Том 1. 137. Кастрация свиней (часть 2)
Чжай Лэ был против кастрации свиней.
Особенно, если речь шла о кастрации маленького поросенка.
Один чиновник девятого ранга, пятого класса, и один чиновник седьмого ранга, третьего класса, эти двое воинов могли бы вместе дать бой тысяче противников, и, конечно же, им не составило труда схватить и удержать месячного поросенка. Единственная проблема заключалась в том, что поросенок истошно визжал, и это действительно было непривычно для двоих мужчин.
Чжай Лэ отвернулся, не желая смотреть на поросенка, которого его товарищ собирался «поставить на место», но который «умирал, но не сдавался».
Увидев, что поросенок, словно предчувствуя свою судьбу, изо всех сил сопротивлялся, Чжай Лэ даже почувствовал себя виноватым в «помощи злодею». Он про себя бормотал:
— О, предки, в этой жизни я впервые делаю такое «нечестивое» дело.
У Шэнь Тан, которая собиралась «провести операцию», на лбу выступил холодный пот.
Но на ее лице сохранялось спокойствие и хладнокровие, она была очень уверенной в себе.
Она сказала:
— Вы двое крепко держите его, чтобы он не дергался, иначе я ошибусь с разрезом, и ему придется пережить еще одну операцию.
Чжай Лэ украдкой посмотрел на «драгоценности», которые вот-вот исчезнут у поросенка, и его густые брови нахмурились. Он вдруг почувствовал нервозность:
— Шэнь-сюн, а ему не будет больно, когда ты сделаешь разрез?
Шэнь Тан обдумала:
— Конечно, немного будет.
Иначе откуда взялось выражение «болит душа»?
Она сначала переживала, что в древности не было обезболивающих, но потом подумала: свиней ведь не обезболивают, когда их режут, так зачем обезболивать при кастрации?
Шэнь Тан с улыбкой спросила:
— Тебе жалко?
Чжай Лэ, сжимая зубы, чтобы подавить озноб, зажмурился и пробормотал:
— Джентльмен видит живое существо, и ему жалко видеть его смерть, слышит его крик, и ему жалко есть его мясо, поэтому он держится подальше от кухни... Я просто считаю, что жаждать чьего-то мяса и при этом кастрировать его — это не по-джентльменски...
Шэнь Тан ответила, как само собой разумеющееся:
— Джентльменам тоже нужно есть мясо! А кто сказал, что свиньи, которых кастрировали, вкуснее? Если их не кастрировать, как же мы сможем насладиться их мясом? Как, ты не читал «Оду свинине»?
Чжай Лэ:
— …читал.
Он читал, и даже попробовал, но после этого твердо решил, что Су Ши обманул его. Запах был одновременно резким и неприятным, а после варки мясо напоминало гниющий труп, который пролежал два-три дня. Если принюхаться, то еще и пахнет ногами грубых солдат.
Он попробовал всего один раз и больше не хотел пробовать, он не понимал, как Су Ши мог «с утра съесть две миски и сытно наесться, чтобы никто не беспокоил». Чжай Лэ возмущался:
— Но «Ода свинине» неверна! Из всех словесных формул, именно эта привела меня к такому разочарованию!
Шэнь Тан рассмеялась:
— Тогда тебе тем более нужно научиться у меня искусству кастрации свиней, чтобы потом, когда ты вернешься на юго-восток, ты не остался без этого лакомства и не побежал ко мне за тысячу ли, чтобы поесть.
Она взяла мокрое полотенце и вытерла место, где собиралась делать разрез, а Гуншу У, наблюдая за ней, невольно вздрогнул. Шэнь Тан одной рукой схватила поросенка за «яйца» и крепко сжала. Поросенок изо всех сил пытался вырваться, но его сопротивление было подавлено.
Чжай Лэ: «…»
Шэнь-сюн так сильно сжимает, что у него мурашки по коже.
В следующую секунду Шэнь Тан взяла нож в правую руку, стояла как скала, тонкий острый кончик ножа быстро и точно разрезал кожу.
Поросенок был прижат к земле и не мог двигаться, и тут же запрокинул голову и издал пронзительный, пугающий визг.
Этот крик, казалось, пронзил облака и долетел до небес.
Он заставил не только Гуншу У и Чжай Лэ вздрогнуть, но и Ци Шаня и Чу Яо, которые услышали его и остановились, их лица выражали неподдельное удивление.
Чжай Лэ побледнел, ему казалось, что у него тоже болит. Он не мог смотреть и закрыл глаза, одной рукой прижал поросенка за шею и передние ноги, а другой закрыл ему глаза, про себя повторяя:
— … не кричи, скоро все закончится, скоро все закончится.
Он собственными глазами видел, как Шэнь Тан вытащила «яйца» поросенка, слегка потянула за них мизинцем, и, уверенным движением, снова взялась за нож.
Через мгновение два куска мяса, словно очищенные от кожуры плоды, оказались в деревянном тазике, который Шэнь Тан поставила в сторону. Так как разрез был небольшим, а крови было немного, Шэнь Тан взяла поросенка за заднюю ногу и подняла, чтобы потрясти, поросенок снова закричал, но выглядел очень бодрым.
Она с удивлением сказала:
— Удивительно!
Чжай Лэ, бледный как смерть, сказал:
— Что тут удивительного?
Шэнь Тан указала на поросенка, который сразу же побежал, хромая на заднюю ногу, и сказала:
— Если человека кастрируют, он будет лежать десять дней и полмесяца, а потом еще месяц не сможет ходить, его силы сильно ослабнут. А посмотри на него, он уже бегает, поджав заднюю ногу.
Чжай Лэ: «…»
Гуншу У: «…»
Ци Шань: «…»
Чу Яо: «…»
Неужели У-лан никогда не работал в шелкопрядильном цехе? Как бы ни смотреть, он не похож на новичка аааааа...
Шэнь Тан снова схватила поросенка, но уже поменьше.
Он был маленьким, поэтому Чжай Лэ мог удерживать его сам.
Кастрировав этого поросенка, она кастрировала еще и маленькую свинку.
Шэнь Тан становилась все более опытной, а вот пронзительный визг, который раздавался время от времени, привлекал к ним множество зрителей, и люди Гуншу У, наблюдая за всем этим, дрожали от страха.
Потому что Гуншу У сказал:
— Что смотрите? Что смотрите? Всем вернуться и потренироваться рубить и колоть по триста раз, кто не справится, того принесут сюда и кастрируют.
Все: «…»
Шэнь Тан кастрировала несколько поросят, а остальные поручила Гуншу У и Чжай Лэ, дело было не в том, что она хотела полениться или ей было противно пачкать руки, просто Ци Шань и Чу Яо, которые были бледны как смерть, выглядели очень устрашающе, их аура заставила даже закаленного в боях Гуншу У почувствовать холод в спине.
Гуншу У и Чжай Лэ были новичками в кастрации свиней, но они не щадили людей, когда их убивали, их навыки владения оружием были безупречны, а после того, как они несколько раз наблюдали за Шэнь Тан, у них появилось некоторое представление, и они делали все как надо.
— Эх, интересно, сколько из этих поросят выживет.
Медицинские условия были ограничены, а методы остановки кровотечения были скудными, в лучшем случае, можно было присыпать рану золой, даже швы не накладывали. Она посмотрела на таз с «яйцами».
— У-хуэй, может, отнести это на кухню?
У Чу Яо потемнело в глазах:
— Не будем есть.
Шэнь Тан предложила:
— Отдать в качестве добавки к обеду для полушагов?
Чу Яо:
— Хорошо.
Даже муха — это мясо, пусть они подкрепятся.
Чу Яо увёл Шэнь Тан мыть руки, она использовала два шарика из мыла и пряностей, чтобы вымыть руки добела, пока от них не пропал запах.
Линь Фэн весь день была занята, с одной стороны, она читала вслух и заучивала наизусть начальные словесные формулы, а с другой — занималась теми, кого купили. Увидев, что Шэнь Тан в это время все еще в лагере, она с любопытством спросила:
— Господин, почему ты сегодня не выходишь?
Обычно в это время он выходил, чтобы выпустить свиней.
Господин не мог сидеть на месте.
Шэнь Тан неловко ответила:
— …поросята заболели, им нужно отдохнуть несколько дней, прежде чем их выпустить на прогулку...
— Серьезно ли они болеют? Не помешает ли это кастрации?
Шэнь Тан:
— …их уже кастрировали.
Весь свинарник — это свежие кастрированные поросята!
Две взрослые дикие свиньи не в счет, Шэнь Тан пока не решила, когда их кастрировать, ведь риск операции у взрослых свиней отличается от риска у поросят.
Линь Фэн удивилась:
— Кастрировали?
Так быстро???
Она вспомнила, что слышала крики.
Она с грустью спросила:
— Господин, почему ты не позвал меня?
Шэнь Тан: «…»
Она боялась, что у Линь Фэн останется психологическая травма.
Шэнь Тан знала, как успокоить Линь Фэн, поэтому сказала:
— В эти дни я собираюсь подвести итоги и написать «Справочник по кастрации свиней», а ты, сяо Линь Фэн, поможешь мне с этим. Потом мы добавим твое имя на обложку!
http://tl.rulate.ru/book/109723/4944669
Сказали спасибо 2 читателя