Готовый перевод RWBY: I, Jaune: Or, The Context-Insensitive Semblance / RWBY: Я - Жон: Или же своевольное проявление: Глава 10 - Детям виднее

«Это мой дядя!»

Ситуация неприятно напоминала тот случай, когда после справления нужды ты застёгиваешь ширинку и оставшаяся капля попадает тебе в джинсы. Меня, окрылённого чувством триумфа, притащили в Бикон, в комнату, которая была подписана как «Конференц-зал №3».

И, чёрт возьми, эта блондинка была не просто каплей, а самым настоящим золотым дождём.

— Вы осознаёте, почему вас сюда привели? — строго произнесла Гудвич, поправив очки и сердито скрестив руки.

Но я не особо её слушал, вместо этого размахивая у себя перед лицом перебинтованной рукой, словно пытаясь отойти от последствий веселящего газа. Сотрудники скорой сняли мою толстовку и броню, чтобы добраться до ран. И озвученный ими диагноз вызвал у меня приступ болезненного смеха.

Она щёлкнула пальцами.

— Я разговариваю с вами, Жон Арк. Хватит витать в облаках.

Чрезмерное вдыхание Праха, несколько ожогов первой и второй степени, почти лопнувшая барабанная перепонка, частично вывихнутое плечо, разошедшиеся швы, значительные ссадины на спине и подмышкой, несколько царапин от картечи на правой руке, и микротрещины правой кисти.

Но весь смех был не в этом. Окончательно порвало меня то, когда они сказали, что я «более или менее в порядке» и «полностью поправлюсь через пару дней, максимум неделю или две».

В итоге они перевязали меня, как могли, и им даже хватило приличия дать мне лёгкую дозу морфия. Для лучшего результата, я догнался ещё парой целительных гвоздичных сигарет, пока персонал Бикона не забрал меня из лап полисменов.

— После всех тех девушек, с которыми я переспал, Комитет, наконец, решил назвать в мою честь новое венерическое заболевание? — пожав плечами, предположил я.

— Нет, — ровным голосом ответила она.

— Значит, это из-за того случая, когда я заменил зубную пасту Руби Роуз на цветной гель, в надежде, что она не заметит и у неё в итоге разовьётся гингивит?

Она продолжала выжидающе на меня смотреть.

Щёлкаю пальцами.

— А, ну конечно! После моего сегодняшнего героического выступления вы наконец-то пришли извиниться за вашу гневную реакцию, когда я во время учебного спарринга намеренно сломал той девчонке ногу?

В свою защиту скажу, что ей хватило глупости согласиться начать спарринг с «дружеского рукопожатия». К тому же, мне не особо хотелось умирать от её шипастого хлыста.

— Теперь я понимаю, почему большинство студентов столь невысокого о вас мнения, мистер Арк, — от жёсткости её тона я непроизвольно вздрогнул. Если бы не волшебный морфий, то я бы, наверное, прямо тут концы отдал. — Но нет, речь пойдёт о вас, о прошлой ночи и о том, как же вам повезло, что у Бикона отличная страховка.

— Хм, вот бы у нас был человек, способный чинить сломанные здания, — задумчиво стучу по подбородку.

— Вы причинили материальный ущерб стоимостью в тысячи Лён, — продолжила она. — Я смогла исправить большую часть, но я не способна создавать Прах из ничего, мистер Арк.

Встречаю её тяжелый взгляд и жму плечами. В комнате для допросов было темно, а мой торс по-прежнему оставался обнажённым, если не считать бинтов вокруг груди и руки.

— Мы остановили террористов, не так ли? Право на самооборону и всё такое. Да и вообще, не помешай мы им, то Праха пропало бы куда больше!

— Мм, конечно, вы такие сознательные и законопослушные граждане. И то, что команда BASS всем составом оказалась в нужное время и в нужном месте - это просто совпадение, — сказала Гудвич, бросая передо мной серую папку. Она сделала круговой жест рукой.

Наклоняюсь вперёд (ай, больно!) и открываю папку, после чего моё сердце мгновенно ухнуло в яйца и там сжалось. На чёрно-белых фотографиях был изображён я, пересекающий полицейскую ленту, проникающий в магазин Праха и копающийся в файлах служебного компьютера. В глазах начали плясать тёмные пятна, после чего я снова поднял взгляд на её очень, очень хмурое лицо.

— Как? — прошептал я.

Она фыркнула.

— Неужели вы думали, что очистив корзину в компьютере, у вас получится безвозвратно удалить все файлы?

Молча вытираю пот со лба.

— И так, почему же вы решили, что нарушать закон – хорошая идея? Вы даже не попытались отправить эту информацию анонимно, что, пусть по-прежнему является неприемлемым, хотя бы как-то могло вас оправдать. Но нет. Вместо этого вы убедили свою команду присоединиться к вам и поиграть в мстителей. Поправьте меня, если я ошибаюсь.

Я уставился на свои ноги.

— Озпин, он пришёл ко мне и…

— Нет, у вас не получится скинуть свою вину на кого-то другого. В этом виноваты только вы, мистер Арк. Вы совершили преступление. Вы – лидер команды.

Что, серьёзно? Официально оно, конечно, так, но мне показалось, что всем командовала Блейк.

— И именно вы всё организовали, Жон Арк, — закончила она.

Открываю в себе второе дыхание и бросаю на неё жёсткий взгляд.

— Если вы это знаете, то и полиция тоже, — мой голос дрожал сильнее, чем хотелось бы. Я звучал как ребёнок, пытающийся придумать оправдание. — Значит, единственная причина, по которой меня до сих пор не повязали на пару с Белым Клыком – такой скандал выставит Бикон не в лучшем свете. Вам пришлось подёргать за ниточки, верно?

Её губы сжались настолько, что ими, наверное, можно было бы перекусить лом.

— Не пытайтесь строить из себя умника, Жон Арк. Вам не идёт.

— Ему не впервой примерять на себя столь неожиданные образы, — произнёс очень высокий мужчина, выходя из тени. Я резко отшатнулся, чуть не опрокидывая свой стул. — Правда иногда его чувство стиля вызывает вопросы.

Озпин. Как долго он там стоял?

А, нет, там дверь. Зараза, сколько морфия они мне вкололи?

Вид директора Бикона заставил меня выпрямиться и поднять челюсть. Беспокойство, вызванное разговором с Гудвич, испарилось, словно вода под палящим солнцем Мохаве.

— А вот и вы, сэр. Я всё думал, как долго вы будете отыгрывать эту тему с «жизню на Марсе». Рад видеть, что на этой красной планете нас теперь трое.

Озпин указал на меня тростью, обращаясь к Гудвич.

— И вот опять. Совсем не соответствует тому, что написано в его документах, верно?

Гудвич поджала губы.

— Да. Его образцово-показательных документах, — она взглянула на меня так, словно что-то знает обо мне, и хотела, чтобы я сам догадался, что именно.

Но я не стал ей подыгрывать.

— Ну а как иначе-то? Я с ними знаком не хуже вас… сам ведь их написал, в конце концов. Строго между нами, первый вариант был написан красным карандашом, — подмигиваю.

Её лицо напряглось так, будто в него только что накачали ботокса.

Директор опёрся на свою трость, выражение его лица было расслабленным, как бы говоря: «Я полностью контролирую ситуацию». Несколько секунд он просто смотрел на меня, прежде чем решиться прервать молчание. Я встретил его взгляд с вызовом.

— И почему же вы думаете, что после подобных известий мы позволим вам продолжать здесь учиться? — наконец произнёс Озпин, размеренной походкой приближаясь ко мне.

— Ну, тот факт, что после всех моих издевательств над своей печенью она до сих пор жива, говорит о необычайной силе моей ауры.

— Которая, как мне сказали, у вас неактивна.

У меня не получилось понять, являлось это угрозой или предложением помощи. В любом случае тон, которым это было сказано, заставил меня ощетиниться.

— И при этом вопреки всему я выжил в Изумрудном лесу, запустил в стратосферу по меньшей мере двух Гриммов при помощи одного только парашюта и лично возглавил нападение на банду вооружённых террористов… ни что из этого не заставило меня отступить или опустить руки.

— Приятно знать, что вы осознаёте собственное безрассудство.

— Ага, — не впечатлившись, ответил я. — Так что давайте не будем играть в несознанку, директор. Пропустим все эти психологические игры и сразу перейдём к той части, где вы на меня кричите, пытаетесь преподать какой-то наглядный урок о командной работе или придумываете для меня более подходящее порно-прозвище.

Он снова начал молча меня изучать, очевидно, надеясь вызвать подобным давлением дискомфорт. Пытался незаметно взять меня под контроль, словно свора отчимов. Приёмы в его духе. Не буду скрывать – я на подобные игры не способен. Слишком вспыльчивый, слишком болтливый и вообще плохо сходящийся с людьми. А вот на что я был способен, так это распознать попытки манипуляции и заявить об этом собеседнику. Попытаться выбить у него почву из-под ног.

— Вы просто полны сюрпризов, — задумчиво произнёс Озпин.

— Люблю действовать спонтанно, — отвечаю ему, изучая свои ногти.

— Но при этом вы все равно достаточно собранны, чтобы изготавливать взрывчатку, красть полицейские улики и суметь убедить свою команду отправиться вместе с вами на борьбу с террористами.

— Я их заставил.

— И как вам это удалось?

— Я что-то вроде злого фокусника. Не раскрываю своих секретов, но если вам так хочется узнать – спросите последнего человека, которому хватило ума перейти мне дорогу, — я хрустнул костяшками. — Скажем так, становиться геем теперь перестало являться его личным выбором.

— Подобные вещи в принципе не выбирают, — со вздохом заметила Гудвич.

Я осёкся.

— Блин. И правда. Как-то не подумал об этом.

— Интересно, сколько ещё раз за сегодня нам доведётся услышать эту фразу? — с ухмылкой протянул Озпин.

— Мой мозг как браузер, — оправдываясь, начинаю по памяти озвучивать цитату. — Семнадцать открытых вкладок, шесть из них – видео, которые я точно когда-нибудь посмотрю, а вот откуда играет музыка - понятия не имею.

— Дайте угадаю. Когда вы скачивали расширения браузера, они оказались чисты от вирусов?

— Расширения, — насмешливо повторяю. — Если вы думаете, что я буду хоть что-то качать через паршивый Биконовский вай-фай, даже защитившись семью слоями Вакуовского прокси, то вы сильно недооцениваете моё терпение. Мне уже несколько недель приходится пользоваться исключительно душем и своим воображением, сэр!

Сэр. И снова использую это слово по чистой привычке.

Нависнув надо мной, он поправил свои очки.

— Забавно. А ведь, казалось бы, находясь у основания башни межконтинентальной связи, у нас должна быть лучшая скорость соединения во всём королевстве, не так ли, Жон?

Скрещиваю лежащие на столе руки.

— Мне очень льстит, как вы ненавязчиво намекаете на то, что я превратил всю библиотеку в криптоферму.

Честное слово, на самом деле я человек многих талантов, когда мне удаётся хотя бы ненадолго протрезветь.

— Вижу, вам нравится приписывать мне то, чего я не говорил.

— Я просто понимаю, как вы думаете, — отвечаю ему. — И лично для меня это словно некая абстрактная форма ада.

— Сколько вам лет, Жон?

В попытке вспомнить, я замешкался на долю секунды дольше, чем следовало. Девятнадцать? Двадцать два? Нет, мне было пятнадцать. Как и с моим настоящим именем, мне сложно было определить, что из этого правдиво, а что нет. В конце концов, совершенно не важно, через какую оболочку я смотрел на мир. Вот кем я на самом деле являлся. Сломленной, искажённой версией своей оболочки, но всё же оболочкой.

Да здравствует новая плоть.

Расслабляю губы и позволяю Жону говорить за меня. Точно так же, как я пользовался заложенными в него знаниями, чтобы понять, как работают его меч и щит. Мне не нужно было прилагать усилия, как во время попытки обратиться к своему другому «я», чтобы орудовать револьвером.

— Семнадцать, сэр, — перебиваю его, прежде тот успевает что-то добавить. — И да, я всё понял. Юношеская самонадеянность и все дела. Писатели уже не одну тысячу лет из раза в раз сетуют на ужасный моральный облик своих детей. История стара как мир.

Озпин минуту глядел на меня, а потом почти что радостно пожал плечами.

— Профессор Гудвич, похоже, на этом наш разговор с мистером Арком можно считать завершённым.

Гудвич выглядела обескураженной, но все равно кивнула. Когда Озпин бросил на неё взгляд, она спросила:

— Разве?

— Разумеется, — с улыбкой сказал он. — Он и так знает всё, что мы собираемся сказать, соответственно, ему уже известен наш вердикт.

Хмурюсь на его слова.

— Должен сказать, мистер Арк, вы нас удивили - предсказать назначение сеансов терапии, календаря трезвости и вызов родителей в школу… именно за подобную дальновидность мы и назначили вас лидером группы. Надеюсь, вы очень скоро восстановите своё звание, учитывая с каким пониманием отнеслись к снятию вас с этой должности.

Мой живот скрутило.

— Чё?

— Сообщи полиции Вейла, что он согласился избежать суда в обмен на чистосердечное признание, — сказал Озпин, даже не глядя на меня. — Скажи им, что мы рады их готовности смягчить приговор до общественных работ, которые будут назначены по нашему усмотрению.

Встаю со стула.

— Стойте-стойте, погодите!

Озпин без интереса бросил на меня взгляд через плечо.

— Вы хотели что-то добавить, мистер Арк?

— Я!.. — мне хотелось, чтобы на ум пришла какая-нибудь грамотная отговорка, некий способ выпутаться из этой ситуации.

 Но всё, что я мог сделать – это сжать кулаки, стиснуть зубы и злобно уставиться на директора.

Не знаю, что именно меня так взбесило. Это просто было делом принципа. Как тогда, когда этот самодовольный хмырь заявился ко мне в литейный цех и сказал, что ожидал от меня большего.

В какой-то степени я понимал, зачем он это делает, но мне было все равно. Хотелось броситься вперёд и задушить его. Конечно, предварительно залив в себя достаточно количество виски, пока тот не успел прицепить на меня какой-нибудь прибор для отслеживания алкоголя в крови.

Не говоря уже о знакомстве с моими родителями. Боже, какая же это будет клоунада.

Мне нужно больше морфия.

Снова опускаюсь в кресло.

— Нет, сэр, — отвечаю, глядя на него.

Он ухмыльнулся.

— Очень хорошо, мистер Арк.

Озпин и Гудвич оставили меня одного. В итоге почти выветрившийся морфий вкупе с моим изнеможением лишили меня последних сил, и я уснул прямо в кресле.

http://tl.rulate.ru/book/110495/4223005