Готовый перевод In the beginning / Тайчу: Том 1. Глава 107. Справедливость не для всех

— Я точно не знаю, говорят, он нарушил правила секты Тайчу, — Пу Ханьчжун покачал головой и вздохнул. — Говорят, это был ученик, принятый самим главой, с серым семенем. В итоге глава лично заточил его в темницу Цзеюй.

Цинь Хаосюань ахнул. Значит, до того, как их группа попала в Тайчу, кроме главы, здесь было ещё одно серое семя! И это серое семя было заточено?! И не кем-нибудь, а самим главой!

Цинь Хаосюань всегда считал, что в правилах Тайчу есть лазейки, особенно много привилегий у цветных семян, что его немного не устраивало. Конечно... позже он подумал, что недоволен только потому, что сам не является цветным семенем и не пользуется привилегиями.

Люди такие! Когда есть правила и кто-то пользуется привилегиями, по-настоящему возмущает не то, что правило не выполняется, а то, что сам не пользуешься привилегиями.

Теперь, услышав эту новость, Цинь Хаосюань по-новому взглянул на главу. Серое семя! Будущая надежда секты Тайчу! И даже его заточили за нарушение правил! Разве глава не боится, что Тайчу ослабнет без серого семени?

Этот глава непрост!

Пу Ханьчжун взглянул на Цинь Хаосюаня и сказал: — Не стоит об этом думать. Сейчас тебе нужно только усердно совершенствоваться и постараться прорасти до турнира. Только тогда я буду спокоен.

— Хе-хе, даже если я прорасту после турнира, ничего страшного, — глядя на невидящие глаза Пу Ханьчжуна, Цинь Хаосюань почувствовал укол в сердце, но всё же постарался говорить беззаботно. — Разве ты не говорил, что нельзя торопиться?

Пу Ханьчжун несколько раз кашлянул, не отвечая, нахмурился и снова сказал: — Ты должен усердно совершенствоваться, только повышая уровень культивации, можно продлить жизнь. А жизнь — это основа для совершенствующегося.

Сказав это, Пу Ханьчжун ушёл.

Когда его фигура исчезла из виду, Цинь Хаосюань очнулся от задумчивости, тряхнул головой, пытаясь отогнать мрачные мысли. Вернувшись в комнату, он взял пакетик порошка ци и, проглотив его, сел медитировать.

Над головой Цинь Хаосюаня появился огромный, размером с таз, вихрь духовной энергии. Вихрь поглощал энергию с невероятной скоростью, из-за чего аура вокруг начала колебаться. Было видно, как духовная энергия со всех сторон, словно не жалея, устремляется в хижину Цинь Хаосюаня.

— Чёрт возьми! Этот Цинь Хаосюань снова принимает порошок ци!

— Какая расточительность! Разве он не понимает, что даже если будет есть этот порошок каждый день, ему не угнаться за фиолетовыми семенами, эх!

— Чего уж там вздыхать? Кто ему доктор, что дружит с Сюй Юй? Мы хотим купить за духовные камни, и то не можем, даже другие старшие братья могут позволить себе только в критический момент перед прорывом, а он ест его каждый день! Один пакетик стоит двести два низкосортных духовных камня, сколько же он тратит каждый день, Боже...

— Сколько ни ешь, всё равно не прорастёт, зря только переводит!

Новые ученики, жившие по соседству с Цинь Хаосюанем, умирали от зависти. Чувствуя, как безумная энергия устремляется в хижину Цинь Хаосюаня, они словно чувствовали, что это их собственная энергия, и сердца их обливалось кровью! Особенно, когда они вспоминали, что Цинь Хаосюань каждый день ест порошок ци стоимостью двести два низкосортных духовных камня, но до сих пор не пророс, и их охватывала такая досада, что они готовы были сами съесть этот порошок вместо него.

Их пересуды не долетали до ушей Цинь Хаосюаня. Сейчас его сердце было подобно спокойной воде, ни единой посторонней мысли. Он полностью сконцентрировался на поглощении духовной энергии и питании своего семени.

Три часа спустя действие порошка ци закончилось. Цинь Хаосюань с шумом выдохнул и, глядя на несколько высокоуровневых повреждённых пилюль на столе, оставшихся из Долины Ядовитых Бессмертных, подумал: «Хорошо, что у меня достаточно эссенции лекарственных трав, поэтому моя культивация растёт так быстро. Жаль только, что я каждый день чувствую, как моя духовная сила становится всё сильнее, но никак не могу прорасти».

Ощущая мощную и обильную духовную энергию в теле, Цинь Хаосюань бодро встал с кровати, взял со стола одну из повреждённых пилюль и решил попрактиковаться в технике извлечения эссенции.

За эти дни, очищая повреждённые пилюли и изготавливая порошок ци, он довёл свою технику извлечения эссенции до третьего уровня, а его духовное сознание значительно улучшилось, но с этими пилюлями он всё ещё ничего не мог поделать.

Он направил своё духовное сознание внутрь пилюли, но перед глазами всё ещё была лишь белая пелена. Сколько он ни старался, ему не удавалось войти с ней в резонанс. То ли его духовное сознание было слишком слабым, то ли он недостаточно хорошо овладел техникой? Цинь Хаосюань, испробовав всё, что мог, был вынужден убрать духовное сознание и задуматься.

«Неужели мне нужно достичь четвёртого уровня техники извлечения эссенции, чтобы извлечь эссенцию из этих повреждённых пилюль?» — сделав такой вывод, Цинь Хаосюань достал ещё несколько пилюль. Эти пилюли были немного слабее предыдущих, и Цинь Хаосюань уже умело влил в них своё духовное сознание, извлёк эссенцию и принялся за изготовление порошка ци. Он решил подготовить достаточно порошка на все восемь дней до турнира, чтобы следующие дни полностью посвятить совершенствованию.

Достичь третьего уровня техники извлечения эссенции, кроме главы Зала Природы Сюаньцзицзы, смог только Цинь Хаосюань, а четвёртый уровень существовал только в теории, никто ещё не достигал его.

Приготовив порошок ци и вспомнив, что через несколько дней на турнире ему предстоит сражаться по-настоящему, Цинь Хаосюань начал практиковать технику ручного клинка, которой его научил Пу Ханьчжун.

Хотя техника ручного клинка была техникой начального уровня, на данный момент это была самая мощная техника из всех, что он мог использовать.

«Старший брат Пу сказал, что теперь я совершенствующийся, и боевые искусства смертных мне не соперники. Интересно, насколько я силён?» — с этим вопросом Цинь Хаосюань сконцентрировал духовную силу, и в его руке сконденсировалось острое лезвие. Он небрежно взмахнул рукой, и в воздухе раздался свистящий звук.

Он небрежно махнул рукой, отрезав кусок от деревянного стола. Кирпич тоже был аккуратно разрезан, легко и просто.

«Может, попробовать что-нибудь покрепче? В конце концов, подобное можно сделать и с помощью боевых искусств смертных», — Цинь Хаосюань оглядел комнату в поисках чего-нибудь подходящего. Внезапно он заметил на земле кусок железа, покрытый ржавчиной, и у него мелькнула мысль: «А что, если попробовать разрезать его?»

Вжик!

Кусок железа на земле был разрезан Цинь Хаосюанем одним взмахом руки, словно тофу ножом.

Цинь Хаосюань поднял с земли разрезанный надвое кусок железа. Срез был ровным.

Он ударил железом об угол стола, и в деревянном углу появилась небольшая вмятина, доказывая, что этот кусок железа не был подделкой.

«Гу Юньцзы проверял прочность моего тела. Интересно, поранит ли меня техника ручного клинка, если я направлю её на себя?» — эта безумная мысль возникла в голове Цинь Хаосюаня. Он немного поколебался, а затем попробовал атаковать левой рукой.

«Вжик!» — раздался неприятный скрежет, но техника ручного клинка, которая с лёгкостью разрезала железо, не оставила на левой руке Цинь Хаосюаня ни царапины, ни единого следа.

Цинь Хаосюань попробовал применить технику к другим частям тела и обнаружил, что его тело действительно твёрже железа, и техника ручного клинка не может ему повредить.

В течение следующих нескольких дней Цинь Хаосюань не выходил из своей хижины, усердно совершенствуясь и стремясь прорасти. Однако до вечера накануне турнира Цинь Хаосюань так и не пророс.

В этот вечер, закончив тренировку, он встал и с шумом выдохнул. Все эти дни он тренировался с утра до вечера, а потом отправлялся в Долину Ядовитых Бессмертных на поиски сокровищ и тренировку духовного сознания. Но, кроме небольшого прогресса в развитии духовного сознания, он так и не нашёл ни следа сокровищ.

«Завтра турнир, сегодня вечером я не пойду в Долину Ядовитых Бессмертных. Лучше как следует отдохнуть и завтра выложиться на полную», — подумал Цинь Хаосюань и лёг на кровать, решив отдохнуть. После стольких дней напряжённых тренировок он действительно устал.

********************************

Склон горы Хуанди, Зал Древних Облаков.

На самой высокой точке Зала Древних Облаков был построен просторный и изысканный двор. У этого двора было изящное название — Беседка Озарения.

Беседка Озарения была святым местом для всех учеников Зала Древних Облаков, потому что здесь жили все главы зала.

Гу Юньцзы сидел в главном зале, погружённый в раздумья. На столе перед ним лежал ночной жемчуг размером с кулак младенца. Жемчужина излучала мягкий свет, освещая весь большой зал, как днём.

— Ученик Янь Дун приветствует главу!

В сопровождении ученика-проводника Янь Дун с волнением и трепетом впервые вошёл в Беседку Озарения. Не смея поднять головы и толком разглядеть Гу Юньцзы, он упал на колени.

— Вставай, — голос Гу Юньцзы был густым и глубоким. Он смотрел на Янь Дуна проницательным взглядом, способным, казалось, заглянуть в самую душу. При каждом слове складки жира на его лице подрагивали. — Подними голову, дай мне взглянуть на тебя.

Янь Дун послушно поднял голову, и, встретившись с пронзительным взглядом Гу Юньцзы, почувствовал, как учащённо забилось его сердце. Взгляд Гу Юньцзы был подобен острому клинку, мгновенно пронзившему его душу. Янь Дун не смел опустить голову без разрешения Гу Юньцзы и мог лишь терпеть страх и трепет под его пристальным взглядом.

— Я слышал, что Пу Ханьчжун из Зала Природы и новый ученик Цинь Хаосюань бросили тебе вызов.

— Д-да... — Янь Дун дрожал от страха перед Гу Юньцзы. Он боялся, что тот обвинит его в создании неприятностей, и холодный пот, стекавший по его спине, промокнул одежду насквозь.

— Как твоя подготовка? — видя состояние Янь Дуна, Гу Юньцзы смягчил тон и с некоторой заботой произнёс: — Садись.

— Благодарю, глава.

Янь Дун присел на краешек стула, лишь слегка коснувшись его ягодицами. Весь его вес приходился на ноги и поясницу, и в такой позе было даже тяжелее, чем стоять.

http://tl.rulate.ru/book/108930/4155000