Готовый перевод 후궁계약 / Наложница по Контракту: 27. У меня есть просьба

Утро моего нового дня – новое падение Тайвуна с крыши.

Что же. Приходится задуматься – насколько ещё хватит этого глупого следователя? На день? На два дня?

Если он продолжит в том же духе, то с таким шумом я стану встречать каждый свой рассвет. А в тот день, когда этого грохота не услышу, тут же устремлюсь на улицу – уже от переживаний за него.

Однако то, что день начинается как обычно, совсем не означает, что и всё остальное произойдёт так же, как вчера.

— Сегодня Вы непременно должны надеть это янтарное ожерелье, леди Есу!

Понимаю – ведь сегодня мне предстояло присутствовать на Большом Совете.

Служанки, которые всегда прикладывали очень много усилий по тому как получше украсить меня, чтобы я была вне конкуренции по сравнению с другими наложницами, сегодня трудились ещё усерднее.

В любом случае — совсем скоро все чиновники будут критиковать меня, так что терять теперь нам было нечего. Вероятно, это событие даже можно считать возможностью сделать с моей внешностью такое, чтобы я уж точно не осталась незамеченной.

По крайней мере, мне показалось, что именно так ими и было задумано.

И эта пламенная решимость служанок проявилась в невероятном янтарном ожерелье, с которым подошла Мейхи.

Я лишь неловко улыбалась, созерцая это великолепие, – ожерелье было таким огромным, что наверняка закроет половину всей верхней части моего тела:

— Конечно, было бы здорово, если бы я надела это, но… Ах!.. Это – слишком красиво. Наше Величество тогда совсем не сможет работать. А Есу не хочет отвлекать Наше Величество. Давай не будем, Мейхи?

За этими словами пряталось моё истинное намерение: “Простите?.. Если я вздумаю надеть это ожерелье, смогу ли я тогда держать свою голову? Посмотрите на мою шею, люди? Как вы думаете, она сможет вынести этот вес? Разве это не становится очевидным – просто взглянув на такое сооружение? Эта штука вообще не предназначена для того, чтобы её носили на шее!”

К моему великому сожалению, было похоже на то, что мои служанки и не собирались сдаваться.

— Нет! Это наш долг — показать всем чиновникам, что леди Есу – настолько красива и очаровательна, что более чем заслуживает любви Его Величества.

Мейхи даже скрипнула зубами, пока провозглашала эту торжественную речь.

А моя совесть была успокоена – со своей стороны я сделала всё возможное, чтобы отвергнуть это сокровище. Конечно, насколько допускались возражения – в рамках установленного для меня характера “глупенькой наложницы Есу”.

Так что теперь совершенно не было моей вины и в том, что Мюнген, как только увидел на мне это слишком роскошное, слишком громадное ожерелье, сразу озадаченно спросил – не женские ли это доспехи?

— Наложница Есу – прибыла!

Однако шок от появления на торжественном Большом Совете в такой, слишком обременительной для ношения, одежде случился — исключительно у меня.

***

— Ох... Наша леди Есу сегодня должна преуспеть.

Услышав это тихое бормотание Мейхи, Юси, которая в этот момент протирала стекло специальной жидкостью из красивой бутылки, стоявшей рядом на полу, приподняла голову:

— Что ты говоришь?

Мейхи сидела на корточках у другой стены. Перед ней лежали – кухонная тряпка для протирания и груда керамики, которую ей ещё предстояло почистить.

— Я говорю – о сегодняшнем Большом Совете.

— Ах, да.

Юси кивнула, соглашаясь, и мечтательно улыбнулась:

— Уверена, что у неё всё получится. Она – прекрасный человек.

— Если бы всё было так легко и можно было бы завоевать сердца чиновников, просто будучи милым, тогда она победила бы – их всех.

Мейхи тут же надула губы и нахмурилась:

— Вот удивительно: иногда я чувствую какое-то беспокойство или что-то такое, непонятное? Наша леди Есу часто говорит такие странные вещи. Мне это, конечно, нравится, но…

Юси в ответ только засмеялась – закончила протирать стекло, затем взяла раму обеими руками и посмотрела на неё издалека. Полированное стекло теперь идеально блестело. Она улыбнулась – с гордостью отметила, что картину в рамке стало гораздо лучше видно.

Мейхи сидела, подперев подбородок, то и дело подбрасывала тряпку рукой и наблюдала за “священнодействием” Юси:

— Ты так много работала сегодня. Не устала ещё?

— А чего тут уставать? Содержание служанок в Сонгуке – замечательное, жалованье – тоже высокое.

— Но ты, кажется, всегда работаешь особенно усердно. Вот, к примеру, картина в твоих руках: это – всего лишь мелочь, висящая на стене, кто на неё посмотрит?

— Кто посмотрит? Госпожа посмотрит.

Юси снова улыбнулась – отложила рамку:

— Это – картина, которую госпожа привезла с собой из страны Бикук. Это – очень ценная вещь .

— Если бы она была такой по-настоящему ценной, то госпожа хранила бы эту картину – в своей спальне. – Мейхи жестом очертила полукруг. – Ты бы решилась оставить такую ценность – здесь?

Местом, где сейчас находились эти две служанки, был коридор, полностью открытый с одной стороны, что позволяло подойти сюда – любому. В словах Мейхи была доля правды, потому что, повесив здесь стеклянную раму, вы, рискуете разбить её. Однако Юси, не соглашаясь, лишь грустно покачала головой:

— Она хотела видеть её как бы между прочим, просто – проходя мимо. Если начать смотреть на это часто, в своей комнате, то так можно и сильно расстроиться.

— Ну… Ты действительно так думаешь? Но почему – ведь у тебя, похоже, всё нормально?

— Жизнь в чужой стране – всегда такая. Независимо от того, насколько хорошо ты там себя чувствуешь – физически или морально.

— Ты же говорила, что ты – местная. Так откуда ты можешь знать такое?

— Я часто слышу всхлипы в комнате…

***

“Я слежу за тобой.”

Убийцы – чувствительны к жизни. А жизнь – это борьба. Поэтому я – чувствительна и к тому, и к другому.

— Что случилось, мой милый Оленёнок?

Я трепетала и прижималась к Императору, который сейчас нежно гладил меня по голове. Уже давно по моему позвоночнику пробежал холодок. И это чувство не проходило – мне становилось всё холоднее и холоднее. И с этим ничего поделать было нельзя: под взглядами всех этих великих людей так случилось бы с каждым.

Практически все эти чиновники, которые сейчас стояли рядом с троном Императора – с показными добрыми улыбками и любезными взорами, хотели бы, если бы такое было возможным, съесть меня заживо: “Какого чёрта! Кто ты такая, что имеешь право вот так, при всех нас, заигрывать с Его Величеством!” Как-то так, да…

Чиновники, чьи глаза, только что не вылезли из орбит с момента моего появления, сразу начали испепеляющими взорами, словно лучами, прожигать меня насквозь. А я, радостно улыбаясь, сидела на коленях у самого Императора. Они все смотрели так, словно хотели бы меня уничтожить – только надо выбрать для этого подходящий момент.

Но сегодня в этом спектакле моя роль заключалась не в том, чтобы выглядеть мудрой и доброжелательной наложницей, которая хорошо и преданно прислуживает Императору. Мне нужно было выглядеть настолько глупой, чтобы у всех зрителей появилось искреннее желание немедленно придушить меня. И, кроме этого, обязательно надо было показать и другое – эта наложница так любит людей, так доверчива – и так просто её можно и обмануть, и использовать в своих целях. А ещё – она очень легко поддается влиянию того, что говорят другие.

Конечно, я прекрасно понимала чувства чиновников, которым постоянно приходилось прерывать свои выступления из-за того, что я сидела на коленях у императора. Мне и самой всё это тоже совсем не нравилось, но я ничего не могла с этим поделать.

И чем больше их глаза наполнялись гневом, тем радостнее и ярче становилась моя улыбка, тем нежнее я прикасалась к щеке Императора. После вчерашней ссоры, вечером на ночном рынке, — внезапной, удивительной и непонятной, мне так нужна была уверенность, что мы с Императором по-прежнему в хороших отношениях. Под этими убийственными взглядами мне приходилось играть трудную роль, а вот Ахон, похоже, ещё так и не избавился от этой обиды:

— Ха-ха-ха. Мой милый Оленёнок — не знаю, где ты научилась быть такой милой?

В его голосе слышались нотки ехидства.

— Ой-ой... Как это Вы не знаете? Разве не Вы сами учите меня этому — каждый вечер?

— Сам Император?

— Вы, Император, приходите во сны Есу — каждый день. Так что не притворяйтесь, будто не знаете этого.

И эти невыносимые глупости я всё говорила и говорила, при этом делая вид, что совсем не замечаю нарастающего раздражения министров. Внезапно мой взгляд встретился с глазами Хэя. Он стоял вместе с членами Следственного Управления и смотрел на меня — с укором. В отличие от остальных на его лице не было гнева, он лишь покачал головой с выражением горечи на лице: “Мне всё это не нравилось, когда я не знал ни о чём, но теперь, когда знаю, ненавижу это и совершенно не поддерживаю”.

И от этого взгляда у меня в животе что-то тихо ёкнуло, но это никак не отразилось на моей нежной улыбке — я продолжала этот спектакль.

Не знаю о чём он думал на самом деле. Да и какая теперь разница? Подумал он так или как-то иначе.

***

Всё это уже — неважно.

Я выдержала всё: и печальное лицо Хэя, и презрительные взгляды чиновников во время собрания. И вот мы с ним снова встречаемся — меньше, чем через два часа после того, как я возвратилась к себе. Хэй пришёл прямо в мои покои.

Император Ахон недавно повторил: “Поскольку ты уже зашла так далеко, скоро, наконец-то, рядом с тобой должны появиться люди, которые захотят построить с тобой, любимой наложницей, отношения. Уже… Возможно, это произойдет даже сегодня.“

Хотя он говорил об этом очень уверенно, но, наверняка, и представить себе не мог, что придёт именно Хэй. А я, как только увидела его лицо, тихо вскрикнула — от неожиданности и смущения.

Если подумать, то вряд ли Хэй, зная обо мне всё, кроме того, что я — ассасин, пришёл сейчас, чтобы стать близким соратником наложницы Есу.

Тогда — зачем ты здесь?

Как только Хэй появился в комнате, то на какое-то мгновение нахмурился, едва снова увидел то огромное янтарное ожерелье, сияющее сейчас на столе, но затем быстро перевёл взгляд на меня, не спрашивая моего разрешения подошёл к столу и сел напротив.

Хотя раньше зачастую он просто игнорировал меня, но при этом ему всё же удавалось оставаться вежливым: “потому что это — наложница Императора”. Теперь, как оказалось, вежливость просто выбросили — за ненадобностью. Хлопотно. Никому ненужные условности.

— Лорд Хэй, какую радость Вам причинить?

— Этот вопрос звучит немного двусмысленно.

— Не волнуйтесь об этом. Это Вам всего лишь так кажется, что Вам хотят сделать больно. Какой сорт чая желаете?

— Снежный.

По сути всё происходит правильно —и я точно так же отказалась от своей фальшивой личности в общении с Хэем.

Позвонив в колокольчик, стоящий на столе, я вызвала Мейхи, попросила подать лорду Хэю чай и лёгкие закуски, а после этого отпустила её

И в это время стало слышно, как кто-то забрался ко мне на крышу. Конечно, его не было видно, но по знакомому характерному звуку было понятно, что скорее всего это снова шумел незадачливый следователь Тайвун.

Лорд Хэй сидел очень прямо и неподвижно, но, когда до него донеслись те лёгкие звуки с крыши, сразу же поднял глаза к потолку и нахмурил брови. Лишь на мгновение он нервно качнул головой, но затем снова вернулся к нашему разговору и продолжил:

— Мне очень нужна помощь Ви Яна.

До этого момента я не могла сосредоточиться: мой взгляд метался между Хэем и тем местом, где, по моим предположениям, сейчас должен был находиться бедолага Тайвун. Но, как только прозвучал этот запрос, я уже не сводила своих расширенных от удивления глаз с Хэя. Нужна помощь не наложницы, а именно — Ви Яна? Вот мне было интересно, почему это лорд Хэй так внезапно пришёл. Значит, ты пришел просить что-то — лично у меня, а не у любимой наложницы Императора Есу?

И дело было не только в этом: Тайвун, которому сейчас удалось замереть на крыше, никогда не встречался здесь с Ви Яном лично. Однако, сейчас Хэй посчитал нужным прямо упомянуть здесь это имя, а притихший на крыше Тайвун, естественно, сможет услышать его. Но сам факт, что Хэй решил сказать что-то подобное именно сейчас...

Когда я впервые увидела этого парня, я подумала, что он — Лис, потому что на всех он смотрел предельно холодно и свысока. Куда сейчас всё это подевалось?..

Поэтому я лишь усмехнулась, подперла подбородок рукой и взглянула ему в глаза:

— Вы сейчас говорите о моём личном эскорте, который Его Величество предоставил мне, да? Как интересно...

***

Тайвун только нервно выдохнул и непроизвольно выпрямился. Если бы такое безрассудное раскрытие себя увидел Железная Гора, то он бы обязательно закричал: “Как может следователь так высоко задирать голову? Немедленно опусти вниз!” Но сейчас никто не мог его видеть — если только две птицы, размером с саквояж, что пролетали мимо. Некому было его ни видеть, ни обвинять.

“Подумать только — ведь именно Ви Ян и был рекомендован в Следственное Управление самим лордом Хэем”.

Некоторые считали, что и самого Тайвуна, часто некомпетентного, а временами странного и даже высокомерного, приняли в Следственное Управление только по чьей-то высокой протекции. Но сейчас Тайвун вспоминал того человека в маске, который был всегда довольно дружелюбным и сообразительным. И, хотя он лишь на какое-то время занял должность Сувана, Тайвун предполагал, что Ви Ян пробудет в Управлении несколько месяцев. Однако, стоило им познакомиться поближе, сказали, что вновь произошла кадровая перестановка — его нигде больше совсем не было видно. И это показалось странным.

“Наложница Есу – это теперь его госпожа?”

Такое — вполне возможно, поскольку Император, как говорили, был настолько поглощён работой, что едва мог дышать.

“Хорошо ли всё это для Ви Яна?”

Тайвун сначала задумчиво кивнул, но потом внезапно нахмурился.

Хао Хэй. Он сумел подняться до такой высокой должности в столь молодом возрасте и сейчас является человеком, которому больше всего хотят подражать все сотрудники всего Следственного Управления. Да, он — холоден и недружелюбен, поэтому нельзя назвать его приятным человеком. Но его уверенность, которую некоторые принимают за высокомерие, позволяет ему сохранить критичный взгляд на то, что остальные считают впечатляющим. Из-за этого у него и есть много последователей.

До тех событий, когда Хэй по какой-то причине начал слепо защищать Юги, Тайвун тоже очень уважал его. Несмотря на то, что Железная Гора ругал его — раз за разом, уменьшил ежемесячное жалованье после того инцидента, у Тайвуна не было никаких сомнений в честности Хэя — даже после того, как тот решил прикрыть Юги. Поскольку Юги и Хэй работали в одной команде и были известны как близкие друзья. Казалось, это — доверие другу и его защита.

“Принцип Следственного Управления – не принимать чью-либо сторону”.

Однако смысл разговора, доносившегося сейчас из-под крыши, разочаровывал Тайвуна. Лорд Хэй, похоже, не был особенно дружелюбен к наложнице Есу, хотя это — совсем неудивительно, учитывая его характер. Однако эти двое, без сомнения, были довольно близки. Тайвун тихо вздохнул.

“Неужели, как и говорил когда-то отец, никому в Следственном Управлении нельзя доверять?”

И в этот самый момент.

— Эх… Итак: следователь по имени Суван — погиб, и у Вас есть зацепка?.. А теперь, лорд Хэй, Вы просите меня одолжить Ви Янчика, чтобы помочь в расследовании, верно?

Этот голос из-под крыши словно оглушил его. Шокированный Тайвун вскочил на ноги и прикрыл рот рукой.

“Зацепка — к смерти Сувана?!”

http://tl.rulate.ru/book/103882/4300743