Готовый перевод Маленькая столовая в столичной академии Гоцзыцзянь / 国子监小食堂: Глава 29. Горячий горшок и рис с омлетом

Се Цинчжан слегка поджал губы, сдерживая улыбку, и решил сделать несколько шагов вперед, выходя из тени. Теперь он стоял прямо напротив открытого окна, откуда можно было видеть повариху, стоявшую у печи и явно смущенную.

Ранее деревянное окно заслоняло взор Мэн Сан, и та не мог заметить господина Се. Но теперь, когда последний шагнул на свет, его фигура стала явственно видна.

Мэн Сан сложила руки и поклонилась:

- Приветствую вас, Се си-е.

- Повар Мэн, не стоит церемоний, – раздался голос, холодный, но с легким оттенком мягкости.

Мэн Сан, как было велено, выпрямилась и подняла глаза на вошедшего. В отличие от того момента, когда она мельком видела профиль Се си-е сквозь занавес в ресторане семьи Цзян полмесяца назад, на этот раз она смогла рассмотреть его лицо во всей красе.

Древние говорили: «Чистота и белизна нефрита», а потомки добавляли: «Белый — цвет жемчуга и нефрита, что лучше всего подчеркивает образ благородного мужа».

Перед глазами раскинулась зеленая бамбуковая роща, служившая фоном для Се Цинчжана, чей наряд цвета светлого нефрита придавал ему величавую элегантность. Его осанка была прямой, а черты лица — утонченными, как безупречный кусок нефрита.　　

Легкий ветерок прошелся по верхушкам бамбука, подхватив и слегка развеяв широкие рукава и подол его просторного ханьфу, издавая едва слышный шорох. Этот человек казался даже немного худощавым, словно отшельник, ведущий уединенную жизнь в горах.

Однако...

Мэн Сан с трудом сдерживала улыбку, стараясь сохранить серьезное выражение лица.

Однако, запах насыщенного масляного бульона для горячего горшка, царящий в этом маленьком дворике, был поистине беспощадным. Как ни крути, но даже столь возвышенный и отрешенный Се Цинчжан, пропитавшись этим острым ароматом, невольно обретал пряный оттенок.

Се Цинчжан заметил, что повариха едва сдерживает усмешку, плотно сжав губы, и не мог понять причину. Но прежде чем он успел обдумать это, сзади послышались приближающиеся шаги.

Ван Ли шел, заложив руки за спину, на его лице играла довольная улыбка, а рядом следовал Тан Хэ. За ними семенили двое слуг, каждый из которых держал по паре крупных карпов, нанизанных на травяную веревку. Эти карпы, используя последние силы, продолжали сопротивляться, периодически разбрызгивая мелкие капли воды, демонстрируя истинное упорство.

Но увы, им суждено было стать чьей-то трапезой.

Се Цинчжан обернулся и бросил взгляд на этих двоих:

- Похоже, дороги в резиденции были скользкими, вот вы и упали в озеро Цзинху, заодно поймав пару карпов.

- Разве мы не говорили, что придем за рецептом? – с улыбкой заметил Ван Ли, - Конечно, мы уже здесь, и даже купили рецепт цзыба у повара Мэн и рассчитались по-честному.

- Но, по словам повара Мэн кусочки рыбы в горячем горшке — это настоящая находка. Не знаю как, но я сразу вспомнил о крупных и упитанных карпах, плавающих в озере Цзинху, и приказал слугам срочно пойти и поймать пару.

Ван Ли оставался спокойным, и в его взгляде, устремленном на Се Цинчжана, читалось: «Ты, парень, действительно извлек выгоду из нашего с Янцю присутствия», словно он совершенно забыл, что это изначально был дом Се, и даже два карпа были выловлены чужими усилиями.

Тан Хэ, не будучи таким нахальным, как Ван Ли, взял рецепт цзыба с коричневым сахаром и передал пойманных карпов на кухню, после чего стал подталкивать Ван Ли вернуться в Бамбуковый сад.

На этом Се Цинчжан бросил мимолетный взгляд на Ду Фана. Ду Фан, незаметно поглядывавший то на Се Цинчжана, то на Мэн Сан, был немного ошеломлен и растерян, но быстро пришел в себя. Отлично понимая, что к чему, он наклонил голову и спросил у Мэн Сан:

- Повар Мэн, сколько времени потребуется, чтобы закончить приготовление ужина?

Мэн Сан, проведя свои расчеты, улыбнулась:

- Полчаса будет достаточно. Однако есть еще один вопрос, который нужно решить вам, господа: мы будем подавать горячий горшок каждому по отдельности или готовить все в одном горшке?

Ван Ли, привыкший не обращать внимания на мелочи, ответил:

- Готовьте в одном горшке, так веселее, и не придется ставить девять горелок в одной комнате, что было бы слишком душно.

К тому же все трое были давними друзьями, так что никто особо не возражал, включая Тан Хэ и Се Цинчжана.

Се Цинчжан, взглянув на него искоса, спросил:

- Теперь ты доволен?

Ван Ли громко засмеялся и отдал слугам карпов, после чего все вместе вернулись во двор Се Цинчжана. Вернувшись, они стали обсуждать текущие дела при дворе. В это время Ван Ли начал рассказывать о последних странностях или мелочах, с которыми столкнулся недавно в столичном управлении Цзинчжао, и среди этого были самые разные истории.

Вскоре слуги принесли ужин.

Поскольку они собирались есть горячий горшок, слуги сдвинули столы вместе, оставив место для трех горелок. На столах были аккуратно разложены разнообразные мясные и овощные шашлычки на бамбуковых шпажках, яркие и красочные, каждая порция лежала в квадратном подносе, перед каждым были различные соусы для макания. Кроме горшка остальные блюда были разложены на три отдельных тарелки.

Слуги также подогрели чашу свежего вина Синфэн и, как обычно, тихо покинули комнату.

Ван Ли, нетерпеливо сев за стол, взял палочки и позвал остальных присоединиться.

Горшок в центре стола стоял на трех ножках, и блюда для него были размещены в соответствии с предпочтениями каждого из троих, что показывало, насколько тщательно слуги в резиденции старшей принцессы выполняли свои обязанности.

Ван Ли, любивший острую пищу, выбрал себе горшок с говяжьим жиром и пряностями, от которого исходил мощный аромат, мгновенно наполнивший всю комнату. Основные ингредиенты, такие как перец чили и сычуаньский перец, были завернуты в тонкую марлю, чтобы не мешать во время еды.

Перед Се Цинчжаном стоял горшок с прозрачным бульоном, который был светлым, чистым и не густым. На поверхности плавали различные виды грибов, а также финики и кукуруза. Блюдо не было слишком пряным, что идеально соответствовало вкусам Се Цинчжана.

А вот Тан Хэ не был привередливым в еде — он одинаково наслаждался и острыми, и более мягкими вкусами, поэтому перед ним стоял горшок с рисовым бульоном. Густой бульон бурлил, и слабый аромат риса изо всех сил пытался пробиться сквозь смесь пряных и грибных ароматов, наполняя воздух особым шармом.

Горячие горшки были довольно популярны в эпоху Даюн, они также назывались «древний суп», а позже их называли «Босягун» — кроличьим мясным бульоном. Однако три вида бульонов перед ними, каждый со своими уникальными особенностями, сильно отличались от привычных бульонов на основе баранины или курицы, и они пробуждали у гостей желание скорее попробовать их.

На квадратных подносах аккуратно выстроились самые разные шашлычки, разделенные по типу и цвету, рядом лежала заботливо приложенная бумажка с пояснениями, что это за ингредиенты, сколько их варить и как готовить, чтобы получить лучший вкус.

Ван Ли одобрительно похлопал в ладони и произнес:

- Так заботливо и продуманно, - после чего поспешно взял несколько мясных шашлычков и опустил их в острый бульон.

Тан Хэ выбрал овощи — ломтики зимней дыни, стручковую фасоль, кукурузу, а также добавил немного рыбных ломтиков.

Се Цинчжан, который остался последним, безразлично выбрал несколько незнакомых ему ингредиентов, таких как мягкие темно-красные ломтики и небольшие твердые кусочки, и опустил их в кастрюлю.

Его взгляд случайно упал на надпись на краю подноса. Простые, но впечатляющие иероглифы, в которых соединялись сила и мягкость.

Это... написала та самая повариха Мэн?

Не успев глубже обдумать это, Се Цинчжан обратил внимание на указанные на бумажке виды ингредиентов. Сравнив их, он понял, что только что положил в кастрюлю утиную кровь и куриные желудки.

Се Цинчжан, который обычно избегал таких продуктов, молча отвернулся, невозмутимо продолжая выбирать знакомые ингредиенты и добавлять их в горшок.

Со стороны раздалось шипение Ван Ли, явно попробовавшего острое. Его жалкое выражение, с которым он то и дело выдыхал и облизывал кончик языка, свидетельствовало о том, что он также обжегся. Однако, несмотря на это, Ван Ли нетерпеливо продолжал кусать и жевать мясо на шампуре. Острота и маслянистость бульона на основе говяжьего жира действительно производили впечатление непобедимой силы. Любой ингредиент, сваренный в нем, мгновенно пропитывался острой сутью бульона.

Вкус последовательно разворачивался во рту — сначала горячо, затем остро, затем приходит легкое онемение… Послевкусие длилось бесконечно, оставляя желание вновь и вновь погружаться в этот круговорот ощущений. Баранина была нарезана тончайшими ломтиками, которые меняли цвет, едва соприкасаясь с кипящим супом. Когда ее ели, тонкое мясо безжалостно разрывалось между губ и зубов, оставаясь при этом удивительно нежным.

А что касается говяжьих фрикаделек, то они при укусе взрывались во рту, поражая своей упругостью. Сок, скрытый в щелях внутри фрикадельки, прорывался наружу при малейшем нажатии губами и языком, смешивая остроту с насыщенным вкусом говядины, что приносило невероятное удовлетворение.

Ван Ли воскликнул:

- Этот соус просто волшебный! Я думал, что в этом маслянистом и остром бульоне, с добавлением соуса из масла и чесночного соуса, все будет чересчур жирным. Но оказалось, что соус наоборот приглушает остроту, это просто восхитительно!

А вот Тан Хэ не мог нахвалиться филе рыбы, сваренным в рисовом бульоне. Рыбное филе было обработано очень тщательно, без единой мелкой косточки, тонкое, как крыло цикады, и слегка просвечивалось, когда его поднимали. После варки в бульоне филе становилось молочно-белым, а его вкус был необычайно нежным и шелковистым, окутывая рот и нос тонким ароматом рыбы.

Это и было главное достоинство рисового бульона — он позволял наслаждаться самым чистым вкусом ингредиентов, являясь идеальным компаньоном для таких деликатных продуктов, как рыбное филе, усиливая их природную свежесть и аромат. Когда же блюдо доедалось до конца, можно было добавить еще риса и медленно сварить густую кашу, которая прекрасно насыщала, оставляя долгое согревающее чувство в животе.

Чем больше они ели, тем сильнее возрастало их возбуждение. Они уже не ограничивались только рыбными и креветочными фрикадельками, но и с любопытством опускали в кипящий бульон продукты, которые обычно обходили стороной, такие как куриные желудки, утиная кровь и утиные кишки.

Они даже обсуждали, какой ингредиент лучше всего подходит для острого бульона, а какой следует варить в чистом или рисовом бульоне, и никак не могли прийти к общему мнению.

Во время этих веселых разговоров Ван Ли заметил, что утиная кровь в бульоне с чистым супом начала набухать, и в тот же миг его охватило чувство жалости. Он поспешно выкрикнул:

- Переварилось! - и, ловко схватив ее палочками, перенес в свою чашку.

Ван Ли прищурился и сказал:

- Ммм... такая нежная! Эта утиная кровь на вкус словно шелк высочайшего качества. Сююань, ты действительно не хочешь попробовать?

Се Цинчжан спокойно и решительно ответил:

- Нет.

Из всех блюд на столе его нефритовые палочки касались только креветочных шариков, баранины, рыбных ломтиков и некоторых овощей. Остальные яства, такие как свинина в кисло-сладком соусе, охлажденные креветки и тушеные сезонные овощи, он проигнорировал, придерживаясь весьма консервативного выбора.

Тан Хэ, проглотив кусочек бамии, смягчил выражение лица:

- Что ни говори, и три горячих блюда, и все остальные оказались весьма хороши. Думаю, на этот раз, когда старшая принцесса увидит это, у нее не будет причин для отсутствия аппетита.

Не успел он закончить, как Ван Ли рассмеялся, мельком взглянув на Се Цинчжана, и с легкой насмешкой сказал:

- Какая там потеря аппетита, старшая принцесса явно уже присматривает невестку!

Начав говорить, Ван Ли решил не останавливаться и поведал все, что видел вчера.

- Вчера в управе Цзинчжао произошло дело, в которое был вовлечен настоятель монастыря Цинлун. Я отправился туда по делам и, повернувшись, заметил, как одна из приближенных служанок старшей принцессы, та, что зовется Цзинь Цинь, говорила с даосом из монастыря. Судя по их разговору, они планировали завтра на дороге перехватить Сююаня, намекнув, что болезнь старшей принцессы вызвана сердечным недугом. Они еще говорили что-то про предсказание... но я дальше не стал слушать, поспешил в квартал Убэнь, чтобы предупредить Сююаня.

Тан Хэ все понял, но сам виновник оставался спокойным, словно это не его, Се Сююаня, семья всеми возможными способами пыталась женить. Ван Ли, не обращая внимания на его холодный вид, продолжал смеяться и залпом выпил чашку хорошего вина.

Когда трое продолжали разговаривать, снаружи раздался голос слуги, который сообщил о доставке последних двух блюд. Ван Ли и Тан Хэ обменялись взглядами, на их лицах мелькнули удивление и предвкушение.

Неужели еще что-то подадут?

Се Цинчжан спокойно сказал:

- Входите.

Слуги, сдерживая дыхание, вошли в комнату и поставили перед каждым из троих блюда.

Одно из них — знакомые цзыба с коричневым сахаром, которые они уже пробовали, и при виде которых Ван Ли понимающе улыбнулся. Даже сдержанный Тан Хэ слегка приподнял уголки губ.

Другое блюдо оказалось совсем незнакомым: на тарелке лежало кушанье в форме полумесяца, начинка которого вздулась в середине. На вид оно напоминало обычные пельмени в форме серпа, только было гораздо крупнее.

Все трое переглянулись и перевели взгляды на слуг, которые принесли еду.

- Что это за еда?

Такой же вопрос возник и у старшей принцессы.

Старшая принцесса Чжаонин, оставшись одна, с огромным удовольствием пробовала три вида блюд, наслаждаясь их вкусом. Когда перед ней поставили два новых блюда, она, будучи любительницей сладкого, сперва попробовала цзыба с коричневым сахаром.

Жареная цзыба, мягкая и липкая, обваленная в сладком сиропе из коричневого сахара, да еще и сдобренная соевой мукой, моментально смягчила острые ощущения на языке, оставшиеся от предыдущих блюд. Старшая принцесса Чжаонин, как будто найдя сокровище, съела три кусочка подряд, прежде чем обратить внимание на другое блюдо, с любопытством взяв в руки нефритовую ложку.

Она аккуратно зачерпнула с края, и тонкая золотистая яичная оболочка легко прорвалась, открыв вид на коричневый жареный рис внутри, из которого тут же вырвался легкий пар. Омлет был равномерно прожарен, его цвет был аппетитным, а аромат яиц насыщенным. Как только он попал в рот, старшая принцесса Чжаонин ощутила его мягкую, нежную текстуру, скользящую по языку и небу. Немного пожевывая, она почувствовала вкус жареного риса, перемешанного с мелкими кусочками яичного омлета. Зерна риса отчетливо отделялись друг от друга, соус проникал во все уголки, вызывая восхищение.

Кроме того в рис добавили несколько мелких ингредиентов, таких как грибы, соевые бобы и кукуруза. Хотя их было немного, они не затмевали основной вкус, а лишь добавляли ярких красок и делали текстуру более сложной и разнообразной, придавая блюду изысканность и неповторимую вкусовую палитру. Во время жевания все эти ингредиенты во рту сливались воедино, создавая гармоничную симфонию сладкого аромата яиц, свежести риса и других вкусовых оттенков.

Хотя это был первый раз, когда старшая принцесса пробовала омурайс и цзыба с коричневым сахаром, она уже успела влюбиться в эти блюда, с удовольствием продолжая их есть. Горячие блюда, которые она совсем недавно восхваляла, теперь оказались заброшены в сторону и совершенно забытыми.

Когда старшая принцесса наслаждалась своим ужином, снаружи раздались голоса молодых служанок:

- Приветствуем молодого господина!

Старшая принцесса Чжаонин, застигнутая врасплох, поперхнулась, и, отчаянно жестикулируя, велела Цзинь Цинь налить воды, чтобы промочить горло. Когда она, наконец, проглотила застрявший в горле кусок цзыба, Се Цинчжан уже стоял у двери, а Цзинь Цинь, не зная, что делать, никак не успевала остановить его на пороге.

К счастью, Се Цинчжан остановился снаружи, не заходя внутрь, и спокойно спросил:

- Мама, сегодня твой аппетит улучшился?

Старшая принцесса Чжаонин, сделав вид, что успокоилась, «слабо» ответила:

- Эх... Все так же, ничего не хочу. Все, что принесли, раздала служанкам. Смотрю, как они едят, и на душе становится легче.

Старшая принцесса Чжаонин, прячась за углом и укрываясь ширмой, осторожно пробиралась к скушетке. Она бесшумно махнула рукой, указывая служанкам достать посуду и создать иллюзию, что они ужинают.

Когда все уселись, старшая принцесса лениво протянула:

- Чжан-эр, почему ты не заходишь? Позволь матери взглянуть на тебя…

На эти слова Се Цинчжан не пошевелился, лишь слегка приподняв бровь:

- Правда, можно войти?

Старшая принцесса сердито ответила:

- Что ты имеешь в виду, Чжан-эр? Мать весь день тебя не видела…

Се Цинчжан не поддался на уловку, сложив руки за спиной и с едва заметной улыбкой в голосе заметил:

- Когда ешь горячий горшок, пар бьет прямо в лицо. Может, все же дать матери время освежить макияж и добавить побольше пудры?

Старшая принцесса Чжаонин поперхнулась и внезапно все поняла. Этот негодник догадался, что она притворяется!

Понимая, что уже не скрыться, она резко села, громко и энергично крикнув:

- Негодник, марш сюда!

От такой вспышки она совсем не заметила удивление и беспокойство на лице рядом стоящей Цзинь Цинь, которая попыталась ее остановить.

Се Цинчжан не торопясь вошел в комнату, обошел ширму и, не теряя хладнокровия, сел.

Старшая принцесса Чжаонин сердито взглянула на него:

- Когда догадался?

Се Цинчжан спокойно ответил:

- Прямо сейчас.

Слыша это, старшая принцесса почувствовала неладное. Она легонько провела тыльной стороной руки по своим щекам и лбу, не обнаружив ни единого следа, что подтвердило безупречность ее макияжа.

Стоявшая рядом Цзинь Цинь не смогла выдержать зрелище и, потупив взгляд, закрыла глаза. Теперь все было ясно. Молодой господин специально подшучивал над старшей принцессой!

Старшая принцесса раздраженно сказала:

— Что, стал настолько умелым, что даже свою мать можешь обмануть?

— А разве не вы, матушка, первой решили использовать себя как приманку, чтобы обмануть своего сына? — Се Цинчжан с невозмутимостью поправил рукава.

Старшая принцесса вновь замолчала, а затем, повышая голос, спросила:

— Тогда скажи, когда же ты наконец женишься?

— Когда вы, в свое время, умоляли императрицу позволить вам уехать на службу в дальние края для получения опыта, разве она вас останавливала? Разве сказала хоть слово против? Разве настаивала на том, чтобы вы сначала вышли замуж, а потом строили карьеру?

— Срок службы закончился, и ты прекрасно справился с обязанностями в местной школе, завоевав признание у местных жителей. Теперь, когда тебя перевели обратно в Чанъань, и ты остаешься в Гоцзыцзяне, чтобы работать спокойно, почему бы не подумать о создании семьи?

Се Цинчжан оставался непоколебимым и спокойно ответил:

— Матушка обещала, что вопрос о браке я решу сам, как когда-то вы и отец.

— Так выбери же!

Се Цинчжан ни капли не спешил:

— Еще не время, судьба определится на небесах.

Старшая принцесса Чжаонин с ненавистью указала на него пальцем, понимая, что этот молодой человек явно не собирается ее слушать, и в раздражении отвернулась. Она резко взмахнула рукавами, ударила по столу и приказала Цзин Цинь убрать всю еду, а затем позвать в дом повара Мэн, которая пришла сегодня.

Несмотря на ее бушующий гнев, Се Цинчжан спокойно сидел на месте и собственноручно приготовил для старшей принцессы Чжаонин чашку чая. Его преданность и покорное выражение на красивом лице, когда он опустил глаза, заставили ее раздражение почти исчезнуть. Она усмехнулась и, наконец, перестала говорить на эту тему:

— А где Ван Ли и Тан Хэ?

— Они думают о своих семьях, так что, пока еще не прозвучал вечерний барабан, вернулись домой пораньше.

Старшая принцесса кивнула и добавила:

— Сегодняшний повар действительно хорош, но я раньше не слышала о каком-либо известном поваре по фамилии Мэн в Чанъане. Где ты его нашел?

Се Цинчжан налил себе чашку чая, слегка увлажнив губы:

— Среди простолюдинов. В прошлый раз, когда мы с Минчэнем ужинали в квартале Сюаньян, случайно наткнулись на этого повара. Ее мастерство действительно превосходное.

Мать и сын продолжали говорить о повседневных вещах, ведя непринужденную беседу.

Чуть позже за дверью сообщили, что прибыла повар Мэн.

Старшая принцесса Чжаонин прервала разговор с Се Цинчжаном и бросила на Цзинь Цин выразительный взгляд. Цзинь Цин все поняла и направилась к дверям встретить гостью:

- Входите.

Старшая принцесса подняла глаза и посмотрела в сторону ширмы. Из-за нее вышла молодая девушка в платье Ху, с простой прической и живыми абрикосовыми глазами. Ее лицо освещала скромная улыбка, которая с первого взгляда вызывала у всех симпатию.

Брови Мэн Сан изогнулись, и она скрестила руки в знак приветствия:

- Приветствую Ваше Высочество старшую принцессу.

Старшая принцесса была несколько удивлена. Она велела ей подняться и с улыбкой отметила:

- Эти бамбуковый рис и горячий горшок - по вкусу сразу видно, что повар мастер своего дела. Я думала, что готовил повар из «Фэнтайлоу», которого знала давно, а оказалось, это молодая девушка.

Мэн Сан мягко улыбнулась, выглядя очень покорно, словно кролик. Она совершенно не напоминала того гордого и счастливого человека, который с удовольствием хвалил свои блюда и с жадностью смотрел на ароматные деревья османтуса.

Се Цинчжан, опустив веки, сидел рядом, сосредоточенно потягивая чай, словно не слышал разговора между ними.

Старшая принцесса Чжаонин, известная своей яркой привязанностью и ясным неприятием, не могла винить повара за коварные замыслы, ведь сегодняшние два приема пищи были для нее крайне приятны. Сейчас она позвала Мэн Сан лишь для того, чтобы спросить, не хочет ли она остаться работать в ее доме.

Мэн Сан, услышав это, не раздумывая, тут же вежливо отказалась.

Несколько десятков дней назад она была на грани, без места, куда бы пойти, пока дядя Вэй не пригласил ее в Гоцзыцзянь и не проявил большую заботу и внимание к ней. Мэн Сан - не из тех, кто забывает свои корни. Она знала, что должна отвечать на доброту благодарностью, и никогда бы не разочаровала ожидания дяди Вэя в этот момент. Более того, ей гораздо больше нравилось готовить в Гоцзыцзяне - спокойно и свободно, без всяких ограничений.

После ее отказа старшая принцесса Чжаонин не рассердилась и не стала ее затруднять, напротив, сразу дала устное разрешение.

- Не беда, мне понравилась твоя готовка. Если когда-нибудь передумаешь, можешь всегда прийти в Чжанлэфан.

Старшая принцесса Чжаонин с улыбкой подарила ей серебряную шпильку, украшенную нефритом, и нежно произнесла:

- Такой юной и красивой девушке не пристало ходить в такой простоте, на твоей голове должны быть красивые украшения.

После этого она велела Цзинь Цинь вывести Мэн Сан.

Старшая принцесса лениво подперла рукой подбородок и задумчиво смотрела на удаляющуюся фигуру Мэн Сан. Вдруг она замерла, словно охваченная воспоминанием.

Се Цинчжан, заметив ее замешательство, спросил:

- Мама, что случилось?

Услышав вопрос, старшая принцесса Чжаонин улыбнулась:

- Ничего, просто вспомнилась мне одна давняя знакомая, которую я не видела много лет. Она тоже любила выходить на улицу в платье Ху, жила вольно и беззаботно.

Увидев непонимание в глазах Се Цинчжана, старшая принцесса махнула рукой:

- Не думай об этом, ты не знаешь эту старшую. С тех пор прошло больше десяти лет, и я даже не знаю, где она сейчас. Но, зная ее характер, думаю, что где бы она ни была, она живет счастливо и свободно.

Се Цинчжан молча сидел рядом, составляя компанию старшей принцессе еще некоторое время, прежде чем уйти. Выйдя из ворот, он заметил Ду Фана, стоящего у дверей в ожидании указаний.

Се Цинчжан спокойно сказал:

- В это время ворота всех кварталов уже закрыты, так что устрой мисс Мэн и ее спутника на ночь в нашем доме, а завтра отправь их обратно.

Ду Фан поклонился:

- Не волнуйтесь, молодой господин, все уже улажено.

Се Цинчжан кивнул и добавил:

- Мама осталась очень довольна, и это помогло мне решить одну из моих проблем. Завтра, когда будешь провожать их, добавь к их вознаграждению еще тридцать процентов.

Ду Фан ответил: «Слушаюсь», и отступил за спину Се Цинчжана.

Хозяин и слуга, освещаемые лунным светом, вернулись во двор Цанжу.

На следующий день Мэн Сан медленно проснулась, растянувшись на просторной и уютной кровати, чувствуя себя совершенно отдохнувшей.

- Никакого храпа, нет соседей по комнате, целая комната только для меня, мм... Как же это приятно!

Потянувшись, Мэн Сан поднялась, чтобы умыться и привести себя в порядок. Спустя некоторое время Ду Фан привел Старика Цзяна, чтобы забрать ее, и вывел их обоих через задние ворота из резиденции старшей принцессы. Затем они сели в ту же повозку, что и вчера, чтобы отправиться домой.

Перед тем как закрыть дверь кареты, Ду Фан передал деревянную шкатулку, объяснив, что это их вознаграждение, и затем закрыл дверь, чтобы отправиться править лошадьми.

Экипаж плавно тронулся в путь.

Хотя Мэн Сан, приняв деревянную коробку, сразу по весу поняла, что внутри немало серебра, но когда она открыла ее, радостная улыбка все равно мелькнула на ее лице.

Внутри коробки аккуратно лежало ослепительно белое серебро, на глаз — около сорока лян!

Мэн Сан, понизив голос, с улыбкой обратилась к Старику Цзяну:

- Это действительно слишком много. Не зря говорят, что в резиденции старшей принцессы щедрость не знает границ.

После короткого мгновения радости Мэн Сан сразу же решила выделить небольшую часть серебра для Старика Цзяна, но была остановлена его рукой.

Старик Цзян нахмурился:

- Что ты делаешь? Вчера я лишь немного помогал резать овощи — как я могу принять твое вознаграждение? Позавчера старый Вэй сказал мне, что ты плохо спишь в своей комнате в Гоцзыцзяне. Эти деньги тебе пригодятся — когда вернешься в квартал Убэнь, найди посредника и сними себе жилье. Пора съезжать из Гоцзыцзяня.

Он не только отказался от денег, но и достал из своей одежды четыре ляна серебра, добавив их в коробку:

- Это задаток от господина Се, возьми его тоже.

И на этом он не остановился: Старик Цзян также напомнил Мэн Сан, что впредь ей не следует появляться в ресторане семьи Цзян, если не будет особой надобности. Если ей что-то понадобится, пусть просто передаст сообщение, и он сам придет в квартал Убэнь встретиться с ней.

Мэн Сан была не глупа, ее мысли быстро сложились в общую картину.

Хотя в ресторане семьи Цзян Цзян Су официально занимался счетами, на самом деле все деньги проходили через руки Чжу-ши. Зная ее жадный нрав, можно быть уверенным, что деньги, попавшие к ней, уже не вернутся. Те четыре ляна, которые он только что добавил в коробку, наверняка были вырваны из его собственных сбережений, отложенных на черный день.

Эти деньги принимать нельзя.

Мэн Сан улыбнулась:

- Если вы хотите отдать мне задаток, я его приму.

Услышав это, Старик Цзян с облегчением вздохнул, но не ожидал продолжения.

Мэн Сан решительно заявила:

- Вчера в резиденции старшей принцессы я была главным поваром, и, согласно правилам, все, что происходило во время этого визита, должно было подчиняться мне.

Она нарочито надула губы, притворившись обиженной:

- Если вы не примете эти четыре ляна, я просто верну их в ресторан!

Старик Цзян поперхнулся.

Эти четыре ляна серебра ходили туда-сюда, словно и вовсе не были переданы Мэн Сан. Однако Мэн Сан стояла на своем, как бы ни уговаривал ее Старик Цзян, она категорически отказывалась брать деньги.

В конце концов, Старик Цзян, вздохнув, сдался и вернул себе эти четыре ляна серебра. Он нахмурился и строго произнес:

– Эти деньги я забираю обратно, и больше не возьму ни одной монеты! Не смей подсовывать их снова и не смей отправлять их в ресторан. Если ты ослушаешься, этот старик больше тебя не увидит!

Мэн Сан послушно кивнула, но в душе уже приняла другое решение. Конечно, она не станет подсовывать серебро. Вместо этого, когда придет время, она на эту сумму сошьет пару теплых зимних костюмов, приготовит питательную еду и доставит их Старику Цзяну. Так деньги не попадут в руки Чжу-ши, а вся польза достанется старику. Двойная выгода.

Решив этот важный вопрос, Мэн Сан закрыла деревянную коробочку и с радостью, прислонившись к стенке повозки, принялась снова подсчитывать свои финансы.

На этот раз, работая в резиденции старшей принцессы, если не брать во внимание ту серебряную шпильку с нефритом, что ей подарили, из гонорара, за вычетом десяти лян для Старика Цзяна, останется еще тридцать лян. Плюс три ляна, полученные от господина Тана за покупку рецептов, и наличные, что уже были на руках… Всего получается примерно сорок три ляна.

Этого достаточно, чтобы снять приличное жилье, и еще останется немало!

Убедившись, что все сходится, Мэн Сан глубоко вздохнула и решила отправиться в квартал Убэнь, чтобы найти агента по аренде и посмотреть, есть ли в округе хорошие варианты жилья.

Вперед! Сегодня я стану тем, кто смотрит дом и тут же платит деньги! Больше не буду терпеть этот храп!

* Горячий горшок 

Рис с омлетом (омурайсу) 蛋包饭

http://tl.rulate.ru/book/112896/4643434