Готовый перевод Kamisama no Goyounin / Лакей Богов: Глава 4. Варадзи Эбессана

Часть 1

— Смотрите, господин Эбису.

В поисках места под новый храм Кискэ нёс на себе статую размером с младенца от самого дома, расположенного на одном из островов мелководья. Наконец, он остановился у огромной сосны Иппоммацу. Прекрасный белый песок берега переходил здесь в сосновый бор, а Иппоммацу была в нём самой большой и заметной сосной, поэтому рыбаки и путешественники использовали её в качестве ориентира.

— Почти все корабли, идущие в Нанива-цу[✱]Древнее название порта Осаки., сначала заплывают в Цуто, чтобы пополнить запасы еды.

С этого берега хорошо виднелся залив, в котором стояло множество кораблей. Кискэ бережно опустил статую бога. Пейзаж перед глазами представлял лишь из белый песок, зелёные сосны и синее море.

— Это идеальное место. Благодаря порту тут всегда бойкая торговля и много людей. Конечно, течения здесь порой капризнв, но как раз благодаря им рыба ловится прекрасно. И боги, — с усмешкой бросил Кискэ деревянной статуе, которая не отвечала и даже не менялась в лице.

Он выловил эту статую из моря и подправил ей почти сгнившие ноги, затем много времени считал божественным покровителем своего дома. Но потом Кискэ решил, что присваивать себе бога — чересчур дерзко, и поэтому искал статуе новое место.

— Вон тот большой красивый корабль наверняка приплыл из-за границы. Видите его, господин Эбису?

Он не знал, как на самом деле зовут бога внутри статуи, но в этих краях было принято называть всех приплывших по морю богов Эбису, и Кискэ свято чтил эту традицию. Он понятия не имел, как именно этот бог вообще оказался на дне морском.

«Да, Кискэ, я вижу…» — ответил бог изнутри статуи, хоть и понимал, что человек всё равно не услышит.

Над заливом, врезавшимся глубоко в сушу, без конца проплывали белые паруса.

— Я люблю этот берег, за которым присматривает Иппоммацу. Я люблю рынок, на котором шумят сухопутные торговцы. Что ни говори, это место намного лучше большого города.

Кискэ прищурился. Лето лишь начиналось, а его тело уже покрылось рыбацким загаром.

— Жил бы здесь всю жизнь. Разумеется, вместе с вами, господин Эбису.

С моря подул ветерок и сорвал с Иппоммацу пару иголок, упавших на голову статуи. Кискэ осторожно смахнул их и вновь уставился на бесконечные манёвры кораблей.

***

Половина сентября осталась позади, безжалостное солнце наконец-то успокоилось, по утрам и вечерам даже появлялась первая прохлада. Завтра, в субботу, начинались длинные выходные[✱]Вероятно, из-за Дня почитания старших, который выпадает на третий понедельник сентября., так что прохожие на улицах казались веселее обычного. Ёсихико прибыл в город Нисиномия в префектуре Хёго ради встречи с очередным богом, чьё имя всплыло в молитвеннике.

— Что-то я не понял…

Ёсихико массировал правый висок, стоя на берегу храмового пруда, через который был перекинут каменный мост. Четвёртый час дня — не самое популярное время для походов в храмы, поэтому никто не обратил внимание на парня, страдающего от головной боли. В молитвеннике всплыло имя «Хируко-но-оками». Когане пояснил, что это одно из имён Эбису, бога удачи, и Ёсихико ожидал встречи с толстячком с пухлыми ушами, потому что все статуи Эбису выглядели именно так.

— Я себе Эбису представлял немного иначе…

Ёсихико зажмурился, затем осторожно открыл глаза, но ничего не изменилось. Конечно, совсем недавно он уже встречал легендарного японского героя, наполовину превратившегося в птицу, но Яматотакэру-но-микото хотя бы сохранил человеческое лицо. Почему же теперь ему попался бог, в котором вообще не было ничего от привычного Эбису?

— Конь?..

В храме недалеко от станции Нисиномия линии Хансин их встретил маленький, размером с пони, белый конь. Даже грива его была белоснежной, и только глаза — тёмно-зелёными. Ёсихико засмотрелся бы на них, если бы не печальная лошадиная морда и не лист дешёвого картона с надписью «Эбису», надетый на шею.

— Я тоже подумать не мог, что встречу Хоидзина и лакея в таком виде. Однако… — проговорил белый конь, понуро склонив голову, затем вдруг поднёс морду к Ёсихико и перешёл на умоляющий тон: — Вы должны найти моего хозяина!

Есихико ещё даже не начал переваривать происходящее, а молитвенник в сумке уже вспыхнул зелёным светом.

Хируко-но-оками, которому посвящён этот храм, также известен как Эбису, один из семи знаменитых богов удачи. Особенно его любят в Кансае — здесь его ласково называют «Эбессан» и почитают как бога коммерческого успеха. Десятого января в честь него проводится крупный праздник Тока-Эбису, на котором устраивается гонка мужчин за звание счастливчика, и это настолько крупное событие, что его показывают в новостях.

— Как-то зловеще прозвучала твоя просьба. Неужели он пропал без вести?

Пока Ёсихико отодвигал от себя сопливую лошадиную морду, Когане уже задал вопрос по существу.

— Совершенно верно… Вчера утром я пошёл будить господина Хируко-но-оками, но в его комнате была лишь пустая оболочка. Я искал его везде, но так и не нашёл, — конь скосил взгляд на Когане, продолжая прижиматься к Ёсихико.

Он представился как Мацуба, сородич Хируко-но-оками — другими словами, он для него примерно как Окё для Хитокотонуси-но-оками. Ёсихико чудом умудрился отодвинуться от коня, не испачкавшись соплями. Он шёл в храм, а не на ферму, поэтому не ожидал такой встречи.

— Хорошо, а это что за картонка? — спросил Ёсихико, показывая на лошадиную шею.

Складывалось ощущение, что кто-то оторвал целый лист от картонной коробки и пробил в нём дыру головой Мацубы. Вернее, сам Мацуба и пробил, потому что сделать копытами что-то изящнее всё равно невозможно.

— Я боялся, что люди расстроятся, не встретив в храма бога удачи Эбису… Решил его подменить…

— Неужели это для тебя самое важное во время исчезновения бога?.. — удивился Ёсихико, глядя на неуклюжую надпись «Эбису» — похоже, Мацуба как мог выводил её кистью, зажатой в зубах.

Казалось бы, какая разница, если люди всё равно не видят бога, но Мацуба был на редкость старательным сородичем. Или просто настолько растерялся, оставшись вдруг без хозяина.

— И кстати, кто мешает богу развеяться и сходить куда-нибудь на прогулку? Ничего плохого ведь не случится, даже если он не заночует в храме. Есть один куницугами, который у меня целую неделю жил.

Как только Ёсихико вспомнил, как Окунинуси-но-ками бездельничал у него дома, ему сразу показалось, что в этой ситуации нет особого повода для беспокойства.

— Вообще-то Ёсихико прав, — Когане присел на землю и посмотрел на Мацубу зелёными глазами. — У тебя есть веский повод для беспокойства?

Мацуба повёл ушами, о чём-то раздумывая, затем пошёл вперёд и попросил Ёсихико и Когане идти следом.

— Понимаете, когда господин Хируко-но-оками куда-то собирается, он всегда едет на мне. Поэтому я не могу даже представить, что он куда-то пошёл, не взяв с собой свиты.

Мацуба вёл их к главному зданию сквозь молельный павильон с красными колоннами. На лестнице перед этим павильоном Ёсихико ощутил, как они прошли через пелену барьера. Теперь они, как и в храме Хитокотонуси-но-оками, добрались до территории, на которой Ёсихико не могут увидеть другие люди.

— Господина Хируко-но-оками всегда можно было найти в его корпусе главного здания…

Короткая дорога привела их к необычному зданию, будто составленному из трёх сросшихся корпусов. Связано это было с тем, что этот храм посвящён, помимо Хируко-но-оками, ещё двум другим богам. Мацуба без колебаний выбрал правый корпус, ловко открыл засов мордой и распахнул белые двери.

— О-о, да у вас тут идеальный порядок, — восхитился Когане, вошедший внутрь первым.

Вдоль стен комнаты примерно на пятнадцать квадратных метров стояли шкафы, полные книг. Всё это были старые тома с традиционными японскими переплётами, причём книги лежали на боку, а не вертикально. Также в комнате виднелись свитки, ящики, небольшой стол с письменными принадлежностями, а вместо кровати — футон на небольшом возвышении. Как ни удивительно, бог удачи жил довольно скромно.

— Ух ты, Толаки[✱]Тигр. Игра слов — «тола» звучит как «тора», что означает «тигр». Что такое «лаки», надеюсь, и так понятно.! — Ёсихико заметил на одной из полок маскота бейсбольной команды Хансин Тайгерз и, не удержавшись, взял его в руки.

До Косиэна было аж две станции на поезде, и Ёсихико не ожидал встретить здесь маскота.

— Одно из подношений людей, — пояснил Мацуба, вздохнул и обвёл взглядом комнату. — Мой господин Хируко-но-оками очень сентиментален и дорожит подобными подарками. Он владеет таким количеством сокровищ, что даже мы, его сородичи, не можем их все перечислить. Вчера, когда я пришёл проведать его, я обнаружил в центре комнаты вот это.

Мацуба показал копытом на чёрную коробку, и Ёсихико вытащил её из-под шкафа. Даже он мигом понял, что она для чего-то очень дорогого. Коробка была покрыта красивым чёрным лаком с золотистым узором в виде соснового бора и обвязана красным шнурком. Размером она была чуть больше листа А4.

— И что внутри?

— Ничего. Когда я пришёл, она была открыта и лежала в центре комнаты.

Ёсихико для верности поднял крышку, но внутри и правда был только воздух… если не считать соломинки и пары бурых иголок, давно высохших, почему-то лежавших на дне.

— Но ты хоть знаешь, что внутри было? — спросил Когане, тоже с любопытством заглядывая внутрь.

— Мне показалось, что это коробка из-под варадзи[✱]Соломенные сандалии.… — предположил Мацуба, задумчиво крутя мордой.

— Варадзи? — переспросил Ёсихико. — В смысле обувь?

— Да. Я не знаю, откуда они взялись, но судя по коробке, это дар, превратившийся в сокровище господина…

Ёсихико вновь озадачился. Пока что в его голове складывалась житейская ситуация, которая не заслуживала никакого беспокойства.

— То есть, Хируко-но-оками просто достал из коробки варадзи и куда-то пошёл?

Разумеется, они до сих пор не знали, куда именно, но пока что вывод напрашивался именно такой. Тут неожиданно возразил Когане:

— Быть такого не может… И как именно объяснить пропажу варадзи — тоже пока неясно.

— Да, — подтвердил Мацуба. — Именно исчезновение варадзи — тот момент, который никак не укладывается у меня в голове. Я боюсь, с господином могли что-то сделать без его согласия…

— Погодите, что? О чём вы говорите? — Ёсихико смотрел то на лиса, то на коня.

Ему не хотелось быть единственным, кто не понимает сути происходящего.

— Суть в том, что Мацуба не верит, что его хозяин мог уйти в этих варадзи, — Когане практически видел не пропадающий вопросительный знак над головой Ёсихико и удручённо вздохнул. — Ёсихико. Хируко-но-оками не может ходить.

***

Пока Ёсихико ездил в Нисиномии, Хонока как раз освободилась из школы — сегодня было всего пять уроков. С утра мать попросила её забрать наручные часы, которым должны были поменять батарейку, так что после школы ей ещё предстояло зайти в мастерскую.

Хонока сошла с поезда на ближайшей к дому станции Дэматиянаги, перешла по мосту через слияние рек Такано и Камо и пошла в сторону торговой улицы. Но пока девушка стояла у перехода в ожидании зелёного сигнала на светофоре, чтобы перейти улицу Каварамати, она вдруг заметила, что впереди творится нечто необычное. Нет, у входа на торговую улицу и раньше бывали толпы людей, ждавших своей очереди перед магазином сладостей, но сегодня толпа была особенно плотной. Это была старомодная торговая улочка с аркадой, не слишком привлекающая туристов, но сейчас столпотворение у входа напоминало скорее улицу Сидзё во время праздника Гион-мацури.

— Сегодня день распродаж?..

Некоторыми магазинами на улице владели друзья семьи Хоноки, поэтому она и сама часто здесь бывала, но никогда ещё не видела таких толп вечером буднего дня. Загорелся зелёный, Хонока перешла дорогу и, недолго поколебавшись, всё же решилась направиться к толпе.

На торговой улице, как обычно, работали совершенно заурядные магазины продуктов и мелочёвки, но в каждом было не протолкнуться от посетителей. Толпа собралась самой разношёрстой: и иностранцы, и местные жители, и школьники. Хонока постоянно боялась, что врежется в кого-нибудь, и пыталась съёжиться посильнее. Она кое-как добралась до мастерской, открыла стеклянную дверь и юркнула внутрь, спасаясь от толпы.

— Ой, Хонока! Добро пожаловать! — раздался из глубины голос хозяйки, заметившей посетительницу.

— Д-добрый день…

Этой мастерской, где занимались починкой часов и слуховых аппаратов, управляла подруга матери Хоноки, знавшая девушку с детства.

— Ты ведь за часами, да? Твоя мама меня уже предупредила. Сейчас, подожди.

Не успела Хонока и рта раскрыть, как мамина подруга сама обо всём догадалась и убежала за заказом. Она и раньше была до того говорливой, что Хонока не могла и слова вставить. Впрочем, Хонока давно к этому привыкла и уже не чувствовала себя неловко.

— Ты как, тоже удивилась из-за того, сколько сегодня народу? Всю жизнь здесь работаю, но такого никогда не видела, — сказала женщина, глядя на улицу через стеклянную дверь, по ходу дела упаковывая часы.

Снаружи по-прежнему толпились люди.

— Это из-за какого-то мероприятия?..

Хонока предполагала, что только нечто из ряда вон выходящее могло собрать на улице столько людей. Однако женщина в ответ посмотрела сомневающимся взглядом.

— На самом деле, у нас в преддверии этих длинных выходных и осенних распродаж проводится большая лотерея. Но это ежегодное событие, и дорогих призов там не разыгрывается. Удивительное дело, — женщина вручила часы Хоноке. — Хотя, конечно, чем больше на улице покупателей, тем лучше.

Ровесница матери Хоноки беззаботно пожала плечами. Хонока тоже расслабилась и улыбнулась — этот жест показался ей очаровательно детским.

— Ах да, кстати! Конечно, этот заказ уже оплачен, но мне всё равно билеты девать некуда, так что держи.

С этими словами женщина вручила Хоноке билет от лотереи, которую только что упоминала.

— Розыгрыш проводится перед прачечной. Сходи, испытай удачу, а потом можешь домой идти.

— Спасибо…

Поклонившись женщине, проводившей её к выходу, Хонока послушно направилась к месту проведения лотереи. Она не знала, побывает ли на этой улице во время выходных, поэтому решила потратить билет сейчас.

Однако чем ближе она подходила к месту розыгрыша, тем плотнее становилась толпа. Пришлось даже пару раз остановиться, но в конце концов Хонока добралась до площади перед прачечной. Стояли два лототрона, Хонока выбрала очередь к тому, что посвободнее. Перед другим стояла толпа шумных зевак.

— Опять победа! Первый приз! Подарочная карта на десять тысяч иен! — объявил мужчина в накидке с названием улицы и зазвонил колокольчиком.

— Во дядька даёт! Седьмой раз подряд!

— Да он так все призы с собой унесёт!

Услышав голоса зевак, Хонока присмотрелась к мужчине перед лототроном. Две сумки, полные товаров с улицы, ярко-жёлтое кимоно, расшитое красными рыбами, и странная красная шапка, похожая на сломанную эбоси. Подбородок был слегка обвисшим, а мочки ушей припухшими, как у бога удачи.

— Девушка, ваша очередь. Будете играть?

Хонока так засмотрелась на необычную внешность мужчины, что только этот голос привёл её в чувство. Опомнившись, она нервно покрутила восьмиугольный лототрон. Внутри загремели шарики.

— О! Поздравляю, вы выиграли четвёртый приз — брелок для телефона!

Увидев выпавший зелёный шарик, организатор лотереи протянул Хоноке виниловый мешочек с брелоком. Взяв его, Хонока уступила место следующему человеку из очереди и торопливо отошла от лототронов.

— Брелок… — пробормотала она, оценивая свой выигрыш.

На красной нитке болталась пластиковая лисичка с пушистым хвостом, очень похожая на одного бога.

— Я… выиграла Когане… — прошептала Хонока и улыбнулась.

Ей казалось, она сможет выиграть самое большое — утешительный приз, упаковку влажных салфеток или что-то подобное, но вместо этого ей повезло.

Хонока достала смартфон и включила камеру, чтобы сфотографировать приз. Сначала она собиралась снять фотографию на фоне ладони, но передумала и вместо этого подвесила брелок на фоне толпы у лототронов. Такая фотография сразу объяснила бы, откуда взялся брелок. Хонока отправила фотографию через мессенджер, гадая, как именно отреагирует Ёсихико.

Тем более, что прямо сейчас он наверняка рядом с лисом.

***

— Как это не может ходить? — переспросил, нахмурившись, Ёсихико, всё ещё стоя в корпусе Хируко-но-оками в главном здании храма.

— Вот так, — ответил Когане. — В «Записках о деяниях древности», которые ты, конечно же, внимательно читал, Хируко-но-оками появляется в самом начале — в главе о сотворении мира. В «Нихон Сёки» он появляется в иное время, но кое-что остаётся неизменным — то, как его бросили в море.

— Бросили в море?

Слова лиса лишь сильнее запутали Ёсихико. Как можно бросить бога в море? И как это связано с неспособностью ходить? Пока Ёсихико силился вспомнить текст «Записок», слово взял Мацуба:

— Господин Хируко-но-оками — сын Идзанаги-но-ками и Идзанами-но-ками. Однако когда за первые три года он так и не смог встать на ноги, родители положили его в лодку и отправили в море.

Ёсихико невольно ахнул в ответ. Наконец-то он вспомнил этот эпизод из «Записок». Вернее, там не было точной цифры в три года, но боги действительно бросили своего неполноценного сына в море.

— Собственного ребёнка… Поверить не могу.

Конечно, это была ужасная трагедия, но и сейчас порой случается, что родители бросают детей, не желая ими заниматься. Но это, разумеется, не означало, что Ёсихико согласился с действиями богов.

— Я уверен, им тоже было тяжело бросить собственного ребёнка. Наверняка это было очень трудное решение, но необходимое, ведь ответственность за мироздание с них никто не снимал… — Мацуба вздохнул. — Когда господин Хируко-но-оками остался один на лодке, он решил превратиться в статую, чтобы не терять силы. В конце концов лодка сгнила, и он оказался на дне морском. Прошло ещё очень много времени, прежде чем та статуя попалась в сети рыбака из Хёго по имени Кискэ, который и вытащил его на сушу.

— Кискэ… Так значит, его нашёл рыбак?

Едва ли этот рыбак подозревал, что выловил из моря настоящего бога.

— А ноги… так до сих пор…

Ёсихико замолк, не решившись произнести «не работают».

— Люди назвали его Эбису — они так называли всех новоприбывших богов. Со временем господин Хируко-но-оками научился покидать плен статуи и пытался исправить свои ноги с помощью духов и сородичей. Но последнюю тысячу лет — с тех пор, как появился я — он передвигается только верхом на мне, спускаясь лишь для отдыха и сна.

Ёсихико выдохнул, наконец-то понимая происходящее. Действительно, после такого не очень-то верится, что Хируко-но-оками мог надеть варадзи и куда-то уйти. Но куда тогда исчез бог и пара обуви?

— Если он не мог уйти сам, значит, кто-то увёл его? — предположил Ёсихико и тут же усомнился в собственных словах.

Даже неходящий бог — это всё-таки бог. Человек при всём желании не смог бы вытащить его из храма, а если это сделал какой-то другой бог, то почему не предупредил Мацубу? И главное — зачем взял варадзи?

— Вы тоже считаете, что его могли похитить?!

Мацуба вновь попытался прижаться к Ёсихико мордой, но тот успел отскочить. Возможно, конь просто не умел рассчитывать собственные габариты.

— Это пока не факт. В конце концов, он бог, так что я не думаю, что ему что-то угрожает…

«Чтобы его разыскать, надо опрашивать очевидцев», — подумал Ёсихико и раздраженно почесал затылок. Кого спрашивать-то, если обычные люди не видят богов?

— Как этот Хируко-но-оками хоть выглядит? Есть у него особые приметы? — спросил на всякий случай Ёсихико.

Как ни крути, любой розыск начинается с этого вопроса.

— Господин Хируко-но-оками любит яркую одежду — кимоно, расшитое рыбами, и красную шапку, похожую на эбоси, сломавшуюся от ветра. На улице он всегда бросается в глаза. Что касается особых примет, то у него немного обвисший подбородок и большие мочки ушей — символ удачи. Когда он улыбается, его глаза похожи на тонкие ниточки — он выглядит именно так, как обычно изображают Эбису.

— Ага, потому что он и есть Эбису… — пробормотал Ёсихико, на всякий случай запоминая слова Мацубы.

Вдруг его смартфон сообщил о входящем сообщении.

— От Хоноки?..

Был будний день, но уроки уже закончились. Ёсихико открыл мессенджер и увидел, что Хонока прислала фотографию.

— «Я выиграла Когане»? А, в лотерею…

Ёсихико невольно улыбнулся, рассмотрев фотографию. Брелок на ней и правда был очень похож на божественного лиса.

— Хотя Когане, конечно, потолще будет.

— Ёсихико, я ослышался, или ты назвал меня жирным?! — бдительный Когане тут же придвинул морду ближе к лакею.

— Жирным — нет. Только толстым.

— Это одно и то же! Сколько раз я тебе говорил, что это всего лишь шерсть?!

— Может, и шерсть, но лис на брелоке поизящней будет.

Ёсихико увлёкся привычным спором с Когане, но вдруг ощутил нечто странное возле плеча и вздрогнул от испуга. Робко повернул голову и увидел прямо перед своим лицом морду Мацубы. Шея ощущала на себе влажное дыхание.

— П-прости, Мацуба! Конечно же, сейчас важнее всего поиски Хируко-но-оками! Мы поняли, мы всё поняли! Просто смешную картинку прислали! Не волнуйся, мы сейчас же вернёмся к…

— Господин Хируко-но-оками! — не успел Ёсихико договорить, как Мацуба вдруг закричал и нагнулся, упираясь мордой в экран смартфона. — Что вы здесь делаете?! Почему не сказали, что пошли сюда?!

— Так, погоди! Успокойся!

На фотографии был брелок в виде лиса, неужели конь принял его за бога? Ёсихико отпрыгнул от Мацубы и ошеломлённо посмотрел на свой перепачканный соплями телефон. С чего вдруг такой интерес к фотографии?

— Неужели вы в плену этой маленькой рамки? Я сейчас же спасу вас!

— Нет, он не в плену, и давить мордой бесполезно, внутрь всё равно не попадёшь, — хладнокровно пояснил Ёсихико, нагло вытирая телефон о лошадиную гриву.

Когане почему-то спрятал хвост за спину.

— И вообще, посмотри получше, это брелок с лисом. Он ни разу не похож на Хируко-но-оками.

Почистив экран, Ёсихико снова показал его Мацубе. Ладно бы конь спутал брелок с Когане, но с Эбису?

— Нет, это господин Хируко-но-оками! Я узнаю его даже со спины!

— Со спины?

Мацуба продолжал упрямиться, так что Ёсихико вновь изучил фотографию Хоноки. Помимо борелока с лисом на ней были люди перед лототронами. Взгляд Ёсихико остановился на мужчине в жёлтом кимоно и красной шапке. Вспомнились приметы Хируко-но-оками, о которых говорил Мацуба.

— Нет, но ведь… Хируко-но-оками не ходит… — растерянно возразил Ёсихико.

Они так много времени потратили на разговор о неработающих ногах бога, а теперь увидели на фотографии мужчину, который твёрдо стоит на своих двоих.

— Но разве люди так одеваются? Это может быть только господин Хируко-но-оками! — с непоколебимой уверенностью заявил Мацуба.

Ёсихико попытался приблизить изображение, но оно показывало лишь плечи и голову — всё остальное скрывала толпа.

— Если небесноглазая всё ещё там, можно спросить у неё, — предложил Когане, разглядывая фотографию.

— Ну, это и правда быстрее всего.

Согласившись с Когане, Ёсихико вышел наружу и позвонил Хоноке. Едва ли девушка нарочно сделала фотографию так, что на неё попал этот подозрительный персонаж.

— А, Хонока?

Девушка взяла трубку после пары гудков.

— Да, — раздался в ответ робкий голос. — Прости за дурацкое сообщение.

На фоне голоса Хоноки слышался шум толпы. Видимо, она ещё не ушла с торговой улицы.

— Просто мне так понравился брелок, что я…

— Нет-нет, брелок прекрасный, но дело в том, что твоя фотография мне сейчас очень сильно может помочь, — заговорил Ёсихико, стараясь успокоить взволнованную девушку. — Возможно, на неё попал человек… ну, или бог, которого я сейчас разыскиваю…

— Что?..

— Хонока, ты ещё там?

Когане и Мацуба о чём-то разговаривали за спиной — судя по их тону, недоумевали. В телефоне послышался топот бегущих ног.

— Да. Сегодня на торговой улице очень много людей… Мне это сразу показалось подозрительным.

— А-а, тогда это тем более может быть бог удачи, которого я разыскиваю…

— Бог удачи? — спросила Хонока с удивлением, слышным даже через телефон.

— Мужчина в жёлтом кимоно перед лототроном был очень на него похож…

Ёсихико не думал, что Хонока заметила этого персонажа в такой толпе, однако она отреагировала:

— Да, он, кажется, выиграл семь или восемь раз подряд…

Ёсихико хлопнул себя по лбу. Пожалуй, это и было лучшим доказательством того, что бог удачи действительно отыскался.

— Он всё ещё там?

Конечно, ему было неловко вот так просить девушку об услуге, но он решил, что определённость того стоит.

— Да, там, — ответила Хонока после короткой паузы.

— Ты мне можешь описать его кимоно? — спросил Ёсихико, оборачиваясь к Мацубе.

Лошадь уже рассказывала ему о яркой одежде бога.

— Жёлтый фон, рисунки рыб… Длинное…

— Жёлтый фон, рисунки рыб…

— Ещё на нём красная шапка…

— Красная шапка…

— Обвисший подбородок, большие уши…

— Обвисший подбородок и большие уши…

Чем дальше Ёсихико повторял вслед за Хонокой, тем больше уверенности и слёз было в глазах Мацубы.

— Хонока, мне нужно через тебя уточнить ещё одну вещь, — Ёсихико задал ей самый важный вопрос: — Он стоит на своих ногах?

Вопрос в отрыве от контекста казался цитатой из фильма ужасов, но Хонока не обратила на это никакого внимания и подтвердила:

— Да, именно.

Когане подошёл к Ёсихико и спросил сам:

— Небесноглазая, на что похожа его обувь?

— Обувь?..

Мацуба затаил дыхание в ожидании ответа девушки. И наконец, до человеческих и божественных ушей донёсся голос:

— На нём варадзи.

Ёсихико спрятал лицо левой рукой. Ну не может же по городу гулять человек, настолько подходящий по приметам. Тут и гадать не надо — и так всё понятно.

— Хонока… — Ёсихико крепче сжал телефон и продолжил, не поднимая головы: — Я сейчас же еду к тебе, ты не могла бы… проследить за этой яркой личностью?

— Ой, а… Да! — согласилась Хонока, хоть и явно пока не понимала, что происходит.

Часть 2

Придя к выводу о том, что Хонока практически гарантированно видела в толпе Хируко-но-оками, Ёсихико немедленно отправился на торговую улицу. Конечно, он попросил Хоноку присматривать за целью, однако она сообщила, что мужчина уже начал уходить, и его очень сложно рассмотреть из-за толпы зевак. Ёсихико заверил, что ничего страшного, если она его потеряет, и нервно пересел на следующий поезд. Какая же долгая и муторная дорога от Нисиномии до Дэматиянаги!

— Но если это действительно господин Хируко-но-оками, то как он может ходить на своих ногах?

Как Ёсихико ни уговаривал Мацубу остаться, тот всё равно пошёл за ними, а картонка с надписью «Эбису» досталась Толаки. Довольно странно было видеть посреди главного здания плюшевого тигра с картонкой, играющего роль временной замены бога, но пока что Ёсихико было не до смеха. Мацуба, впервые в жизни оказавшись в поезде, нервно расхаживал из стороны в сторону, не в силах усидеть на месте — впрочем, он бы при всём желании не смог куда-либо присесть.

— Сдаётся мне, есть в этих варадзи какой-то секрет, — пробормотал Ёсихико, глядя на проплывающий за окном поезда пейзаж.

По крайней мере, никаких других объяснений тому, почему неходячий бог вдруг встал и пошёл, у него не было.

— Бывают ли у богов сокровища, которые могут вылечить ноги и научить владельца ходить? — спросил лакей у Когане.

— Я о таких не слышал, — задумчиво ответил лис.

Ёсихико тяжело вздохнул. Он почувствовал в этих словах намёк на грядущие сложности.

— Ёсихико!

Когда они нашли Хоноку у начала торговой улицы, была уже половина шестого вечера.

— Прости, что заставили тебя тут ждать, Хонока.

— Ничего… Это ты меня прости. Людей было так много, что я его потеряла… — извинилась девушка, удивлённо поглядывая на белого коня за спиной Ёсихико. — И как только он исчез, толпа тоже быстро разошлась…

Хонока посмотрела на улицу, Ёсихико тоже перевёл взгляд. Сейчас действительно не было ни ажиотажа, ни запустения — торговая улица выглядела как в любой другой день.

— Хируко-но-оками — бог удачи, поэтому вокруг него сама собой собирается толпа, — объяснил Когане, качая хвостом. — Ему ничего не стоит наводнить любой магазин посетителями. Судя по описанию одежды, это действительно был именно он, но я не представляю, что заставило его прийти из Нисиномии именно сюда…

— О, у меня тоже этот вопрос. Почему он пришёл в Киото? Как он связан с этим городом? — спросил Ёсихико у Мацубы за спиной.

— В Киото тоже есть храм Эбису, но помимо этого я не припоминаю каких-либо связей… — Мацуба сложил белые уши и задумчиво покрутил головой. — Хотя он как-то говорил, что всегда мечтал как следует осмотреть этот древний город…

— Осмотреть?..

Ёсихико старался не подать виду, хотя это слово вызвало у него зловещее предчувствие. Неужели окажется, что бог всего лишь хотел погулять по Киото как турист?

— Уважаемая небесноглазая, вы уверены, что не обознались?

Мацуба подошел к Хоноке и замотал головой. Из гривы вылезла фотография с весёлым богом, сидящим верхом на коне. Он был одет в ярко-жёлтое кимоно, расшитое красными рыбами, и в красную шапку, похожую на сломанную эбоси. Под улыбкой виднелся обвисший подбородок, а мочки ушей доходили почти до плеч. На бледных, тонких ногах, выглядывающих из-под кимоно, не было никакой обуви.

— Это ты когда снял? А главное — как? — пробормотал Ёсихико, глядя на фотографию из-за спины Хоноки.

Вообще, он уже видел фотографию, на которую попал Оямацуми-но-ками, так что при желании боги и правда могут попадать в кадр.

— В этом году на Тока-Эбису… — смущённо ответил Мацуба. — Только не камерой, а мыслеграфией.

— Мыслеграфией?!

— Ну да, мне копытом неудобно щёлкать затвором, — спокойно ответил конь, и Ёсихико ошарашенно уставился на него.

Похоже, этому божественному сородичу с лихвой хватает духа на всякие безумные выходки — в том числе на ту картонку.

— Да, это был именно он, — уверенно заявила Хонока, тщательно изучив фотографию. — Не думаю, что я ошиблась.

Все присутствующие переглянулись. Каким-то образом никогда не ходивший Хируко-но-оками надел варадзи, дошёл до Киото, выиграл несколько призов в лотерею, а затем ушёл куда-то ещё.

— Вопрос в том, где нам теперь его искать…

Пока ещё неясно, с какой целью он отправился на эту прогулку, ничего не сказав Мацубе. Но поскольку просьбы Мацубы о розыске Хируко-но-оками превратилась в божественный заказ, Ёсихико не мог оставить бога-туриста в покое. Нужно во что бы то ни стало отыскать беглеца и поговорить с ним. По крайней мере, это должно многое прояснить.

— Интересно, он ещё здесь или ушёл в совсем другое место?

— Ёсихико…

— Наверное, надо сначала расспросить о нём местных?

— Ёсихико!

Услышав настойчивый голос Когане, Ёсихико повернул голову и как раз увидел, как с дороги на тротуар сворачивает мопед и едет прямо на него.

— Чёрт возьми! — выкрикнул он и впервые за долгое время напряг все нервы, чтобы отпрыгнуть.

Врезаться случайно в мопед — это настоящее ДТП. Правда, этот мопед будто бы ехал на Ёсихико целенаправленно.

— Я пытался предупредить тебя об опасности, — Когане вальяжно ушел с траектории мопеда и помахал хвостом.

— Предупреждай заранее! — посетовал лакей на неспешность лиса. — Какого чёрта, Харуто?! Что ты вытворяешь?!

С этими словами и кислым лицом Ёсихико повернулся к хулиганящему мопеду. Тот остановился у края тротуара, и водитель хладнокровно снял с себя шлем.

— Да так, ничего. Просто увидел тебя, и газ сам выкрутился.

— Раз так, сдавай свой мопед в ремонт!

— Ёсида, какая приятная встреча!

— Привет…

Несмотря на грубость в отношении лакея, Хоноке Харуто радушно улыбнулся. Ёсихико начал массировать виски внезапно разболевшейся головы. Не хватало ещё таких сомнительных встреч посреди запутанного заказа.

— Правда, Ёсихико сейчас выполняет заказ…

— О-о, неужели ты до сих пор лакей? Только не подумай, что я тебе завидую.

— Исчез один бог… — продолжила Хонока.

— И вы его ищете? Тяжело, наверное, пешком-то.

Ёсихико вздохнул, уже вымотанный манерой общения Харуто, который не то разговаривал с Хонокой, не то пытался разозлить лакея. Ёсихико не хотелось с ним общаться, и он думал, что делать дальше, но тут взгляд Харуто остановился на фотографии в руке Хоноки.

— Ёсида, ты знакома с этим мужиком в кимоно? — спросил он, указывая на бога.

— Нет, не знакома… — Хонока быстро замотала головой. — Просто он сейчас был здесь…

— Что? Точно здесь? Я только что видел его в храме Кибунэ, — непринуждённо заявил Харуто, в мгновение ока привлекая к себе всеобщее внимание.

— Ты серьёзно?! — невольно воскликнул Ёсихико, шагая навстречу Харуто.

Мацуба за спиной Харуто нервно фыркнул, двигая ушами.

— А, ну да, он доставал листочки с гаданиями — и каждый раз с великой удачей… — ответил Харуто и поморщился, начиная обо всём догадываться. — Погоди-ка, то есть, ты ищешь…

Осознав, что сейчас будет, Харуто бросился было бежать, но Ёсихико вцепился в его плечи, улыбнулся и безапелляционно заявил:

— Харуто, отвези-ка меня в храм Кибунэ.

***

Поблагодарив Хоноку, попрощавшись с ней и кое-как утихомирив Харуто, Ёсихико добрался с его помощью до дальнего храма Кибунэ. К тому времени над холмами уже стелился полумрак. Здесь было посвежее чем в городе, а благодаря реке даже довольно прохладно. Разумеется, в такой час туристов в храме не было, однако по склону к станции спускалось немало людей.

— Да, Хируко-но-оками недавно здесь был, — мигом подтвердил Такаоками-но-ками, которого Ёсихико нашёл на берегу реки возле храма.

— Вам, случайно, неизвестно, куда он отправился?! — взволнованно спросил Мацуба, который тоже ехал на мопеде, изо всех сил держась за шею Ёсихико.

Кстати, Когане ехал между ног Харуто, вовсю наслаждаясь ветерком, когда тот разгонялся. Таким образом, на одном мопеде ехали два человека и два бога — если бы кто-то из людей мог увидеть эту картину, он бы наверняка очень удивился.

— Ну, этого я, конечно, не спрашивал… — протянул Такаоками-но-ками, обмахивая себя голубым веером. — Зато он хвастался передо мной, что в этих варадзи можно за один шаг преодолеть хоть тысячу миль. По его словам, до меня он был в Кобэ, где катался на колесе обозрения.

— Весело ему…

В парке Харборлэнд в Кобэ действительно есть колесо обозрения с видом на море, и Ёсихико сразу представил себе, как бог в одиночестве наслаждается своей небесной прогулкой. Также его заинтересовали слова о тысяче миль за один шаг. Мало того, что варадзи каким-то образом поставили Хируко-но-оками на ноги, у них, по-видимому, есть и другие свойства.

— Эй, слышь! — Ёсихико стоял и думал со сложенными на груди руками, когда Харуто вдруг ударил его кулаком по спине. — Ты ещё не забыл, что обещал мне разговор с Такаоками-но-ками за то, что я довёз тебя сюда? Потому что ты пока только сам с ним разговариваешь!

— Я знаю и помню, но пока подожди! Я ещё не договорил!

Пока два парня спорили, Когане посмотрел на Такаоками-но-ками и спросил:

— Известно ли тебе что-либо об этих варадзи, Такаоками-но-ками? Возможно, именно благодаря ним никогда не стоявший Хируко-но-оками вдруг начал ходить. Вероятно, это одно из его сокровищ, но даже сородичи Хируко-но-оками ничего о них не знают.

Такаоками-но-ками задумчиво постучал веером по ладони, но в конце концов покачал головой.

— Мне показалось, это какая-то очень старая обувь, но я так и не понял, откуда она взялась. Даже сам Хируко-но-оками сказал, что не помнит, откуда у него эти варадзи.

— Неужели даже господин Хируко-но-оками ничего не знает о них? — изумился Мацуба и разочарованно опустил голову.

— Когда-то я и сам забыл, куда подевался мой драгоценный черпак. Скорее всего, Хируко-но-оками, как и я, понемногу теряет свою память, — предположил Такаоками-но-ками, бросая взгляд на Харуто, уже начавшего душить Ёсихико.

Именно помощь лакея помогла ему встретиться с этим парнем, в имени которого осталась память о том черпаке.

— Вот что мне сказал Хируко-но-оками: он случайно нашёл у себя в храме варадзи и решил в шутку их надеть. Вдруг его наполнила сила, и он понял, что может ходить. Но в то же время он ощутил, что ему нельзя ни секунды оставаться в храме, поэтому он сначала пошёл, куда глаза глядят, а потом решил походить по достопримечательностям. Кажется, он немного увлёкся, ведь до сих пор он никогда ещё не ходил на своих двоих.

— Даже если так, он мог хотя бы предупредить Мацубу, — вставил Ёсихико, наконец отвязавшийся от Харуто.

Поправив растянутую футболку, лакей посмотрел на печального белого коня — верного сородича Хируко-но-оками, который так долго служил ему ногами.

— Я и подумать не мог, что господин так сильно мечтал о том, чтобы передвигаться самостоятельно…

Скорее всего, Мацуба возил хозяина всюду, куда бы тому ни захотелось. Он мог с лёгкостью показать ему достопримечательности Кобэ и Киото, однако Хируко-но-оками никогда не просил его об этом. Почему же теперь, надев варадзи, он будто с цепи сорвался?

— Не грусти так, Мацуба, — сказал Такаоками-но-ками, которому конь явно напоминал чертёнка, с которым он когда-то так дружил. — Не сомневаюсь, Хируко-но-оками всей душой понимает, насколько ты для него верный и близкий друг. Он успокоится и вернётся. Не горюй.

— Хорошо… — согласился Мацуба, хотя в его зелёных глазах стояла влага.

— Ладно. Я так понимаю, что у Хируко-но-оками всё хорошо, — Ёсихико выдохнул и посмотрел в вечернее небо. — Думаю, Такаоками-но-ками прав, и он уже скоро вернётся. Может быть, даже сегодня. Поэтому предлагаю пока закругляться.

Тем более, он не представлял, где теперь искать пропавшего бога.

— Господин Такаоками-но-ками! Вы ведь здесь, да?! Скоро равноденствие, и я собираюсь воспользоваться случаем[✱]Весеннее и осеннее равноденствия — государственные праздники и выходные дни в Японии., чтобы навестить могилу бабушки!

Знавший благодаря Ёсихико, что Такаоками-но-ками находится где-то рядом, Харуто обратился к нему со своей речью, лишь слегка не угадав с направлением. Когане кивнул с лёгкой обречённостью во взгляде — он тоже не смог придумать ничего лучше.

***

Прошла ночь, наступила суббота, и Ёсихико еле успел встать до полудня. Проснувшись, он сел смотреть местный кансайский телеканал, бездумно поедая тост.

После вчерашнего прощания с Мацубой — который решил на всякий случай дожидаться Хируко-но-ками в храме — Ёсихико вернулся домой, и остаток ночи был для него совершенно заурядным. Он рассказал Хоноке обо всём, что случилось до того, как она к ним присоединилась, но поскольку дальнейшие планы Хируко-но-оками были по-прежнему неясны, оставалось только ждать. Хотелось верить, что бог самостоятельно вернётся в храм, однако сообщений от Мацубы пока не было.

— Что же это за варадзи такие?.. — пробормотал Ёсихико, вспоминая вчерашний разговор с Когане и поедая палочками яичницу с ветчиной.

Если неходячий бог вдруг встал на ноги и начал в мгновение ока преодолевать огромные расстояния, варадзи явно особенные. Мацуба назвал их божественным сокровищем, принадлежащим хозяину, но Когане полагал, что здесь что-то не сходится — с какой стати Хируко-но-оками будет иметь в собственности обувь?

— Хируко-но-оками не ходит. Даже по тем статуям, которые делают люди, можно понять, что он обычно босой, — заявил Когане. — Зачем такому богу варадзи, которые он никогда не будет носить? Если это было его сокровище, то почему Хируко-но-оками решил надеть варадзи именно сейчас? Если он знал, что сможет ходить в варадзи, то наверняка опробовал бы их намного раньше.

Доводы лиса звучали разумно. Возможно, варадзи подарил какой-то человек, но что за мерзавец подарит обувь богу, который не может ходить? Правда, если учесть, что Ёсихико до недавнего времени вообще не слышал о неработающих ногах Хируко-но-оками, даритель тоже мог подарить варадзи по незнанию. Но даже если так — с какой целью он преподнёс богу пару обуви?

— Ёсихико! Готово!

Когане, нетерпеливо ждавший перед тостером, окликнул Ёсихико, как только поджаренные тосты с щелчком выскочили наружу.

— Да-да, и без тебя слышу.

— Скорее достань их! Мазать маргарин и мёд нужно, пока они горячие!

— Знаю-знаю.

Подгоняемый лисом, Ёсихико достал тосты и открыл крышку банки с маргарином. Вдруг что-то заставило его посмотреть на экран телевизора.

— А теперь дорожная обстановка.

Только что новенькая ведущая рассказывала о событиях за прошедшую неделю, но теперь камера переключилась на другую телезвезду.

— В настоящее время на линии Кобэ магистрали Хансин наблюдается масштабная пробка от Киото в сторону Осаки. На линии Ванган движение также осложнено, пробка в направлении Юниверсал Сити растянулась уже на пятнадцать километров. Тем не менее, ни о каких авариях не сообщается…

— Неужели это всё посетители USJ[✱]Universal Studios Japan. Японский парк развлечений кинокомпании Юниверсал, их ответ Диснейленду. Если японский Диснейленд находится в Токио, то USJ в Осаке.? — расслабленно спросил пожилой комментатор, обращаясь к ведущему. — Хотя, сейчас ведь длинные выходные. Хотелось бы посоветовать всем, кто туда ещё только собирается, следить за дорожной обстановкой…

Ёсихико слушал новости, намазывая маргарин на тосты. Даже местный телеканал не должен был говорить о пробках в такой час.

— Что же, наш корреспондент сейчас как раз находится в USJ, где полным ходом идёт Хэллоуин. Предлагаю дать ему слово.

Изображение вновь сменилось, на экране показался мужчина с микрофоном в руке.

— Спасибо. Я веду репортаж со въезда на парковку Universal Studios Japan, и только посмотрите на эту очередь из машин! Как видите, она тянется до съезда с автомагистрали и уходит ещё дальше!

— А-а, так это всё-таки из-за USJ? — пробормотал Ёсихико, доставая с полки мёд.

Корреспондент действительно выглядел на удивление взбудораженным, показывая плотные ряды машин. Затем камера показала записи нескольких интервью с водителями.

— Сын вдруг сказал, что хочет сюда…

— Мне просто ни с того ни с сего захотелось…

— Вообще у меня были на сегодня другие планы, но потом захотелось — и всё…

Водители давали интервью через открытые окна, и ни у одного не было веских причин для посещения парка вроде конкретного шоу или аттракциона. USJ уже начал ограничивать вход, на поездах тоже приезжало необыкновенно много посетителей.

— Неужели люди любят так массово выезжать, как только выпадают длинные выходные? — спросил Когане, поглядывая на телевизор и радостно кусая только что приготовленный бутерброд с мёдом.

— Длинные выходные — это постоянные пробки и очереди, поэтому лучше всего сидеть дома, — ответил Ёсихико.

— Господин лакей!

Как только Ёсихико поднял палочки, чтобы вернуться к яичнице, в гостиную ворвался Мацуба, просачиваясь сквозь окно. Он не останавливаясь вбежал на кухню и практически врезался в Ёсихико.

— Господин Хируко-но-оками не вернулся!

— Морду убери.

— Я не спал всю ночь, но он даже не связался со мной!

— Не дыши на меня, — Ёсихико поморщился, отодвигая от себя лошадиную голову.

Что же, надежды не оправдались, и бог пока не вернулся домой.

— Спокойнее, Мацуба. Кстати, ты сегодня завтракал? — поинтересовался Когане с пухлыми от тоста щёками. — Разумеется, сена у нас нет, но Ёсихико, я видел в холодильнике кочан капусты. Может, поделишься?

— Ты уже выучил, что у меня в холодильнике?..

Мацуба — божественный сородич. Когане, будучи полноценным богом, спокойно поедал сладкие бутерброды, но могут ли сородичи питаться человеческой пищей?

— Сейчас не время для еды! Нужно как можно скорее отыскать господина Хируко-но-оками! — воскликнул Мацуба, покачал головой и потупил взгляд. — На самом деле, через три дня в нашем храме должен пройти важный фестиваль. Самый важный в году. Там участвуют и паланкины, и переносные святыни, а на следующий день бога торжественно переправляют по морю. Я не могу допустить, чтобы Хируко-но-оками пропустил такое мероприятие!

Ёсихико нахмурился, жуя яичницу. Было бы неплохо, если бы Мацуба предупредил о таких обстоятельствах заранее. Действительно, фестиваль без главного действующего лица — это очень плохо. Катать на паланкине Толаки с картонкой — не дело.

— Но мы до сих пор понятия не имеем, куда он пошёл… — пробормотал Ёсихико.

Он и сам был не против поскорее найти бога, но каким образом его искать?

Тем временем по телевизору показывали интервью с сотрудником USJ:

— Мы даже не запускали никаких новых аттракционов… Если честно, я не припоминаю, чтобы у нас даже на длинных выходных собирались такие толпы.

Ёсихико смотрел на экран хмурым взглядом. Позади сотрудника виднелась карусель по мотивам Снупи. Радостно махали руками пара мальчиков-братьев и их родители, затем в кадре проплыло кимоно настолько яркое, что нарисованные на нём рыбы практически отражались на белой шерсти Снупи.

— Да ладно…

Может, это сон или иллюзия? Ёсихико подполз к телевизору и стал ждать, пока Снупи сделает полный оборот. И, как по заказу, в кадре вновь появился обвисший подбородок.

— Г-господин Хируко-но-оками! Неужели он лучше меня?! Неужели этот пёс лучше меня?! — закричал Мацуба, ставя копыта на телевизор.

В ту же секунду зазвонил лежавший на столе смартфон Ёсихико.

— Алло? — ответил Ёсихико, вновь ощущая головную боль.

Вдруг ему вспомнилось, как Хонока — которая и звонила ему — вчера говорила о необычном скоплении людей на торговой улице.

— А, доброе утро, — раздался слегка нервный, но отчётливый голос Хоноки. — Ёсихико, ты сейчас смотришь телевизор?..

— Смотрю. Хонока, ты тоже заметила дядьку, который крутится на аттракционе Снупи?

За спиной Ёсихико Мацуба кричал о том, что уже идёт на помощь, а Когане изо всех сил мешал коню залезть внутрь телевизора. Нужно выдвигаться как можно скорее, пока эти двое не умудрились что-нибудь сломать.

— Я подумать не могла, что он пойдёт в USJ…

— Кажется, он решил всерьёз заняться туризмом…

На экране тем временем снова показалась студия, ведущие перешли к следующей теме.

Хируко-но-оками показался на пару мгновений, но богу определённо было весело.

— Я надеялся, что он сам вернётся… Но теперь у меня такое чувство, что он так может развлекаться вечно…

По спине Ёсихико пробежал зловещий холодок. Какой там фестиваль — бог такими темпами мог вообще забросить свой храм. И конечно же, это означало, что заказ останется невыполненным.

— Кажется, пора тащить его домой… — Ёсихико почесал голову, видя, как Мацуба рыдает перед телевизором. — Видимо, нам надо устроить засаду там, куда он может пойти после USJ?..

Невозможно вычислить, какие достопримечательности могут прийтись по душе Хируко-но-оками, но им только и остаётся, что закинуть сети и ждать.

— А-а, Ёсихико… — раздался в телефоне тихий голос Хоноки. — Можно мне тоже пойти? Это ведь я не смогла его задержать…

— Хонока…

Неужели ей до сих пор не давало покоя то, что она потеряла Хируко-но-оками в толпе? Но ведь она ни в чём не виновата.

— Видишь ли… я пока не представляю, куда идти…

Конечно, ещё один человек, знакомый с ситуацией, точно не помешает, но Ёсихико всё равно колебался, не зная, втягивать ли Хоноку в эту дело. Как ни крути, она ещё школьница. Одно дело сводить её на прогулку в местный океанариум, но что, если поиски выведут их за пределы города или даже префектуры?

— Я просто подумала, что чем больше человек, тем легче искать, — на редкость решительно добавила Хонока, борясь с сомнениями Ёсихико.

Её идеи уже не раз помогали выполнять заказы. Да и этот был из тех, с которым Ёсихико пригодилась бы помощь.

— Ладно. Давай искать его вместе.

Ёсихико всё ещё не очень хотел везти школьницу куда-то далеко, но согласился из уважения к её решению. Если ей так лучше, то пусть.

— Я начинаю собираться! — раздался из телефона голос Хоноки, вмиг став звонче.

Часть 3

«Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь».

Именно эта мысль заставила его встать и прийти сюда, но в его душе до сих пор зияла дыра.

— Я прокатился на колесе обозрения в Кобэ, любовался ночным городом с вершины горы Рокко, в Киото побывал на башне, о которой столько слышал, неожиданно поучаствовал в лотерее и даже заглянул в Кибунэ в гости к Такаоками-но-ками…

Хируко-но-оками сидел на скамейке парка, поедая купленный в ларьке хэллоуинский данго с тыквой, и смотрел на прохожих.

— Я даже смог прийти в ю-эс-джей, о котором так давно мечтал. Да уж, если долго находиться в мире людей, чего только с тобой не случится.

Такаоками-но-ками откинулся на спинку скамейки, неторопливо суча ногами в варадзи. Ему до сих пор не верилось, что он может так просто управлять своими ногами.

— Куда бы ещё сходить? Погулять пока по Осаке? — спросил Хируко-но-оками, будто обращаясь к варадзи.

Стоило их надеть, как он пулей выскочил из храма, но до сих пор не знал, куда именно хочет попасть. Он впервые ходил по земле, многое увидел и многое испытал, но всё равно его тянуло уйти куда-то ещё. Он до сих пор не знал, что именно ему нужно, но почему-то его тянуло к большим зданиям. Возможно, они просто были для него в диковинку, однако ни небоскрёбы Умэды, ни огромные офисы Абэно не удовлетворили его жажды.

По улице, оформленной в голливудском стиле, наперегонки пробежала пара детей, торопясь к следующему аттракциону. С улыбкой проводив их взглядом, Хируко-но-оками встал со скамейки. В парке оставалось ещё множество других аттракционов, но что-то уже торопило его и гнало ещё дальше. До сих пор он прислушивался к этому голосу в глубине своей души, который звал его оказаться где угодно, лишь бы не здесь.

— Ладно, после Осаки будет Нара. После Нары Вакаяма… и постепенно этот путь… должен привести меня куда надо.

Сколько времени займут эти блуждания? Раньше он плохо переносил долгие путешествия, хотя перемещался на спине верного сородича. Потом, когда сородич растерял часть силы, он уже и сам не мог далеко увезти хозяина. Но как только Хируко-но-оками нашёл коробку с варадзи и надел их, его вдруг наполнили силы. Он не уставал, сколько бы ни ходил, и мог с лёгкостью стать быстрее любого ветра. Что же это за варадзи? И раз они были у него, почему он не надел их раньше? Но все попытки вспомнить напоминали лишь бесцельное плавание по океану собственной памяти.

— Интересно, почему… — Хируко-но-оками посмотрел на варадзи с ласковой улыбкой.

Сквозь туман и мягкие стены воспоминаний пробивалось отчётливое ощущение.

— Почему оно такое тёплое и родное?..

***

Электричка линии Кэйхан была по-субботнему полна иностранцев с рюкзаками и чемоданами на колёсиках, но большая их часть выходила на станциях Сандзё и Гион-Сидзё, так что толпа быстро рассосалась. Встретившись с Хонокой, Ёсихико сел на особый экспресс[✱]Этот класс поездов («токкю») используется для поездок на большие расстояния. Такие поезда ездят между городами практически без остановок. на конечной для линии Кэйхан станции Дэматиянаги. Теперь им предстояла часовая поездка в Осаку, полная обсуждений того, как именно ловить беглого бога.

— Не факт, что Хируко-но-оками до сих пор в Осаке, — начал Когане. — Он уже мог сбежать хоть за тысячу миль, если варадзи действительно такое позволяют.

Лис встал задними лапами на ногу Ёсихико, а передними на подоконник, любуясь пейзажем — поезд как раз проехал Ситидзё и наконец-то выбрался на поверхность.

— Если так, он уже может быть хоть в Кюсю, хоть в Хоккайдо, — заметил Ёсихико, согнал с ноги лиса и раскрыл туристический путеводитель по Осаке, купленный на станции. — Но Такаоками-но-ками сказал, что в день исчезновения он отправился в Кобэ. Затем его заметили в Киото, сегодня в Осаке. Похоже, он решил начать с городов Кансая.

Хорошо бы бог согласился дождаться их в USJ, но его вчерашняя вылазка в Киото уже доказала, что он вряд ли задержится надолго в одном месте. В конце концов, ему и самому известно, что его присутствие приводит к чересчур огромным толпам.

— Этот пёс… Этот Снупи… Я никому не уступлю звание первого среди сородичей господина Хируко-но-оками.

В проходе что-то бормотал и горел от негодования Мацуба, не так понявший случившееся. Хонока участливо смотрела на коня, выдыхавшего струи пара и раздражённо мотавшего головой. Они как могли объяснили ему, что такое аттракцион, но сородич так ничего и не понял.

— Итак? Что ещё он, по-твоему, захочет посетить в Осаке? — спросил Когане у Ёсихико, оборачиваясь пушистым хвостом.

Они купили билеты до станции Кёбаси.

— Осака — огромный город… Возможно, он пойдёт на север в Умэду или даже в Такацуки… или на юг в Намбу или Абэно… Ещё дальше на юг есть Кисивада…

— Ёсихико, — неуверенно обратилась сидевшая рядом Хонока к мрачно смотревшему в путеводитель лакею. — Кажется, Хируко-но-оками уже в пути…

— Как ты узнала?!

Неужели у неё помимо небесноглазия появился внутренний радар, по которому она может отслеживать богов? В ответ на изумлённый взгляд Ёсихико девушка протянула смартфон. На нём уже болтался выигранный вчера брелок в виде лиса.

— Я решила установить одно приложение — подумала, что пригодится…

Ёсихико опустил взгляд на экран смартфона и увидел приложение, показывающее текущую дорожную обстановку.

— А, вот оно что…

Ёсихико невольно вытаращил глаза, водя взглядом по красным линиям. С учётом новостей из USJ, бог как раз должен был находиться в эпицентре самых сильных пробок.

— Пробки вокруг USJ рассосались, теперь они внутри самого города, — Хонока провела пальцем по экрану, Ёсихико перевёл взгляд. — Сначала они были сосредоточены вокруг перекрёстка Мориномия…

От перекрёстка Мориномия рукой подать до замка Осака. Видимо, бог выбрал традиционный туристический маршрут.

— Но теперь сместились на юг…

Хонока уменьшила карту и показала кварталы немного южнее. Увидев на экране надписи «Тэннодзи» и «Абэно», Ёсихико бросился листать путеводитель в поисках крупных достопримечательностей этих мест.

— А, ну конечно… — обронил Ёсихико, увидев в списке достопримечательность, которую многие вспоминают в самую первую очередь, когда слышат об Осаке. — Цутэнкаку!

***

В эпоху Мэйдзи в Осаке состоялась внутригосударственная промышленная выставка. После её окончания место проведения выставки назвали Синсэкай[✱]«Новый мир». и построили там башню Цутэнкаку и парк развлечений. Главной особенностью парка была канатная дорога, которая соединяла Цутэнкаку и ещё одну башню под названием Вайт Тауэр. Однако уже через десять лет парк развлечений закрылся, а Цутэнкаку после пожара разобрали на металлолом, который во время Второй мировой войны пошёл в дело. Поэтому нынешняя башня Цутэнкаку — на самом деле вторая.

— Да-а... это, конечно, Осака-преосака, — проникновенно обронил Ёсихико, делая первые шаги по территории Синсэкая.

Они только что сошли на станции Син-имамия и теперь шли к Цутэнкаку от улицы Сакайсудзи. Выложенная плиткой дорога вела на север прямо к башне, а вдоль неё тянулись ряды ларьков с шашлыками, окономияки[✱]Кафе, в которых в стол перед гостями вмонтирована жаровня, на которой они сами готовят еду. и прочие заведения, прославившие Осаку. Они не стеснялись рекламировать себя самыми яркими цветами и подсвечивать фонарями свои девизы и меню. Виднелся огромный монумент с ползущим Билли Кэном — официальным символом Цутэнкаку и ещё одним богом удачи — над головой парил воздушный змей в виде рыбы фугу, с обеих сторон улицы доносились кричалки, звавшие прохожих в кафе. По улицам гуляли как иностранцы, так и местная молодёжь, и в целом толпа была довольно плотной.

— Скажите, у вас сегодня много посетителей? — спросил Ёсихико у первого попавшегося работника кафе, скандировавшего кричалки.

— Ага, целая толпа. Редко когда столько набирается в такой час.

С этими словами молодой зазывала указал на меню и обольстительно предложил зайти на свиной шашлык. Ёсихико вежливо отказался и вздохнул. Судя по всему, Хируко-но-оками действительно рядом.

— Ёсихико! Ёсихико! Что такое «шашлык»?! И к чему тут надпись «у нас надкусанное не макают»[✱]Речь о соусе. Если откусил от мяса, то не макай надкусанное в соус.?!

Как и стоило ожидать, у Когане разыгрался аппетит, и он вовсю носился между заведений, возбуждённо задавая всевозможные вопросы. У Ёсихико виляющий золотистый хвост вызывал раздражение. Нужно поскорее уйти в другое место, пока Когане не начал клянчить еду.

— Кстати, Ёсихико, в рурубу[✱]Японская компания, специализирующаяся на внутреннем туризме. Держит сайт, выпускает одноимённые путеводители. было сказано, что в Осаке нужно обязательно попробовать такояки. Ты должен их купить.

— Нам сейчас не до этого!

Ну почему лис только в такие минуты говорит прямо и по делу? Прикрикнув на пушистого наглеца под ногами, Ёсихико повернулся к Хоноке.

— Только не отставай, хорошо? Можешь за меня держаться, если надо.

Конечно, в эти места иногда водят школьные экскурсии, но обычно старшеклассницы обходят эту улицу стороной. В особенности из-за обилия баров и подвыпивших прохожих.

— Хорошо… — коротко ответила Хонока и робко прижалась к Ёсихико.

Он ещё сильнеее осознал, насколько нежна и бледна её кожа. Вспомнились слова, которые сказал Котаро в океанариуме, и Ёсихико смущённо отвёл взгляд. Конечно, он не делал ничего предосудительного, но всё равно стеснялся.

Когда отряд из людей и богов подошёл к основанию Цутэнкаку, Ёсихико ещё раз осмотрел достопримечательность, которая наверняка стала очередной остановкой на пути Хируко-но-оками.

— Если он дошёл досюда, то наверняка поднялся наверх…

Бог, который с таким наслаждением катался на карусели Снупи в USJ, не мог обойти стороной обзорную площадку у вершины башни.

— Видимо, нам тоже придётся подняться… — прошептала Хонока, ещё раз проверяя приложение.

Оно по-прежнему предупреждало о пробках в окрестностях Цутэнкаку. Значит, бог до сих пор не ушёл.

Ёсихико вздохнул. Он не ожидал, что ему придётся посетить Цутэнкаку. Неоновые огни башни пока ещё не зажгли, но даже белая и блеклая эта башня производила сильное впечатление. Цутэнкаку возвышалась над городским шоссе, будто колосс на четырёх стальных ногах. У здания с табличкой «вход на смотровую площадку» уже выстроилась длинная очередь, которая доказывала, что Хируко-но-оками скорее всего наверху.

— Вряд ли они нас пропустят, если мы скажем, что разыскиваем бога… — Ёсихико горестно вздохнул, глядя на очередь, которая тянулась от входа в Цутэнкаку и до ларьков с шашлыками.

Хотелось бы, конечно, чтобы боги воспользовались своей силой и помогли им в один прыжок добраться до смотровой площадки, но божественный конь бил копытом землю и без конца бормотал о том, что ничем не хуже Снупи, а божественный лис уселся напротив ларька с уличной едой. Поскольку помощи от них ждать не приходилось, Ёсихико и Хонока покорно встали в конец очереди.

— Ты когда-нибудь был на Цутэнкаку, Ёсихико?.. — неуверенно спросила Хонока, пока они стояли в невозможно медленной очереди.

От пронзительного взгляда девушки Ёсихико начинал нервничать, хоть и не строил никаких планов в отношении неё.

— Один раз, ещё в школе. Вроде бы купил брелок для ключей с Билли Кэном.

Ёсихико сложил руки на груди, вспоминая свой прошлый поход. На смотровой площадке стоит статуя Билли Кэна, давно уже ставшего символом района благодаря забавной заострённой голове и прищуренным глазам.

— А ты, Хонока?

— Я нет, я сегодня впервый раз… — ответила Хонока с лёгким волнением в голосе.

— О, правда?

Хотя она ведь старшеклассница, так что далеко от дома бывает разве что на школьных экскурсиях и семейных поездках. В конце концов, даже поездка на поезде стоит отнюдь не дёшево.

— Ты прости, что я тебя так далеко вытащил…

Может, стоило отказаться от её компании? Но Хонока замотала головой в ответ на торопливые извинения Ёсихико.

— Я сама сказала, что хочу помочь! И мне…

Хонока убрала волосы за уши и опустила взгляд словно выбирая слова. Обнажились тонкая шея и милые уши. Наконец, девушка подняла голову и старательно улыбнулась.

— Нравится… когда от меня есть польза.

Ёсихико положил руку на грудь, словно слова поразили его в сердце. Он заставил себя успокоиться и медленно — чтобы не вызывать подозрений — отвести взгляд от Хоноки. Ёсихико пытался рассуждать хладнокровно и посмеивался над собой — неужели всего одна улыбка красотки способна довести его до такого состояния?

На самом деле поведение Хонока стало намного мягче, чем раньше. Хотя между ними не было прямых отношений, девушка стала гораздо чаще участвовать в заказах. Скорее всего, ей не хотелось, чтобы её небесноглазие простаивало без дела, а помощь лакею в её понимании означала помощь богам. Она уже несколько раз давала полезные советы и делала правильные вещи. Ёсихико снова взглянул на девушку рядом. Пожалуй, слишком дерзко говорить о том, что она восхищается лакеем, но хорошо хоть, что страдавшая от одиночества Хонока теперь хоть как-то знакомится с красотами мира.

— Ёсихико, — Когане наконец-то понял, что завистливо смотреть на людей у ларьков с такояки совершенно бесполезно, и подошёл к лакею. — Ты заметил, что многие люди уходят из очереди?

— Что? А, и правда.

Ёсихико так увлёкся разговором с Хонокой, что не заметил, как впереди многие люди покидали очередь, словно потеряв надежду попасть в башню.

— Ой… и сзади тоже… — обронила Хонока.

Обернувшись, Ёсихико увидел, что и за его спиной люди начали как по команде расходиться.

— Это значит, мы уже скоро попадём внутрь! — воодушевился Мацуба, перестав отрабатывать удары по мнимому врагу и подбежав к лакею.

— Может, и попадём… но разве так должно быть? — задумался Ёсихико, глядя на быстро редеющую толпу и приближающийся вход.

Разве может толпа так быстро забросить очередь? Причём почти одновременно, будто команде?

— Что, если… — Хонока посмотрела на башню. — Хируко-но-оками только что ушёл?

Ёсихико нахмурился, понимая, что девушка скорее всего права. Из-за плотной толпы они не увидели выходящего из башни бога, но других объяснений на ум не приходило.

— То есть, господи Хируко-но-оками сейчас где-то рядом?! — спросил Мацуба и тут же умчался, выкрикивая имя бога.

— А, Мацуба, стой!

Ёсихико бросился вслед за конём, cбежавшим в сторону заведений общепита. Если вокруг Хируко-но-оками постоянно собираются толпы, достаточно просто найти самое людное место в округе. Ёсихико оценивающе посмотрел по сторонам. Людей возле кафе и ларьков по-прежнемы было хоть отбавляй — значит, Хируко-но-оками после башни действительно пришёл сюда. Может, даже зашёл куда-нибудь.

— Предлагаю по очереди заходить во все заведения, перед которыми есть очереди. Возможно, он присел где-нибудь поесть, — предложил Ёсихико, кое-как остановив разбушевавшегося коня.

Не самый простой способ найти бога, зато надёжный.

— Поскольку других вариантов нет, я помогу вам в поисках, — с наигранным вздохом произнёс Когане и уже в следующую секунду алчно сверкнул глазами.

Кажется, в уголках его рта даже заблестела слюна.

— Ёсихико, вы ходите вдвоём с небесноглазой, а мы с Мацубой. Вперёд!

Не успел Ёсихико и слова вставить, как Когане с Мацубой резво растворились в толпе.

— Готов поспорить… он просто хочет есть… — пробормотал Ёсихико, ощущая приступ бессилия.

Лисий хвост уже скрылся с глаз. Наверное, надо было покормить Когане, пока была возможность.

— Ладно, он всё-таки бог. Надеюсь, он не станет мешать людям… — пробормотал Ёсихико самому себе и постарался сосредоточиться.

Непонятно, почему он вообще столько думает о вкусовых пристрастиях лиса, ведь тот ему даже не питомец. Более того, богам ведь не обязательно есть. И раз так, как Когане умудрился стать таким обжорой?

— Ладно, Хонока, пошли, — сказал Ёсихико, уже чувствуя себя вымотанным, и вдруг заметил, что девушка увлечённо смотрит в другую сторону. — Хонока?

— А, да!.. — Хонока чуть не подпрыгнула на месте, на этот раз расслышав.

— Ты что, заметила Хируко-но-оками?

— А, нет, просто обозналась… — Хонока слегка улыбнулась, нервно бегая глазами.

Ёсихико с помощью Хоноки изучил все заведения с очередями, но Хируко-но-оками нигде не было. Они обошли многочисленные ларьки с шашлыками, удоном и суси, даже на всякий случай осмотрели кафе с северной стороны Цутэнкаку и более специфичные заведения вроде моцунабэ и окономияки[✱]В моцунабэ в стол вмонтирована кастрюля, в которой варится еда., но нигде среди посетителей не было мужчины в броском кимоно. Все сотрудники тоже отвечали, что не видели никого похожего.

— Ну, если бы он к ним приходил, они бы его точно запомнили… — пробормотал Ёсихико, возвращаясь к южной стороне Цутэнкаку.

Они остановились возле магазина, который уже давно мозолил глаз лакея. Именно перед ним была самая длинная очередь, но Ёсихико всё это время полагал, что уж здесь-то бога точно не будет. Однако теперь других вариантов не оставалось.

— Тебя тоже дорога привела сюда? — раздался голос Когане, появившегося из толпы людей вместе с Мацубой.

— Как у вас успехи? — спросил Ёсихико, стоя перед заведением рядом с Хонокой. — И что ты успел съесть?

Лис постарался изобразить недоумение, хотя вся его пасть была вымазана каким-то соусом.

— Я ничего не ел! Это всего лишь грязь!

Когане тщательно облизал себя, уничтожая улики. Ёсихико сомневался, что грязь может так приятно пахнуть.

— Господин лакей, мы искали как могли, но не обнаружили никаких зацепок, — отчитался Мацуба.

— Так я и думал. Нам тоже нечего добавить, — Ёсихико похлопал приунывшего Мацубу по спине и показал на последнее заведение. — Я полагал, что тут мы его точно не найдём, но…

Заведение с названием «Эбису» было рестораном, совмещающим шашлычную и тэппанъяки[✱]Заведение, где повара готовят мясо прямо на глазах посетителей на огромной железной плите.. Над входом красовался огромный Эбису из папье-маше, перед входом стоял мешок риса с сидящим на нём Эбису, с двери свисали грабли с головой Эбису — в общем, полный комплект экстремальной безвкусицы, которой так славится Осака.

— Я думал, он не решится войти в заведение, которое так рекламирует себя его лицом…

Тем более, что оно было названо в его честь. Если бы Ёсихико наткнулся на ресторан «Ёсихико», весь обклеенный его фотографиями, он бы предпочёл убежать от него как можно быстрее.

— Мне бы тоже было неловко… — тихо поделилась Хонока своим мнением.

Пожалуй, их бы поддержал любой здравомыслящий человек.

— Но ведь других заведений не осталось, не так ли? — напомнил Когане, с интересом поглядывая на ресторан.

— Вообще-то да… Но я надеюсь, мы его там не найдём…

Или это всего лишь человеческое малодушие Ёсихико? Боги привыкли к почитанию, так что такое заведение может быть для них в порядке вещей.

Но как только эта мысль посетила голову лакея, открылись автоматические двери заведения. Изнутри раздался хор голосов сотрудников, провожающих посетителя, следом вышел сам посетитель в ярком кимоно с нарисованными рыбами.

— Спасибо, что накормили! — ответил упитанный мужчина с узнаваемыми большими ушами и обвисшим подбородком.

Ёсихико сжал пальцами переносицу, охваченный сложными чувствами.

— Господин Хируко-но-оками! — закричал в слезах Мацуба, словно не видел бога уже долгие годы.

***

— Вы не подумайте, Мацуба мне нисколько не надоел.

Хируко-но-оками оправдывался перед Ёсихико и остальными у въезда на платную парковку вдали от шумных магазинов. Рядом иногда проезжали водители, тоскливо глядя на горящую надпись: «Мест нет».

— Просто когда я понял, что могу ходить на своих ногах, что-то заставило меня уйти как можно скорее.

Когда Мацуба увидел своего хозяина, он так разогнался, что едва не сшиб его головой. Теперь конь стоял возле Хируко-но-оками, а тот ласково гладил его гриву.

— Я, конечно, понимаю твою радость от свободы передвижения, но ты бы хоть предупредил Мацубу, — Ёсихико похлопал без конца ревущего коня и посмотрел на Хируко-но-оками.

На нём по-прежнему была сломанная эбоси, кимоно с рыбами и варадзи. Он стоял так уверенно, что Ёсихико с трудом верилось в историю о неходящем боге.

— Да, прости меня. Просто как только я надел варадзи, я почувствовал, что мне надо бежать сию же секунду, — Хируко-но-оками погладил шею Мацубы.

— Неужели ты и сам не знаешь, что это за варадзи? — спросил Когане, сверля взглядом обувь бога. — Они, может, и выглядят как обычные, но…

— Ага, я, если честно, даже забыл, что они лежат у меня в храме… — ответил Хируко-но-оками, продолжая ласково улыбаться.

Очевидно, способность ходить на своих двоих была для него сейчас важнее мыслей о происхождении варадзи.

— Ладно, что это за обувь — не так уж и важно, но тебе пора возвращаться в храм, — сменил тему Ёсихико. — Через три дня — крупный праздник, помнишь? Он не может состояться без главного участника.

Хируко-но-оками сбежал из храма позавчера. Возможно, ему сейчас очень весело, но он должен хотя бы на время вернуться, а уж потом, когда закончится праздник, пусть идёт куда хочет — вместе с Мацубой, конечно. Однако Хируко-но-оками опустил взгляд и ненадолго притих.

— Прости меня, лакей, но я не могу.

— А?.. — растерялся Ёсихико, не ожидавший столь уверенного отказа.

Он лишь молча посмотрел на бога, уловив в его голосе твёрдую решимость. Хируко-но-оками выдохнул и повернулся к своему сородичу.

— Мацуба, ты должен стать фестивальным богом вместо меня. Проследи, чтобы праздник прошёл как надо.

Мацуба посмотрел на хозяина непонимающим взглядом.

— А когда он закончится, живи, как тебе хочется, и иди, куда хочешь. Ты прекрасный божественный конь, ты заслужил это. Можешь даже найти себе нового хозяина.

— О чём вы говорите, господин Хируко-но-оками?! Неужели вы…

Мацуба не нашёл в себе сил закончить фразу, но очевидно, словами «иди, куда хочешь» бог сообщил ему, что их отношениям как хозяина и сородича пришёл конец.

— Ты не собираешься возвращаться? — спросил Когане вместо Мацубы, сверля Хируко-но-оками пронзительным взглядом. — Ты мог бы путешествовать в любое время, тем более с такими варадзи. Почему же ты отказываешься возвращаться в храм, когда тебя просит сородич?

Как ни странно, в голосе лиса не было строгости. Он не упрекал бога, а искренне недоумевал.

— Вот да, тебе не обязательно нагнетать столько пафосу. Просто поучаствуй в фестивале, а затем продолжай путешествовать! — примкнул Ёсихико к остальным.

Для него самого главным было то, что даже временное возвращение Хируко-но-оками означало выполнение заказа.

Бог мягко улыбнулся, но ответил с горечью в голосе:

— Мне нельзя здесь оставаться, я должен идти — пока не знаю куда, но я буду искать это место. Этого требует внутренний голос — он шепчет мне с тех пор, как я надел варадзи.

— Хируко-но-оками… — умоляющим голосом повторил Мацуба.

Хонока тоже погладила коня по спине, а Хируко-но-оками положил руки на лошадиную морду и заглянул в зелёные глаза.

— Мацуба. Тысячу лет ты служил мне, но мне всегда казалось, что мы познакомились ещё раньше. Я будто знал тебя ещё до нашей первой встречи — но уже не могу вспомнить откуда, — Хируко-но-оками погладил Мацубу по щекам, шее и гриве, затем медленно отпустил. — Простите меня, Мацуба, Хоидзин и лакей…

Улыбка на лице бога скрывала его настоящие чувства словно маска.

— Я чувствую, что должен идти. Я уверен — мне нужно путешествовать и искать.

— Что значит «искать»?..

Куда он собрался путешествовать? Что он будет искать? Нашёл ли уже какие-либо зацепки? Но Ёсихико не смог задать эти вопросы. Он понял, что Хируко-но-оками чем-то одержим. Всё это время они считали, что он просто смотрит на достопримечательности, но всё оказалось сложнее.

— Я думал, что мне надо сюда… но,видимо, ошибся… — пробормотал Хируко-но-оками себе под нос, бросая взгляд на Цутэнкаку. — А ведь я уже долго ищу…

Хируко-но-оками опустил взгляд на варадзи, затем снова поднял голову и печально улыбнулся.

— Прости, Мацуба. И удачи тебе.

В следующий миг бог исчез, оставив лишь дуновение ветра. Один только Когане повернул голову, успев увидеть, куда он убежал.

Мацуба вновь прокричал имя своего хозяина.

***

Когда Ёсихико и компания привели в чувство потерянно стоявшего Мацубу и вернули его в Нисиномию, солнце уже начало клониться к закату. Хотя до фестиваля оставалось ещё три дня, по храму уже вовсю бегали священники и другие участники оргкомитета, ведь им предстояло организовать такие сложные части праздника как ночное бдение и парад мальчиков.

— Всё, это конец… — как только они завели Мацубу в корпус Хируко-но-оками, тот сразу улёгся на бок и больше не двигался. — Господин Хируко-но-оками бросил меня и наш храм…

Несмотря на некоторую помощь Когане, Ёсихико пришлось тащить Мацубу практически в одиночку, поэтому он тоже лежал измотанный у входа в комнату. Правое колено нещадно ныло. Лакей и представить не мог, что ему придётся тащить на себя коня, пусть даже маленького и божественного.

— Наверное, Хируко-но-оками сейчас тоже нелегко… — Хонока сидела возле Мацубы и утешала его как могла.

Ёсихико с трудом оторвал голову от пола, сел и бросил взгляд на коня, который неподвижно смотрел в одну точку. Разумеется, сородич был шокирован, ведь любимый хозяин практически отмахнулся от него.

— Слушай, Когане, — Ёсихико ёрзнул, чтобы не сидеть на правом колене, и обратился к лису. — Что будет, если Хируко-но-оками не вернётся в этот храм?

Когане задумался с хмурым видом и повёл ухом.

— Рано или поздно его владения войдут в собственность другого бога, но до тех пор за ними придётся следить сородичам Хируко-но-оками. К счастью или к несчастью, это дом бога удачи. У него много как набожных почитателей, так и алчных. Сложно сказать, как долго протянут духи и сородичи…

Ёсихико поморщился и почесал затылок. Когда-то Окё уже рассказывала ему, как уход бога влияет на землю. Она говорила, что это приводит к вымиранию растений и бегству животных.

— Я тоже замечал, что господин Хируко-но-оками теряет силу, — вдруг вставил Мацуба. Оказывается, его состояние не мешало ему слушать диалог Ёсихико и Когане. — Люди всё меньше благодарят его за то, что имеют сегодня, и всё чаще требуют для себя благ… Но Хируко-но-оками всегда выслушивал их просьбы с доброй улыбкой. Он говорил, что любит свой шумный, гостеприимный народ и его землю.

Мацуба перевёл взгляд на доверху заполненный ящик для подношений.

— Разумеется, он не мог держать здесь все дары, но всегда с большим почтением относился к любым отношением. Он и меня считал своим подарком…

Ёсихико поднял голову — Мацуба никогда ещё не говорил на эту тему. Конь опустил взгляд и продолжил:

— Тысячу лет назад я был ломовым конём, принадлежавшим жестокому басяку[✱]Человек, занимающийся перевозкой грузов на конях..Он заставлял меня таскать тяжёлые грузы, из-за этого я заболел и умер, но великодушный господин Хируко-но-оками дал мне новое имя и тело сородича, — Мацуба смотрел так, будто видел своё прошлое. — Этот храм вырос из часовенки, которая стояла на побережье с белым песком и зелёными соснами. Была там одна, Иппоммацу, которой путники и рыбаки пользовались как ориентиром. Господин говорил, что когда-то один человек носил его на себе по этому берегу. Даже после смерти того человека господин часто вспоминал его.

«Наверное, это и был рыбак, который выловил его из моря», — подумал Ёсихико, продолжая слушать рассказ Мацубы.

— Когда я переродился сородичем, господин Хируко-но-оками назвал меня Мацуба, что означает «сосновая игла» — якобы в честь цвета моих глаз. С тех пор мы никогда не расставались. Когда того побережья уже не стало, он при виде меня сразу вспоминал прошлое: и белоснежный песок, и человека, который всюду таскал на себе бога.

Вдруг Ёсихико вспомнил слова, недавно услышанные от Хируко-но-оками.

— То есть, когда он сказал, будто знал тебя ещё до первой вашей встречи…

Судя по тону бога, он уже не помнил, какие ассоциации вызывал у него конь.

— Да, скорее всего, он имел в виду именно это, — согласился Мацуба, складывая уши. — Год от года господин Хируко-но-оками теряет память. Боюсь, он уже не помнит те времена…

— Вот оно что…

Ёсихико вздохнул — ему показалось, что это многое объясняет. В том числе поразительную преданность Мацубы.

— Я не могу поверить, что господин Хируко-но-оками так бросит храм и своих людей!.. — воскликнул Мацуба и вновь разрыдался.

Ёсихико прислонился спиной к столбу у входа, сложил руки на груди и хмыкнул. Отчасти он разделял мнение коня. Если раньше бог говорил о любви к земле и живущим на ней людям, то почему вдруг резко поменял мнение, как только встал на ноги? Что-то здесь не сходилось.

— Может, это варадзи виноваты?

Могла ли эта обувь не только поставить бога на ноги, но и внушить ему, что он должен бросить свой храм?

— Он нашёл варадзи здесь? — неуверенно подала голос Хонока, когда Ёсихико вновь ушёл в раздумья.

— Ага, вроде бы лежали в этой коробке, — ответил Ёсихико, показывая пальцем.

Хонока достала из-под шкафа уже знакомую чёрную коробку, открыла крышку и с любопытством достала изнутри побуревшие от старости сосновые иголки. Возможно, когда-то эта пара росла на той самой Иппоммацу, которая стояла на исчезнувшем берегу.

— Конечно, Хируко-но-оками сказал, что ничего не помнит, но… — Хонока убрала иголки внутрь, закрыла крышку и погладила пальцами её золотистый узор. — Наверняка он очень дорожил этими варадзи, раз держал их внутри такой коробки…

— Кстати, и правда… Других таких тут не видать, — поддакнул Ёсихико, осмотревшись.

На полках шкафов вдоль стен стояли куклы, бутылки сакэ, катаны, маленькие ёмкости и простые белые шкатулки. Ёсихико наугад взял одну из шкатулок, открыл и увидел внутри фигурку Эбису и дощечку эма с пожеланием, неуклюже написанным каким-то ребёнком. Скорее всего, в остальных шкатулках лежат похожие подношения. Отличалась только коробка с варадзи, потому что наверняка была для Хируко-но-оками особенно важной. Может, он когда-то знал, что именно случится, если он наденет эти варадзи, и именно поэтому не притрагивался к ним все эти годы?

— Это тоже был подарок от кого-то?.. — прошептала Хонока.

Ёсихико вздохнул и посмотрел на девушку.

— Что за человек подарит варадзи богу, который не может ходить?

— Может быть, это было пожелание?

— Пожелание?.. — переспросил Ёсихико, и Хонока посмотрела прямо ему в глаза.

— Например, кто-то вот так пожелал Хируко-но-оками, чтобы он встал на ноги…

Ёсихико вытаращил глаза. До сих пор он полагал, что Хируко-но-оками не должен ходить, и поэтому появление коробки с варадзи в храме никак не укладывалось у него в голове. Но теперь…

— Да, конечно… Если предположить, что боги могут превращать молитвы людей в силу…

Ему вспомнились все боги, которым он уже помог. Например, совсем недавно была богиня, которая стала настоящей красавицей, просто прижавшись к Котаро.

— То это и правда мог подарить человек…

Когда боги теряют память, они становятся ещё чувствительнее к заботе.

— Вы знаете, это, конечно, далеко не все подарки, которые получал господин

Хируко-но-оками… — всё ещё внимательно слушавший Мацуба медленно оторвал голову от пола. — Но если вам интересно, господин записывал все свои подношения. Я до сих пор не придавал его коллекции большого значения, но…

Взгляд зелёных глаз коня остановился на свитках и старых книгах. Некоторые выцвели и начали осыпаться, но другие выглядели крепкими. Ёсихико попробовал пролистать один из томов и, действительно, увидел внутри подробные описания того, кто, что и ради чего дарил Хируко-но-оками…

— Это всё писал он?

Неужели бог и правда записывал все подношения с тех пор, как ему начали молиться? К счастью, он не увлекался скорописью, так что Ёсихико мог разобрать текст. Конечно, бог писал на древнеяпонском, но многие кандзи были понятны: кто-то молился за безопасность жилья, кто-то за улов и так далее.

— Да. Иногда ему приходилось копировать записи, когда бумага совсем портилась…

С этими словами Мацуба кивнул на число в углу страницы. По-видимому, оно обозначало год, в который велись записи.

— Я не знаю, откуда здесь появились варадзи. Могу лишь с уверенностью сказать, что это случилось не во время моей службы. Другими словами, господин Хируко-но-оками получил их ещё до того, как нашёл меня…

Ёсихико быстро понял, на что намекал сородич.

— Короче, если это действительно подношение, сведения о нём можно найти в записях, которые старше тысячи лет?

Мацуба посмотрел в глаза лакею и кивнул.

— Понимаю, это очень сложная задача, но, возможно, происхождение варадзи подскажет нам, как вернуть господина домой…

Ёсихико не знал, когда именно Хируко-но-оками вытащили из моря, посадили в храм и начали почитать как бога. К тому же неизвестно, сколько записей из тех времён сохранились в читаемом виде до наших дней.

Но он не мог отказаться Мацубе, видя отчаянную мольбу в его зелёных глазах.

— Ладно… — смирился Ёсихико и выдохнул. — Всё равно нам не остаётся ничего другого.

Ёсихико почесал голову и вдруг заметил, что Хонока по-прежнему держит в руках чёрную лакированную коробку. Вчера он не придал особого значения золотистому узору в виде соснового бора и иголкам, которые лежали внутри коробки.

— Слушай, Мацуба… Ты говорил, что человек таскал Хируко-но-оками на себе по песчаному берегу вдоль сосен?

— Да, говорил… — подтвердил конь, застигнутый врасплох неожиданным вопросом.

— Что стало с тем берегом?

Город Нисиномия успешно отвоёвывал землю у берега. Говорят, со времён великого землетрясения[✱]Речь о землетрясении Хансин 1995 года, Нисиномия была в числе наиболее пострадавших городов. этот город изменился до неузнаваемости.

— Увы, того белого пляжа и соснового бора больше нет, — ожидаемо ответил Мацуба, качая головой. — Даже устье реки Муко уже не там, где раньше, те места уже не узнать. Хотя…

— Хотя? — переспросил Ёсихико, когда Мацуба вдруг что-то вспомнил.

Божественный конь медленно перевёл взгляд на лакея и поднял голову.

— Сосны могли…

Часть 4

— Как вы себя чувствуете, господин Эбису?

Кискэ посадил найденного в море Хируко-но-оками в новую часовню и с тех пор частенько приходил навещать его. Он выбрал для часовни место у моря с видом на Иппоммацу — отчасти чтобы часовня оказалась на владениях южного храма Хироты, но в первую очередь потому, что Кискэ и сам видел это дерево каждый раз, выходя в море и возвращаясь обратно. Глядя на эту сосну, он ощущал себя ближе к богу. А Хируко-но-оками, которого он называл Эбису, ощущал себя ближе к рыбаку.

— Сегодня отличная погода — смотрите, как хорошо видна Иппоммацу. Кстати, прибыл корабль из-за рубежа, я им пытался продавать рыбу и видел на борту множество разных диковинок. Вот бы и вы на них посмотрели, господин Эбису.

Кискэ никогда не стеснялся обратиться к богу и рассказать ему о бытовых мелочах: о семье, о друзьях-рыбаках, о модных развлечениях, о новых слухах. Хируко-но-оками не мог уйти со своего места, поэтому он всегда с нетерпением ждал этой встречи.

— Но что-то ноги, как я их не чиню, никак к вам не приживаются, — Кискэ окинул ноги статуи обеспокоенным взглядом.

Похоже, изъян Хируко-но-оками влиял даже на внешний вид статуи, потому что когда Кискэ вытащил её из воды, ноги были в ужасном состоянии. Рыбак знать не знал о том, что бог не может ходить, и из жалости пытался хоть чем-то помочь ему. Мастер на все руки, он сделал статуе новые прекрасные ноги. Разумеется, это не вылечило бога, но ему была приятна такая забота.

— Вы тут совсем зачахнете. Ну как же так? Вы ведь не сможете ходить на таких ногах.

Кискэ сложил руки на груди и задумался с настолько серьёзным видом, будто от него и правда зависело, сможет ли статуя сдвинуться с места. Хируко-но-оками смотрел на рыбака, переполненный чувствами.

Родители выбросили его в море за то, что он не мог ходить.

Он смирился со своей судьбой и превратился в молчаливую статую, готовясь провести вечность на морском дне.

Почему же этот рыбак так его любил?

Был ли в этом мире ещё хоть кто-то, кто относился бы к нему с такой теплотой?

— Я поймаю хорошую рыбу и привезу вам. Местная рыба вас сразу на ноги поставит!

Кискэ общался с ним, как с лучшим другом, и Хируко-но-оками тоже хотел дружить с ним.

Ах, если бы они и правда были друзьями, которые могли бы разговаривать под ветвями Иппоммацу!

— С тех пор как вы появились, все рыбаки говорят, что чувствуют себя увереннее.

Весть о появлении нового бога добралась и до купцов, которые в последнее время тоже начали приходить к часовне. Многие люди благодарили его за сегодняшний урожай и просили о завтрашнем. Морской ветер путешествовал между соснами и синим морем, доставляя богу удачи Эбису новости о маленьких людских радостях.

— Я всегда буду рассчитывать на вашу помощь.

Кискэ сложил перед собой руки в искренней молитве, а Хируко-но-оками молча поклялся:

«Обещаю тебе, Кискэ…»

Для него не было в мире ничего прекраснее, чем берег и сосна, которые он видел со спины рыбака.

«Я обязательно… обязательно…»

Хируко-но-оками приоткрыл глаза, разбуженный собственным голосом. Он и не заметил, как уснул во время передышки в лесу на границе Осаки и Нары. Его сердце сжималось от увиденного сна, но бог помнил из него лишь смутные отрывки. Приближалось утро, между деревьями виднелись проблески светлеющего неба.

Мимо прошла кабаниха, ведя за собой выводок ещё не потерявших полосатые шкурки поросят, на ходу уважительно кивая богу удачи. Хируко-но-оками с улыбкой проводил взглядом диких зверей и встал на ноги, топча подошвами опавшую листву. Стоило немного пройти, как лес закончился и впереди показались высотные здания района Хирано Осаки, а вдалеке — Осакский залив.

— Ого. И когда только в этих краях стало так много людей? — пробормотал Хируко-но-оками, всё ещё борясь с сонливостью.

Его взгляд упал на море вдалеке. У него было к нему сложное отношение: с одной стороны, он скучал по нему, а с другой — вспоминал, как его бросили родители.

— Так что же за место я ищу? В нём, вроде, пахло морской солью? — тихо проговорил Хируко-но-оками, пытаясь отловить и связать смутные образы, плавающие в его голове. — Нечто… тянущееся к небу.

Колесо обозрения, Киотская башня, небоскрёбы, USJ, замок Осаки, Цутэнкаку. Он обошёл все высотные здания, но все они были не тем, что нужно.

— Но это место должно существовать… ведь правда?.. — спросил Хируко-но-оками, будто ожидая услышать ответ.

Ему хотелось обратиться к собеседнику по имени, но он затих, не понимая, с кем пытается говорить. С Мацубой? С кем-то ещё?

В голове вдруг мелькнул белоснежный песок на берегу.

— Белый… песок…

Варадзи потеплели, словно впитав жар несуществующего пляжа. Ощутив это тепло, Хируко-но-оками медленно открыл глаза.

— Да, конечно… Вот куда мне надо!

Картинка в голове прояснилась, будто морской ветерок сдул утреннюю дымку. Хируко-но-оками невольно содрогнулся.

Он отчётливо представлял себе Иппоммацу, тянущуюся к бескрайнему синему небу.

***

Ёсихико вышел из храма ранним утром, как только начали ходить поезда. Проехав три станции на восток, он попал на небольшую площадь, со всех сторон окружённую спальными районами.

Конечно же, он не мог привлекать школьницу к ночной работе, так что накануне отправил Хоноку домой, а сам почти не спал и до рассвета боролся с описаниями даров. К утру он уже был настроен уверенно и решительно. Неясным оставалось лишь одно — придёт бог сам или Ёсихико вновь придётся его разыскать. И даже ответ на этот вопрос был уже перед глазами.

— Ну как? Ты нашёл, что искал?

Это место называлось парком, хотя в нём не было ни аттракционов, ни места для каких-либо занятий. Зато была молодая, обнесённая забором сосна, у которой Ёсихико и нашёл бога.

Хируко-но-оками встал вполоборота и смущённо улыбнулся.

— Что значит «нашёл»? Кажется, этого места больше не существует.

Пришедший вместе с Ёсихико Мацуба вытаращил глаза.

— Неужели вы вспомнили?

Утро было настолько ранним, что пригород до сих пор спал. По земле стелилась прохлада.

— Как сказать… Я забыл уже даже о своей забывчивости. Наверное, лучше сказать, что да, вспомнил, — с усмешкой в голосе ответил Хируко-но-оками и перевёл взгляд на сосну.

— Поверить не могу, что ты действительно искал Иппоммацу, — Ёсихико встал возле бога и окинул взглядом ветки дерева, тянущиеся в тусклое небо. — Я, пока Мацуба не сказал, думал, что её вообще больше нет. А эта, оказывается, уже пятая.

Когане тоже подошёл и поднял голову. Берег с Иппоммацу, по которому рыбак носил бога, давно уже засыпан землёй. Но после гибели первой Иппоммацу люди назначили новую и относились к ней так же бережно, как и к первой. Нынешнее, уже пятое дерево, было посажено в парке в 1978 году. Увы, новые сосны растут не из семян старых, но люди по-прежнему хранят легенду об Иппоммацу.

— Первая Иппоммацу росла чуть к западу отсюда, — тихо обронил Хируко-но-оками. — Когда меня вытащили из моря, южнее этого места уже не было суши. Река, которую вы сейчас называете Муко, часто меняла своё русло и оставляла множество песка. Вот как появился тот прекрасный белый пляж.

Хируко-но-оками сделал небольшую паузу и улыбнулся.

— Когда я надел варадзи, мне почему-то показалось, что я должен уйти. Я побывал во множестве мест, познакомился со множеством непривычных вещей, но всё равно хотел чего-то большего. Голос во мне говорил, что я нахожусь не там, где надо. Но когда я увидел из леса море, в моей голове что-то щёлкнуло, и я всё вспомнил, — Хируко-но-оками закрыл глаза, явно представляя себе пейзаж из далёкого прошлого. — Я искал берег с Иппоммацу.

Бесконечный белый песок и сосновый бор. Возвышающаяся над остальными деревьями Иппоммацу. Выходящие в море рыболовные шхуны, заходящие в порт корабли, плывущие в столицу транспортные суда. Морская синева.

— Почему? Почему мне вдруг захотелось снова посетить тот берег?..

Разве не он лучше всех видел, как меняется эта земля? Он прекрасно понимал, что с развитием цивилизации мир изменился до неузнаваемости, а берега и Иппоммацу больше нет.

— Скорее всего, из-за варадзи, — Ёсихико посмотрел на Хируко-но-оками, который до сих пор не вспомнил всего. — Это подарок человека, который вложил в них очень сильную молитву.

Вчера Ёсихико дал Хоноке в нагрузку несколько томов и свитков. Скорее всего, она, как и лакея, копалась в них всю ночь.

Совсем недавно девушка позвонила, чтобы сказать, что нашла дарителя варадзи.

— Причина подарка: «На излечение болезни господина Эбису». Немного странно что-то жертвовать богу ради лечения этого бога, но, скорее всего, этот человек пытался подбодрить тебя. Каким-то образом он знал о том, что ты не можешь ходить из-за больных ног.

С тех пор прошла уже тысяча лет. Конечно же, Ёсихико не мог точно объяснить, что именно произошло, но…

— Эти варадзи — подарок Кискэ.

Вчера он уже слышал это имя от Мацубы.

— От того рыбака, который выловил тебя из моря, — тихо произнёс Ёсихико, глядя в глаза Хируко-но-оками.

Улыбка пропала с лица бога. Он лишь молча стоял и смотрел на лакея.

— Мой знакомый сейчас собирает урожай риса и поделился со мной соломой, — сказал как-то Кискэ, придя в часовню. Хируко-но-оками не помнил, как давно это было. — Я никогда не носил варадзи, так что замучился их плести.

Рыбак усмехнулся, хлопая себя по грязным стопам. Обувь в те времена была роскошью для знатных людей, а простолюдины считали её диковинкой.

— Но может, хоть в них твои раненые ноги смогут ходить.

Никогда ещё Хируко-но-оками не ощущал в своей груди такой сильной дрожи.

Он не думал, что сможет ходить, поэтому считал подарок совершенно бесполезным, но чувства Кискэ тронули его до слёз. Даже будучи статуей, он ощутил теплоту человека.

«Кискэ, я никогда не смогу достойно отблагодарить тебя. Пока что я не в силах сдвинуться с места, но когда у меня появится живое тело, я обязательно надену эти варадзи».

И тогда мы вместе погуляем по этому берегу мимо Иппоммацу.

Хируко-но-оками пошатнулся и начал падать, но ему помог устоять подбежавший Мацуба. Неподалёку по мосту с грохотом проехал поезд. Где-то завёлся мотоцикл. В домах зажглись огни. Пригород постепенно просыпался.

— Постепенно я восстановил израсходованные в море силы и обрёл божественный облик… но к тому времени Кискэ уже заболел и умер, — медленно, словно на ходу восстанавливая воспоминания, проговорил Хируко-но-оками, держась за гриву Мацубы. — Я подумал, что нет никакого смысла гулять без Кискэ, и убрал варадзи в коробку, положив к ним две иголки Иппоммацу…

Хируко-но-оками спрятал лицо в ладонях и расплакался.

— Ну почему… почему я забыл об этом?! Как из моей головы мог вылететь человек, который достал меня из моря, почитал как бога и всю жизнь переживал за мои ноги?! Я ведь считал его своим другом и мечтал хоть раз прогуляться вместе с ним!

Он в шутку решил надеть варадзи и даже спустя тысячу лет почувствовал преданную любовь Кискэ, который так хотел, чтобы Эбису наконец-то встал и пошёл, не беспокоясь за свои ноги.

Но когда это случилось, в мире уже не было создателя этих варадзи.

— Ты искал Иппоммацу, потому что надеялся встретить Кискэ?

Ёсихико понятия не имел, насколько высоким было это дерево и насколько важную роль оно играло в жизни людей. Но для вернувшегося на сушу Хируко-но-оками оно, видимо, было символом надежды.

А берег, по которому его носил Кискэ, был ему дороже родного дома.

— Что толку с того, что я их надел?! Нет больше ни Кискэ, ни берега, ни даже Иппоммацу с её огромной тенью! — раздались причитания Хируко-но-оками посреди тихого парка.

К нему вернулись потерянные воспоминания, но он понял, что в мире уже не осталось того, что ему нужно. Каким же подавленным он должен себя чувствовать.

— Так и есть. Люди умирают, деревья засыхают, а мир меняется. Что-то исчезает из-за наступающей цивилизации, что-то рушится из-за катаклизмов, — Ёсихико шаркнул, зашуршали мелкие камни под кроссовком. — Но если ты думаешь над смыслом варадзи, то, может, ты надел их для того, чтобы и дальше наблюдать за развитием города?

Как и многие люди, Ёсихико никогда раньше не задумывался о боге, которые отдаёт самого себя, даря ему удачу.

— Ну-ка напряги память ещё раз, — обратился лакей к Хируко-но-оками, нагибаясь, чтобы посмотреть ему в глаза. — Почему ты не бросил Нисиномию после смерти Кискэ и исчезновения берега?

Когда Хируко-но-оками восстановился после моря, он мог и без ног перебраться в любое удобное для себя место. Наверняка потеря лучшего друга и родного берега сильно ударила по нему, но он продолжал жить в своём храме.

— Старший сын Яхико: комок грязи, одна штука, — напомнил Ёсихико, и бог вскинул голову. — Вторая дочь Соскэ: жёлуди, пять штук. Младшая сестра Ёси: венок из коммелин, одна штука… Я думал, подношения богам — это что-то крупное и дорогое, но, как ни странно, большинство записей были примерно такими.

Ёсихико перечислил некоторые из записей в свитках. Конечно, некоторые люди дарили богу часть улова или урожая, одежду или ткань, но в глубокой древности дети часто дарили Хируко-но-оками всякую ерунду.

— Тебя радовали чувства людей, пускай они даже выражались в комках грязи или венках. Поэтому ты так старательно записывал все подарки.

Вскоре поклонение Эбису распространилось так широко, что люди стали издалека приходить к Хируко-но-оками, но тот продолжал прилежно вести учёт. Он ценил даже самые маленькие дары, считая их выражением человеческих чувств. И кораблики из листьев, и куклы из шишек — всё шло в коллекцию.

— Несмотря ни на что, они любили меня как бога, — прошептал Хируко-но-оками. — Даже когда Кискэ не стало, его потомки как могли ухаживали за мной… и с любовью называли меня Эбессаном…

Для Хируко-но-оками, пережившего одиночество, это было неописуемым счастьем. Он как мог общался с людьми, благодарил их, сам принимал благодарности и разделял с ними горе и радости.

Он любил эту щедрую землю и щедрых людей.

— Да… Да, теперь я помню, — Хируко-но-оками посмотрел на рассветное небо влажными от слёз глазами.

«Обещаю тебе, Кискэ…»

Он вспомнил, что именно пообещал рыбаку, вкладывая в слова всю свою душу.

«Я обязательно… обязательно буду защищать твою любимую землю и всех твоих потомков».

Даже после твоей смерти.

— Я не смог защитить берег, но… — Хируко-но-оками посмотрел на пятую Иппоммацу.

Как сильно изменится город, когда эта сосна сравнится по высоте с первой?

— Я помню, Кискэ… Я должен всё равно защищать землю и людей, которые до сих пор считают меня богом и молятся мне.

Вот его долг как бога удачи и защитника этой земли.

— Кискэ и берега больше нет. Но есть я, — сказал Мацуба и подставил шею, помогая богу выпрямиться. — Я могу идти вместе с вами, господин Хируко-но-оками.

— Мацуба… — вновь прослезившись, Хируко-но-оками крепко обнял лошадиную шею.

— Ну ещё бы. Недаром же он дал ему такое имя, — вдруг пробормотал Когане, до сих пор молча наблюдавший за происходящим.

— При чём здесь его имя? — спросил Ёсихико.

— Неужели ты не понял, Ёсихико? — Когане посмотрел на сосновые иголки, лежавшие на земле за забором. — Сосновые иглы чаще всего парные.

Лис фыркнул, словно изумляясь слепой преданности божественного коня.

— Он с самого начала собирался идти по жизни вместе с Мацубой.

Ёсихико вдруг вспомнилась пара бурых сосновых иголок, которые они видели в лакированной коробке. Он снова подумал о рыбаке, которого Хируко-но-оками называл своим другом.

Скорее всего, Хируко-но-оками сам нашёл те иголки и вложил в них то же желание, что и в имя своего коня-сородича.

— Ну и правильно, а то когда этот конь остаётся один, от него уши вянут. Пусть забирает его себе.

Со стороны железнодорожного моста в небе уже виднелся багрянец зари. Скоро вновь взойдёт солнце, чтобы осветить современный мир. Город будет меняться, люди будут рождаться и умирать, а боги будут по-прежнему следить за этой землёй. И даже теряя память, они будут заботиться о людях.

Ёсихико вытащил смартфон из кармана джинс и отошёл в сторону. Хонока наверняка не ложилась спать в ожидании новостей, поэтому он собирался рассказать ей всё как можно скорее.

***

Поскольку Хируко-но-оками благополучно вернулся в храм, ежегодный праздник состоялся как положено, начавшись с ночного бдения и выноса паланкина. Затем состоялась женская часть праздника — шествие во главе с барабанщиками, за которыми следовали марионетки, восемь маленьких девочек в традиционных костюмах эпохи Хэйан, ярко-красная чаша футон-дайко в виде огромного барабана и ещё один специальный паланкин, который несли только женщины. Эта церемония переноса бога, также известная как тогё, привлекла внимание ростовых кукол с окрестных торговых улиц, которые тоже решили присоединиться к параду, так что атмосфера фестиваля получилась одновременно и строгой, и домашней.

Наконец, Хируко-но-оками погрузили на судно, украшенное тканью пяти цветов, на котором он в сопровождении кораблей с жрецами поплыл по морю возле Нисиномии. Эта часть ритуала называлась кадзамацури, и её смысл был в том, чтобы успокоить ветер — главного врага всех судов.

После окончания сухопутной части Ёсихико повёл Хоноку и Когане на набережную, с которой открывался прекрасный вид на морскую часть праздника. Рядом находилась пристань для яхт, где сегодня собралось немало яхтсменов и любителей покататься на водных лыжах, но они постарались отплыть подальше от берега, чтобы не мешать религиозному празднику. Плывущее вдоль берега праздничное судно также развлекало семьи с детьми, которые выбрались на пикник на развалинах артбатареи.

— О, вот и до нас дошло.

Ёсихико приставил ладонь козырьком, защищаясь от ослепительного солнца, и наблюдал за приближающимися лодками. Пёстрые паруса процессии бросались в глаза даже на фоне ясного осеннего неба. Во главе шло судно, на котором священники читали молитвы очищения, а уже за ним — корабль с божественным паланкином. Однако несмотря на красивый ящик, сделанный из клейеры, Хируко-но-оками сидел не в нём, а верхом на Мацубе и наслаждался морским ветерком. Вместо уже привычного кимоно с красными рыбами на нём был торжественный золотой костюм каригину, но на ногах — всё те же варадзи.

— Он точно в воду грохнется, если будет так ёрзать, — проворчал Когане, глядя на священную лодку из толпы таких же как Ёсихико зевак.

— Ну, грохнется и грохнется — можно будет заново разыграть подъём Эбису с морского дна.

Ёсихико уже прочитал, что этот фестиваль тоже посвящен легенде о том, как Эбису подняли со дна и посадили в храм.

— Это же торжественное мероприятие! Как можно его главному участнику позорить себя падением в море?! — шутливый ответ Ёсихико не понравился лису, и он тут же пнул его по ноге.

— Я слышала, что из-за Оды Нобунаги этот фестиваль четыреста лет не проводился… — прошептала Хонока с развевающимися на ветру волосами. — Но несколько лет назад горожане решили продолжить традицию…

Ёсихико вновь перевёл взгляд на морскую процессию.

Не было больше белого пляжа и соснового бора, но договор между людьми и богами оставался в силе.

Вскоре лодки остановились точно к югу от храма, и пришло время древнего ритуала. Настоятель храма и его подручные зачитали молитвы, а затем на глазах всех собравшихся маленькие девочки в традиционных костюмах выбросили в море бумажки с рисом. Ветер тут же подхватил их, превращая в белую метель.

— Процветайте! — раздался вдруг голос, и Ёсихико оторвал взгляд от листочков и риса.

Хируко-но-оками стоял на спине Мацубы с раскрытым золотистым веером.

— Да будет ветер ваш попутным, море благосклонным, земля обильной! Всем людям счастья и улыбок!

Он поднял веер. Золотистая крупа выстрелила из него ввысь и посыпалась дождём. Ветер подхватил эти частицы, и они просыпались не только над морем, но и над городом.

— Как красиво… — обронила Хонока при виде золотого дождя, незаметного для большинства людей.

Частиц было так много, будто всё побережье накрыл звездопад.

— Ну, на ближайшее время мы себе спокойную жизнь обеспечили, — вздыхая, проговорил Ёсихико, видя счастливое лицо Хируко-но-оками, до сих пор стоявшего на спине Мацубы.

Когда фестиваль закончится, бог снова сможет путешествовать. Если хочет, пусть ходит по городу, который так любил Кискэ. Но на этот раз с ним всегда будет верный божественный конь.

Ёсихико открыл молитвенник. На странице с именем Хируко-но-оками красовались две красных печати — в виде рыбы и в виде копыта. Довольный этим зрелищем, лакей закрыл молитвенник и бросил его в сумку.

— Ладно, я уже проголодался. Давайте что-нибудь поедим?

Тем временем морской тогё продолжался. Мегафон с одной из лодок вещал, что на очереди танец Эбису и другие творческие подношения. Лакею на это смотреть вовсе не обязательно — здесь и без него хватает настоящих союзников бога: людей, которые даже сейчас ласково называют его Эбессаном.

— Раз так, то такояки! Я требую такояки! — заявил Когане, стоило Ёсихико развернуться.

— Ты что, не поел их, пока мы были в Синсэкае? И ради чего только соусом пачкался?

— Я же сказал, это была грязь!

— Кстати… — вдруг подала голос Хонока за спиной сложившего уши Когане. — Я видела в Синсэкае Билли Кэна…

— А? Ну, я тоже, там везде его статуи… — начал было Ёсихико, но вдруг поймал взгляд девушки и догадался.

Хонока видела больше, чем обычные люди.

— И ты его видела? — отозвался Когане, потому что Ёсихико не знал, что и говорить. — Да, он там часто гуляет. Его часто изображают размером с младенца, но вживую он гораздо крупнее, не так ли?

— Да, я очень удивилась, когда узнала, что он такой высокий…

— Так-так, подожди! Ты видела не статую, а живого бога, который гулял по улице?!

Пускай Билли Кэна нет в японских легендах, он всё равно считается богом удачи. Есть даже крошечный храм в его честь. И раз так, Билли Кэн ничем не отличается от тех богов, чьи заказы принимает Ёсихико.

— Хонока, так вот куда ты смотрела?..

Ёсихико вспомнилось, как Хонока на что-то отвлеклась в Синсэкае. Она сказала, что «обозналась» — неужели она имела в виду, что на самом деле увидела Билли Кэна?

— П-прости! Я подумала, что говорить о нём будет немного не в тему… — нервно оправдалась Хонока.

Не найдя в себе сил как-то упрекать испуганную девушку, Ёсихико лишь схватился за голову. Это могла бы быть незабываемая встреча со знаменитостью, но она так и не состоялась, и теперь Ёсихико изнутри глодала досада.

— Это пустяки, Ёсихико, лучше пошли скорее есть такояки. Я видел ларёк с ними на территории храма, — заявил Когане и нетерпеливо фыркнул.

Очевидно, лис уже чётко обозначил для себя приоритеты.

— На Билли Кэна ты всегда успеешь посмотреть, просто приходи в Цутэнкаку.

— Можно подумать, ты такояки не успеешь поесть! Эх… жаль, что я его не увидел…

Осыпанный любовью бога удачи, Ёсихико угрюмо побрёл следом за качающимся хвостом Когане.

http://tl.rulate.ru/book/101717/4513925