Готовый перевод Step Down, Let Me Come! / Прочь с дороги! Дело за мной!: Том 1. 179. Беспорядки в Сяочэне (Часть 19)

Том 1. 179. Беспорядки в Сяочэне (Часть 19)

— Эй, посмотри, как ярко горит солнце, прямо как лепешка…

— Оно плоское и круглое…

Шэнь Тан была той, кто не мог усидеть на месте.

Когда у нее появлялось настроение, она начинала напевать какие-то мелодии, которые даже сама не знала. Песни не складывались, мелодии не получались, у нее была плохая привычка переделывать слова, а когда она забывала слова, то просто начинала невнятно гудеть.

Это было ужасно и некрасиво.

Но ей нравилось петь.

Единственному, кому это не нравилось, был Ци Шань.

— …Эй, ты как весенний дождь, летний ветер, осеннее яблоко, зимний огонь, разжигаешь мое сердце, хе-хе… моя дорогая, разжигаешь мое сердце! — пропел одиннадцати-двенадцатилетний юноша с чистым и звонким голосом, прозрачным и острым, как у многих мальчиков в этом возрасте.

Он пел негромко, но его голос был пронзительным.

Ци Шань: «...»

Каждый раз, когда Шэнь Сяолань начинал петь, он жаловался себе, что у него слишком хороший слух, а его Вэньсинь усиливал все чувства, из-за чего он мог отчетливо слышать ее пение даже на расстоянии шести-семи чжан. Он не мог уйти далеко, поэтому ему приходилось терпеть эту муку.

Он даже пытался запретить Шэнь Тан петь.

Но Шэнь Тан тут же мстила ему, используя в два раза больше силы, чтобы запретить ему говорить и слышать, а сама убегала петь, причем ее песни становились еще более вульгарными, прямыми и страстными.

Чистая взаимная агрессия.

Ци Шань, который убивал тысячу врагов, но сам терял две тысячи: «...»

Ладно, он сдался, он просто не мог тягаться с ней в этом.

Шэнь Тан пела все с большим задором.

Важно ли, что Ци Шаню не нравится?

Нет, важно, чтобы ей самой нравилось.

И вот, она перегнула палку...

Спустившись с горы, они встретили отряд из тысячи человек, которые везли провиант и военное снаряжение. Несмотря на то, что отряд был не очень большим, он был очевидно элитным: солдаты были полны боевого духа, военнослужащие по бокам были в постоянной готовности, в их глазах меж временами проскакивали искорки.

Каждая фура была загружена под завязку.

Шэнь Тан сердце еще сильнее забилось, она опустила веки и собралась быстро отойти в сторону вместе с Ци Шанем, чтобы пропустить отряд.

Она сделала лишь несколько шагов, как к ним подъехал всадник. Судя по его одежде, он занимал в армии не самую низкую должность. В армии он может быть ничем не примечательным, но для простых людей он был тем, кто мог ударить кулаком по столу, указать на кого-то пальцем и вести себя как полноправный хозяин.

Шэнь Тан была вынуждена остановиться.

Она уже сбросила с себя маску грубого мужчины с шрамом, вернув себе истинный облик. Лицо юноши было нежным, но черты лица были прекрасны.

Небо было немного темным, а ее Вэньсинь был прозрачным, его легко было не заметить. Человек смотрел только на лицо Шэнь Тан, сидя на коне, он покрутил в руках хлыст, косо прищурился и спросил Шэнь Тан:

— Девушка, это ты только что пела громко?

Шэнь Тан немного подумала и ответила:

— Да, это я.

Видя это, Ци Шань сделал шаг вперед, чтобы защитить Шэнь Тан.

Но солдат указал хлыстом на нос Ци Шаня и нетерпеливо и высокомерно сказал:

— Убирайся! Я говорю с этой девушкой, какое тебе дело, бедному и убогому Вэньсинь?

Ци Шань, бедный и убогий Веньсинь: «...»

Шэнь Тан не смогла удержаться от смеха.

Солдат сказал:

— Прошу тебя, девушка, иди со мной.

Шэнь Тан немного подумала и кивнула в согласии.

Она не могла отказаться.

Сяочэн был в осаде мятежников, и естественно, они не могли вывезти отсюда провиант и военное снаряжение. Одежда этого солдата была в том же стиле, что и у мятежников, которые пришли в Янчэн искали префекта округа. Его позиция и отношение были очевидны. Если бы она резко отказалась, то это могло бы привести к неприятностям.

Однако у нее было условие.

Шэнь Тан робко взяла Ци Шаня за рукав, сжалась в плечах и сладко прошептала:

— Господин, может мой брат тоже пойдёт?

Ци Шань был поражен, как будто его ударили молнией.

Шэнь Тан специально придавала своему голосу мягкость и нежность, убирая из него прозрачность и добавляя в него нежные нотки. Если бы закрыть глаза и не смотреть на нее, то действительно можно было бы подумать, что говорит девушка. Но именно эта мысль ошеломила его.

Солдат косо посмотрел на Ци Шаня.

Махнув рукой, он сказал:

— Хорошо, идите.

Из предосторожности они оба тайком убрали свои Вэньсинь, и если бы они скрыли свою внутреннюю энергию, то выглядели бы как обычные люди.

Их привели к старшему по должности, который руководил транспортировкой провианта. Шэнь Тан сначала думала, что увидит толстого и пузатого или с острым носом и щуплым лицом маслянистого мужчину средних лет, но когда она увидела сидящего на груде провианта юношу, то поняла, что она ошибалась.

Этот мир был очень беспокойным, но он действительно был раем для людей, которые любят красоту, особенно для Вэньсинь и Удань. Шэнь Тан уже видела несколько человек, самые непривлекательные из них имели правильные черты лица, а в сочетании с их аурой — даже если они выглядели обычно, они никогда не были уродливыми.

Этот юноша был далеко от слова «обычный».

На нем была темная одежда, длинные волосы были заплетены в многочисленные косички и собраны в пучок, который был закреплен шпилькой. Шэнь Тан перевела взгляд вверх — возможно, он редко засиживался до поздна, и его волосы были не туго заплетены, они были длинными, черными и густыми, и линия волос была не угрожающей.

Его одежда была не в стиле жителей Синь, а скорее в стиле иностранцев. Рукава были узкими, на руках были железные браслеты с изображением змей, на одном плече была наплечная броня, на талии была юбка из брони, а остальные части доспехов были неизвестно куда делись.

Он лениво лежал на куче провианта и военного снаряжения, в устах у него была трава, и он тянулся шеей в ту сторону, откуда пришла Шэнь Тан. Он был высоким, и сидел высоко. Солдат подошел и отчитался:

— Господин, я привел их, что вы с ними сделаете?

Шэнь Тан: «...»

Не может быть, петь тоже нельзя?

Ци Шань про себя покачал головой — вот уж кто не мог выдержать пение Шэнь Сяоланя, и решил «восстановить справедливость».

Молодой человек говорил на языка с сильным акцентом, и ему было нелегко говорить по-китайски, он спросил Шэнь Тан:

— Это ты пела только что?

Шэнь Тан ответила:

— Да.

Ци Шань готовился слышать, как юноша начинает ругаться, но тот пошел не по тому пути, его черные и яркие глаза вдруг заблестели, и он искренне сказал:

— Божественно! Мама, ты прекрасно поешь!

Ци Шань: «...»

Шэнь Тан, которая неожиданно стала мамой: «...»

Что это значит, у нее появился внезапный сын?

Ей только что сказали «мама», и хотя Шэнь Тан уже привыкла быть отцом, она все же немного смутилась. Она неловко улыбнулась:

— Ну что ты, я пою так себе, так себе. Хвали меня, не надо так страстно кричать «мама»...

Ци Шань дернулся губой: —...Он называет тебя «девушка».

Не то, чтобы он сразу тебя мамой назвал.

В своей юности он путешествовал по свету со своими друзьями.

Они вдвоем путешествовали, лазили по горам, бродили по рекам, куда только не забирались.

Если он не ошибается, то этот юноша должен быть из особой группы, которая живет на границе Гэн. Говорят, что несколько сотен лет назад их предки устали от войны и привели свой народ в глубокие горы, чтобы жить в изоляции. Несколько сотен лет жизни в изоляции привели к тому, что их обычаи и традиции отличаются от остального мира.

— Мама — это то же самое, что и «девушка», так называют девочек.

Что касается музыкального вкуса...

У всех в этом племени с этим проблемы, ничего удивительного.

Шэнь Тан:

— ...А.

Молодой человек с энтузиазмом пригласил Шэнь Тан путешествовать вместе с ними, чтобы обмениваться музыкальными идеями, и один из его помощников хотел было сказать что-то, как будто он хотел бы уговорить юношу не подпускать незнакомцев к грузу, но не знаю, чего он боялся, и он остановился.

Молодой человек с энтузиазмом указал на фуру рядом.

— Мама, садись сюда.

http://tl.rulate.ru/book/109723/4957522