шипящий звук, когда куриные полоски, покрытые крахмалом, были опущены в кипящее масло, и вокруг них забурлили пузырьки, испуская аппетитный аромат. Мэн Сан держала в руках деревянные палочки и аккуратно разделяла слегка слипшиеся кусочки куриного филе.

Когда речь заходит о закусках после занятий, хрустящая курица неизменно занимает почетное место. Куриная грудка нарезается тонкими полосками, затем ее тщательно натирают солью, порошком сычуаньского перца и другими приправами, и оставляют мариноваться на время одной палочки благовоний. После этого курицу бросают в большую миску, где ее тщательно обваливают в крахмале, стряхивая лишние крошки, и отправляют в горячее масло для обжарки.

На самом деле, на последнем этапе можно обвалять курицу как в крахмале, так и в панировочных сухарях — это зависит от личных предпочтений.

Когда куриные полоски в масле приобрели слегка золотистый оттенок, Мэн Сан, проявив ловкость, быстро выловила их шумовкой и, посыпав приправами, аккуратно встряхнула. Половину она оставила для дяди Сюя и его товарищей, которые сидели рядом, нетерпеливо поглядывая на еду, а вторую половину переложила на тарелку и, взяв ее в руки, направилась во двор.

Обойдя угол дома, она увидела Е Бо, который сидел ровно и прямо на своем месте. Увидев ее, его круглые глаза тут же радостно заблестели.

Мэн Сан подошла, поставила тарелку на стол и протянула ему палочки для еды.

— Бамбуковые шпажки еще не принесли, так что пока возьми палочки. Может ли студент Е попробовать? Они только что обжарены и еще горячие.

Е Бо взял деревянные палочки и слегка прокашлялся:

— Ничего страшного. Спасибо, девушка.

Сдерживая внутреннее волнение и предвкушение, он взял одну куриную полоску.

Когда он откусил кусочек, раздался легкий хруст, обнажив нежное белое мясо курицы. Поскольку курица была обваляна не в сухарях, а в крахмале, корочка получилась тоньше, что позволило ярче раскрыться вкусу курицы.

После пары укусов изнутри начал вытекать сок. Корочка была хрустящей, немного шершавой на ощупь, а мясо — необычайно нежным, но при этом плотным. Посыпанные сверху специи сначала казались слишком резкими, но чем дольше Е Бо их вдыхал, тем аппетитнее становился аромат. Легкая нотка остроты придавала блюду пикантность, которая манила все сильнее.

Хотя Е Бо уже поужинал, хрустящая курица показалась ему настолько вкусной, что он почувствовал, будто предыдущая трапеза была зря. Одна полоска сменяла другую, и они исчезали с удивительной быстротой.

Когда на тарелке осталась лишь небольшая часть, Мэн Сан забрала ее. Маленький господин Е не разозлился и не обиделся, он лишь тихо смотрел на Мэн Сан с легкой обидой на лице, его розовые губы слегка поджались, как у ребенка, который не получил конфету.

Мэн Сан рассмеялась, но ее решение было непоколебимым:

— Больше нельзя, иначе у тебя будет тяжесть в желудке.

Е Бао тяжело вздохнул и, с серьезным видом, ответил:

— Но я чувствую, что могу съесть еще.

От этих слов Мэн Сан невольно замолчала.

Неужели это правда — желудок для основного приема пищи и для закусок с напитками — это разные желудки?

*Хрустящая курица 香酥鸡

http://tl.rulate.ru/book/112896/4916152