Готовый перевод Section Nine / 9 Отдел: Глава 1

Глава 1

Сознание возвращалось медленно, свет ослеплял даже сквозь закрытые глаза, а непрерывный звуковой сигнал был похож на ножи, вонзаемые ей в уши. Она попыталась перевернуться, но ее тело чувствовалось затекшим и скованным, особенно когда она почувствовала, что к ее носу что-то прикреплено.

Она открыла затуманенные глаза и поморщилась от натиска стерильной белизны, которую принес с собой вид потолка. Повернув голову, она увидела связку подключенных к ней проводов и трубок, соединенных с медицинскими устройствами, которые только что начала пищать еще громче.

«Больница», — догадалась она.

Она не могла вспомнить, что могло заставить ее оказаться в одной из них, но это должно было быть что-то серьезное. Жаль, что она не могла вспомнить, ее мысли были в беспорядке, и она не мог собрать их воедино. Последнее, что она помнила, это автобус, как какой-то придурок из Империи издевался над водителем прямо перед выходом из школы.

Все, что было дальше, было пустым.

Нахмурившись, она повернулась к двери, когда вошел кто-то в бледно-голубой одежде. Она была молода… ну, относительно — по сравнению с тем, как большинство представляли себе докторов в своем сознании. Женщина улыбнулась ей, как-то ярко и искренне, что заставило машину рядом с ней взорваться чередой звуков.

— Ты проснулась! — сказала она весело. — Это хорошо. Панацея не была уверена, что ты справишься после всего, что ты пережила.

Ее брови нахмурились, услышав эту информацию. «Панацея» было знакомым именем, кейпа, если она помнила правильно. Разве она не целительница? От попыток вспомнить у нее заболела голова, поэтому она отогнала эти мысли прочь.

— Мы сообщим твоему отцу, что ты проснулась, он должен скоро прийти, — сказала женщина в халате.

— Я могу вам что-нибудь предложить? Может, воды?

Она кивнула, во рту у нее все-таки пересохло.

— Отлично, я скоро вернусь, — сказала она, выходя из больничной палаты, снова оставив ее одну.

Она смотрела на дверь неизвестное количество времени. Все еще было довольно неясно. Она дернулась.  К удивлению, когда дверь снова открылась, та же самая женщина вернулась с пластиковым стаканом с соломинкой. Она подошла, захватив с собой передвижной стол, и нажала кнопку, которая начала приподнял кровать, точнее, подголовник и позволил ей сесть. Затем женщина взяла стакан и приблизила соломинка к ее рту.

— Пей медленно. Ты, вероятно, хочешь выпить все разом, но мы не хотим рисковать расстройством желудка.

Она кивнула и медленно отпила. Вода была ледяной, но ощущалась в пересохшем горле как нирвана.

Она вздохнула с облегчением, когда соломинку убрали, но ей все равно хотелось большего. Женщина поставила стакан на столе и отодвинула его назад и подальше. Когда женщина обернулась, ее веселое выражение лица сменилось чем-то более меланхоличным.

— Скоро к тебе приедет специалист, ты через многое прошла и, возможно, твоя возможность двигаться могла пострадать. Пожалуйста, не паникуй, если какая-то часть твоего тела не так отзывчива, как тебе хотелось бы. Ты была без сознания больше недели, подобного и следовало ожидать.

«Неделя?» — это, безусловно, вызвало обеспокоенность, как и прозвучавшее предупреждение. Экспериментально она попробовала подвигать руками. Оба кулака сжались, хотя и слабо. Это было хорошее начало, поэтому она попыталась подвигать своими ноги. На этот раз шевельнулась только левая, и она нахмурилась. Пытаясь еще раз, она даже не смогла заставить другую ногу дернутся.

 Нежная рука легла ей на плечо, и она подняла голову и увидела опечаленные глаза, смотрящие на нее. Они были бледно-голубыми, почти серыми и наполненными жалостью, от которой ей хотелось отшатнуться от нее. Ее нога перестала двигаться, поэтому она, конечно, волновалась, более того, злилась и хотела знать, как она оказалась в такой ситуации, но ее воспоминания все еще были запутаны.

Как раз в тот момент, когда она собиралась высказать свое разочарование, в комнату вошел кто-то еще, одетый в гладкие черно-синие доспехи, покрывавшие его с головы до пят, оставляя открытой только точеную челюсть с идеально подстриженной бородой. За внушительным мужчиной следовал мальчик в красной броне. При видимом сходстве между ними были очевидные различия в выборе дизайна, который отличали их.

Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, кеми они могли быть, ее разум был все еще был раздражающе вялым.

— Вам нельзя здесь находиться, — сказала женщина, вставая. — Она проснулась меньше часа назад, она не готов к посещению, не говоря уже о ваших допросах.

— Уверяю вас, это было согласовано с соответствующими людьми, — сказал человек в синем. — Вы можете убедиться в этом для себя, конечно.

— Можете быть уверены, что я это сделаю, но я отказываюсь оставлять несовершеннолетнего иметь дело с парой стервятников, — сказала женщина сквозь стиснутые зубы. — Мне хорошо известны ваши интервью после кризисных ситуаций, Оружейник, но проявите чертову тактичность и позвольте девушке начать приходить в себя, прежде чем пытаться завербовать нового участника для вашей программы игрушечных солдатиков.

Мальчик в красном вздрогнул, но человек в синем, по-видимому, Оружейник, остался стойким.

— Эти собеседования должны быть завершены в кратчайшие возможные сроки. Боюсь, я должен попросить вас выйти или подписать соответствующее соглашение о неразглашении.

— Встречное предложение, — выплюнула женщина. — Я не делаю ни того, ни другого, и мы стоим здесь, пока не придет ее отец и сможет увидеть ее бодрствующей впервые за эту чертову неделю.

Мальчик заерзал, пока женщина стояла лицом к лицу с Оружейником, ни одна из сторон не отступала свои позиции.

— Сэр, возможно, нам стоит вернуться позже, — тихо сказал мальчик в красном.

Напряжение было почти физическим, и ей не хотелось ничего, кроме того, чтобы все ушли и позволили ей поразмышлять над тем фактом, что ее нога работает неправильно. Что бы ни собиралось случится, оно было прервано, когда высокий, долговязый мужчина влетел в дверь и прямо в разгар растущего противостояния.

— Тейлор! — Ее схватили в сокрушительных объятиях, а мужчина рыдал ей в плечо. — Я был так боялся, я думал, что потеряю и тебя тоже.

Голова ее заболела от боли при этом имени, ее имени. Тейлор. Она была Тейлор Хеберт, верно. Она до этого даже не осознала, что забыла. Это была отрезвляющая мысль, складывалось чувство, что ее разум больше не был полностью ее собственным. Она могла сказать, что мужчина, обнимавший ее, был ее отцом. Она могла вспомнить многое, но не его имя.

Ей хотелось плакать и злиться из-за того, насколько она была сломлена, и она это сделала. Она не была уверена, как долго это продолжалось, но она знала, что хочет еще воды, когда мужчина отстранился, очки на его лице были скошен из-за близких объятий.

 Подождите, она носила очки, но и без них могла видеть достаточно ясно. Если это было так, тогда почему у нее не двигалась нога?

Звук откашливания прервал момент, привлекая все взгляды к Оружейнику и его отвлекающей синей броне.

— Теперь, когда ее увидел отец, я надеюсь, что все вопросы сняты?

Тишина наполнила комнату, когда мальчик в красном безуспешно попытался сжать собственную переносицу через козырек лицевой брони. Тейлор не могла ничего с этим поделать, она хихикнула при виде этого, от чего плечи мальчика опустились, когда он сделал шаг назад.

— Вопросы? — воскликнула женщина. — Правдивы ли слухи о том, что вы на самом деле робот? Потому что в твоем теле нет ни капли такта?

— Я уже связался с директором больницы, он пришлет кого-то вас забрать, — сказал Оружейник. —Пожалуйста, не обостряйте ситуацию больше, чем это уже произошло.

Словно по сигналу, внутрь вошли двое мужчин в халатах, выглядевшие неловко, но решительно.

— Тина, — сказал один. — Это не стоит твоей работы.

Тейлор слышал, как женщина, Тина, от разочарования скрипела зубами, когда она сначала указала пальцем на ее отца, а потом не нее. — Ради них, это того стоит.

— Иди, — сказала Тейлор, хотя слова прозвучали коряво и ломано. — У нас все будет в порядке.

Выражение лица Тины смягчилось, и она устало вздохнула, прежде чем отойти. Двое мужчин последовали за ней, закрыв за собой дверь. Рассеянно она потянулась к воде, но было слишком далеко. Ее отец, кажется, это заметил и помог ей напиться.

— Это Оружейник, беру интервью с потенциальным триггером Тейлором Хебертом 11 января, время 11:48. Субъект бодрствует и насторожен, находится в сопровождении ее отца Дэнни Хеберта.

— Я? — спросила она, когда имя ее отца всплыло в ее голове. — Я даже не помнила своего имени, пока мой отец не назвал его. Я не помнила его имени, пока ты его не назвал.

— О, Тейлор, — тихо сказал ее отец, прежде чем повернуться к Оружейнику. — Что это значит? Почему два героя преследуют мою дочь, когда она едва вышла из недельной комы? Кома, из которой даже Панацея не смогла ее вывести, должен вам напомнить.

— Независимо от этого, нам нужно завершить расследование, и время имеет решающее значение, — коротко сказал Оружейник.

— Мисс Хеберт, насколько хорошо вы помните, то, что произошло 3 января.

— Я вышла из автобуса, чтобы пойти в школу, — сказала Тейлор. — Вот и все, это все, что я могу вспомнить самостоятельно.

— Ты ничего не помнишь о шкафчике? — спросил он.

Вспышки чьих-то криков, ползающих насекомых, жгучей боли, рыданий в темноте, и насекомых царапающих и кусающих ее плоть. Машина рядом с ее кроватью начала издавать тревожный сигнал, только отец, положивший руки ей на плечи, удерживал ее от паники.

 — Выборочный отзыв, реакция на травму, — произнес монотонный голос Оружейника. —Мс. Хеберт, возможно, вы испытали триггерное событие, когда были в этом шкафчике и теперь обладаете способностями. Если вы подтвердите это, вам будет предоставлено место в программе «Стражей».

— Подожди, — сказал ее отец. — Это все, что вас волнует? Если у моей дочери есть способности? А как насчет людей, которые сделали это с ней? Их хотя бы опознали? Последнее, что я слышал, школе не удалось найти свидетелей, и полиция больше не проводила расследование, поскольку СКП взяла это дело.

—Верно, — сказал Оружейник. — Из-за возможности триггерного события мы взяли на себя расследование, чтобы защитить личность вашей дочери, а также предотвратить потенциальное возмездие со стороны банд против тех, кто нацелится на вас.

На ум пришли три смеющихся лица, знакомые и оскорбленные. Насмешливые слова смешались воедино, Мэдисон, София и… Эмма. Девушка, которая когда-то была ей как сестра и предала ее самым жестоким образом.

— Вы защищаете тех, кто покалечил мою дочь? — спросил ее отец, сжав челюсть и снизив его почти до шепота, свозь зубы он сказал. —Вали отсюда.

— Мистер Хеберт, — попытался возразить Оружейник, но Дэнни вскочив на ноги, подошел к нему вплотную.

— Я сказал, иди нахрен! — прогремел он.

— Мистер Хеберт, у Протектората есть ресурсы, которые могут помочь вашей дочери.

— Только если у меня есть силы, — сказала Тейлор с убежденностью и оттенком отчаяние, которая удивила ее саму. — Чего я не чувствую. Что тогда? Будут ли эти ресурсы по-прежнему доступны? Я не могу двигать ногой, мои руки почти бесполезны, и, видимо, Панацея уже сделала все, что могла. Что дальше, Оружейник?

Под конец она задыхалась, сердце грохотало в груди, в такт медицинскому устройству у ее кровати, которое пищало в тревоге. Тейлор было все равно, она знала, что они ей не помогут, никто никогда не помогал. Она смутно запомнила уход героев и возвращение медсестер, но Тейлор не было там, она снова оказалась в ловушке без всякой надежды на выход. Она даже не была уверена, когда ушел ее отец.

Она просто знала, чем это закончится: ее нога больше никогда не будет двигаться, она будет зависеть от другие всю оставшуюся жизнь. Ее бросят, как и всегда. Безнадежно.

Выброшена. Беспомощна. Она почувствовала, как сознание ускользнуло от криков далеких голосов, но она приветствовал тьму как старого друга.

Назначения.

Соглашение.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

http://tl.rulate.ru/book/107223/3890177