Готовый перевод Stormborn / Наруто: Рожденный бурей: Глава 8

Наруто снится по ночам, каждую ночь, другая жизнь, увиденная по кусочкам и осколкам, проносящаяся в его голове слишком быстро, чтобы он мог уследить за ней, но он все равно следует за ней, потому что Араши - это он, и те границы, которые, как он думал, были между ними, теперь становятся все тоньше, если они вообще существовали.

Он мечтает стать генином, потом чуунином, а потом джоунином. Мечтает продвигаться вперед, мчаться и толкать себя вперед, чтобы за его спиной был целый город, чтобы клан Узумаки крепко сплотился вокруг молодого человека, которого все называют гением, но который смеется и улыбается, как все остальные, и который без остатка посвящает себя своей деревне. Помнит, как перед ним стоял старик с длинными седыми волосами, как он снял со своей головы богато украшенную шляпу и аккуратно положил ее на голову Наруто, как их сине-белые служебные мантии сияли под весенним солнцем. Помнит, как впервые подписал свое имя новым титулом - Сандайме Узукаге Узумаки Араши.

А потом он просыпается, идет по улицам, и люди шепчутся о том, что он не годится в шиноби, не годится жить среди них как человек, хотя на самом деле это не так.

Сейчас это болит сильнее, чем тогда, когда он еще не знал причины, почему-то. Болит, жжет и колется, потому что он провел в этой деревне двенадцать лет, рос, бегал и смеялся, как любой другой мальчик, и как, как они могут наблюдать за ним, видеть его ребенком и все равно называть его демоном?

Хаку понимает не до конца, но... достаточно. Он не глухой, не слепой. Он замечает шепот и взгляды, и то, что мало кто, кроме Саске, Сакуры и Какаши, вообще признает его. Потому что он добрый, он никогда не спрашивает, но Наруто замечает, как он делает шаг вперед, проходит между Наруто и более людными частями улицы, когда они выходят на улицу. Это мило, и Наруто смотрит на него, улыбается и думает об Узумаки Юи с ее рыжими волосами, завязанными в высокий хвост, о ее яростной защите всякий раз, когда кто-то опускал Араши. Она была всего лишь его помощницей, как Узукаге, но быстро стала другом. Хаку бы она понравилась, думает он, и ухмыляется своему новому другу, который достаточно красив, чтобы быть девушкой, и имеет сердце тигра под своим спокойным фасадом.

"Надо бы узнать, не хочет ли Ирука-сенсей поесть рамена", - предлагает он, скрещивая руки за головой и любуясь поздним закатом.

Хаку не совсем закатывает глаза, но это близко к тому. "Как насчет того, чтобы приготовить что-нибудь для себя, - возражает он. "Уверен, кошелек твоего учителя будет нам благодарен".

Наруто надувает губы. "Ах, но Хаку! Рамен - это потрясающе!"

"Наруто-кун..."

Этот взгляд, кажущийся умиротворенным, спокойным и лишь слегка раздраженным, как понял Наруто, означает для него одни неприятности. Вздохнув, он поднимает руки, пока его не проткнули сенбоном в несколько уязвимых мест, и сдается. "Хорошо. Но может, мы тогда съедим якитори?"

Хаку улыбается ему, как хорошо воспитанному щенку, и явно воздерживается от того, чтобы погладить его по голове. "Да, Наруто-кун. Мы можем съесть якитори. Но ты должен помочь мне его приготовить, хорошо?"

"Хаку! Не говори со мной так, будто мне пять лет!"

"Я бы никогда не стал. Наверняка это все в твоем воображении, Наруто-кун".

"Хаку!"

И вот Наруто, и Хаку, и Наруто, и Хаку, а потом случаются экзамены на чуунина, и Гаара тоже, глядя на арену мертвым взглядом, который только и может, что скрыть одиночество и страдание, изливающиеся из него.

Наруто не нужен шепчущий голос, чтобы сказать ему, что это еще одна душа, дрейфующая так же, как и он. Двоих он уже встретил, не прошло и месяца, а иногда Наруто смотрит через обеденный стол на Хаку и думает, сколько же их еще. Сколько еще таких детей, как они, брошенных и нежеланных, отвергнутых окружающими и выживающих только благодаря силе воли и упрямому желанию жить.

Слишком много, конечно, но в то же время недостаточно.

В короткой войне Коноха побеждает, хотя Сандайме погибает - еще один драгоценный человек потерян, еще один, и больше никогда, никогда... Саске отмечен Змеиным ублюдком, а Наруто утащен на поиски Цунаде.

(Все, о чем он может думать, - это маленькая девочка, цепляющаяся за руку своего дедушки во время первого приема экзаменов на чуунина у Узушио. Маленькая блондинка с большими глазами и упрямым взглядом, вспыльчивым характером и мягким прикосновением, и он удивляется, как Араши в детстве знала-знала будущего Годайме, пока не осознает, сколько ей на самом деле лет).

Джирайя учит его Расенгану, или его началу. А по ночам, когда Жабий Мудрец уже спит или ушел по своим делам, Наруто сидит в постели и скучает по Хаку. Странно, как быстро он привык к этому, к тому, что он не один, странно и тревожно, потому что Наруто нравится думать, что он независим, самостоятелен и может постоять за себя, а это... это не совсем делает его слабым, но, возможно, это то, что нужно.

Он помнит горе Араши, свое горе, всякий раз, когда падает шиноби Узушио. Помнит и скорбит, потому что такова цена за то, что у него есть драгоценные люди, этот страх и ужас, и открытая, очевидная, зияющая рана, указывающая врагам, куда нанести удар.

Не то чтобы это имело значение. Ничуть, потому что Наруто не собирается больше терять своих драгоценных людей. Не так, как в Узушио: кровь, пламя, война, море, окрашенное в красный цвет под рассветом. Не так, как он потерял Сандайме. Ни в коем случае, ни в коем случае больше.

Он овладевает Расенганом за несколько дней, и в его груди бурлит волнение, когда он смотрит на свою руку, впервые успешно выполняющую это упражнение. Это трудно, это больно, но потенциал так велик. Наруто объективно знает, что хокаге Йондайме был гением - все так говорят, - но это...

Наруто ухмыляется и, скрывшись от не слишком внимательного взгляда Джирайи, отправляется на уединенную поляну, чтобы потренироваться.

Узумаки Араши называют Богом Бури за его ветер и воду. Ветер приходит легче, всегда, и Наруто призывает его в самой простой, сырой форме, добавляет его в эту клубящуюся сферу чакры просто потому, что он может, просто потому, что он толкает себя, как Наруто, как Араши, с самого первого раза, когда он принял свои мечты как один из видов реальности. Ведь он тот самый мальчик, который в двенадцать лет скрутил воду и ветер в буншин, просто чтобы посмотреть, что из этого получится, и это ничем не отличается.

Дзюцу, полученное в результате, не совсем уничтожает его, но все остальные - на волосок от гибели.

(Орочимару приходит за Цунаде, и Наруто ухмыляется. Расенган в одной руке, тугая спираль всасывает чакру ветра. Суйтон: Разрушительный Торрент" в другой - он уже использовал такую атаку раньше, против ледяных зеркал Хаку, но эта в сотни раз мощнее, чем перенаправленный торнадо и струя воды.

Этого достаточно, чтобы остановить одного из саннинов на его пути, а если и не хватит, чтобы повалить его полностью, что ж. Скоро. Наруто будет продолжать тренироваться).

Затем его тащат обратно в Коноху, и Цунаде исцеляет Саске.

Сакура - единственная девушка, на которую Наруто когда-либо смотрел, единственная, от кого он когда-либо действительно хотел услышать доброе слово или нежный жест, - полностью игнорирует его. Она обнимает Саске за шею, когда он садится, прижимается к нему, плачет и не поднимает глаз, хотя именно Наруто спас ее из песка Гаары, именно он убедил Цунаде вернуться в деревню и вылечить Саске.

Она ни разу не взглянула на него, и Саске...

Саске тоже не смотрит. Он не отрывает взгляда от стены, даже когда кладет руку на плечо Сакуры - настолько близко к принятию ее эмоций, насколько Наруто когда-либо видел от него.

Наруто долго смотрит на них, чувствуя, как его улыбка исчезает. Он поправляет ее на лице и уходит, покидая комнату.

Они тоже не замечают его ухода.

http://tl.rulate.ru/book/105581/3754783