Готовый перевод Step Down, Let Me Come! / Прочь с дороги! Дело за мной!: Том 1. 193. Беспорядки в Сяочэне (Часть 33)

Том 1. 193. Беспорядки в Сяочэне (Часть 33)

Гун Вэнь тайком внимательно наблюдал за Чу Яо.

У этого человека было молодое лицо, но голова была покрыта седыми волосами, что делало его заметным и не позволяло остаться незамеченным в толпе. Гун Чэн, сколько ни думал, не мог вспомнить ни одного известного ему талантливого человека с такой внешностью. Поэтому он спросил:

— Смею спросить, как зовут вас, господин?

Чу Яо:

— Меня зовут Чу, имя Яо, цзы У-хуэй.

Чу Яо?

Чу У-хуэй?

Гун Чэн смутно чувствовал, что это имя ему знакомо.

Просто он никак не мог вспомнить, кто это.

— Оказывается, вы господин Чу, я Гун Чэн, зовите меня Юньчи. А кто этот благородный воин? — Он также заметил высокого и крепкого мужчину рядом с Чу Яо. Хотя у этого человека было незнакомое лицо, и он никогда его не видел, но он сразу же почувствовал к нему симпатию.

Гуншу У уже справился со своими эмоциями, его выражение лица было обычным, он смотрел на своего племянника и представился:

— Я Гуншу У, цзы Банбу.

Гун Чэн, оглядев пустой переулок, сказал:

— Это не место для разговора, прошу, благородные воины, идите за мной.

Чу Яо:

— Спасибо, молодой господин.

Они последовали за Гун Чэном и вошли в уездный правительственный дворец.

Дворец был гораздо более пустынным, чем в тот раз, когда приходил Ци Шань.

Изредка проходили слуги, они выглядели торопливыми, действовали осторожно, стараясь не допустить ни малейшей ошибки. Из-за отсутствия людей повсюду чувствовалась какая-то невыразимая печаль. Чу Яо и Гуншу У шли рядом, глядя на спину Гун Чэна, который вел их.

Благодаря своей сообразительности и внимательности он не мог не заметить странное поведение Гуншу У по отношению к Гун Чэну, и он догадался, что этот молодой человек, скорее всего, принадлежит к роду Гун и имеет тесную кровную связь с Гуншу У. Судя по возрасту, это не мог быть его сын, скорее всего, племянник?

Неожиданно.

Эта неожиданная ситуация заставила Чу Яо волноваться, что она может повлиять на дальнейшие планы, но он не подал виду. Вместе с Гун Чэном они вошли в главный зал, где раньше уездный правитель Янь Чэн принимал гостей. В зале уже кто-то ждал, Чу Яо увидел знакомое лицо.

Гу Чи, Гу Ванчао!

Его зрачки резко сузились, он, прикрываясь широкими рукавами рушань, постучал пальцами по определенному ритму, спрятанными в рукаве. Гуншу У, получив сигнал, слегка удивился. Сначала он незаметно бросил взгляд на Гу Чи, а затем спокойно отвел взгляд.

Когда они вошли, Гу Чи сидел, склонившись над чашкой чая.

Он отчетливо слышал, как два незнакомых голоса приближались к залу, и, судя по всему, это были те, кого страж ворот называл «предлагающими план». Сначала эти двое произносили несколько невнятных фраз, но недавно они практически одновременно отключили свои голоса, что привлекло его внимание. Такое поведение было похоже на то, что они специально кого-то опасаются... А кого в этом зале нужно было так опасаться?

Гу Чи поднял голову и посмотрел на пришедших.

Его взгляд был полностью сосредоточен на одном человеке:

— Гуншу У?

Он был знаком с Гуншу У лично. Однажды он шел к Ци Шаню и случайно встретил Гуншу У, они перекинулись парой фраз.

Поэтому...

Гу Чи перевел взгляд на Чу Яо, он знал, что у Ци Шаню есть талант к маскировке, поэтому решил проверить:

— Ци Юаньлян?

— Вы ошиблись, я не Ци Юаньлян.

Гу Чи нахмурился:

— Не ты?

Он не верил!

Раз они знакомы, то можно говорить открыто, он сказал:

— Я не меняю своего имени и фамилии, я Чу У-хуэй.

Даже если бы он хотел взять себе другое имя, то не стал бы брать имя Ци Шаня.

Слушая разговор Гу Чи и Чу Яо, сидевший во главе юноша в шелковой одежде с радостью сказал:

— Господин Гу, вы знакомы с этим господином?

Гу Чи:

— Не очень, но мы знакомы лично.

Когда его взгляд небрежно скользнул по печати Вэньсинь на поясе Чу Яо, его зрачки расширились, а в душе поднялась буря!

Несколько месяцев назад он видел Чу Яо!

Тогда Чу Яо, хотя и был одет чисто, но усталость и морщины на его лице свидетельствовали о его старости, он был сутулым, и от него не веяло былой энергией и талантом, свойственных трем талантливым людям государства Чу. Гу Чи не считал это странным, ведь за столько лет, как могли не оставить следы?

А кто этот молодой человек?

Кроме цвета волос, что у него общего с Чу Яо?

Хотя он знал, что даньфу Вэньсинь была разрушена, но ее восстановление было не совсем невозможно, но... во-первых, это слишком дорого, он не мог представить, кто заставил бы Чу Яо пожертвовать своей жизнью ради этого, и с тех пор он был бы в долгу; во-вторых, слишком мало времени!

Даже если бы Чу Яо рискнул и пошел на это, чтобы восстановить Вэньсинь, но для вторичной закалки даньфу Вэньсинь потребовалось бы время!

В глазах Гу Чи мелькнула подозрительность и настороженность.

Что касается Чу Яо...

Его выражение лица было уже оцепенелым.

Он даже хотел сказать себе, какая у него удача?

Он хотел посмотреть, кто руководит Сяочэном, и, возможно, воспользоваться его силой, чтобы сделать что-нибудь. Ведь бывший уездный правитель Янь Чэн пропал, а Сяочэн все еще может организовать эффективную военную оборону в течение короткого времени, этот руководитель не может быть простым человеком.

Но он никак не ожидал...

Что здесь целая куча знакомых!

Включая юношу в шелковой одежде, который только что говорил.

Чу Яо незаметно опустил веки. Да, юноша в шелковой одежде тоже был знаком — это был тот странный слуга из заведения Юэхуа. Теперь, глядя на него, можно было предположить, что так называемый «слуга» был просто удобным для него псевдонимом, а его настоящее имя неизвестно.

Юноша в шелковой одежде, то есть беженец из Северной пустыни Тудэгэ, который взял себе имя У Юань, услышав ответ Гу Чи, на мгновение выглядел неловко.

Господин Гу, почему ты не следуешь правилам!

Если бы Гу Чи сказал, что они «хорошо знакомы», то он бы воспользовался этим, чтобы сыграть на чувствах и сблизиться, но Гу Чи был так прямолинеен, что сказал, что они «не очень знакомы», и это лишило У Юаня возможности использовать заранее подготовленный текст. Но это не помешало У Юаню проявить свое гостеприимство.

— Господин Чу, садитесь, пожалуйста.

Чу Яо, который в столь опасное время решился выйти вперед и предложить свой план, явно был человеком, обладающим по крайней мере средними способностями и добродетелями. В такой ситуации, когда на кону жизнь, кто осмелится выставлять себя на посмешище, если у него нет ума? Если план плохой, то не только не получишь славы, но и станешь посмешищем.

Все расселись.

У Юань несколькими словами разрядил напряженную обстановку.

Он хорошо знал характер писателей и стратегов, поэтому не стал сразу же спрашивать Чу Яо о его плане, но Чу Яо явно начинал терять терпение.

У него была четкая цель, ради которой он пришел в уездный правительственный дворец.

Предложить план, чтобы Сяочэн продержался подольше.

Найти людей, узнать, где семья Ту Жун.

Что касается попыток У Юаня его проверить и склонить на свою сторону, то он не испытывал ни малейшего интереса.

Гу Чи, склонившись над чашкой чая, молча улыбался.

Чу Яо спросил У Юаня:

— Ранее мятежники бросали в город трупы невинных людей, как вы собираетесь с ними поступить?

Юаньчи, конечно же, знал об этом.

Он тоже был в недоумении от странных действий мятежников.

Он лучше всех знал, удастся ли защитить Сяочэн.

Он и не думал защищать этот город, он просто хотел воспользоваться этой возможностью, чтобы устроить переполох, в идеале, чтобы это стало поводом для войны между государствами Северо-Запада. Днем он получил сообщение о том, что мятежники получили подкрепление в двадцать тысяч человек, и уже собирался воспользоваться хаосом, чтобы сбежать из города...

Но мятежники устроили эту странную акцию. Он долго советовался с господином Гу, но так и не понял их истинные намерения, и чем дольше они ждали, тем хуже становилось.

У Юань:

— Ну... Я уже приказал людям их собрать.

Он отправил людей.

Но он не заботился о том, выполнят ли они приказ.

Чу Яо:

— Мятежники коварны, прошу, господин, отнеситесь к этому делу серьезно, это ради жизни десятков тысяч жителей Сяочэна.

У Юань обрадовался:

— Господин знает о планах мятежников?

Чу Яо:

— Могу предположить.

Он не стал говорить слишком уверенно.

Конечно, он не собирался полностью раскрывать свои догадки.

У Юань не был Голаном, его можно было немного обмануть.

Чу Яо думал об этом, но он действительно хотел предложить план, и он сделал это, учитывая ситуацию, когда мятежники «только окружают, но не атакуют». От размещения войск для защиты города до распределения и контроля над продовольствием в городе, а также успокоения населения и своевременного контроля над подозрительными людьми, которые пытаются подлить масла в огонь.

Казалось, что он делает это легко, но план был подробным и продуманным, не таким, как будто он придуман на ходу, а скорее как будто он давно над ним думал.

Догадки У Юаня были не беспочвенны, на самом деле Чу Яо уже сталкивался с подобной ситуацией — например, когда государство Чу было уничтожено.

— Господин Чу... у вас есть план, как победить врага?

Чем больше слушал У Юань, тем больше у него появлялось сомнений.

Чу Яо:

— Нет!

У Юань: «...»

Гун Чэн, который с интересом слушал: «...»

Гу Чи показал выражение «как я и думал».

Чу Яо прямо сказал:

— У мятежников сильная армия, у них много провизии, а что происходит в Сяочэне, господин, вы должны знать лучше всех. Сейчас главное — тянуть время, ждать, пока прибудет подкрепление, тогда у нас появится шанс! Ваши мысли мне понятны. Но чтобы победить врага, нужны люди. Сколько у вас есть людей, на которых можно положиться?

У Юань растерялся.

У него тайком была группа людей.

Но это были те, кого тайком дал ему его материнский род, это был его козырь, который он хотел использовать, чтобы претендовать на власть в Северной пустыне, он не мог их потерять здесь. Даже если у него крыша поедет, и он захочет их отдать, то несколько сотен человек не смогут заткнуть зубы двадцатитысячной армии мятежников?

Ночь уже глубокая.

У Юань распорядился, чтобы Чу Яо и его спутника разместили в гостевом доме.

Их сопровождал не слуга, а Гу Чи.

— У меня есть несколько дел, о которых я хотел бы поговорить с Ухуэй, вы не против? — Гу Чи спросил разрешения у Чу Яо, но его действия ясно говорили, что они будут разговаривать, даже если он не захочет.

Чу Яо спокойно ответил:

— Конечно.

Гостевой дом находился в уединенном и тихом месте.

Гуншу У собирался лечь спать в одежде, он смутно слышал, как Чу Яо и Гу Чи перебрасываются словами, он не хотел задумываться, что они имеют в виду. Он закрыл глаза, пытаясь уснуть, но никак не мог, в его голове постоянно возникали образы всего, что было в доме Гун.

Больше всего он думал о своем племяннике Гун Чэне.

Он был рад, что Гун Чэн жив, и он хотел найти возможность раскрыть свою личность и забрать Гун Чэна с собой. Пока у него есть силы, он не позволит никому обижать своего племянника. Если будет возможность, то, возможно, он сможет возродить род Гун.

Но...

Он ворочался с боку на бок.

Он случайно увидел лунный свет, льющийся в сад, и его беспокойство немного улеглось. Он вздохнул и решил выйти в сад, чтобы развеять душевную тяжесть. Он гулял, гулял, и вдруг оказался в пустом саду, где услышал звук столкновения оружия.

Он пошел на звук, и перед его глазами возникла знакомая фигура.

Он слегка опешил.

Он не ожидал, что человек, танцующий под луной с мечом, — это его племянник.

Гун Чэн тоже заметил его, но не отвлекся.

Гуншу У посмотрел некоторое время и понял, что из-за разрушения даньфу и ран, полученных в пути, техника владения мечом у его племянника значительно ухудшилась. Раньше его техника была намного быстрее и точнее, и, помимо эстетического удовольствия, она могла лишить человека жизни!

Когда он пришел в себя...

Гуншу У обнаружил, что уже выбил меч из рук юноши, Гун Чэн, лишившись меча, стоял, ошеломленно глядя на него, чувство родства становилось все сильнее, и одно слово уже было готово сорваться с его губ. Может быть, этот человек — его двоюродный брат Гун Вэнь?

Гуншу У отреагировал быстрее, чем он.

Он сказал:

— Я просто немного разогрелся, не пугайтесь, молодой господин.

Гун Чэн нагнулся, чтобы поднять меч, и тихо сказал:

— Нет, у вас потрясающая техника владения мечом, сражаясь с вами, я получил огромную пользу.

Эти дядя и племянник еще не узнали друг друга, но атмосфера была очень гармоничной.

Гуншу У колебался, ему хотелось узнать, как у Гун Чэна дела в последнее время. Он видел Гу Чи, Ци Шаню и Чу Яо, и их отзывы о нем были не очень положительными. Гу Чи, безусловно, был талантливым писателем и стратегом, но кто из писателей не был черствым?

Гун Чэн общался с ним, он не знал, чем может быть полезен его племянник, чтобы его преследовали, а еще этот У Юань...

Говоря об У Юане, ему показалось, что это имя ему знакомо.

Но Гуншу У упустил из виду одну вещь, его, как ему казалось, забота о Гун Чэне звучала как расспросы. Гун Чэн, конечно же, понимал это, разум подсказывал ему, что он должен избегать этой темы, или, на худой конец, говорить правду наполовину, чтобы Гуншу У не узнал его тайну.

Но чувства взяли верх.

Он невольно расслабился перед этим человеком, который вызывал у него чувство родства, и рассказал ему много чего — кроме того, что он был потомком рода Гун, и о настоящей личности У Юаня.

Он просто сказал, что У Юань — его друг детства, а потом его семья разорилась, и именно благодаря У Юаню он нашел приют. Как только он произнес слово «друг», Гуншу У сразу же вспомнил, кто такой У Юань... Разве это не беженец из Северной пустыни?

Когда Гуншу У был дома, он не раз слышал, как его старший брат жаловался, что Гун Чэн слишком близко общается с беженцем из Северной пустыни, и сколько раз он его отговаривал, но все без толку. Но Гуншу У думал, что государство Синь сейчас сильное, и даже если у беженца из Северной пустыни есть какие-то планы, он не сможет навредить.

Гун Чэн, будучи потомком знатного рода и любимым внуком императора Синь, и беженец из Северной пустыни хотел подружиться с ним, чтобы улучшить свое положение заложника в чужой стране, что вполне объяснимо. Но он никак не ожидал, что за несколько лет произойдут такие перемены!

Гуншу У снова спросил Гун Чэна о его планах на будущее.

Гун Чэн:

— У моего тестя есть кое-какие дела в Северной пустыне, когда ситуация в Сяочэне уладится, я планирую поехать в Северную пустыню, найти себе какое-нибудь дело... Возможно, когда-нибудь я вернусь.

Гуншу У: «...»

Гуншу У: «!!!»

Он чуть не подумал, что у него галлюцинации.

Юньчи сказал, что он собирается ехать куда?

Дело не в том, что Гуншу У был ограниченным человеком, а в том, что он имел дело с Северной пустыней, и это было не просто мирное общение, а кровавая битва, где летали искры и свистели мечи, неужели он не знал, что происходит в Северной пустыни?

У Северной пустыни и Синь есть давняя вражда!

Если он поедет в Северную пустыню, то, если кто-нибудь узнает его личность, то его будут презирать, а в худшем случае он может даже лишиться жизни!

Он же знает, какие они там, в Северной пустыни?

Гуншу У колебался, стоит ли сразу раскрыть свою личность, ни в коем случае нельзя позволять Юньчи ехать в Северную пустыню, он же его дядя, и он может его содержать! Он сказал:

— Юньчи, ты...

Бум!

Из-за стены в сад бросили камень.

http://tl.rulate.ru/book/109723/4957617