Готовый перевод Kamisama no Goyounin / Лакей Богов: Глава 2. Боги, братья и сёстры

Часть 1

«Нам прихожане оставили гору конфет, зайди по пути домой», — прочитала Хонока сообщение от отца, когда уже села в поезд. Отношения дочери-подростка и отца в их семье были намного лучше, чем у многих. Именно отец помогал и наставлял девушку в детстве, когда она с трудом вела обычную жизнь и привыкала к своему небесноглазию.

Хонока вышла на ближайшей к храму станции и направилась прямиком к алым ториям. Войдя на территорию, она обнаружила отца, который подметал возле тёдзуи — места для омовения.

— О, с возвращением, — сказал отец, увидев её.

Он всю жизнь говорил слегка насмешливым голосом.

— Спасибо… Непривычно, что ты убираешься в такой час.

Когда Хонока приходила в храм после школы, в нём обычно убирался Котаро. Иногда в это время приходил Ёсихико (в сопровождении Когане) поговорить с другом о всякой ерунде. Мало что грело душу Хоноки так, как это зрелище.

— Что поделать, Фудзинами сегодня нет. Он уехал в Токио на встречу однокурсников.

— Однокурсников… — прошептала Хонока и притихла.

Само слово «Токио» заставляло её переживать.

— Ёсихико и лис тоже поехали с ним. Наверное, будут смотреть достопримечательности, — отец снова начал мести, не замечая перемен во взгляде Хоноки. — Может, Рэйси увидят.

Девушка вскинула голову, едва услышав это имя.

— Фудзинами знает моего брата?

Брат был почти вдвое старше Хоноки. Когда девочка только пошла в школу, он уехал в Токио учиться в университете. Скорее всего, именно там он и познакомился с Котаро.

— Думаю, они знали друг друга ещё с детства, но по-настоящему сблизились только в университете. Правда, чаще приезжать он от этого не начал.

Отец печально усмехнулся. После отъезда брат приезжал в Киото всего несколько раз, и то без ночёвки, поэтому дома практически не бывал. Когда-то Хонока часто писала брату письма, но он отвечал хорошо если на каждое пятое, так что такое общение скоро сошло на нет. Когда у Хоноки появился первый телефон, она пыталась писать сообщения, но и на них брат тоже не отвечал. Отец говорил, что иногда созванивался с ним, но последние два года никак не мог дозвониться. Прямо сейчас брат не поддерживал никакой связи с Хонокой, поэтому она считала его самым далёким от себя членом семьи. Иногда ей даже казалось, будто она единственный ребёнок, ведь она практически не знала, что такое узы брата и сестры.

— Папа… — обратилась Хонока к спине одетого в хакама отца.

«Брат ненавидит меня?» — пыталась сказать она, но слова застряли в горле.

— Что?

Хонока так и не задала вопроса, решив, что лишь поставит отца в неловкое положение. Она и без этого доставляла ему хлопоты тем, что обладала необычной способностью. Наверняка и брат уехал учиться в Токио как раз для того, чтобы убежать от неё.

— Нет, ничего, — Хонока покачала головой и помогла отцу собрать пыль в совок.

— Хорошо, тогда давай выпьем чаю, — предложил отец и пошёл к лестнице, ведущей в контору.

Хонока вздохнула и посмотрела в небо, ставшее совсем бледным по сравнению с летним.

***

Когда у Рэйси родилась младшая сестра, он учился в шестом классе начальной школы. Когда он только узнал, что станет братом, то обрадовался настолько, что с нетерпением ждал родов. Впервые увидев сестрёнку в больничной палате, мальчик протянул ей палец, и малышка сразу же сжала его. Так началась безумная любовь Рэйси к своей сестре.

Но когда ей исполнился год, начали происходить странные вещи. Иногда она непонятно куда смотрела, тыкала пальцем в пустоту и хохотала, а иногда становилась не по годам тихой и собранной. Подслушивая разговоры родителей, Рэйси вскоре узнал, что всё это — признаки небесноглазия. Хонока видела то, что недоступно глазам остальных. С годами эта способность проявлялась всё ярче, и от этого между Хонокой и остальными людьми образовался глубокий разлом.

«Вон там под крышей живёт большая белая змея. Только она не совсем белая, а серебристая и очень красиво блестит. У неё очень ласковое лицо, и она говорит, что защищает тот дом. А остальные говорят, что не видят её. Они обзывают меня вруньей…»

Рэйси не знал, чем утешить печальную сестру. Скоро о ней узнали все соседи.

«Слушай, твоя сестрёнка постоянно куда-то отворачивается и говорит с пустотой».

«Может, ей просто внимания не хватает? Ей хочется, чтобы её любили».

«Тяжело тебе приходится, Рэйси. Хонока — она ведь немного… необычная, да?»

«Интересно, это все храмовые дети такие?»

Рэйси достаточно сильно любил сестру, чтобы не обращать внимания на шутки одноклассников и болтовню взрослых, но однажды случилось нечто, с чем он не смог смириться.

Он до сих пор хорошо помнил, как маленькая Хонока сказала ему:

— Прости.

И этого Рэйси оказалось достаточно, чтобы бросить её под предлогом учёбы в университете.

***

— Что-то у меня голова закружилась…

Ёсихико и компания зашли в кафе возле парка Хибия, чтобы запоздало позавтракать. Лакею до сих пор чудилось, что он шатается — настолько сильно растряс его Рэйси, схватив за грудки.

— Да ты совсем хиляк, раз у тебя от такого уже головокружение. Нит[✱]NEET — термин, означающий человека, который не работает и не учится. бестолковый.

Оказалось, Рэйси долгое время поддерживал связь с Котаро. Узнав от священника, что рядом с Хонокой в последнее время ошивается некий мужчина, Рэйси заочно записал Ёсихико в заклятые враги. Хотя Котаро кое-как уговорил ревнивого брата отпустить парня, он уселся точно напротив лакея и продолжал метать из глаз молнии.

— Я не нит, я флитер[✱]Термин, означающий человека, который подрабатывает, но не ищет постоянную работу.!

— Да это почти одно и то же!

— Нет, это совершенно разные вещи! Я вообще-то работаю! — твёрдо заявил Ёсихико, пока официантка ставила перед ними подносы с завтраками.

— Мне плевать, нит ты или флитер. Главное — не смей больше приближаться к Хоноке! Рэйси ударил кулаком по столу, зазвенела посуда. Ёсихико отшатнулся, не ожидав такого напора. Он ничем не заслужил такого отношения. Ёсихико не собирался спорить, чтобы не наступить на мину, но и без этого испугался жара в словах Рэйси.

— Да-а. Я, конечно, знаю о любви Рэйси к сестрёнке, но не думал, что всё так плохо.

Тем временем Котаро лениво попивал кофе, несомненно довольный тем, что ему даже не пришлось знакомить собеседников друг с другом. Как он уже успел сказать, с Рэйси его познакомил один старшекурсник во время учёбы в токийском университете. С тех пор, как Котаро решил стать священником храма Онуси, Рэйси часто просил его рассказать, как дела у сестрёнки. Вот и на этот раз причиной для поездки Котаро была не только встреча с одногруппниками. Рэйси даже пообещал заплатить за то, что священник привезёт с собой Ёсихико. Иными словами, на самом деле спонсором путешествия был именно он, а не Котаро.

— Слушай, ты там что про меня такого рассказывал?! Мы с Хонокой просто друзья! — Ёсихико обиженно уставился на своего лучшего друга, сидящего рядом с Рэйси.

Уж не приукрасил ли священник свои рассказы?

— Да-да. Я так и передал: у Хоноки появился друг, двадцатипятилетний флитер.

— Ты мог бы подобрать другие слова!

— Фудзинами сказал мне то, что видел. Или тебе неудобно, что я знаю правду? Может, ты хочешь сказать, что вы не только друзья?

Взгляд Рэйси стал таким холодным, что сам он начал казаться белым медведем.

— Нет, вовсе нет, — механическим голосом возразил Ёсихико, отворачиваясь.

На самом деле он понимал беспокойство Рэйси, ведь его сестра-старшеклассница общается с каким-то бездельником на восемь лет старше неё. Но разве это даёт ему право смотреть на Ёсихико как на мусор?

— Мы с Хонокой и правда только друзья…

И даже будь это неправдой, Ёсихико ни за что бы в этом не признался, так как Рэйси не отпустил бы его живым. Выполняя заказ Масакадо, лакей считал этого мужчину интеллигентным джентльменом и теперь с трудом верил своим глазам. Хотя он мог заподозрить неладное, ещё когда Рэйси начал рассуждать о том, как бы легально обзавестись оружием.

— И с чего ты вдруг вспомнил про «Idol Sentai Love Battle Neo!»?.. — пробормотал Ёсихико.

Когда Рэйси заявил, что его сестра обожает это аниме, лакей решил, что речь о какой-то младшекласснице. Хонока никогда бы сама не призналась, что увлекается мультфильмами, но что, если она на самом деле не пропускает ни одного выпуска?

— Ты не думай, что я просто продал тебя, — Котаро положил чашку с кофе на стол, посмотрел на кислого друга и устало вздохнул.

Коварству священника оставалось лишь позавидовать, ведь совсем недавно он практически признался в том, что продал Ёсихико.

— Я тоже сказал Рэйси, чтобы он не беспокоился, ведь ты мой лучший друг. А он мне говорит: «Тогда следи за тем, чтобы он близко не подходил к моей Хоноке». Я, естественно, ответил, что не могу этого сделать. Мне, знаешь, тоже не хочется в такие дела влезать.

Ёсихико посмотрел на друга в смешанных чувствах. До сих пор ему казалось, что Котаро лишь послушно выполняет просьбы Рэйси, но оказалось, что это не совсем так.

— Поэтому Рэйси захотел вызвать тебя сюда, чтобы разок лично предупредить. Но я знал, что у тебя нет денег на внезапную поездку в Токио, да и по моему карману это бы ударило. Но тут Рэйси предложил взять все расходы на себя, и я…

— И ты всё-таки продал меня! — Ёсихико тоже ударил по столу.

Поездка удачно совпала со встречей одногруппников Котаро, так что лакей ничего не заподозрил.

— А вообще, если Рэйси так переживает за свою сестрёнку, то он мог бы не просить священника приглядывать за ней, а почаще приезжать домой… — Ёсихико попытался уязвить мужчину, но отказывался смотреть на него.

С другой стороны стола немедленно протянулась рука и схватила лакея за подбородок.

— Мог бы — ездил бы!..

У Ёсихико дух перехватило, когда он увидел прямо перед собой свирепое лицо Рэйси. Обычно так смотрят на человека, которого собираются поколотить.

— Но я больше не могу по-дружески беседовать с Хонокой о всяких пустяках!

— П-почему?

— Не твоё дело!

Котаро молча ел тост и наблюдал за словесной перепалкой. Прямо напротив него Когане незаметно воровал ломтики апельсина с тарелки Ёсихико.

— Пока ты держишь меня за подбородок, это, волей-неволей, моё дело!

— Заткнись, нит поганый! Не лезь в дела моей семьи!

— Видишь ли, Ёсихико, тут очень длинная история, — сказал Котаро чуть громче, пытаясь успокоить соседей по столу.

— Фудзинами!

— Может, расскажем ему хотя бы часть? Он ведь не успокоится, — хладнокровно сказал Котаро.

Рэйси нехотя отпустил Ёсихико, но продолжил сверлить его взглядом.

— И какая же история? — поинтересовался лакей, потирая подбородок.

— Семейная, поэтому я не знаю всех подробностей, — Котаро покосился на Рэйси.

— В жизни Хоноки есть трудности, которые не понять обычному человеку. Поэтому я должен обеспечить её условиями для нормальной жизни, — вполголоса сказал Рэйси, складывая руки на груди.

Он так старательно обходил причину этих трудностей, что у Ёсихико сразу появилась догадка.

— Ты, случайно, не про её глаза? — тихо спросил лакей.

— Ты что, уже знаешь о них? — Рэйси вытаращил глаза одновременно с Котаро.

— Ну да. Она сама мне рассказала, — смутившись, ответил Ёсихико.

— Сама рассказала?! — брови Рэйси тут же подпрыгнули. — Может, ты пытками из неё выудил?!

— Н-нет, конечно! Она правда мне всё рассказала…

— Врёшь! С какой стати Хонока раскрыла бы свою самую сокровенную тайну какому-то незнакомцу?!

— Я же сказал, что мы с ней друзья! — в сердцах выпалил Ёсихико.

Он уже начинал нервничать — ещё немного, и ему придётся рассказать подробности их знакомства, а они крепко связаны с божественным заказом. Однако Котаро в такие вещи не верит, а Рэйси до сих пор считает каждое слово Ёсихико ложью, так что все попытки лакея что-либо объяснить будут тщетны.

— И вообще, меня больше удивляет, что и Котаро об этом знал! — воскликнул Ёсихико.

Когда они втроем встречались на территории храма и ходили в океанариум, Котаро ни разу не намекнул, что знает о секрете девушки. Удивления заслуживало уже то, что сверхпрагматичный священник вообще верил в существование небесноглазия.

— Мне Рэйси рассказал. Ну, я не особо поверил и решил, что это чепуха, а потом подумал: неужели он не мог сочинить более правдоподобного повода, чтобы попросить меня приглядывать за Хонокой? Вот тогда я и задумался: а вдруг правда? Всё-таки в древних документах небесноглазие тоже порой встречается, — если Рэйси дышал, словно разъярённый бык, то Котаро по-прежнему невозмутимо попивал кофе. — К тому же ни Рэйси, ни Хонока не похожи на обманщиков.

Похоже, священника не волновало, что такое небесноглазие и что именно видит Хонока. Он просто верил всем, кого считал достойными доверия. И это вполне в его духе.

— Рэйси много волнуется о том, что Хонока из-за небесноглазия не сможет найти себе место в обществе. Вот почему он решил оставить ей право стать наследницей храма. Наверное, ей и правда было бы спокойнее прожить всю жизнь на одном месте.

Котаро переключился на омлет, приятно пахнущий маслом. Наконец-то поняв замысел Рэйси, Ёсихико вновь посмотрел на озлобленного мужчину. Действительно, Хонока почти ни с кем не общалась в школе. Возможно, её отношение к Ёсихико потеплело, но это вовсе не означает, что она научилась общаться с людьми. Нетрудно догадаться, что когда она выйдет из школьного возраста, тягот в её жизни станет ещё больше.

— Для этого Рэйси поступил в университет в другом городе. Он уже заявил родителям, что никогда не унаследует храм.

— Но как это связано с тем, что Рэйси не может по-дружески говорить с Хонокой? — Ёсихико слегка нахмурился, пытаясь не задеть мужчину словами. — И это ведь Хонока должна решить, станет ли наследницей храма.

Картина пока ещё не сложилась в голове лакея.

— Мне только на руку, если она возненавидит меня, — Рэйси бросил на Ёсихико ледяной взгляд. — Потому что иначе Хоноке будет казаться, что я ушёл из дома по её вине. Вот для чего я избегаю общения с ней. Даже не помню, сколько лет прошло с тех пор как мы говорили в последний раз.

— То есть ты специально портишь ваши отношения?..

Хотя Рэйси рассказывал о безумной любви к своей сестрёнке, на самом деле он пытался отдалиться от неё.

— Когда я поступил в университет, ей было всего шесть лет. Я не мог поступить иначе, она бы в таком возрасте всё равно ничего не поняла.

— В шесть лет дети уже более-менее соображают… И вообще, что мешает тебе поговорить с ней сейчас? Хонока уже старшеклассница, свыклась со своими глазами и достаточно взрослая, чтобы узнать правду. А вечная недосказанность между братом и сестрой — это как-то странно…

— Да что ты понимаешь! — Рэйси вновь схватил Ёсихико за грудки. На столе зазвенела посуда. — Ничего! — в глазах Рэйси появилась печаль. — После бегства из дома и до встречи с Фудзинами мне у кого только не приходилось спрашивать, как дела у Хоноки! Вот как я переживал за сестрёнку! В детском саду её все называли вруньей, в младших классах её называли противной и избегали. На всех фотографиях со школьных экскурсий она всегда была в кадре одна. С годами она начала страдать от растущей силы и постоянно отпрашивалась в медкабинет из-за анемии и головокружения. О ней даже слухи ходили, что она так уроки прогуливает.

Рэйси говорил приглушённо, но в голосе слышалась вся глубина его негодования.

— А в средней школе её начали травить. Другие девушки завидовали её красоте и распространяли слухи о её жизни в начальных классах, добавляя от себя всякой ерунды. Например, рассказывали, будто она наводила на людей порчу, и они умирали. Классный руководитель придерживался принципа «не дерутся — и ладно», поэтому Хоноке приходилось терпеть всё это в одиночестве!..

В озлобленных глазах Рэйси промелькнули слезинки.

— Но я слышал об этом не от Хоноки. И её родители, и те люди, которых я спрашивал, тоже узнавали об этом не от неё! Всё это всплывало гораздо позже из разговоров с одноклассниками и другими людьми из школы! Понимаешь, что это значит?!

Подбежал официант, но Котаро объяснил, что ничего страшного не происходит и что разнимать Ёсихико и Рэйси не надо.

— Она никому и ничего не рассказывала!..

Ёсихико никогда не слышал таких подробностей о жизни Хоноки и не знал, что говорить.

— Она никогда никому не рассказывала о том, как ей тяжело и как она ненавидит свою жизнь. Она считала, что её необычные глаза — уже тяжёлая ноша для семьи, и глотала обиды, чтобы не доставлять родителям неудобств!.. А вместе с обидами — свои мечты и надежды! Вот такой у неё характер!

Рэйси оттолкнул от себя Ёсихико и медленно выдохнул, пытаясь успокоиться.

— Если Хонока скажет, что не хочет наследовать храм, я её пойму. Но я не хочу лишать её этого выбора. Поэтому я сбежал из дома и стал для неё злодеем, чтобы она мне не сочувствовала.

Ёсихико смотрел на Рэйси, уже почти не соображая.

— Я хотел бы, чтобы она вообще забыла о том, что у неё был старший брат… — тихо процедил Рэйси.

Котаро продолжал потягивать кофе. Всем своим видом он показывал, что принципиально не будет совать носа в чужие семейные дела. Возможно, именно за это Рэйси выбрал его в качестве наблюдателя за Хонокой.

***

Выслушав напоследок ещё одну настойчивую просьбу не приближаться к Хоноке, Ёсихико попрощался с Рэйси и вернулся с Котаро в отель. Они разошлись по комнатам, чтобы собрать вещи перед выселением. Впрочем, до автобуса оставалось ещё полно времени. По пути в отель Котаро спросил у Ёсихико, не хочет ли он куда-либо сходить, ведь основная часть программы — встреча с Рэйси — уже подошла к концу.

— Хотел бы я куда-либо сходить?.. — пробормотал Ёсихико по пути в комнату.

После такой тирады куда-либо идти развлекаться уже не хотелось. С другой стороны, не хотелось уезжать из Токио, так и не увидев ни одной достопримечательности.

— Эх, ничего в голову не лезет, — Ёсихико вздохнул, вынимая из кармана ключ-карту.

— Тогда пошли на Дзиюгаоку, где не прекращается битва кондитеров! — заявил из-под ног Когане, сверкая глазами.

— Не пойдём, — Ёсихико опустил взгляд и поморщился. — Кстати, я у тебя одну вещь спросить хотел.

Войдя в номер и вставив ключ-карту в слот, Ёсихико снова посмотрел на лиса.

— Ты знал, что Рэйси — старший брат Хоноки?

Ёсихико не мог разговаривать с Когане в кафе при людях, но этот вопрос с самого начала не давал ему покоя. Когане долгое время жил в храме Онуси, поэтому вполне мог обо всём знать.

— Допустим, и что с того? — с почти вызывающим равнодушием подтвердил лис.

— Тогда чего сразу не сказал?!

— Чем бы тебе это помогло? Это не имело отношения к заказу Масакадо.

— Не спорю! Не имело! Но почему тебе не пришло в голову, что мне это может быть интересно?!

— По телевизору говорили беречь персональные данные.

— Это о другом речь!

Лишь тогда Ёсихико вдруг понял, что они не одни в комнате. Его номер был очень простым и маленьким и состоял по сути из односпальной кровати и стола. И ещё окна, но с видом на соседнее здание, поэтому Ёсихико даже не собирался убирать занавеску. Но прямо сейчас перед окном стоял незнакомый мужчина.

— Кто… вы?..

Ёсихико от испуга поднял руки, готовясь защищаться, но быстро понял, что бояться нечего. Мужчина носил чёрное кимоно со штанами-хакама и такие же чёрные ботинки. На груди одежда была украшена золотистым орнаментом. В глаза также бросался широченный алый пояс с яркой каймой, свисавший нижним краем чуть ли не до колен. Чистейшая белая кожа, собранные в аккуратный пучок длинные волосы. Ресницы были аккуратными, длинными и такими красивыми, что Ёсихико невольно загляделся. Хотя этот мужчина ничем не напоминал Окунинуси-но-ками, японский костюм прекрасно сидел и на нём.

— Какой неожиданный гость, — Когане сделал несколько шагов и остановился перед Ёсихико напротив мужчины.

В действиях лиса не было ни малейшего напряжения — наоборот, он будто пытался вести себя предельно открыто.

— Что ты здесь делаешь, Фуцунуси-но-ками? — спросил Когане.

Мужчина наконец-то ожил. Он вздохнул и устало улыбнулся.

— Извините. Я не хотел вас пугать, — послышался приятный бас из красивых губ.

Фуцунуси-но-ками перевёл взгляд с Когане на Ёсихико и медленно подошёл к парню. Чёрная обувь и ковролин пола не издавали ни звука.

— Фуцунуси?.. — Ёсихико умоляющим взглядом посмотрел на Когане.

Что это за бог такой? Ёсихико никогда с ним не сталкивался.

— Э-э… Ты, наверное, хочешь сделать заказ?..

Как бы там ни было, если лакею явился бог, то наверняка именно с этой целью. Но неужели новый заказ придёт спустя всего час после того, как задание Масакадо осталось позади? Ёсихико торопливо полез за молитвенником.

— Нет. Наоборот, я хотел бы помочь, — слегка стесняясь ответил Фуцунуси-но-ками и жестом попросил лакея открыть молитвенник. — Просто я как раз вернулся в свой храм, услышал новость, что лакей поехал в Канто, и решил тоже прибыть сюда, чтобы предложить помощь. Раньше не видел нужды — когда я встречал тебя в киотском храме, дела у тебя шли намного лучше.

Насколько Ёсихико знал, боги могли свободно телепортироваться между всеми храмами, в которых им поклоняются. Например, главной базой Окунинуси-но-ками был и остаётся храм в Идзумо, но ему поклоняются и во множестве других мест по всей стране, и бог рассматривает их в качестве дач. Из-за этого он частенько заводит там себе женщин втайне от жены, вляпывается в неприятности и печальный возвращается домой.

— А разве сейчас плохо?.. — спросил Ёсихико, открывая новую страницу молитвенника.

В ту же секунду вспыхнул свет, и на бумаге появились тусклые чернила. Неужели его следующий заказчик — некто с трудным характером?

— Э-э… Такэ… Такэон… каминари… Как это читается?

Запутавшись в чтениях иероглифов, Ёсихико сдался и показал страницу Фуцунуси-но-ками. Скользнув по ней взглядом, мужчина нахмурился, закрыл глаза и протяжно вздохнул.

— Ясно… Старшие боги велят тебе помочь моему хозяину.

— А? Что? О чём речь?

Ёсихико покрутил головой, не понимая слов Фуцунуси-но-ками, затем снова вгляделся в имя бога. Ну почему они все такие длинные и сложные?

— Оно читается Такэмикадзути-но-оноками, — объяснил Когане вместо затихшего мужчины.

— Такэмикадзути? А что, здорово звучит. Кажется, я встречал этого бога в какой-то игре, — ответил Ёсихико первое, что пришло в голову.

Иероглиф «молния» — Ёсихико по привычке прочитал его как «каминари», хотя надо было «кадзути» — сразу вызывал в голове образ могучего, ярко одетого бога.

— Ты за все свои походы так и не выучил это имя? — недоумённо спросил Когане.

— Походы? Куда? — опешил Ёсихико.

Когане посмотрел на него удручённо и объяснил:

— Такэмикадзути-но-оноками — главный бог храма Онуси.

Часть 2

Главный храм Такэмикадзути-но-оноками расположен в городке Касима префектуры Ибараки. Когда небесные боги приказали Окунинуси-но-ками отдать страну, с небесных кущ Такамагахары на японскую землю спустились два переговорщика: он и Фуцунуси-но-ками (хотя по мнению «Записок» второго бога звали Амэноторифунэ-но-ками). Здесь этому богу пришлось много соревноваться в силе с сыновьями Окунинуси-но-ками, поэтому он прославился как бог войны и боевых искусств и особенно почитался самураями.

— Поначалу Такэмикадзути-но-ками считался богом клана Накатоми, который владел землями Хитати[✱]Сегодня это префектура Ибараки, которая находится к северо-востоку от Токио.. Потом построили императорский дворец Хэйдзё-кё[✱]Сегодня это Нара. Она несколько лет была столицей, но в те времена дворец часто переезжал с места на место, пока не остановился в Киото., и его со всеми почестями перенесли туда, где сейчас находится великий храм Касуга. Потом — ещё раз, уже в храм Онуси.

Выселившись из отеля, Ёсихико и Котаро оставили вещи в камере хранения станции Токио и поехали на автобусе в Касиму. Дорога обещала занять два часа, но Ёсихико был этому только рад — на поезде ехать было ещё дольше, да ещё и с пересадками, так что автобус был настоящим спасением для человека, не знавшего окрестности Токио.

— Вот уж не думал, что ты захочешь поехать в Касиму, — Котаро поставил локоть на подоконник, подпёр подбородок и протяжно вздохнул. — Готов был поспорить, что ты захочешь погулять по Токио. Почему в Касиму?

— Ну-у, я ведь всю жизнь хожу в храм Онуси. Решил, что надо воздать почести начальнику, — Ёсихико глупо улыбнулся, понимая, как слабо звучит оправдание.

С другой стороны прохода сидел Когане, неотрывно смотревший в окно, и молчаливый Фуцунуси-но-ками. Он был мрачнее тучи с тех самых пор, как увидел в молитвеннике имя Такэмикадзути-но-оноками.

— Кстати, Такэмикадзути-но-оноками ведь всегда в паре с Фуцунуси-но-ками. А это что за бог? — спросил Ёсихико у Котаро приглушённым голосом.

Как Когане уже сказал, Фуцунуси-но-ками — божество номер два храма Онуси. Вот почему он хорошо знал Ёсихико и наблюдал за ним всю жизнь.

— По-разному говорят, но чаще всего — что это бог мечей. Мол, это божественное воплощение силы клинка, — взгляд Котаро скользил по пейзажу за окном. — Когда небесные боги принуждали Окунинуси-но-ками отдать страну, они послали на землю Такэмикадзути-но-оноками и Фуцунуси-но-ками. Поэтому этих богов стали считать неразлучной парочкой. Даже их главные храмы — Касима и Катори — находятся в одном месте, просто по разным берегам реки Тонэ. Эти храмы издревле находились на особом счету у императорской семьи. Даже сейчас они входят в Сихохай.

— Это ещё что такое? — переспросил Ёсихико, никогда не слышавший этого слова.

— Список храмов, которые должен посетить император во время своего паломничества на новый год. VIP-храмы, так сказать.

Получив в ответ простое и понятное объяснение, Ёсихико снова посмотрел на Фуцунуси-но-ками. Если он вёл переговоры с Окунинуси-но-ками, то, по сути, готовил Японию к появлению божественного внука — Ниниги-но-микото. А поскольку императорский род ведёт свою родословную именно от него, ничего удивительного, что императоры так высоко ценят этих богов.

— Так он, оказывается, важная шишка…

Фуцунуси-но-ками сидел с закрытыми глазами, сложив руки на груди, и лишь изредка вздыхал. С его лица не сходила тоска. Что могло так беспокоить его в заказе Такэмикадзути-но-оноками, своего старого друга?

Когда они добрались до храма Касимы, Котаро немедленно убежал в контору искать знакомых. Перед этим сказал другучтобы он погулял по храму, но Фуцунуси-но-ками попросил Ёсихико, пройти по дальней дороге, ведущей в обход главного здания.

— Как тут много старых деревьев.

Дорога за храмом тянулась метров на триста. С обеих сторон от неё росли кедры и другие огромные деревья, из-за которых это место казалось самой священной частью комплекса.

— Я слышал, люди очень ценят эту рощу. Это единственное место, в котором растут одновременно и южные, и северные деревья, — сказал Фуцунуси-но-ками, вышагивая рядом с Ёсихико и окидывая взглядом листья. — Когда-то храм славился как раз тем, что этот лес окружал его со всех сторон, но теперь деревьев стало поменьше. Мой хозяин тоже часто сокрушается из-за этого.

Мостовая кончилась, и они шли по тропинке, но так тщательно убранной, что на ней было ни листочка. Уже по качеству уборки Ёсихико понял, насколько священники ценят эту рощу.

— Слушай, я ещё в прошлый раз хотел тебя спросить… — подошвы кроссовок Ёсихико слегка шаркали на каждом шаге. — Твой «хозяин» — это Такэмикадзути-но-оноками?

Такэмикадзути-но-оноками пришёл на переговоры с Окунинуси-но-ками не один, а на пару с Фуцунуси-но-ками. Возможно, это были не равноправные боги, а хозяин и слуга?

Лицо Фуцунуси-но-ками слегка посветлело, и он кивнул, подтверждая догадку лакея.

— Именно. Когда-то у Такэмикадзуки-но-оноками был меч Тоцука, но его подарили императору Дзимму для захвата Востока. Спустя какое-то время я по просьбе хозяина сам стал божественным мечом — самым настоящим. Прямо сейчас я служу хозяину в человеческой форме, но могу вновь стать клинком, если понадобится.

— О… Ого! Ничего себе, вот это круто!

Ёсихико посмотрел на бога глазами восхищённого мальчика. Он полагал, что клинки-перевёртыши существуют только в играх и манге, но не думал, что они встречаются и среди богов.

— Однако до сих пор ещё не было случая, который вынудил бы меня стать мечом, — слова Ёсихико были такими искренними, что Фуцунуси-но-ками невольно улыбнулся. — Да и по-настоящему грозная сила — не я, а мой хозяин Такэмикадзути-но-оноками. Он могучий бог войны, который умеет бежать по ветру, повелевать молниями и сметать всё, что встанет на его пути. Сила моего хозяина настолько велика, что даже Окунинуси-но-ками содрогнулся, стоило ему ступить на землю.

Ёсихико тут же представил себе, как Такэмикадзути-но-оноками преследует Окунинуси-но-ками с мечом наголо. Он сразу понял, что у земного бога не было никакой надежды на победу. Фуцунуси-но-ками и сам по себе — могущественный бог, умеющий становиться мечом, а уж вдвоём с Такэмикадзути-но-оноками они тем более непобедимы.

— Но раз великий бог войны хочет сделать заказ, с ним что-то случилось? — спросил Когане. — Думаю, твой хозяин не из тех, кто стал бы вызывать лакея из-за какой-то мелочи.

Лис долгое время жил в часовне храма Онуси, поэтому наверняка хорошо знал обоих богов. Фуцунуси-но-ками повернулся в сторону виляющего хвоста и вздохнул.

— На самом деле Такэмикадзути-но-оноками в последнее время стал каким-то неразговорчивым. Зачастую он вообще не отвечает, когда я пытаюсь с ним заговорить. Раньше мы с ним любили вспоминать прошлое, но теперь эта тема будто стала для него запретной.

— Прошлое? — недоумённо переспросил Ёсихико.

Что именно бог может считать прошлым?

— Всякие разные случаи, например, с оленем. Или чем мы занимались в пути к земле Ямато…

Вдруг Фуцунуси-но-ками посмотрел влево. Ёсихико тоже повернул голову и увидел загон, обнесённый забором. По ту сторону ограды паслись несколько оленей.

— Лакей, известно ли тебе о связи между храмом Касима и храмом Касуга в Наре? — вдруг спросил бог.

Лакей растерялся, но вспомнил, что Котаро уже говорил об этом в автобусе.

— Э-э, вроде бы Такэмикадзути-но-оноками был богом клана Накатоми, пока его не поселили в великом храме Касуга.

Разговор уже подзабылся, но Ёсихико сумел вспомнить факты.

— Именно, — Фуцунуси-но-ками кивнул. — Когда Такэмикадзути-но-оноками путешествовал отсюда в Нару, его сопровождало множество людей и храмовых оленей. Он и сам ехал верхом на белом олене.

Фуцунуси-но-ками говорил с таким серьёзным видом, что Ёсихико чуть было не пропустил его слова мимо ушей.

— А, секунду. На олене?

— Да.

— Настоящем?

— Конечно.

— Всю дорогу?

— Именно.

Получив три утвердительных ответа, Ёсихико чуть не потерял дар речи. Понимал ли бог, как далеко отсюда до Нары? Это целый поход, а не прогулка. Неужели бог не мог выбрать другой способ передвижения?

— Он ведь… добрался до храма?

— Конечно. В Касуге до сих пор живут потомки тех оленей, что пришли вместе с ним.

— Серьёзно?! У этих жадных до печенья тварей такие важные предки?! — громко воскликнул Ёсихико, не удержавшись.

Их часто возили в Нару на школьные мероприятия, и он много раз видел видел оленей, которые клянчат у туристов печенье. Но он никогда не задумывался о том, откуда эти олени появились.

— В Касуге храмовые олени плодились и размножались, а вот в Касиме со временем вымерли. Те, которых держат в этом загоне, — подарок из Касуги. Когда-то мой хозяин очень любил говорить на эту тему, но сколько бы я ни поднимал её теперь, он остаётся равнодушным, — Фуцунуси-но-ками вздохнул, стоя перед загоном.

— Слушай, а это не может быть связано с потерей памяти? — спросил Ёсихико, опираясь на опыт работы лакеем.

— Нет, он всё помнит, — с досадой в голосе возразил Фуцунуси-но-ками. — Просто не хочет говорить. Раньше мой господин позволял мне ухаживать за ним, но в последнее время начал ворчать на меня. Я думал, что нечаянно допустил оплошность, но не понимал, какую именно…

— Когда я видел его в Киото, то не заметил ничего необычного, — Когане удивлённо покрутил головой, покачивая хвостом.

Что могло случиться между лучшими друзьями?

— Наконец, хозяин отдал мне приказ, — Фуцунуси-но-ками поджал губы, затем обречённо вздохнул и сказал: — Единственный приказ, с которым я не могу согласиться…

***

Дорога через рощу в конце концов привела их к дальнему корпусу. Подаренный когда-то Токугавой Иэясу в честь победы в битве на Сэкигахаре[✱]Токугава Иэясу — первый японский сёгун клана Токугава. Победа в битве на Сэкигахаре в 1600 году сделала его правителем Японии. Он основал Эдо (Токио), а клан Токугава в результате правил до середины XIX века., он был когда-то основным зданием, но позднее его перенесли сюда. Асимметричная крыша вся покрылась мхом, а когда-то белая древесина за долгие годы стала угольно-чёрной.

— Я всего лишь сказал Фуцунуси привести ко мне нового слугу.

Такэмикадзути-но-оноками встретил Ёсихико перед храмом. Это оказался крупный мужчина с зачёсанными назад седеющими волосами и бородкой. Он носил одежду священника, белую сверху и чёрную снизу. Из рукавов выглядывали загорелые, мускулистые руки. Под слегка приоткрытым воротником просматривалась могучая грудь. Живот, кажется, был туго обмотан лентой. В целом Такэмикадзути-но-оноками напоминал не столько бога, сколько пожилого, но очень уважаемого хозяина школы боевых искусств.

— Нового слугу?.. — переспросил Ёсихико.

Как он уже узнал, Фуцунуси-но-ками всегда прислуживал этому богу.

— Фуцунуси-но-ками тебя чем-то не устраивает? — присоединился к вопросу Когане.

В этой части храма посетителей почти не было. Проводив взглядом парочку, которая фотографировалась на фоне здания, Такэмикадзути-но-оноками вздохнул и ответил:

— Фуцунуси-но-ками давно уже стал полноценным богом со своим храмом. Конечно, формально я всё ещё его хозяин, но это неправильно, что он продолжает служить мне даже сейчас. К счастью, я уже нашёл человека, который стал бы мне отличным слугой, поэтому приказал привести его сюда. Но Фуцунуси только и делает, что тянет время…

Такэмикадзути-но-оноками убрал руки за спину и окинул взглядом старое здание. Когане повёл ушами и переглянулся с Фуцунуси-но-ками.

— Но вы ведь были вместе ещё со времён передачи страны, поэтому всё друг о друге знаете. Зачем же тогда менять его на кого-то другого? — недолго думая спросил Ёсихико, всё ещё не понимая, что на самом деле нужно Такэмикадзути-но-оноками. — И кстати, ты ведь сказал, что нашёл человека? Ты требуешь, чтобы он стал даже не священником, а просто слугой? По-моему, на такое мало кто согласится…

Бог пока не сказал, кого именно имеет в виду, но ни один человек не обрадуется, если его схватить, привести в храм и объявить «избранным слугой». У него ведь есть своя жизнь.

— Конечно, для большинства людей эта ноша была бы слишком тяжёлой. Но я думаю, что потомок Токифу тоже сможет… — заговорил Такэмикадзути-но-оноками мечтательным голосом, но его речь вдруг оборвалась, причём не по воле бога.

Он словно внезапно потерял дар речи.

— Хозяин? — взволнованно спросил Фуцунуси-но-ками, но Такэмикадзути-но-оноками отвёл от него взгляд, слегка надавил себе на горло, поморщился и отдышался.

— Ясно. Ты следил за словами в разговорах с Фуцунуси-но-ками, чтобы с тобой такого не случалось, — Когане щурился на бога зелёными глазами. — Поэтому ему казалось, что ты стал неразговорчивым. Но сейчас немного расслабился, увидев лакея, и потерял голос?

— О нет! — Фуцунуси-но-ками ахнул. — Хозяин, с вами всё хорошо?!

Фуцунуси-но-ками немедленно упал на колено. Ёсихико смотрел на происходящее, слегка недоумевая.

— Голос потерял? А это вы сейчас что слышите? Шелест листвы? — наконец, Такэмикадзути-но-оноками принял прежний вид и посмотрел на лиса.

— Тогда попробуй продолжить с того места, на котором прервался. Что там сможет потомок Токифу? — надавил Когане.

Взгляд Такэмикадзути-но-оноками стал суровее. Решившись, он вновь открыл рот, но раздался лишь сдавленный вздох.

— Подумать только! И давно это с вами?! — увидев, что его хозяин лишился дара речи, Фуцунуси-но-ками машинально сжал в кулак лежащую на песке левую ладонь.

— Это тебя не касается, — выдавил из себя Такэмикадзути-но-оноками, держа себя за горло. — Да и разве это редкость, что бог теряет силу? — с усмешкой в голосе спросил бог войны, поворачиваясь к Ёсихико. — Итак, лакей, как ты уже понял, Когане говорит правду. Я постепенно теряю голос, — Такэмикадзути-но-оноками наконец-то сказал правду, которую пытался скрывать Фуцунуси-но-ками. — И что толку с того, что целый бог посвящает себя уходу за стариком вроде меня? Нам, старой гвардии, место в прошлом. И я хочу, чтобы потомок Токифу присмотрел за мной, пока я не уйду в последний путь.

— Но… — попытался возразить Ёсихико, но вдруг понял, что не знает, чью сторону принять: Такэмикадзути-но-оноками или Фуцунуси-но-ками.

— Что? Что вы говорите?! — тем временем закричал Фуцунуси-но-ками дрожащим голосом. — Как вы можете гнать меня, когда теряете силу?!

— Замолчи, Фуцунуси! — прогремел голос бога войны, и Фуцунуси-но-ками действительно притих, а Ёсихико втянул голову в плечи, на миг увидев, почему Такэмикадзути-но-оноками называют богом войны.

Разница между мягкой улыбкой и громовым голосом была настолько разительной, что от взгляда бога кровь стыла в жилах.

— Ты знал меня в самом расцвете сил, и именно поэтому я стараюсь не быть при тебе слабым, — сдержанно продолжил Такэмикадзути-но-оноками.

Фуцунуси-но-ками прикусил губу и нахмурился, словно сдерживая порыв эмоций.

— И поэтому требую, чтобы ты привёл потомка Токифу.

— Но…

Фуцунуси-но-ками вновь собирался оспорить приказ, но Такэмикадзути-но-оноками мигом перебил его:

— С меня хватит. Если ты так упрямишься, я поручу это задание не тебе, а лакею.

Ёсихико растерянно смотрел то на Такэмикадзути-но-оноками, то на Фуцунуси-но-ками. Как его угораздило попасть в эти тиски?

— А ты, Хоидзин, помоги мне убедить этого барана, — Таэкэмикадзути-но-оноками повернулся к своему старому знакомому Когане. — Объясни ему, что пора уже перестать липнуть ко мне.

***

«Ты великий божественный меч, — хвалил его когда-то хозяин. — Я горжусь тем, что ты моя правая рука, и знаю, что сделал правильный выбор».

Затем его хозяин заливался хохотом. Фуцунуси-но-ками считал за счастье служить ему. Высшим наслаждением для него было представлять их вместе на передовой в битве.

«Я пойду за вами хоть на край света».

Он никогда не забудет день, когда впервые надел чёрное кимоно, связал волосы в пучок и поклонился хозяину.

Он не забудет, хотя тот день остался в далёком прошлом.

Ёсихико дождался, пока Котаро выйдет из конторы. Вместе помолившись и пообедав в кафе неподалёку, они поехали обратно в город. Котаро успел сводить его на Токийскую Башню и в храм Дзодзё-дзи, но Ёсихико ещё в автобусе заметил, что имя бога в молитвеннике стало ярким, поэтому его мысли теперь были о другом. Старшие боги приказали ему помочь Такэмикадзути-но-оноками, который попросил привести человека на замену Фуцунуси-но-ками.

— Что? Ещё на ночь?

Вечером, когда они пошли на станцию Токио забирать вещи из камеры хранения, Ёсихико, запинаясь, попросил друга об одолжении.

— Угу. Понимаешь, мне захотелось ещё раз поговорить с Рэйси касаемо Хоноки.

Он не соврал, хотя настоящей причиной задержаться в Токио стал новый заказ.

Котаро протяжно вздохнул и ответил:

— Я, конечно, не против, но советую не лезть в дела чужой семьи.

Они достали багаж и встали так, чтобы не загораживать проход. Котаро достал смартфон и стал по нему щёлкать.

— Тогда я отменяю нашу поездку на сегодняшнем ночном автобусе. Где хочешь остановиться?

— Можно там же, если свободные номера есть…

— Надо же. У тебя что, и правда никаких конкретных планов нет? — Котаро отвлёкся от экрана и посмотрел на друга.

Ёсихико вяло улыбнулся и молча ждал, пока Котаро надоест пялиться. Лакей предвидел, что в Токио его ждёт новый заказ, но не два же.

— Ладно. Ты, если что, и в манга-кафе прекрасно переночуешь. Хорошо, вот тебе на обратную дорогу. Только чек не забудь сохранить.

Котаро достал из кошелька купюру в пять тысяч иен и протянул другу. Скорее всего, он потом собирался с помощью чека потребовать у Рэйси возместить убыток.

— А ты куда пойдёшь, Котаро? Поужинаешь где-то? — спросил Ёсихико, забирая купюру.

До автобуса оставалось ещё много времени.

— Да нет, наверное. Мне больше незачем с тобой ходить, а завтра всё равно на работу. Доплачу из своего кармана и прямо сейчас поеду домой на Синкансэне, — равнодушно сказал Котаро, глядя на наручные часы.

— Что? На Синкансэне? Один?!

— Могу и с тобой. Если за себя доплатишь.

Попрощавшись, Котаро невозмутимо направился к кассам Синкансэна.

— Ничего себе… Такое чувство, будто я проиграл в какую-то игру…

Ёсихико сжимал в руке пять тысяч иен и провожал взглядом друга, растворяющегося в толпе.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось увидеть нас в таком неприглядном виде.

Расставшись с Котаро, Ёсихико с лёгкостью забронировал ночь в отеле и решил посидеть до ужина в номере, а заодно обсудить заказ с Фуцунуси-но-ками. Да и где ещё об этом говорить? На улице бы прохожим казалось, что какой-то человек долго разговаривает сам с собой.

— Однако теперь мне всё ясно. Не думал, что мой хозяин и правда теряет голос…

Ёсихико сел на кровать ногами к стулу и вспомнил, как выглядел Такэмикадзути-но-оноками. На всё вопросы он отвечал чётко и ясно, в его памяти не было никаких провалов. Но при определённых условиях этот бог терял дар речи.

— Тоскливо видеть, что такое случилось с тем, кто приблизил важнейшую веху японской истории — передачу страны небесным богам. И тем более я не ожидал, что он будет так ругать своего верного союзника, — сидевший на кровати Когане покачал головой.

— Хозяин начал покрикивать на меня одновременно с тем, как стал немногословным… Скорее всего, сказывается раздражение из-за недуга… — Фуцунуси-но-ками печально улыбнулся.

Даже лакей пал духом от того, каким тоном Такэмикадзути-но-оноками разговаривал со своим слугой.

— Это, конечно, непорядок — требовать от собственного слуги привести человека на замену, — проворчал Ёсихико, поставил локоть на стол и подпёр щеку.

Если даже Фуцунуси-но-ками так мучается, то неужели обычному человеку под силу справиться со стрессом божественной службы?

— И кстати, кто такой Токифу, раз уж речь зашла про его наследника? — задал Ёсихико вопрос, не дававший ему покоя.

— Накатоми-но Токифу, — тут же ответил Когане, переводя взгляд на лакея. — Это один из тех людей, которые сопровождали Такэмикадзути-но-оноками по дороге в Ямато и храм Касуга. Вроде бы он тогда был настоятелем храма Касима.

— А-а, это тот переход на белом олене?..

Ёсихико вспомнил слова Фуцунуси-но-ками, вновь поражаясь той выходке. Как сказал Котаро, Такэмикадзути-но-оноками был в своё время богом клана Накатоми. Должно быть, теперь он хотел довериться человеку, в котором течёт кровь клана.

— Э-э, то есть Такэмикадзути-но-оноками нужен потомок клана Накатоми? Но их ведь наверняка целая куча. Почему он требует привести кого-то конкретного?

— Этот человек рос у него на глазах, так что я думаю, он просто скучает. Десять лет назад он уехал из родного дома, и с тех пор Такэмикадзути-но-оноками его практически не видел. Но я не думаю, что он согласится быть слугой… — Фуцунуси-но-ками нахмурил красивый лоб и в очередной раз вздохнул.

— Рос у него на глазах?.. Значит, это был кто-то, кто жил возле нашего храма? — пробормотал Ёсихико, и в памяти тут же всплыло лицо. — Нет, невозможно… Фамилия Токифу была Накатоми, а не Фудзивара[✱]Небольшая справка по древним фамилиям. Вы наверняка заметили, что в них часто есть «-но» на конце. Это означает принадлежность к клану, основанному по императорскому указу. Начиная с периода Камакура (XIII век) самураи начали придумывать себе новые фамилии (которые произносились уже без «-но», так как не имели отношение к императору), и где-то к Сэнгоку (XV век) старомодных фамилий уже практически не осталось.…

Ёсихико схватился за голову и попытался убедить себя в том, что здесь не может быть никакого совпадения. Но в памяти упрямо возникал проклятый Масакадо потомок Фудзивар, который сначала изображал из себя джентльмена, а потом хватал Ёсихико за грудки.

— Первые Фудзивары были выходцами из Накатоми. Разве я не рассказывал тебе? — будто на всякий случай сказал Когане.

Ёсихико нахмурился и задумался. А ведь и правда, всё сходится — Такэмикадзути-но-оноками перенесли в храм Онуси из храма Касуга, а в храм Касуга из храма Касима. И что странного в том, что всеми храмами управляла одна семья?

— Моему хозяину нужен Ёсида Рэйси — старший сын настоятеля храма Онуси и старший брат небесноглазой, — заявил Фуцунуси-но-ками.

Ёсихико уткнулся лицом в стол и застонал. Почему то, чего он пытался избежать, само стучалось в дверь?

— Мой хозяин хочет пригласить Рэйси в храм Касима и сделать его своим слугой вместо меня. Но современный человек никогда не согласится на такое. Рэйси уже нашёл себе другую профессию. Поэтому я, не придумав ничего другого, решил помочь лакею с этим делом.

— Вот оно что…

Ёсихико медленно убрал голову со стола. Должно быть, Фуцунуси-но-ками как мог пытался переубедить Такэмикадзути-но-оноками, но безуспешно, судя по тону бога войны. Более того, слуга только сегодня узнал, что у его хозяина проблемы с речью. Сбитый с толку нелогичным приказом, Фуцунуси-но-ками в конце концов явился к лакею.

— А не проще ли просто привести к нему Рэйси? Пусть он лично откажет богу, и дело с концом.

Смирится ли Такэмикадзути-но-оноками, услышав прямой отказ? Или всё равно будет добиваться своего?

— На самом деле я и сам об этом думал… — Фуцунуси-но-ками опустил взгляд. — И даже несколько раз пытался заговорить с Рэйси, но… — лежащие на коленях ладони бога сжались в кулаки. — Он не просыпался, сколько я ни стоял возле его кровати. Пытался проникать в сны, но он не доверяет ничему, что происходит в них… Попробовал показаться наяву, а он решил, что это съёмки Тайга-драмы[✱]Высокобюджетные исторические сериалы, каждый из которых показывается в течение целого года. и даже похвалил за актёрскую игру. Я так и не смог убедить его в том, что говорю всерьёз…

— А-а, да что это такое! — закричал Ёсихико, хватаясь за голову.

Оказывается, не только Масакадо, но и один из ближайших богов семьи Ёсида пытался достучаться до мужчины, совершенно не осознающего свою близость к потустороннему миру. Ничто не могло сбить машину любви к сестрёнке с выбранного пути.

— Он с малых лет обладал ограниченной способностью видеть призраков, но все подобные встречи воспринимал как часть реальности. Несколько раз он, сам того не осознавая, общался с мертвецами, поэтому я не удивился, что он так отреагировал на меня. Однако я совершенно не представляю, как разговаривать с этим упрямцем…

Фуцунуси-но-ками посмотрел куда-то вдаль. Жутко было слышать, что Рэйси даже в детстве вёл себя так. Почему он так легко верил в небесноглазие сестры, но не замечал собственных способностей?

— Но потом я подумал, что два человека как-нибудь смогут договориться, и решил попросить лакея, — продолжил Фуцунуси-но-ками и вздохнул.

— Кстати, ты знал о трудностях в отношении Рэйси и Хоноки?

На самом деле Ёсихико не знал, можно ли говорить о трудностях — он никогда не спрашивал Хоноку о её отношении к своему брату. Но едва ли оно будет хорошим, ведь Рэйси старался делать всё, чтобы быть злодеем в её глазах. Косвенным доказательством могло послужить то, что Хонока до сих пор ни разу не упоминала своего брата.

— Мне известно, что Рэйси очень любит свою сестру. И что сестра когда-то обожала его. Но эта сильная любовь заставила их жизненные пути разойтись. И меня это, если честно, раздражает, — Фуцунуси-но-ками кисло улыбнулся.

Он говорил о Хоноке и Рэйси, как о своих детях. Должно быть, боги часто так относятся к людям, которые растут у них на глазах.

— Знаешь, ты всё это время мог связаться с Хонокой. Тебе никогда не приходило в голову рассказать ей про брата?

Сам Ёсихико на месте бога давно бы уже объяснил девушке, что во всём виновата любовь брата. Однако Фуцунуси-но-ками опустил глаза и печально улыбнулся.

— Боги не должны вмешиваться в личные дела людей — даже сына настоятеля и небесноглазой девушки. Так заведено.

«Как же им всем не везёт», — подумал Ёсихико. Он имел в виду и Фуцунуси-но-ками, который даже будучи одним из богов храма Онуси никак не влиял на его жизнь; и Хоноку, которая всю жизнь страдала от небесноглазия; и Рэйси, которого любовь к сестре толкала на безумные поступки. Ёсихико ещё раз посмотрел на роскошные чёрные волосы бога-меча. Каково ему было смотреть на Хоноку, когда та осталась совсем одна?

— Лакей, я понимаю, что ты получил заказ, но хозяин и мне отдал точно такой же приказ, — поборов тоску, Фуцунуси-но-ками поднял голову. — Поэтому я хочу, чтобы мы вместе нашли решение.

— Хорошо, спасибо, — поблагодарил Ёсихико собеседника.

В этом деле одна голова хорошо, а две лучше.

— Так вот, что я хотел предложить… — начал было Фуцунуси-но-ками, но вдруг прервался.

— Что-то не так? — спросил Ёсихико у бога, который смотрел в коридор будто в поисках чего-то.

Вдруг дверь в номер распахнулась, хотя была заперта.

— Как же так, Ёсихико?! Приехал сюда, и даже мне не сказал!

В комнату, лучезарно улыбаясь, вошёл Окунинуси-но-ками, который должен был находиться в Идзумо.

— Почему ты здесь?..

— Тайком от Сусэри наведался в один из своих малых храмов, а мне сородич и говорит, что в город приехал лакей. Вот решил тебя навестить. Говорят, ты помог Масакадо? Он был богом всего ничего, и я удивлён, что старшие боги согласились на его заказ. Ну, у меня в своё время отобрали страну, так что я хорошо понимаю, что такое жить в обиде, да и не жалко мне. Так во-от, раз ты уже выполнил заказ, то бездельничаешь, наверное? Не хочешь на автобусе прокатиться? Есть такие двухэтажные туристические с открытым верхом, можем полюбоваться ночным городом, подцепить пару девчонок…

Окунинуси-но-ками схватил Ёсихико за плечи и вылил за него целый водопад слов, пока не содрогнулся, почуяв неладное. Он пробежал взглядом по комнате и заметил тихо сидящего у окна мужчину в чёрном кимоно.

— Давно не виделись, Окунинуси-но-ками, — сказал Фуцунуси-но-ками.

Окунинуси-но-камени оцепенел. Затем развернулся на месте и попытался выскочить из комнаты, но Ёсихико успел вцепиться в одежду. Более красноречивой реакции сложно было представить.

— Пусти, Ёсихико! Что Фуцунуси-но-ками делает в твоём номере?!

— Это я уже вожусь с новым заказом. Ты присядь давай.

Ёсихико втащил Окунинуси-но-ками обратно в номер и усадил на кровать. Судя по реакции бога, он до сих пор не избавился от моральной травмы, вызванной передачей страны.

— Твой новый заказ — от Фуцунуси-но-ками?!

— Нет, не от него.

— Тогда в чём дело?! — кричал Окунинуси-но-ками.

Фуцунуси-но-ками посмотрел на него невозмутимым взглядом, и Окунинуси-но-ками нервно сглотнул.

— Новый заказ лакея — от моего господина Такэмикадзути-но-оноками.

— Такэмикадзути! — Окунинуси-но-ками обхватил себя за плечи и задрожал, мигом вспомнив, о каком боге речь. Затем он опомнился и вскочил. — Тогда это не моё дело! Я пошёл!

— Стоп-стоп-стоп. Давай-ка успокойся.

Ёсихико надавил на плечи бога и усадил его обратно. Может, когда-то они с Такэмикадзути-но-оноками и были врагами, но знали друг друга уже много времени. Что если Окунинуси-но-ками даст какую-нибудь полезную подсказку?

— Прямо сейчас дела у Такэмикадзути-но-оноками идут неважно. Помоги нам придумать, как ему помочь. Тебе ведь всё равно делать нечего, да?

— Почему я? Ёсихико, ты вообще знаешь о моих отношениях с Такэмикадзути-но-оноками и Фуцунуси-но-ками?

— Знаю-знаю. Передача страны и всё такое. Но давай пока забудем о прошлом.

— Нет, не забудем! Это очень важное прошлое!

Фуцунуси-но-ками следил за шумным спором Ёсихико и Окунинуси-но-ками, затем озадаченно посмотрел на Когане:

— Лакей и Окунинуси-но-ками знакомы?

Скорее всего, отчасти этот вопрос был вызван тем, что Окунинуси-но-ками одевался по-современному, и со стороны выглядел ровесником и приятелем Ёсихико. Когане повёл ушами, вздохнул и ответил:

— Они познакомились во время заказа Сусэрибимэ и с тех пор постоянно так себя ведут.

Ёсихико не видел особенной разницы между людьми и богами, а Окунинуси-но-ками в свою очередь очень нравилась эта черта лакея. Такие отношения могли сложиться только между ними.

— Имя Такэмикадзути-но-оноками появилось в молитвеннике — это значит, он сильно ослаб. Ну и жалко тебе, что ли, поделиться знаниями? Тем более ты мне должен за Тобэ Нагусу.

— Что значит «должен»?!

— Выполнив заказ Амэномитинэ-но-микото, я помог и тебе, потому что ты хотел упокоить дух Тобэ Нагусы. Когане мне всё рассказал.

Окунинуси-но-ками немедленно перевёл взгляд на лиса, но тот уже успел отвернуться.

— Ну пожалуйста, Окунинуси-но-ками! Ты же великий владыка Идзумо!

Ёсихико стоял напротив Окунинуси-но-ками с раскинутыми руками, словно одновременно умоляя бога и угрожая ему. Он понимал, что три головы — ещё лучше, чем две.

— Да, я гордый, прекрасный и незаменимый король Идзумо! Но ты бы не разобрался с Тобэ Нагусой без моих подсказок, и вообще — с какой стати я должен помогать лакею с работой?

— Ладно, какой там номер у Сусэрибимэ?

— Руки прочь от смартфона, — Окунинуси-но-ками вцепился в запястье лакея.

Ёсихико посмотрел богу в глаза, затем повернулся к Фуцунуси-но-ками.

— Нам повезло. Окунинуси-но-ками согласился помочь.

Фуцунуси-но-ками сдержанно засмеялся над получившейся сценкой, а Когане тоскливо покачал головой.

***

— Неужели Такэмикадзути-но-оноками и правда такое сказал? — искренне изумился Окунинуси-но-ками, нехотя выслушав подробности заказа. — Вот тебе и великий небесный бог, заставивший меня отдать страну. Как-то даже тоскливо думать о том, что он от слабости потерял голос.

Начинался шестой час, солнце уже светило с запада, но из-за плотных штор в маленьком номере бизнес-отеля течение времени совсем не ощущалось. Смирившись со своей судьбой, Окунинуси-но-ками сел на подушку в позу лотоса, и подпёр щеку ладонью.

— На простые темы он говорить может, — поправил Ёсихико, вспоминая встречу с Такэмикадзути-но-оноками. — Кажется, у него отнимается голос только когда он вспоминает прошлое. Например, он собирался рассказать нам о Токифу и оборвался прямо на полуслове.

— Хмм. Может, ему что-то не хотелось рассказывать? Хотя как же, с его-то блистательным прошлым, — бросил Окунинуси-но-ками с безысходностью в голосе. — Ещё и нацелился на старшего брата Хоноки. Как это понимать? Они вдвоём тоже имеют к этому какое-то отношение?..

— Причём Рэйси был ещё замешан в заказе Масакадо, — добавил сидевший на стуле Ёсихико и вздохнул.

Всё шло к тому, что его ожидала новая встреча с ревнивым мужчиной.

— Рэйси нашёл себе хорошую работу и думать не станет о том, чтобы стать слугой, — продолжил лакей.

Конечно, этот мужчина ничем не заслужил постоянного интереса богов к своей персоне. Но если бы он осознал, наконец, свою силу, эти заказы стали бы гораздо легче.

— Это безумие чистой воды, — нахмурившись, согласился Окунинуси-но-ками. — Быть слугой бога — это всё равно что стать секретарём, которому нельзя ни на шаг отходить от начальника. Причём Такэмикадзути-но-оноками наверняка не будет платить зарплату. Получается волонтёрский труд до конца жизни, хоть и почётный. Ни одному человеку такое не под силу.

У Ёсихико кольнуло в груди. Слова «волонтёрский труд до конца жизни» хорошо подходили и к работе лакея.

— Видно, у дедули старческий маразм, — вздохнув, заключил Окунинуси-но-ками.

— Немедленно прекрати оскорблять моего господина! — Фуцунуси-но-ками вскочил и бросил на Окунинуси-но-ками суровый взгляд.

Даже Ёсихико втянул голову в плечи. Хотя Фуцунуси-но-ками было далеко до Такэмикадзути-но-оноками, его голос казался таким же грозным, как приставленный к горлу клинок.

— Но я же всё правильно сказал. И мне от этого грустно, не подумай. Уж я-то лучше всех знаю, насколько грозным был Такэмикадзути-но-оноками в свои лучшие годы.

Решив остаться, Окунинуси-но-ками собрал смелость в кулак и больше не пугался Фуцунуси-но-ками, хотя дышал всё ещё нервно.

— Ему не нужна твоя грусть!

Фуцунуси-но-ками всегда служил Такэмикадзути-но-оноками, и потеря богом силы и голоса ничего не изменила. Даже сейчас, столкнувшись с огромными трудностями, слуга оставался полностью верен хозяину.

Выброшенный вперёд палец заставил Окунинуси-но-ками притихнуть, но вдруг бог вцепился в запястье собеседника. Он резко притянул Фуцунуси-но-ками к себе и схватил его за второй рукав.

— Что?.. — обомлел Ёсихико, когда Окунинуси-но-ками закатал рукав, и из-под чёрного кимоно появилась вторая рука.

Потому что это была не рука, а обмотанный бинтом клинок.

— Так и знал. Не зря мне показалось странным, что ты постоянно прячешь её.

— Ах ты!.. — Фуцунуси-но-ками отмахнулся от Окунинуси-но-ками и прикрыл клинок.

— Ты не можешь превратить эту руку обратно, не так ли? Потому что теряешь силу или из-за чего-то ещё? Может, если так пойдёт дальше, ты целиком станешь мечом? — удовлетворив любопытство, Окунинуси-но-ками вновь сел на кровать.

— Это не твоё дело!.. — Фуцунуси-но-ками покосился на него.

— Да, не моё, — с поразительной лёгкостью согласился Окунинуси-но-ками, но взгляд его на секунду стал ледяным. — Просто мне жаль, что даже два величайших бога не могут сопротивляться течению времени. Но что поделать, в нашем мире многое меняется, — насмешливо заявил он и пожал плечами. — Вот и раньше ты казался мне очень даже привлекательным.

— Хватит! — выпалил Фуцунуси-но-ками с таким видом, словно собирался немедленно разрубить Окунинуси-но-ками за его издевательскую улыбку.

— Э-э, а я и не замечал… — потрясённо протянул Ёсихико.

Он был уверен, что Фуцунуси-но-ками всего лишь прячет ладонь глубоко в рукаве.

— Мне стыдно за тебя, — подал голос Когане с кровати, бросив на Ёсихико тоскливый взгляд.

— Так вот, Ёсихико, насчёт твоего задания, — Окунинуси-но-ками вдруг сменил тему, чем немедленно привлёк внимания лакея. — Как насчёт того, чтобы брат Хоноки сделал всё за тебя?

— А?

Разве не он сам называл этот заказ безумным? Ёсихико был уверен, что Окунинуси-но-ками будет строго против встречи Такэмикадзути-но-оноками и Рэйси. Что могло изменить его мнение за каких-то несколько минут?

— Сам видишь, Фуцунуси-но-ками сейчас не в том состоянии, чтобы переубеждать Такэмикадзути-но-оноками. Собственно, он как раз поэтому обратился к тебе.

Фуцунуси-но-ками виновато отвёл взгляд. Очевидно, Окунинуси-но-ками попал в точку.

— Это всё правда, но ты же сам сказал, что это безумие.

— Так и есть, — Окунинуси-но-ками охотно кивнул.

Ёсихико помассировал заболевший висок. Он совершенно не понимал, к чему клонит бог.

— Вот поэтому я предлагаю устроить всё так, чтобы Такэмикадзути-но-оноками сам ему отказал, — заявил Окунинуси-но-ками с такой гордостью, словно считал свою идею гениальной.

— Ты хочешь привести Рэйси на встречу, но каким-либо способом заставить Такэмикадзути-но-оноками разочароваться в нём? — задумчиво переспросил Когане, покрутил головой.

Лишь тогда Ёсихико переварил смысл слов бога.

— Но ведь это же… — попытался возразить Фуцунуси-но-ками.

— Это будет то, что люди называют ложью во спасение. Давай ты хоть на это закроешь глаза? — вздохнув, попросил Окунинуси-но-ками.

— Я прекрасно понимаю твои чувства, Фуцунуси-но-ками, — добавил Когане назидательным голосом. — Однако Такэмикадзути-но-оноками — уже давно не твой прежний хозяин. Возможно, нам потребуется горькое лекарство, чтобы переубедить упрямца, который не желает признавать при других свою слабость.

Фуцунуси-но-ками опустил глаза. Возможно, он и сам уже начал задаваться вопросом о том, не лучше ли ему покорно отойти от дел, раз того желает хозяин.

— Но как ты предлагаешь уговорить Рэйси? Этот удивительный человек даже увидев Фуцунуси-но-ками решил, что это актёр из исторической драмы, — спросил Ёсихико, откинулся на спинку стула и поморщился.

Пожалуй, в этом и состояла главная загвоздка. Даже если он сам попросит Рэйси, тот лишь покрутит пальцем у виска и откажется. Возможно, посреди заказа Масакадо его бы ещё вышло уговорить, но теперь Рэйси относится к Ёсихико как к назойливой мухе, которая вьётся вокруг Хоноки.

— Проще простого, — невозмутимо ответил Окунинуси-но-ками сомневающемуся лакею. — Рэйси ведь в курсе про глаза Хоноки?

— Что? А, да, вроде бы в курсе…

— Вот тогда пусть Хонока его и попросит, — предложил Окунинуси-но-ками настолько легкомысленно, что Ёсихико уставился на него вытаращенными глазами.

От неожиданности лакей даже не мог решить, хорошая эта идея или плохая.

— Должен же он поверить сестре, которая видит богов? — спросил Окунинуси-но-ками.

Ёсихико переглянулся с Когане. Он до сих пор не знал, стоит ли соглашаться.

А пока все обсуждали предложение бога, Фуцунуси-но-ками стоял с закрытыми глазами. Его лицо отражало глубокие раздумья.

***

Он впервые заметил её странность из-за сущего пустяка.

Хонока тогда только-только пошла в детский сад. Однажды она относила свою тарелку к раковине, но та выскользнула из маленьких рук и разбилась. Он ласково пожурил сестру за неуверенную хватку, но та вдруг посмотрела на него в слезах.

— Прости, — сказала она дрожащим, испуганным голосом.

У Рэйси кровь застыла в жилах.

Прости, что я плохая девочка.

Прости, я буду хорошей.

Прости. Прости. Прости…

Рэйси проснулся и увидел, что снаружи темно. Поняв, что не стоило ложиться подремать, он поморщился, перевернулся на другой бок, нащупал рукой часы возле изголовья и поднёс к лицу. Почти девять вечера. Сегодня он встал на редкость рано для субботы, поэтому к вечеру сон всё-таки одолел его. Но Рэйси всё равно не ожидал, что проспит так долго. Пожалуй, стоило установить будильник.

— Ещё и этот сон…

Рэйси сел и вытер со лба пот. Он до сих пор не привык к этим снам.

Когда он только поступил в старшую школу, с ним случился неприятный случай: его старые одноклассники рассказали новым о Хоноке, и те пристали к нему по дороге домой. Рэйси пропустил мимо ушей слова о том, что он влюблён в свою сестру, и посмеялся над рассказами о её ведьминской силе. Но как только парни предположили, что Хонока сумасшедшая, он не выдержал.

— Место я, конечно, выбрал неудачно… — пробормотал Рэйси, надевая оставленные на столике очки.

Первая в его жизни драка состоялась на тротуаре возле парковки супермаркета, который часто посещала его семья.

— И время тоже… — Рэйси почесал голову и тяжело вздохнул.

Откуда он мог знать, что Хонока находится с матерью в магазине, заметит брата через окно и выбежит к нему?

Она услышала почти весь разговор Рэйси с одноклассниками и увидела, как разъярённый брат набросился на них с кулаками. Она уже ходила в детский сад и начала понимать, что её глаза — особенные, поэтому это происшествие ранило девочку очень глубоко. Она внимательно прислушивалась к слухам, которые ходили среди соседей, смотрела на взрослых своими ясными глазами и о чём-то размышляла, несмотря на юный возраст.

Ей давно начало казаться, что над Рэйси издеваются из-за неё.

Но в тот день эти подозрения переросли в уверенность.

— Лучше бы её травмировало то, что я умею драться, — Рэйси вздохнул и снова лёг.

Вместо этого в сердце маленькой Хоноки поселился другой вывод: «Я плохая девочка, поэтому над братом издеваются». С каждым днём эта мысль становилась всё сильнее и наконец выплеснулась наружу, когда разбилось то блюдце.

С тех пор Хонока начала извиняться по любому поводу: когда у неё не получалось надеть обувь, когда она не могла съесть целиком подаренную конфету, когда засыпала во время совместного просмотра аниме. Она за всё обвиняла себя и рыдала до свекольной красноты.

Прости. Прости. Я буду хорошей девочкой…

Потому что тогда над тобой не будут издеваться, да, братик?

Рэйси в ответ мог лишь обнять плачущую сестру и погладить по спине. Он шептал ей, что она и без этого хорошая девочка, и уверял, что над ним ничуть не издеваются.

Но когда Хонока смотрела на брата, в её глазах всё равно было не только волнение, но и беспокойство.

Разумеется, родители замечали происходящее, но не понимали причин. Рэйси, тоже снедаемый чувством вины, не мог сказать им правды.

Он страдал от того, что его присутствие так влияет на сестру.

Поэтому вскоре он решил сбежать из дома, прикрывшись поступлением в университет.

— Хагивара… Ёсихико, — пробормотал Рэйси, глядя в потолок.

Он уже давно жил в меру захламлённой холостяцкой квартире. На столе у стены стояла фотография Хоноки — подарок Котаро. Именно из-за неё Рэйси никогда не приводил домой друзей. Не потому, что они могли бы разочароваться в человеке, который любуется фотографией сестры, а чтобы случайно не заинтересовались ей. Но как бы тщательно он ни охранял сестру, возле неё всё равно завелась назойливая муха. Вспомнив сегодняшнее утро, Рэйси цокнул языком.

Сестра на фотографии выглядела почти как кукла. Она не улыбалась, а её щёки были белы как снег, но Рэйси хватало и того, что её глаза не переполнял страх. Но в то же время он не исключал… нет, ни секунды не сомневался в том, что этот туповатый нит дурно повлияет на неё.

— Надеюсь, с тобой всё хорошо, Хонока.

Ответом ему был не голос, а звонок лежащего на столе смартфона.

***

Ёсихико стоял у магазина в паре минут ходьбы от отеля и напряжённо смотрел на экран смартфона. Он специально вышел из гостиницы, чтобы его не слушала троица любопытных богов, но теперь никак не мог заставить себя набрать номер, потому что в голову упрямо лез утренний разговор об отношениях между Рэйси и Хонокой.

— Одно дело — позвонить и попросить помощи с заказом, но втягивать её в разборки с братом…

Ёсихико вспомнил, что Хонока не только никогда не упоминала своего брата, но и даже прямо сказала, что у неё «нет братьев и сестёр», когда они разговаривали о Тацуе во время дела Тобэ Нагусы.

— Нет брата, говоришь…

Ёсихико сел на корточки и вздохнул. Едва ли Хонока пыталась обмануть его. Скорее всего, она сказала то, что сама чувствовала.

Шёл октябрьский вечер, небо казалось серым в огнях большого города. Прохожих были целые толпы, но никто словно не замечал Ёсихико. Мимо прошла большая компания студентов, о чём-то громко беседуя. Проводив их бездумным взглядом, Ёсихико вновь опустил глаза на телефон. Экран показывал номер Хоноки. Ёсихико звонил ей уже много раз, но сейчас…

— Оказывается, я ничего не знал о ней.

«Да что ты понимаешь! Ничего!» — ожили в ушах слова Рэйси.

Она дочь настоятеля храма. Она почти не показывает эмоций. Она подруга Накисавамэ-но-ками. Она прилежная, старательная и ответственная. И она небесноглазая. Вот, пожалуй, всё, что Ёсихико знал о ней. В последнее время они много работали вместе, и лакей радовался тому, что девушка начала чаще улыбаться. Но возможно, они оба не хотели знать друг о друге больше, чем сейчас.

Откровенно говоря, Ёсихико считал, что у Рэйси с Хонокой сложились нездоровые отношения. Он понимал, что брат сделал свой выбор из любви к сестре, но разве Хоноку это обрадовало? А что до самого Рэйси? Неужели он готов и дальше отталкивать от себя сестру, невзирая на любовь к ней?

— Но это, конечно, не моё дело…

Ему вспомнилось, как Котаро возле станции ещё раз напомнил не влезать в чужие семейные трудности. Но разве мог он закрывать глаза на то, о чём знает? Как просто было бы рассказать Хоноке, что во всём виновата неловкость брата, который на самом деле любит её без ума…

— Кстати, а как сама Хонока относится к нему?

Она утверждала, что у неё нет брата, но как тогда относится к Рэйси? Если у неё ещё остались к нему тёплые чувства, не лучше ли будет рассказать ей всю правду?

Ёсихико глубоко вдохнул, выдохнул и, решившись, нажал на кнопку вызова.

— А, Хонока?

Девушка взяла трубку на третьем гудке.

— Да, — ответила она голосом, чистым даже по телефону.

— Прости, что так внезапно. Можешь говорить?

— Могу. Что случилось?..

Что же, у Хоноки и правда вряд ли было много дел в субботу. Чем она занимается в выходные? Куда ходит, что смотрит, что испытывает? Вспоминает ли иногда своего брата? От таких мыслей казалось, что девушка сейчас находится где-то в недосягаемой дали.

— Нет, ничего не случилось… Я просто звоню узнать, как дела…

Ёсихико замялся, не зная, с чего начать. Услышав голос Хоноки, он вновь задумался: стоит ли спрашивать эту девушку о брате, которого она старается не упоминать?

— Ёсихико, ты сейчас в Токио?

У лакея чуть сердце из груди не выпрыгнуло.

— Мне сказали, Фудзинами взял тебя с собой на встречу однокурсников…

— А, да. Только я на самой встрече, конечно, не был. Так, гулял в одиночестве, — Ёсихико старался говорить как можно непринуждённее, чтобы девушка не заметила его волнения. — А затем, как водится, поступил новый заказ, и я встретился с Тайрой-но Масакадо. Масакадо прямо как с маскарада, ха-ха… Во, а сегодня наткнулся на Окунинуси-но-ками, и он пригласил меня прокатиться на туристическом автобусе...

— Ёсихико, — обратилась к нему Хонока мягким голосом. — Что… случилось?

Этот короткий вопрос выбросил из головы всю речь, которую успел заготовить Ёсихико.

— Такое чувство, будто ты меня насквозь видишь, — Ёсихико приложил смартфон к другому уху и усмехнулся. У него никогда не получалось скрывать правду. — Я встретился с Рэйси, — сознался он и даже сквозь телефон почувствовал как напряглась Хонока. — До этого я был уверен, что ты единственный ребёнок в семье.

— Прости.

— А, нет, я тебя ни в чём не обвиняю! Каждая семья устроена по-своему. Просто… — Ёсихико почесал голову, не зная, как продолжить. Его раздражало собственное неумение находить нужные слова. — Ты не могла бы… Если, конечно, не против… — ему представилось, как Хонока слушает его, затаив дыхание. — Объяснить, почему сказала, будто у тебя нет брата?

Рэйси пытался настроить Хоноку против себя, чтобы та не чувствовала себя виноватой. Сработал ли его замысел?

Хонока далеко не сразу ответила на вопрос Ёсихико. Слушая тишину, лакей пытался представить себе выражение лица девушки, её мысли и так далее. Но он понимал, что обладательница вечно невозмутимого взгляда наверняка размышляет о таких глубоких и тяжелых вещах, что он не мог себе их даже представить.

— Родители рассказывали, что в младенчестве я обожала брата, — наконец, тихо сказала Хонока. — Как только встала на ноги, постоянно ходила за ним по пятам… Но я была маленькая и не помню этого…

Перед глазами проехало такси. Ёсихико прижал телефон ближе к уху, чтобы не пропустить ни слова.

— Я помню другое… Его печальные глаза, когда он смотрел на меня.

— Печальное? — переспросил Ёсихико.

— Да, — ответила Хонока после короткой неловкой паузы. — Но я не могу вспомнить причину той печали.

Ёсихико внимательно прислушивался к словам девушки, которая говорила будто на исповеди.

— Мне говорили, что в детстве я вслух называла всё, что вижу… Белых оленей, синих драконов и так далее. Но это, наверное… мерзко? Поэтому родители очень старались сделать так, чтобы я не говорила так на людях… Среди них много тех, кто воспринимает всё необычное в штыки…

Уже по тому, как тщательно Хонока выбирала слова, можно было понять, через что ей пришлось пройти. Ёсихико вспомнил рассказ Рэйси о детстве сестры.

— Вот и брат мой, наверное, был из таких людей… Возможно, я как-то неправильно запомнила взгляд брата, но не могу найти в себе силы уточнить это у родителей.

Рука Ёсихико крепко сжала смартфон. Как же хотелось крикнуть, что девушка ошибается! На самом деле брат любил её больше всего на свете.

— А сам он почти не бывает дома. И даже приезжая, никогда не встречается со мной. Он не отвечает ни на бумажные, ни на электронные письма, причём последние два года не только мне, но и родителям.

— А. Это, наверное… — Ёсихико замялся, так и не сказав правды.

Несомненно, в молчании последних двух лет виноват Масакадо. Рэйси и сам не очень-то хотел выходить на связь, и неупокоенный дух, как ни странно, подыграл ему.

— Раньше я сильно удивлялась, что брат мне не отвечает… Думала, он занят учёбой или ещё чем-нибудь. Но я, кажется, ошиблась. Он ведь не просто так ушёл из дома… — Хонока прервалась. Ёсихико почувствовал, как на её губах появилась горькая улыбка. — Похоже, брат возненавидел меня за всё, что я делала.

— Что ты!

Ёсихико протяжно вздохнул и закрыл глаза. Рэйси ушёл из дома ради маленькой сестрёнки. Он всё тщательно продумал и уверенно воплощал свой план в жизнь. Но его замысел никому не принесёт счастья. Брат и сестра будут страдать и дальше.

— Мне кажется, брату было бы противно, называй я себя его сестрой…

— Поэтому ты говоришь, что его нет?

— Прости, что соврала… Но я правда не считаю его братом.

Рэйси ушёл из дома примерно в то время, когда Хонока пошла в школу. Ничего удивительного, что Хонока так себя чувствует, ведь она не знала ни ссор, ни прочих мелочей, которые сопровождают жизнь братьев и сестёр.

И всё же…

— Ёсихико, можно теперь я спрошу?

Лакей опомнился и поднял голову.

— С моим братом… всё хорошо?

Ёсихико так сильно сжал ладонь, что она побелела.

— Да… он здоровый и бодрый. Даже чересчур. Можешь за него не волноваться!

Вспомнилось, как Рэйси с придыханием рассказывал о сестре, стоя возле магазина.

— Ясно. Хорошо… — Хонока вздохнула с облегчением.

Сердце Ёсихико ёкнуло.

— Слушай, Хонока…

Вновь захотелось всё рассказать. Заверить, что Рэйси любит её и именно поэтому сделал такой выбор. Объяснить, что он живёт по плану, придуманному ради её счастья. Но Ёсихико проглотил слова.

«Ты не права. Рэйси очень дорожит тобой. Всё, что он делал, было ради тебя».

Произнести их было бы совсем нетрудно, но как бы они сейчас прозвучали? Что, если бы Хонока услышала в них лишь пустое утешение?

Правду должен раскрыть брат, иначе от неё не будет никакого толку.

— Наверное, не мне давать тебе такие советы, но… — продолжил Ёсихико, удерживая внутри рвущиеся наружу слова. — Мне кажется, тебе стоит разок как следует поговорить с Рэйси. Знаю, что страшно, но попробуй высказать ему всё, что на самом деле думаешь.

Снова вспомнилось предостережение Котаро не лезть в дела чужой семьи. Но Ёсихико пропустил его мимо ушей и продолжил:

— Всё, что я могу тебе сейчас дать — это пустые слова… — Ёсихико с трудом подбирал подходящие выражения. Он услышал, как Хонока недоумённо выдохнула. — Поэтому скажу лишь одно: ещё раз хорошенько вспомни печальное лицо Рэйси.

— А?.. — обронила Хонока изумлённый вздох.

— Я, конечно, наверняка не знаю, но есть у меня одна мысль…

Ёсихико почесал голову. Рэйси, безусловно, обожал свою сестру. Уж в чём, а в этом точно не осталось сомнений. Но если он и правда смотрел на неё с грустью в глазах, то это наверняка из-за…

— Разве на неприемлемое смотрят печально? Наверное, скорее с отвращением или с ненавистью.

Девушка ахнула в телефон.

— Хонока, — обратился к ней Ёсихико и посмотрел в небо. — Рэйси — он не настолько умелый человек, чтобы маскировать свои чувства.

«Если бы я сказал ему это в лицо, он бы точно разозлился», — усмехнулся про себя лакей.

***

— Так. Значит, ты всё-таки позвонил ей, но ни слова не сказал про заказ и вернулся сюда ни с чем?

Когда Ёсихико зашёл после разговор в номер, нетерпеливо ждавший его возвращения лис метко и больно подытожил результаты похода.

— Ну как я должен был ей это сказать?! Она уверена, что брат её ненавидит!

— Твоя задача была объяснить ей, что это не так!

— Да не вышло бы у меня! Не вышло! Такие сложные разговоры — за гранью моих возможностей! Ты хоть помнишь, кто я?! — одновременно обиженно и самоуничижительно выпалил Ёсихико, садясь на кровать.

Окунинуси-но-ками уже куда-то исчез. Скорее всего, он собирался появиться только после выполнения заказа, чтобы пожаловаться на поведение лакея.

— Значит, мы вернулись к тому, с чего начали? — проговорил сидящий на полу Фуцунуси-но-ками и тоскливо вздохнул.

В его словах не было упрёка, но они всё равно кольнули Ёсихико в сердце.

— Н-ну что ты так сразу. Конечно, ситуация не изменилась… зато хуже тоже не стало.

Ёсихико пытался подбодрить не только бога, но и себя. Совет Окунинуси-но-ками не помог, так что ему оставалось думать своей головой. Возможно, пришло время связаться с Рэйси. Если он переживает из-за небесноглазия сестры, то должен понимать, что боги реально существуют. И он наверняка взволнуется, узнав, что бог его родного храма теряет голос.

— Вопрос в том, как ему это объяснить…

Увы, пока что Ёсихико произвёл на Рэйси далеко не лучшее впечатление. Тот смотрел на лакея в лучшем случае как на мусор. Чтобы хоть что-то получилось, нужно уговорить Рэйси выслушать Ёсихико, но как это сделать?..

— Кстати, Ёсихико. Уже ведь почти ужин?

Раздумья лакея прервал Когане и показал лапой на взятую со стойки карту близлежащих кафе и ресторанов.

— Слушай, вот я сейчас всерьёз рассуждаю о заказе, а ты…

— Мудрые люди говорят, что на пустой желудок битвы не выигрываются.

— Да ты просто пузо набить хочешь!

— Что я слышу, господин Когане? Вы употребляете человеческую пищу?

В комнате стало шумно, и Ёсихико упал на кровать, заткнув уши пальцами. Да, часы и правда звали ужинать, но прямо сейчас Ёсихико не смог бы спокойно сесть за стол. Про себя он богохульственно пожелал шумной парочке заразиться от Такэмикадзути-но-оноками. Конечно, жить с пропадающим голосом жутко неудобно, зато никого не будешь раздражать своей болтовнёй.

— Гм?..

Когане читал Фуцунуси-но-ками лекцию о сетевых ресторанах, а Ёсихико сверлил взглядом стену, когда к нему в голову пришла мысль.

— Кстати, а ведь… Жить с пропадающим голосом и правда жутко неудобно.

Когда он пришёл к Такэмикадзути-но-оноками, тот сначала разговаривал как обычно. Должно быть, он испытывал жуткий стресс всякий раз, когда у него вдруг отнимался голос. На его месте Ёсихико не думал бы ни о чём другом и искал бы лечение от своего недуга.

— Но он вместо этого попросил привести нового слугу?..

Любой другой бог попросил бы вернуть исчезающий голос, но Такэмикадзути-но-оноками сделал другой заказ. Неужели он уже смирился со своей судьбой и считает, что это закономерное следствие потери силы?

«Ты знал меня в самом расцвете сил, и именно поэтому я стараюсь не быть при тебе слабым», — сказал Такэмикадзути-но-оноками. Но что, если это была лишь отговорка?

— Фуцунуси-но-ками, — Ёсихико медленно встал и обратился к богу-мечу, внимательно изучавшему карту. — Такэмикадзути-но-оноками теряет голос, когда пытается рассказать о прошлом? И, как правило, о Токифу?

Фуцунуси-но-ками озадаченно моргнул, застигнутый врасплох.

— Кажется, да… Но само имя Токифу он произносит без труда, поэтому я не думал, что это как-то связано с ним.

Фуцунуси-но-ками наклонил голову, словно прося разъяснений.

— Просто в таком случае…

Ёсихико не стал делиться своей догадкой.

Вместо этого он позвонил Рэйси.

Часть 3

Покрывало ночи уже опустилось на храм. Такэмикадзути-но-оноками стоял на крыше главного здания и смотрел на пейзаж, раскинувшийся под ним. Когда-то с холма, на котором стоял храм, виднелось море. Однажды, когда он любовался им, какой-то мужчина из клана Фудзивара пришёл молить бога о переезде в новый храм в Ямато. Бог взял с собой множество храмовых оленей, Токифу и выдвинулся в путь.

Такэмикадзути-но-оноками вспомнил тот поход.

— Сегодня очень мягкая погода и никакого ветра. Самое то для путешествий.

По пути они много разговаривали с Токифу. Такэмикадзути-но-оноками покачивался на спине неторопливого идущего оленя. Спешить было незачем.

— Интересно, сколько ещё поколений сменится после божественного внука, когда люди захотят построить новую столицу? Казалось бы, передача страны состоялась совсем недавно, а они уже… — беззаботно пробормотал Такэмикадзути-но-оноками, гладя оленя по белой шее.

«Но разве это так хорошо, что вас пригласили в столицу? — раздался за спиной Такэмикадзути-но-оноками мягкий женский голос. — Если вас будут там почитать, то вы станете краеугольным камнем обороны города».

Голос принадлежал одному из сородичей Такэмикадзути-но-оноками. Она спустилась с небес вместе с ним и с тех пор прислуживала ему на правах жрицы.

— Да, и я помогу стране стать великой.

В груди Такэмикадзути-но-оноками скрывалось любящее, умиротворённое сердце. Его называли богом войны, но он не любил сражения. Если его решение поможет воцариться миру, то он ни за что не пожалеет о нём.

— Вы, наверное, главный почитатель Такэмикадзути-но-оноками во всём мире, — насмешливо заметил Токифу.

Слова жриц в те годы имели огромный вес, ведь они не только восхваляли богов, но и передавали людям их слова. Однако она, в отличие от людей, сама была богом и не могла говорить от чужого лица.

«Токифу, твоя лесть ничего не изменит», — жрица смущённо усмехнулась.

Это была девушка с прекрасными чёрными волосами и ясными глазами. Она почти всегда скрывалась за спиной Такэмикадзути-но-оноками, но в битве её глаза сверкали боевым духом. Именно её молитвы были настоящим источником силы Такэмикадзути-но-оноками.

«Всё, что я могу, — почитать моего бога. Поэтому я целиком и полностью отдаюсь этому занятию».

Ночной воздух смешивался со влажным дыханием рощи. Такэмикадзути-но-оноками знал тот разговор наизусть, включая выражения лица жрицы и окружающий пейзаж. Но когда он пытался говорить о нём вслух, в горле будто что-то перекрывалось, и он терял голос. Бог лучше всех понимал, что причина его недуга — далеко не только в слабости.

Он вновь попытался произнести имя, но у него ничего не вышло. Рот покинуло лишь шипение воздуха. Такэмикадзути-но-оноками как мог скрывал свой недуг от Фуцунуси-но-ками, но из-за лакея божественный меч уже узнал правду. Богу войны оставалось надеяться лишь на то, что Фуцунуси-но-ками уйдёт до того, как раскроются ещё и тяготы на душе его хозяина. Такэмикадзути-но-оноками не врал, когда говорил, что не хочет выглядеть слабым перед лицом старого друга. Но главный смысл этих слов был в том, чтобы прогнать Фуцунуси-но-ками.

— Фуцу… — обратился бог к своему мечу по ласковой кличке.

Ему вспомнилось, как он срывался на крик, раздражённый собственным бессилием и сокрытыми в груди чувствами; и как печально смотрел на него Фуцунуси-но-ками.

— Прости меня.

Возможно, он уже потерял право называть его этим именем.

***

— Эй!

Ёсихико выселился из гостиницы рано утром, забрал вещи и направился прямиком на станцию Токио. Оставив чемодан в камере хранения, он купил на завтрак онигири и направился туда, где назначил встречу. Невыспавшийся Рэйси уже дожидался его, демонстрируя раздражение всем своим видом.

— Немедленно объяснись!

Прибыв на место, Ёсихико без промедления сел на автобус в Касиму. Рэйси вошёл следом. Вчера вечером Ёсихико сказал ему, что им надо поговорить о Хоноке. Лакей сомневался, что уловка сработает, но Рэйси легко клюнул на удочку.

— Рэйси, у меня есть онигири с кетой и туна-майонез. Тебе какой?

— Я же сказал, объяснись!

— Значит, туна-майонез?

На этом автобусе было всего три пары пассажиров, включая Ёсихико и Рэйси. Воскресное утро радовало не только этим, но и отсутствием пробок, благодаря которым автобус ехал, почти не останавливаясь.

— Я здесь, потому что ты сказал, что нам надо поговорить о Хоноке! Зачем мы куда-то едем на автобусе?! А онигири без кеты — ересь!

— Да? Тогда давай меняться.

— Обойдусь!

Ёсихико долго думал над тем, как уговорить Рэйси на спокойный разговор, и в итоге решил, что для этого нет условий лучше междугороднего автобуса. У него почти нет остановок, так что им просто не останется ничего другого, кроме как сидеть и разговаривать. В идеале Ёсихико хотел за время поездки рассказать про заказ Такэмикадзути-но-оноками, чтобы к Касиме Рэйси уже знал, что они стремятся разочаровать бога. Но Ёсихико, конечно же, пока не знал, насколько оправдается расчёт.

— Я вчера вечером звонил Хоноке.

Рэйси не захотел сидеть рядом с Ёсихико, поэтому им пришлось общаться через проход. Прямо позади них сидели Когане и Фуцунуси-но-ками, внимательно наблюдая за разговором.

— Ах ты! Я же тебе говорил не лезть к Хоноке!

— Мне пришлось! Обстоятельства непреодолимый силы! — Ёсихико увернулось от очередной попытки Рэйси схватить его за грудки.

Что ни говори, этому мужчине пистолет в руки лучше не давать.

— Рэйси, твой расчёт оправдался. Хонока совершенно уверена, что брат её ненавидит. Тем более, ты не отвечаешь на её письма.

— Надеюсь, ты ей не сказал ничего лишнего? — Рэйси поморщился и отвёл взгляд.

— Не сказал. Да и если бы я всё ей раскрыл, она бы наверняка решила, что я просто выдумываю небылицы, чтобы её утешить, — Ёсихико откинулся на спинку кресло и развернул упаковку онигири. — Она сказала, что в младенчестве обожала тебя. Конечно, сама ничего не помнит, но родители ей говорили, будто она ходила за тобой по пятам.

Рэйси молча слушал, не поворачиваясь к Ёсихико.

— Но всё же есть одна вещь, которую она хорошо запомнила. Печальное лицо своего брата.

— Печальное? Моё? — Рэйси недоверчиво нахмурился.

— Ни на какие мысли не наталкивает? Похоже, Хонока всегда считала, что это вина её глаз. Она думала, что брат не может принять сестру такой, какая она есть.

Чувства Рэйси к Хоноке были очевидны и без расспросов. Но именно поэтому Ёсихико хотел вывести его на чистую воду.

— Скажу без подробностей. Тебе они ни к чему, — наконец, обронил Рэйси, глядя в окно. — Когда Хонока ходила в детский сад, она в какой-то момент начала вдруг постоянно извиняться передо мной. Обвиняла себя из-за каждой мелочи, клялась быть хорошей девочкой и просила прощения. И так по несколько раз за день.

Ёсихико вспомнил, как вела себя Хонока первое время после их знакомства. Он не заметил, чтобы девушка постоянно извинялась, но определённые склонности к самобичеванию и правда были.

— Это я виноват. Не потому, что бил её, конечно. Просто она несмотря на свой возраст хотела защищать меня. Поэтому пыталась быть примерной девочкой, как бы тяжело это ни давалось, — Рэйси вновь поморщился, вспомнив те времена. — Она помнит моё печальное лицо? Наверное, я в тот момент выслушивал очередной поток её извинений. Я так часто видел эту картину, что решение бросить семью и уехать в Токио далось мне очень легко.

— То есть когда ты говорил, что уехал, чтобы Хонока могла выбрать свою судьбу…

— Это тоже правда, хотя, не скрою, я пользуюсь ей как отговоркой. А вообще, чего это я тебе всё рассказываю? — Рэйси вздохнул и цокнул языком. — Зачем ты заставил меня расколоться?

Стоявший на светофоре автобус снова тронулся. Слова Рэйси, покинувшего сестру из-за любви к ней, помогли разуму Ёсихико разложить все части головоломки на свои места.

— Готов поспорить, Хонока ничего этого не помнит…

— Тем лучше. А если возненавидит меня — вообще прекрасно. Лучше уж так, чем она при каждой встрече со мной будет нервничать, сдерживать слёзы и извиняться.

Рэйси говорил тихо, будто надеясь, что его не будет слышно за шумом двигателя. Но какие бы смелые слова он ни произносил, в его голосе всё равно слышалось одиночество. Ёсихико неотрывно смотрел на лицо Рэйси, до боли напоминавшее Хоноку. Неужели он и правда считал, что так правильно? Должен же быть другой путь, который принесёт счастье им обоим.

— Кстати… — обратился Рэйси к Ёсихико, всё ещё глядя на мелькающий за окном пейзаж. — Ты как вообще познакомился с Хонокой?

Ёсихико недоумённо моргнул, но потом вспомнил, что действительно ещё не говорил об этом. Хотя Котаро рассказывал Рэйси о Хоноке, он мог сказать лишь то, о чём знал сам. Он до сих пор понятия не имеет, что на самом деле связывает лакея и небесноглазую девушку.

— Рэйси, ты… знаешь Накисавамэ-но-ками? — Ёсихико решил начать рассказ с этого имени. — Это богиня, которая живёт в колодце одного храма в Наре. У неё по-настоящему стальной характер — она впитывает печали людей и плачет за них.

— Накисавамэ-но-ками? — в подозрительном взгляде Рэйси почти читалось: «При чём тут это?»

— Хонока дружит с этой богиней. Зная, что та не может выбраться из колодца, она носит ей свежие цветы. Однажды богине захотелось выбраться из колодца и обнять Хоноку, чтобы поблагодарить её, а я ей с этим помог.

Ёсихико не смотрел на Рэйси, но всё равно почувствовал, как тот нахмурился. Лакей предвидел эту реакцию и усмехнулся. Наверное, никто бы на месте Рэйси сразу не поверил в этот рассказ.

— Я — лакей. Хожу по богам и выполняю их заказы. Эта должность досталась мне после смерти дедушки. А Хонока мне иногда помогает, потому что тоже видит богов, — с этими словами Ёсихико достал из сумки молитвенник, открыл на странице с именем и печатью Накисавамэ-но-ками и протянул Рэйси.

— Лакей?..

— После Накисавамэ-но-ками была Сусэрибимэ. Вот с этим заказом я совсем замучился, потому что вылез ещё и её супруг Окунинуси-но-ками и творил всякую чушь — даже Хоноку замуж звал. Но внимательность Хоноки помогла разобраться с заказом, — Ёсихико показал пальцем на страницу Суэрибимэ и невольно улыбнулся. — Затем была Амэтанабатацухимэ-но-ками. Хонока столкнулась с ней первая и привела ко мне. Эта богиня оказалась очень отзывчивой и заботливой, поэтому в награду за помощь сшила Хоноке красивое платье. Она так улыбалась, когда получила этот подарок.

— Хонока… улыбалась? — переспросил Рэйси, поднял голову.

— Да. И со временем у неё это получается всё лучше.

Поначалу её улыбка была неловкой, но постепенно стала естественной. Кукольное лицо постепенно становилось человеческим.

— Когда мы помогали Такаоками-но-оками, к нам привязался одноклассник Хоноки. Он мне сильно потрепал нервы, зато Хонока стала гораздо разговорчивее.

Рэйси озадаченно листал страницы молитвенника. Он прекрасно знал, на что способно небесноглазие, поэтому не мог просто взять и назвать слова Ёсихико бредом.

— Во время заказа Тадзимамори-но-микото мы вместе делали профитроли. Оказалось, Хонока не особенно умеет готовить, но она старалась изо всех сил. Во время заказа Амэномитинэ-но-микото она дала мне важную подсказку… Во время заказа Конохананосакуибимэ сама предложила свою помощь и помогала богине ещё усерднее, чем я. Наконец, во время заказа Хируконо-но-оками мы с ней вместе бегали по Синсэкаю, — ненадолго прервавшись, Ёсихико повернулся к Рэйси. — Я уверен, Хонока уже давно перестала быть тем человеком, каким ты её запомнил, Рэйси. Когда ты там сбежал из дома, больше десяти лет назад? За такое время кто угодно изменится до неузнаваемости. Она больше не маленькая девочка, которая мечтает смотреть аниме вместе с братом.

Губы Рэйси напряглись, словно ему пришлось побороть желание ахнуть.

Ёсихико своими глазами видел, как Хонока постепенно учится улыбаться. Он знал её намного меньше времени, чем Рэйси, но даже за такой короткий срок Хонока заметно изменилась.

— По-моему, уже прошло то время, когда ты должен был избегать её, чтобы опекать.

Вчера вечером Ёсихико посоветовал Хоноке хоть раз поговорить со своим братом. Он до сих пор не знал, как отреагирует девушка на эти слова. Но она, скорее всего, тоже чувствовала, что нельзя больше быть молчаливой и пассивной.

Ёсихико покосился на Фуцунуси-но-ками позади себя.

— Я должен сказать тебе ещё одну вещь. Мы прямо сейчас едем в храм, где живёт Такэмикадзути-но-оноками. На самом деле я прямо сейчас выполняю его заказ, — признался Ёсихико.

Рэйси посмотрел на него суровым взглядом.

— Такэмикадзути-но-оноками… это ведь бог нашего храма…

— Ему захотелось нового слугу, и он решил, что это будешь ты. Якобы ты потомок Накатоми-но Токифу. Что скажешь?

— А?! Естественно, я не могу быть никаким слугой! Ладно бы я был священником, но я обычный офисный работник!

— Вот и я так подумал, — Ёсихико усмехнулся. — Тем более, что у Такэмикадзути-но-оноками уже есть помощник — Фуцунуси-но-ками. Именно он всегда был слугой. Поэтому тут что-то нечисто.

Рэйси притих и выжидательно посмотрел на Ёсихико, будто начиная что-то понимать. Автобус плавно катился вперёд.

— С чего это он пытается избегать того, кем дорожит?

***

Воскресным утром в храме Касима почти не было прихожан, зато священники и жрицы вовсю подметали территорию. Рэйси шёл следом за Ёсихико, остановился перед ярко-рыжими башенными вратами и окинул их недоверчивым взглядом.

— Ты хочешь сказать, я правда увижу Такэмикадзути-но-оноками? — спросил он, когда они уже вошли на территорию, обогнули основное здание и пошли по обходной дороге. — Ты же не из тех людей, которые верят в глупые суеверия и втягивают в это других?

— Нет, я таким не занимаюсь. Я ведь уже сказал, что приехал сюда из-за заказа.

— Не думай, что я в это поверил.

— Ай, ладно, увидишь — сам поймёшь…

— Рэйси! — вмешался зычный голос, раздавшийся откуда-то спереди. — Как здорово, что ты пришёл, Рэйси! Рядом с потомком Токифу я буду себя чувствовать, как за каменной стеной, и жить без забот!

Навстречу от загона с оленями шёл Такэмикадзути-но-оноками, широко расставив могучие руки. Пружинистый шаг выдавал старого вояку.

— А! К-кто вы?! — взвизгнул Рэйси, увидев вдруг незнакомого мускулистого мужчину.

Такэмикадзути-но-оноками осмотрел его со всех сторон и напоследок даже шлёпнул по пятой точке.

— Бросай это своё «кто вы», чай не чужие! Я знал тебя ещё до того, как ты вылез из живота матери! Кто бы мог подумать, что мы встретимся лицом к лицу?! Ну что, видишь меня? А то у тебя, в отличие от сестрёнки, глазки не настолько зоркие.

Рэйси вытаращил глаза, наконец-то поняв, кто перед ним. Не так уж много в мире тех, кто знает секрет Хоноки.

— Такэмикадзути… но… оноками? — спросил Рэйси, начиная дрожать.

Бог излучал могущество и силу, и у Рэйси с непривычки вполне могла закружиться голова.

— Да. Я тот бог, которому молится твоя семья.

Такэмикадзути-но-оноками схватил в руки голову Рэйси, заглянул ему в глаза и захохотал. Бог относился к мужчине точно как к родному сыну или племяннику. Рэйси явно растерялся от таких пылких чувств.

— Ну что, теперь веришь? — тихо спросил Ёсихико, глядя на встречу человека и бога.

Вот уж действительно — лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

— Я б-был не до конца готов к… — попытался ответить Рэйси, но прервался и вытаращил глаза, увидев вдруг бога-меча с чёрными волосами и золотистого божественного лиса.

— Ах да, этот брюнет — Фуцунуси-но-ками, — пояснил Ёсихико. — Золотой лис — Хоидзин. Они оба тоже отчасти живут в храме Онуси… Правда, ты их никогда не видел…

— Нет, я уверен, что Фуцунуси-но-ками уже когда-то где-то… Может, в фильме?.. — пробормотал Рэйси.

Фуцунуси-но-ками слушал его с хмурым видом.

— Ладно, давай я объясню, что ты будешь делать, — пока Рэйси стоял с недоумевающим видом, Такэмикадзути-но-оноками схватил его за плечи и повёл к дальнему павильону. — Ах да, мне же ещё надо поставить печать лакею…

— П-подождите! — закричал Рэйси, опомнившись. — Извините, что я не сказал об этом с самого начала, но я не могу исполнить ваше желание. Прошу, назначьте вашим слугой кого-нибудь другого.

Рэйси говорил вежливо, но твёрдо. Такэмикадзути-но-оноками остановился от него в паре шагов и прищурился.

— Ты отказываешься?

Ёсихико вздрогнул, вдруг ощутив зловещий холодок. Рэйси поправил очки и попытался найти нужные слова:

— Я ведь даже не священник и съехал от семьи больше десяти лет назад. Если честно, я даже почти не помню, какой именно вы бог…

— Тебе не нужно быть священником, чтобы ухаживать за мной. А если ты не знаешь, кто я, то ничего страшного, я тебе расскажу. Задавай любые вопросы, какие у тебя есть.

— А, нет, я имел в виду другое… — Рэйси растерялся и обиженно поглядывал на Ёсихико.

Лакей виновато почесал голову. Ему тоже не хотелось втягивать Рэйси в этот заказ.

— П-просто я слишком многого не понимаю… Я даже не знаю, кем был этот Накатоми-но Токифу… — глаза Рэйси постоянно бегали.

— Ого? Ты не слышал о Токифу? — Такэмикадзути-но-оноками перегородил ему путь, сложил руки на груди и мечтательно улыбнулся. — Тогда давай я тебе расскажу! Токифу был настоятелем этого храма и прекрасно разбирался в оленях. Мы часто вместе с ним и с…

Речь вдруг оборвалась. Осознав, что вновь потерял голос, Такэмикадзути-но-оноками вцепился в своё горло.

— Нет… Что толку об этом рассказывать? — печально сказал бог, медленно опуская глаза.

В этом голосе слышалась одному ему известная боль, причём не связанная с потерей голоса.

— Такэмикадзути-но-оноками, — Ёсихико решился и сжал кулаки. — Я долго не мог понять, что с тобой такое.

Утренний ветерок пробежал по роще. Зашумела листва. С земли поднялась пыль и улетела куда-то к дальнему павильону.

— Тебе должно быть ужасно неудобно жить с пропадающим голосом, но почему ты не попросил меня о том, чтобы разобраться с этим недугом? Почему вместо этого потребовал привести нового слугу?

Фуцунуси-но-ками открыл глаза чуть шире, словно впервые заметив, что Такэмикадзути-но-оноками и правда вёл себя странно. Когане вдруг повёл ухом, повернул голову и посмотрел на башенные ворота.

— Возможно, ты и сам уже догадался, что за этим стоит не столько потерял силы, сколько какая-то другая причина? Например, досада или горечь, которую ты не хочешь вспоминать? И эти чувства… как-то связаны с Фуцунуси-но-ками.

Такэмикадзути-но-оноками уткнулся взглядом в землю и поморщился, словно от боли. Фуцунуси-но-ками немедленно подбежал к хозяину и преклонил колено. На чёрных хакама появились белые пятна от песка.

— Хозяин! Если я чем-то провинился перед вами, то прошу, накажите меня! — умолял Фуцунуси-но-ками, стараясь поймать взгляд Такэмикадзути-но-оноками. — Если я, ваш преданный слуга, сам того не замечая принёс вам эти ужасные страдания, то глубоко раскаиваюсь в содеянном!

Но Такэмикадзути-но-оноками упрямо отказывался смотреть на своего слугу и сверлил взглядом землю.

— Я… — губы Фуцунуси-но-ками задрожали, — настолько бесполезен… что не оправдал ожиданий хозяина…

Правая рука бога вдруг заскрежетала. Фуцунуси-но-ками впился в неё ногтями второй руки.

— Мы знаем друг друга уже целую вечность… — нарушил Такэмикадзути-но-оноками своё долгое молчание. — Но нам лучше больше не быть вместе.

Ветер как раз стих, и эти слова прозвучали особенно громко.

— Нет, подождите, — вмешался Рэйси, вставая между богами, пока Фуцунуси-но-ками таращил глаза, забыв как дышать. — Вы с Фуцунуси-но-ками — неразлучная пара, разве нет? Даже наш храм посвящён вам обоим. Почему вы считаете, что вам нельзя быть вместе? Разве вы его не цените?

— Ценю, и именно поэтому должен с ним расстаться, — перебил Такэмикадзути-но-оноками. — Ты должен хорошо понимать мои чувства, Рэйси.

Мужчина ахнул, увидев печаль в глазах бога. Он наконец заметил сходство между ним и собой, больше десяти лет назад отвернувшимся от любимой сестры.

— Если ты отказываешься быть моим слугой, я найду другого, — неумолимо заявил Такэмикадзути-но-оноками.

— Почему?.. — тихо прошептал Фуцунуси-но-ками.

Он наклонился влево и упёрся в землю левой рукой, чтобы не упасть. Однако пальцы, показавшиеся из-под кимоно, были серыми, словно сталь.

— Фуцу, что с твоей рукой?! — воскликнул Такэмикадзути-но-оноками, заметив это.

— Почему вы пытаетесь бросить меня одного?..

Левая рука не просто меняла цвет. Она действительно становилась стальной.

— Фуцунуси-но-ками! — встревоженный Ёсихико сел на корточки возле бога.

Новый цвет захватил не только пальцы, но и кисть, и постепенно поднимался по запястью.

Левая рука превращалась в меч следом за правой.

— Эй, Когане! Что это значит?! — крикнул Ёсихико молчаливому лису.

Что, если бог превратится целиком?

— Ты ведь помнишь, что спросил Окунинуси-но-ками, когда увидел превращённую в меч руку? Он усомнился в том, действительно ли в этом виновата потеря силы, — хладнокровно ответил Когане, качая хвостом. — Если он сам придаёт себе эту форму, то тут ничего не изменить.

Ёсихико невольно вспомнил Яматотакэру-но-микото, который пытался превратить себя в птицу. Бывший принц, он так хотел любви отца, что готов был пожертвовать ради этого человеческим обликом.

— Нет, Фуцунуси-но-ками! Не вздумай становиться мечом! — закричал Ёсихико, вцепившись в плечо бога.

Но Фуцунуси-но-ками не реагировал. Все его тело излучало очевидную, болезненно сильную мысль:

«Если я стану мечом, он оставит меня возле себя».

— Фуцу, не делай глупостей! Для чего тебе быть мечом?! — Такэмикадзути-но-оноками тоже сел напротив Фуцунуси-но-ками и схватил его за плечи. — Да и не то уже время, чтобы размахивать клинком. Сейчас мирное время и царство людей. С тех пор как ты стал богом-мечом, я только и молился о том, чтобы никогда тебя не использовать!

Что-то в его словах заставило Ёсихико задуматься. Фуцунуси-но-ками говорил о том, что когда-то у Такэмикадзути-но-оноками был другой меч. Но потом его отдали Дзимму ради захвата Востока, и спустя какое-то время Фуцунуси-но-ками стал новым мечом по просьбе хозяина.

Стал новым мечом.

Стал… мечом?

Кем он был до этого?

— Такэмикадзути-но-оноками, — обратился к богу Ёсихико. — Чем был Фуцунуси-но-ками перед тем, как стать мечом?

У Такэмикадзути-но-оноками перехватило дух.

— Может, в этом и ключ к разгадке?

Фуцунуси-но-ками дрожал и тяжело дышал, уперевшись руками в землю. Похоже, внутри него разгорелась нешуточная битва: одна половина бога пыталась стать мечом, вторая половина стремилась остановить её.

— Кстати… — Рэйси, ошалело смотревший за развитием событий, словно что-то вспомнил. — В храме нашей семьи Фуцунуси-но-ками восхваляют под другим именем. Я как-то спрашивал у отца, что это за имя.

— Под другим именем? — переспросил Ёсихико.

— Ихаинуси-но-ками, — Рэйси поправил очки. — Очевидно, это от слова «иваинуси», — он посмотрел на бога в чёрном кимоно. — Так раньше называли жриц, приближенных к богам.

«Всё, что я могу — почитать моего бога. Поэтому я целиком и полностью отдаюсь этому занятию. Это ведь твои слова? — спросил он у неё уже после того, как они откликнулись на приглашение в Ямато, оставили в новой столицу Токифу и оленей и вернулись в Касиму. — Но разве тебе не обидно? Ты и сама полноценный бог, но лишь отыгрываешь роль моей жрицы».

Бог и жрица, Такэмикадзути-но-оноками и иваинуси. Они были буквально неразлучны. Жрица считала бога источником своей силы.

«Почему бы тебе не стать самостоятельным богом и быть моим мечом?»

Жрица округлила глаза.

«Но ведь я ваша…»

«Жрица?» — Такэмикадзути-но-оноками предвосхитил её ответ и усмехнулся.

Он прекрасно понимал, что иваинуси старается вести себя как подобает слуге и поэтому никогда не станет проявлять инициативу. Но не хуже он понимал и то, что внутри жрицы горит пламя боевого духа.

«Не бойся своей силы, иваинуси, — Такэмикадзути-но-оноками посмотрел в прекрасные глаза жрицы и улыбнулся. — Ты должна быть тем, кто ты есть на самом деле».

— Хозяин, вы же сами сказали мне быть тем, кто я на самом деле! — Фуцунуси-но-ками закричал таким истошным голосом, что Такэмикадзути-но-оноками содрогнулся. — Поэтому я вышел из-под вашего крыла, стал самостоятельным богом и взял себе имя Фуцунуси-но-ками. Из жрицы-служанки я превратился в бога, равного вам! Я и мужчиной стал затем, чтобы стать ближе к прославленному богу войны! Вы посмотрели на меня с улыбкой и одобрили моё решение!

Чёрные хакама и рукава кимоно почти побелели от песка. Левая ладонь целиком стала стальной и уже понемногу меняла форму. Но Фуцунуси-но-ками словно не замечал этого и продолжал взывать к Такэмикадзути-но-оноками. Клинок правой руки заскрежетал по земле. Бог был уже не в силах поддерживать своё дрожащее от чувств тело и упал ничком. Песок запачкал роскошные волосы и аккуратное лицо.

— Но почему сейчас вы пытаетесь избавиться от меня? Почему отрицаете прошлое даже ценой голоса? — в слезах спросил Фуцунуси-но-ками. По его шеё уже кралась стальная краска.

— Так ты потерял голос из-за того, что твоя жрица обрела независимость? Это и есть твоя досада? — Ёсихико в смешанных чувствах посмотрел на Такэмикадзути-но-оноками, помогая Фуцунуси-но-ками привстать.

Бог-меч сам выбрал свой жизненный путь.

Если Такэмикадзути-но-оноками сожалел об этом, это значит, что он не согласился с решением жрицы и её жизнью.

Такэмикадзути-но-оноками закрыл глаза, переваривая слова Ёсихико. Наконец, веки бога медленно поднялись, и он посмотрел на свою бывшую иваинуси.

— Моя досада совсем не в том, что Фуцу прислушался к моему совету и стал богом, — он говорил медленно, держал себя за горло и практически выдавливал слова. — Но мне не даёт покоя мысль: что, если ты согласился только потому, что не мог возразить?..

Что, если он невольно навязал Фуцунуси-но-ками своё мнение? Что, если заставил переступить через себя? Со временем он осознал, что недооценил, каким огромным весом обладают слова хозяина. Постепенно это беспокойство вытеснило из головы почти все остальные мысли.

Такэмикадзути-но-оноками положил ладони на щёки Фуцунуси-но-ками.

— Что, если бы ты мог не валяться сейчас в песке, а быть моей прекрасной жрицей?..

Голос бога затухал с каждым словом и к концу вопроса стал почти неслышным.

Такэмикадзути-но-оноками сказал своей жрице сделать выбор. Иными словами — отрезать для себя остальные пути. Бог до сих пор винил себя за то, что вынудил Фуцунуси-но-ками принять это решение.

— Хотя поздно спрашивать сейчас, когда всё уже позади, — Такэмикадзути-но-оноками слабо улыбнулся. — Просто я… не ожидал, что ты настолько дорог мне.

Он боялся, что сказанная вслух правда заденет жрицу, поэтому пытался расстаться с ней. Они всё время находились рядом, но бог не мог посмотреть ей в глаза.

Он просто хотел, чтобы она была счастлива.

Рэйси, внимательно слушавший разговор, поморщился и опустил глаза.

— Я больше не могу произнести… твоего… прежнего… имени… — изо рта Такэмикадзути-но-оноками доносилось шипение, а из глаз катились слёзы. — Когда ты был жрицей… тебя… звали… И…

Он так и не смог произнести слово «Ихаинуси». Но Фуцунуси-но-ками всё равно коснулся лежащей на щеке руки хозяина своей стальной ладонью.

— Не волнуйтесь так, — Фуцунуси-но-ками широко улыбнулся сквозь слёзы. — Просто продолжайте называть меня Фуцунуси-но-ками. В конце концов, это имя — ваш подарок.

Облака расступились, в рощу заглянуло солнце. Лучи света плясали в листве, рисуя на земле сложные тени и освещая улыбку Фуцунуси-но-ками.

— Я считаю, что мне подходит именно этот облик — вашего верного слуги Фуцу.

Стальная порча остановилась и быстро отступила. Ёсихико смотрел на бледные ладони Фуцунуси-но-ками и вспоминал, как Окунинуси-но-ками сказал накануне загадочную вещь:

«Ты казался мне очень даже привлекательным».

Скорее всего, он знал Фуцунуси-но-ками ещё женщиной.

— Прости меня, Фуцу… — севшим голосом извинился Такэмикадзути-но-оноками.

Он говорил тоном не могучего бога войны, а любящего отца.

— Даже сменив имя, я всегда буду вашим верным клинком, — заявил Фуцунуси-но-ками, блистательно улыбаясь. — Даже заржавев, я останусь при вас, пока не истлею. Этого требует моя гордость как Фуцунуси-но-ками.

В его голосе было столько непоколебимой уверенности, что Такэмикадзути-но-оноками округлил глаза. Плечи бога задрожали, он обронил пару неловких смешков, а затем громогласно расхохотался. Этот смех был подобен дуновению свежего ветра, уносящего все ложные опасения. Загалдели все птицы рощи, будто отвечая жизнерадостному богу. Зашумели деревья, олени в загоне тоже что-то одобрительно протянули. Ёсихико стоял, разинув рот. Он будто попал в райские кущи, которые всеми своими частями выражали эмоции бога, заменяя собой его пропавший голос.

— Ладно, Рэйси… — наконец, Такэмикадзути-но-оноками вздохнул, встал и повернулся к недоумевающему мужчине. — Фуцу отказался отдавать свою должность, так что у меня нет для тебя работы. Прости.

— А, ничего… — Рэйси опомнился и выпрямился.

Ему этот поворот был только на руку.

— Но раз уж ты всё равно здесь, можешь стать слугой у Фуцу.

— Ой, нет, с-спасибо! — Рэйси нервно замотал головой.

Такэмикадзути-но-оноками добродушно засмеялся, и листва вновь зашелестела.

— Не волнуйся, я не всерьёз. Но нам обоим пора прекратить обманывать себя.

Бог подошёл к мужчине, которого знал ещё с самого детства, и по-отечески похлопал по голове.

— По-настоящему важные люди вернутся к тебе, даже когда ты их отпустишь. Надеюсь, я это наглядно продемонстрировал? Поэтому лучше с самого начала держи их возле себя.

Рэйси едва заметно вздрогнул и сжал кулаки.

Стая птиц захлопала крыльями и куда-то улетела. Такэмикадзути-но-оноками поднял голову Рэйси и заставил его обернуться.

— Я ведь прав, сестра? — спросил бог.

Рэйси будто проснулся. Он прищурился от ослепительного блеска и приставил руку ко лбу козырьком.

Перед ним стояла недоумевающая Хонока, наполовину освещённая золотистыми лучами.

***

— Как ты здесь оказалась? И как долго там стояла?..

После расставания с богами они выдвинулись к башенным воротам. Рэйси до сих пор выглядел ошарашенным и не верил, что видит родную сестру.

— Я пришла, когда Ёсихико говорил богу, что тот потерял голос не из-за упадка сил, а по другой причине… — тихо ответила Хонока.

Ёсихико и Когане держались позади на расстоянии, чтобы не мешать брату и сестре. Через башенные ворота прошёл экскурсовод с флажком, ведя за собой группу туристов.

— Ёсихико посоветовал… чтобы я всерьёз поговорила с тобой. И когда я услышала эти слова, то больше не могла сидеть на месте. Я села на Синкансэн, а затем… могла, конечно, подождать в Токио, но…

— Ты приехала одна?!

— Когда я пришла на станцию Киото, то встретила там знакомых, они мне помогли… — Хонока замялась, словно не хотела признаваться, но быстро раскололась: — Потратила все деньги, которые мне подарили на Новый год.

За прошедшие годы Хонока изменилась гораздо сильнее, чем представлял себе Рэйси. Она стала высокой красавицей на длинных ногах и со взрослым лицом. Но что самое поразительное — на этом лице читались эмоции.

— Знаешь… я хотела спросить тебя, брат… — Хонока посмотрела на Рэйси, слегка напрягаясь.

Рэйси увидел её глаза и невольно сглотнул. Неужели они всегда были настолько пронзительными?

Хонока сжала кулачки и глубоко вдохнула.

— Ты ненавидишь меня?

Эти три слова больно ужалили Рэйси в сердце.

— Поэтому ты сбежал из дома?

Хонока выглядела так, словно из последних сил пыталась не плакать. Ничего удивительного, этот вопрос был не из простых, и девушке наверняка не хотелось его задавать.

Но Рэйси заставил её.

Он вёл себя так, что любимой сестре пришлось произнести эти ужасные слова.

— Нет, Хонока, я…

Он хотел окутать её заботой и больше ничего.

— Я… хотел, чтобы ты улыбалась…

Он решил, что если Хонока грустит, пока он рядом, то им лучше жить вдали друг от друга. Но точно ли этот поступок можно назвать заботой?

Что, если он просто сбежал от сестры, потому что не выдержал тягот жизни рядом с ней?

— Но я ничем не мог тебе помочь, поэтому…

Он ведь и сам не знал, как обращаться с сестрой, обладающей необычными глазами.

— Неправда, — ясный голос Хоноки пронзил тоскливые мысли Рэйси. — Я помню, что когда в детстве плакала, ты всегда обнимал меня.

Рэйси всегда считал себя бесполезным, ведь он не был способен на что-либо кроме пустых объятий.

— Твои тёплые руки всегда успокаивали меня.

Оказалось, от него и не требовалось ничего другого.

— Хонока…

Рэйси моргнул, борясь со слезами. Он не мог позволить, чтобы сестра увидела его плачущим.

— Прости…

Но маска невозмутимого старшего брата треснула и разбилась, стоило Хоноке улыбнуться в ответ.

***

— У меня было смутное предчувствие, что Хонока приедет. Всё-таки сегодня воскресенье. Поэтому я постоянно проверял смартфон, но она так и не вышла на связь. Если честно, я потерял надежду увидеть её.

Выйдя из храма через башенные ворота, Ёсихико увидел на парковке красный кабриолет.

— Откуда же я знал, что её подбросят знакомые, да ещё и такие…

На задних сидениях разлёгся бог. За рулём сидела его жена и улыбалась лакею.

— Мой муж вдруг куда-то исчез, и я никак не могла его найти. Отыскала вместе с Хонокой на станции и решила: почему бы и нет? — одетая в приталенный белый костюм Сусэрибимэ подняла солнечные очки на лоб и закинула ногу на ногу. — Знаешь, Синкансэн — это очень весело. Мы как раз сидели в один ряд с Хонокой посередине, только со стороной не повезло — Фудзи не было видно.

— Вы что, на Синкансэне приехали? А как же божественная сила?

— Она только на случай дел государственной важности. Сюда мы тоже доехали на машине, которую взяли в прокат.

Сусэрибимэ гордо показала пальцем на кабриолет. Ёсихико решил не спрашивать, есть ли у неё права.

— Навигатор говорил, что ехать полтора часа, а она домчала за сорок… Хонока молодец, за всю поездку даже не вскрикнула, — бледный Окунинуси-но-ками с трудом поднялся и сразу зажал себе рот.

Так Ёсихико сделал открытие: оказывается, богов тоже может укачивать.

— Так ты что, волновался за Хоноку? — спросил Ёсихико, опираясь на дверь машины.

Окунинуси-но-ками смущённо отвёл взгляд.

— Ну-у это ведь я предложил её привлечь, да про должок за Тобэ Нагусу я помню… Тем более, Киото был по пути в Идзумо. И вообще, я на стороне всех красоток этого мира, — проворчал Окунинуси-но-ками себе под нос и посмотрел на Ёсихико. — Всё, теперь мы квиты! И вообще я мог ничего этого не делать…

Закончив причитать, Окунинуси-но-ками вновь улёгся на сидение.

— Довести Окунинуси-но-ками почти до обморока… Да, узнаю дочь Сусаноо-но-микото, — восхитился Когане совсем не тем, чем следовало бы.

Ёсихико не хотел даже думать, как Сусэрибимэ вела машину. Ему казалось, это зрелище было ближе всего к Гран-при Монако.

— Что скажешь, Ёсихико? — Сусэрибимэ хладнокровно убрала локон роскошных волос за ухо. — Сможет ли Хонока помириться с братом?

Скорее всего, Хонока уже успела им всё рассказать.

— Да им и мириться-то не надо, — Ёсихико ухмыльнулся. — У них просто небольшие тёрки из-за недопонимания. Разберутся — и снова станут обычными братом и сестрой.

Ёсихико вдруг обнаружил в себе толику волнения. Рэйси точно не смог бы стать «обычным» братом из-за бездонной любви к сестре. До сих пор он не давал воли своим чувствам, потому что старательно отыгрывал злодея, но теперь ему больше не придётся притворяться. Возможно, он даже всерьёз возьмётся за то, чтобы избавить Хоноку от компании назойливого бездельника.

— Э-э… Что-то у меня плохое предчувствие… Может, он теперь меня окончательно во враги запишет? — пробормотал Ёсихико и вздрогнул.

Рэйси постоянно угрожал ему и требовал не приближаться к Хоноке. Ёсихико ещё даже не приступал к решению этого конфликта.

Он увидел, как Хонока и Рэйси идут к ним от башенных ворот. Теперь Ёсихико смог по-настоящему оценить, насколько брат с сестрой похожи друг на друга. Хонока заметила его и помахала рукой. Рэйси уставился на лакея хмурым взглядом.

— Чувствую, дорога будет ухабистой, — насмешливо заметила Сусэрибимэ, откидываясь на спинку сидения.

Ярко светило осеннее солнце.

http://tl.rulate.ru/book/101717/4513975