Готовый перевод Harry Potter: On the Way to Greatness / Гарри Поттер: На пути к величию: Глава 23

Гарри сидел на холодном кафельном полу ванной комнаты Дурслей и размышлял о своей жизни. Ну, может быть, и не о всей своей жизни, но он размышлял о том, стоит ли ему снова обнять унитаз и попытаться изгнать из себя остатки недавнего кошмара, заталкивая их в горло. У Гарри была своя доля странных снов - как правило, они случались, если вы контактировали с василисками, убийцами и дементорами, - но этот, этот взял чертов торт.

("Пусть льётся невинная кровь... пусть жизнь обменивается на жизнь... пусть жертвоприношение станет настоящим...")

Гарри услышал отдаленные песнопения, и его зрение прояснилось лишь постепенно; когда оно прояснилось, он обнаружил, что смотрит на мир с очень странной точки зрения: казалось, что он маленький и благоговейно держит кого-то на руках. Гарри знал этого человека. Он все сделал правильно; он правильно провел ритуал, и теперь Гарри был здесь, снова дыша в телесном теле. Он чувствовал, что его тело непропорционально: голова слишком большая, а руки и ноги слишком маленькие, кожа почернела и сморщилась, и, наверное, он был отвратителен. Гарри холодно улыбнулся. Физическая красота уже давно перестала иметь для него значение; сила же, напротив, была всем.

("Ты хорошо поработал, мой верный... Покажи мне. Тебе пришлось держать ее под Империусом?")

Гарри развернулся в объятиях державшего его человека, чтобы иметь возможность наблюдать за окружающей обстановкой. Чуть поодаль, в круге из камней с руническими знаками, лежала женщина. Гарри знал, кто она; она была настолько глупа, что решилась подойти слишком близко к месту, где он обитал, и не смогла уберечь свои секреты. А секреты у нее были, прекрасные, могущественные. Ей нельзя было позволить хранить их; Гарри должен был знать все. Разумеется, её разум был сломлен, но ему нужно было только её тело. Сломанный разум был уязвим для одержимости... Она всё ещё была где-то там, внутри своего толстого черепа. Как далеко она ушла от той любопытной и назойливой самки, которой была когда-то! Она лежала там, обнаженная, в луже крови, своей собственной и жертвенной, а на ее лице застыло выражение глубочайшей агонии.

("Нет, мой верный, я запрещаю тебе убивать ее... Она не совсем бесполезна. Берта еще послужит мне... Кто-то должен ухаживать за мной, пока ты будешь выполнять свою миссию...")

Гарри предпочитал ее именно такой, пустой марионеткой. Несомненно, если бы она могла, то боролась бы с желанием стать для Гарри хозяином, когда он отправлялся в страну, где когда-то потерпел поражение. Она была всего лишь сосудом; Гарри не интересовали ее маленькие истерики. Она отслужила свое: ее чрево и семя внутри были использованы в самых темных магах. Нерожденные дети не обладали разумом; обладание, искажение, извращение, владение - все это вопрос короткой, почти несуществующей борьбы, а затем смерти; ибо один умирает, другой живет, ибо торжествует тот, у кого хватит сил выжить, сокрушить чужую душу. Гарри победит, Гарри всегда будет побеждать, ибо его сила была беспрецедентна...

...В общем, неудивительно, что первое, что сделал Гарри, проснувшись, - побрёл в ванную и его вырвало. После этого он рухнул на прохладный кафельный пол и попытался отдышаться. Он был весь в поту, шрам горел, и ему очень, очень хотелось забыть этот поганый кошмар и притвориться, что его подсознание не придумало кровавую баню, жертвенный алтарь, ужасно издевающуюся над ним женщину и то наслаждение, которое он от всего этого испытывал. Когда Гарри не спал, он не находил никакого удовольствия в мысли о чужой боли; он не был садистом. А мысль о том, что он, как дух, овладевает чревом женщины, рождается вновь в виде отвратительного говорящего младенца и при этом разрывает внутренности женщины на части, снова вызывала у него желание вскрикнуть.

В эту ночь Гарри не собирался возвращаться ко сну; более того, он предпочел бы не отходить далеко от ванной.

Месяц спустя Гарри и Невилл сидели за завтраком в поместье Лонгботтомов и пытались переварить новость о насилии на Кубке мира по квиддичу. Рука Невилла дрожала, когда он откладывал "Ежедневный пророк", и Гарри вздохнул, чувствуя себя глубоко обеспокоенным. За последние несколько лет он настолько привык относиться к ежедневной газете волшебников как к весьма сомнительному источнику, что, когда в ней появилось сообщение о шествии Пожирателей смерти на Кубке мира, он сначала подумал, что это ошибка. Или мистификацией. Или заблуждение - в правительстве должно быть много заблуждающихся людей, чтобы отец Малфоя мог обвести их вокруг пальца.

И все же Гарри не покидало странное ощущение, что в тени шевелится что-то зловещее; словно перед ним разложили головоломку, а он не может расшифровать ее замысел.

"Держу пари, ты рад, что теперь не на Кубке", - сказал Невилл в прозрачной попытке разрядить атмосферу.

Гарри фыркнул. Это прозвучало не слишком достойно - на ум пришли замечания Нотта о приличиях и очищении внутреннего маггла, - но Гарри было все равно. На самом деле, даже если опасения Дамблдора были оправданы, он все равно возмущался вмешательством старика.

Он с нетерпением ждал Чемпионата мира и возможности пообщаться с Блейзом, Милли, Падмой и остальными. Вот только Дамблдор прислал ему письмо, в котором очень вежливо просил отказаться от подобных предложений по соображениям безопасности. Что, вероятно, означало, что Дамблдор не хотел, чтобы он снова ходил без присмотра.

Гарри, вероятно, мог бы поехать в любом случае, но тогда ему пришлось бы столкнуться с недовольством Дамблдора, и, что ж. Если столкновение с Сириусом Блэком и научило его чему-то, так это тому, что нужно готовиться к битве, прежде чем в нее ввязываться.

"Гарри?"

"Да?"

Невилл махнул рукой на газету.

"У меня очень плохое предчувствие по этому поводу".

"Я уверен, что у всех есть плохое предчувствие по этому поводу", - резонно заметил Гарри. "Ну, кроме Пожирателей смерти".

Невилл нахмурился.

"Ты мог бы быть менее легкомысленным, знаешь ли. Это серьезно. Если Пожиратели смерти перегруппируются..."

"- Они могут начать творить зло, да. Похоже, они уже начали - жонглировать магглами в воздухе? Это ужасно".

"Да, это так", - согласился Невилл. "И просто... пожалуйста, не говорите о Пожирателях смерти легкомысленно. Это не то, с чем можно шутить".

"Прости". Гарри вздохнул.

Он полагал, что у них с Невиллом разные механизмы преодоления трудностей. Любое упоминание о Пожирателях смерти или войне повергало Невилла в торжественное настроение - что было неудивительно, учитывая, что его родители были заточены в больницу Святого Мунго в результате какого-то необратимого ранения, нанесенного слугами Волдеморта. Гарри не знал подробностей, но ему было известно, что Невилл иногда навещает родителей и что их положение причиняет ему сильную боль. Гарри... в общем, он понял, что открытое выражение своих эмоций не обязательно вызовет сочувствие. Признаться в деликатной теме в Слизерине означало пригласить людей ударить тебя по больному месту.

("Сириус Блэк был хранителем секретов твоих родителей, Поттер. Как только они наложили чары, он отправился к Темному Лорду и все разболтал. А потом - опа - твои родители погибли. Очень трагично. Не находите?").

Конечно, это помогало, если обидчика можно было удобно заткнуть мебелью, активируемой Парселтонгом: хотя Слизеринцы знали, что Сириус Блэк - больная тема для Гарри, этот человек не упоминался с тех пор, как произошел инцидент с Малфоем. Однако Гарри все еще было не по себе при одном только воспоминании о том дне, ведь он чуть не задушил одноклассника - лучше бы это никогда не повторилось. Контролировать свои эмоции и не позволять им управлять собой - вот над чем Гарри решил поработать с тех пор, как у него произошла катастрофическая стычка с Сириусом Блэком. Он вздрогнул при одной мысли о той встрече.

("Однажды я выслежу тебя и убью").

Боже, до чего же мелодраматично он себя довел! Неудивительно, что Сириус Блэк не был впечатлен.

В любом случае, мстительные заявления Гарри не могли иметь большого значения, поскольку этот человек был невиновен в преступлениях, в которых его обвиняли. Не то чтобы Гарри считал Блэка невиновным. Он понимал это умом - оглядываясь назад, можно сказать, что поведение Блэка на протяжении всего года было гораздо более логичным, если бы он пытался убить крысу Рона Уизли, а не Гарри. Кроме того, для доказательства утверждений Блэка был труп Питера Петтигрю. Тем не менее Гарри теперь жалел, что не попросил показать ему этот проклятый труп, потому что у него в голове не было образа настоящего убийцы, а вместо него, даже три месяца спустя, всплывало только ненормальное выражение лица Сириуса Блэка.

И это было крайне неприятное воспоминание. Гарри не знал, на кого он злится больше - на Блэка или на себя, но он до сих пор не примирился с поражением от рук этого человека.

И... да, возможно, он поступил незрело, но он до сих пор не рассказал никому из своих друзей о невиновности Блэка. А должен был, правда. И он это сделает. Скоро. Однако, рассказав им об этом, он должен был затронуть тему неспособности Гарри защитить себя в противостоянии с Блэком, а он не был готов говорить об этом, пока не проработает это в своем собственном сознании. Он уже представлял, как Гермиона скажет: "Разве я не говорила тебе больше учиться", как Блез будет смеяться над его провалом, как Милли будет презирать его.

Прекрасно, все это было бы вполне заслуженно. Но это не означало, что он хотел бы услышать это от других в ближайшем будущем.

По крайней мере, теперь он стремился к лучшему; вместо того чтобы дуться, как в прошлом году, он направил свое разочарование на заклинания, которые практиковал в одиночестве большую часть дня. Было здорово жить в волшебной семье: Министерство не могло определить, кто творит магию, взрослые волшебники или несовершеннолетние дети со Следом. Гарри воспользовался этой лазейкой, чтобы полистать книгу довольно неприятных гексов, которую Блейз прислал ему на день рождения. Пролистав книгу, Гарри сразу понял, что Невиллу не понравится ее содержание - большинство заклинаний выглядели... сомнительными и уж точно не входили в учебный план Хогвартса. Поэтому он решил, что то, чего Невилл не знает, ему не повредит, и замаскировал обложку под монографию об изображении анимагов в пушкинской "Сказке о царе Салтане". Он обнаружил эту книгу в библиотеке поместья Лонгботтомов и решил, что, хотя Невиллу может показаться странным, что Гарри интересуется таким названием, по крайней мере, он вряд ли откроет книгу сам, так что изучение Гарри пройдёт незамеченным.

Невилл тем временем удалился в теплицу. По молчаливому согласию оба решили дать друг другу немного времени, чтобы переварить утренние новости и не вымещать друг на друге своё настроение.

http://tl.rulate.ru/book/101377/3485043