Готовый перевод The Low Tier Character Tomozaki-kun / Yowa-chara Tomozaki-kun / Jaku-chara Tomozaki-kun / Bottom-Tier Character Tomozaki / Низкоуровневый персонаж Томозаки-кун: Том 3 - Глава 5. Порой, у знакомых персонажей припрятаны ключи к сложным подземельям

Я завис в Атафами так, будто моя жизнь зависела от этого.

В середине дня я закрыл занавески, включил кондиционер в тёмной комнате, уходя лишь поесть, принять ванну и воспользоваться туалетом. Я даже не знал, прошла ли недели или даже две с той ночи с фейерверками, когда мы с Хинами поговорили на платформе. Я был настолько сосредоточен на Атафами, что потерялся во времени. В последнее время я был слишком занят, чтобы много играть, но даже пред-Хинами давненько не играла так много.

– Выстрел!

Хинами не общалась со мной с той ночи. Она не давала никаких заданий и не проверяла, тренируюсь ли я каждый день. Наверное, она не чувствовала такого же стремления, что раньше. Это могло лишь означать, что мне нечего было делать, кроме Атафами.

– Попался!

Я играл с игроками по всей Японии и постепенно повышал свой рейтинг. Я не думал ни о чём другом.

Я чувствовал, что существую в мире Атафами, нежели в реальном.

– Выстрел!

Но, это было обычным делом. Я всегда проводил свои летние каникулы таким образом. Закрывшись в тёмной комнате, уставившись в синий экран маленького старого ЭЛТ-Телевизора, играя игру за игрой, будто от этого зависела моя жизнь.

Не успел я оглянуться, как моя спина сгорбилась, а рот приоткрылся от зевания.

– Выстрел!

Я впивался в персонажей на экране телевизора, пока не был полностью этим поглощён. И это было блестяще. Я знаю, что я обычный игрок, сидящий перед экраном, но когда дело доходило до Атафами, я был полностью увлечён попытками подобраться всё ближе и ближе к моему персонажу.

– Дзынь!

Время бежало, не смотря на то, что казалось, будто оно стоит на месте, и я приветствовал его. Я хотел немного ослабить тяжелые, громоздкие цепи слов, что окутались вокруг меня, поэтому я закрыл глаза и свернулся калачиком, поплыв в тёплое и взякое. Но, цепи были слишком тяжелыми, медленно, но верно тянувшие меня вниз.

Я позволил этому утешительному, отвратительного ощущению соблазнить меня.

Я потерялся во времени. И снова солнце зашло без моего ведома, и свет, просачивающийся между занавесками, исчез. Внезапно дверь приоткрылась.

– Прости, я постучала, но... Ты всё ещё играешь...?

Я обернулся. Моя сестра высунула голову из гостиной с неприязнью в носу, будто я был чем-то грязным.

– ...ммм, чего? ...Ужин?

– Ага.

– ...кей.

– Поторопись, – сказала она, возвращаясь в гостиную. Через минуту она обернулась обратно, чтобы взглянуть на меня. – Могу спросить тебя кое о чём? – она похоже, была недовольна.

– Что...?

Она смотрела на меня. – Почему ты снова превращаешься в урода?

– ...ха?

– Я задаю тебе вопрос! – она топнула ногой и нахмурилась. – Почему ты выглядишь таким же, что и пару месяцев назад?

Мне показалось, что я понял, о чём она имеет ввиду, но я сомнительно кивнул. – Что же мне ответить?

– Гррр! И ты тоже чувствовал себя намного лучше! – в ярости захлопнула дверь.

– Воу... – промямлил. Я не понимал, что делать, но встал и открыл дверь, чтобы войти в гостиную. Моя сестра стояла перед дверью, как статуя.

– Окей, когда ты привёл этих крутых ребят и назвал их своими друзьями, я подумал, правда ли ты мой брат.

– А?

Она в ярости смотрела на меня.

– Но, это не похоже на тебя, когда ты так скучаешь, лишь пялясь на свои игры.

С этим заявлением она подошла к стулу за столом и взглянула на телевизор.

Её слова немного рассеяли туман в моей голове. Хах. Значит, мне было скучно, пока я играл в "Атафами"? Фигово. Однако, я чувствовал себя таким слабым. Я не знал, куда смотреть и где стоять.

Я огляделся. Папы не было дома. Мама убиралась на кухне. Я неуверенно сел за стол. Сестра посмотрела на меня и снова заговорила - видимо, что-то забыла.

– …А ещё!

Она прижала телефон, который я оставил лежать в гостиной последние несколько дней, к моей груди.

– Хм…?

– Это не похоже на то, что тебе привиделась девушка в LINE! Я бы сказала, ты становился самодовольным.

– А?

Это было сюрпризом. Я получал сообщения от девушки? Кто-то, должно быть, пытался связаться со мной в последние несколько дней. Но кто? … Наверное, не Хинами. Я взглянул на экран своего телефона и увидел уведомление LINE двухдневной давности.

[Дружелюбные Собаки в Одничестве выходит двадцать первого.

Я собираюсь купить копию в книжном магазине в Омия.

Хочешь пойти?]

Как только я понял, что это приглашение от Кикучи-сан, меня накатила волна сожаления и вины.

Она отправила его два дня назад.

Что, черт возьми, я делал?

Если предположить, что Кикучи-сан была похожа на меня, отправить такое сообщение однокласснику противоположного пола было нелегко. Даже если получатель был самым низкоуровневым персонажем в нашей школе.

И я оставил его на два дня.

Сначала я активно преследовал ее ради моих «заданий» и «целей», а затем я отвернулся и отгородился от нее, когда она проявила инициативу и попросила меня что-то сделать.

Что за идиот.

Я сказал Хинами, что общаться с людьми ради заданий и целей неверно, и нужно следовать своим инстинктам того, чего я на самом деле хочу. Я пошёл против неё из-за этой идеи, и уже потом сорвался и сделал такое. Я был переполнен этим.

Как бы вы на меня не смотрели, я был невероятно эгоцентричным.

И вот снова, я был таким отвратительным из-за моего низкоуровневого характера. Смог бы я пойти против Хинами, лишь ради того, чтобы вести себя так?

Я снова взглянул на сообщение в LINE.

Нет, определенно не поэтому я так поступил. В таком случае я должен хотя бы честно попытаться действовать в соответствии со своими собственными идеями. Осознание этого полностью прошлась по моему затуманенному мозгу, и я начал писать сообщение для Кикучи-сан.

Так чего же я хотел? По крайней мере, мне нужно было показать свою самостоятельность этими действиями.

Когда я начал писать, у меня все еще было плохое настроение, но я пробивался к свету.

[Прости! Телефон давненько в руках не был! Все еще хочешь пойти двадцать первого числа?]

На это ушла вся моя энергия, но мне удалось это напечатать. Единственное, чего я не хотел делать, так это убегать от нее снова. Возможно, все началось с задания или цели, но Кикучи-сан все же решила сблизиться со мной, и было неправильно не воспринимать ее всерьез. Я не хотел больше отдаляться от людей, с которыми был связан. Это был безвольный, пассивный подход; в данном случае победило мое чувство, что мне нужно продолжать работу. К тому же я решил, что это то, чего я действительно хочу в нынешней ситуации.

Я отправил сообщение и заблокировал телефон. Когда я глубоко вздохнул и посмотрел в сторону, я увидел, что моя сестра смотрит на меня.

– …Чего?

Она сделала глупое выражение лица и пожала плечами.

– Порой… жизнь тяжелая. Просто постарайся, хорошо? – театрально сказала она. Думаю, она пыталась меня разозлить.

– …Верно… Спасибо.

Но лишь сейчас, я хотел выразить свою признательность.

* * *

Двадцать первого я отправился на станцию ​​Омия.

Что я хотел сказать Кикучи-сан? Я понятия не имел.

Я думал о том, что сказал Хинами, и не знал, что с ней будет. Я бросил вызов ей, чтобы она выразила свои чувства по поводу того, что я хочу, но был ли я прав? Или она была права, и я преследовал иллюзию и временное заблуждение?

Эти вопросы были у меня в голове, когда я проходил через станцию ​​Омия внутри кассы. Мне действительно не хотелось никуда идти, но я все равно решил приехать.

Я добрался до места, где мы договорились встретиться, и осмотрелся. Мой взгляд сразу же привлек одно место, и я увидел Кикучи-сан, элегантную, но эффектную среди толпы. Я подошел к ней.

– …Привет.

– …Привет.

Ее приветствие, прозвучавшее после странной паузы, было чем-то успокаивающим. До сих пор я чувствовал, как будто моё сердце было заперто в холодном ящике, и тепло сразу хлынуло на меня.

– Э-м, пойдём?

Я не использовал свои разговорные навыки и знал, что мои слова и жесты, казалось, будто остановились, но мне не терпелось что-то сказать. Я многого не знал, и мои мысли были очень расплывчаты. Но моей первой задачей было разобраться с текущим делом.

– …Да, пойдем!

Мы направились в книжный магазин в торговом комплексе SOGO за западным выходом со станции Омия. Как и на фейерверке, я решил не использовать заученные темы, чтобы сгладить разговор или попытаться набрать опыта. Для нынешнего меня это было самым искренним, что я мог сделать. Это было именно то, чем я хотел заниматься.

На мне тоже не было одежды, которую выбирала для меня Хинами. Я чувствовал, что они были их собственными масками.

– Я очень жду этого ...! – глаза Кикучи-сан заблестели, когда она рассказала о недавно изданной книге Анди. Очевидно, ей неважно было, во что я был одет.

– Ага. Интересно, какой будет история на этот раз...

– Нельзя судить лишь по названию, не так ли?

– Верно ... но название немного отличается от других, не так ли?

– Да, я думал о том же...

– …Ага.

– …Ага.

Беседа зашла в тупик. Некоторое время мы шли спокойно. Старый добрый я был разоблачен, без каких-либо вымышленных прикрытий или масок. Однако, если я не ошибаюсь, Кикучи-сан от этого не чувствует себя неловко. Мы обошли станцию, и когда мы вышли через западный выход, она натянула черную кофту.

– Точно ... Ты всегда его надеваешь, когда выходишь на улицу, верно?

– Да… – Она кивнула, немного покраснев.

– Тебе не жарко?

– Мне немного жарко, но... когда я получаю солнечный ожог, становится еще жарче. Ещё и жжёт.

– А-ха-ха… ага, звучит очень неприятно.

Обмен закончился. Так оно и было - то и дело делались долгие паузы, и я был неуклюж, но разговор по-настоящему не утих. Я говорил о себе и, если мне что-то было интересно, я спрашивал Кикучи-сан.

Я не чувствовал неловкость. Я общался с ней основываясь на своих истинных чувств. Когда я думал об этом, я всегда делал это до недавнего времени.

– … В последнее время, я постоянно играл в Атафами.

Кикучи-сан хихикнула. – Все, что я делала, это читала…

– Ах-ха-ха. Ты тоже из домашнего вида, да?

– Видимо, ты тоже! – Кикучи-сан казалась немного взволнованной. Потом она снова захихикала, и я тоже не мог удержаться от смеха.

Наш незначительный разговор зашевелился. Не имело значения, исчез ли обмен, или моя одежда казалось неряшливой, или я все время играл в Атафами дома. Кикучи-сан все это приняла и честно ответила.

И она думала, что с настоящим мной было легко поговорить. Одного этого было достаточно, чтобы немного растопить холод в моем сердце.

Пройдя немного, мы подошли к зданию SOGO.

– Ааа, так круто, – сказал я, когда вошли в эскалатор и поднялись на этаж к книжному магазину.

– Мне нравится, как пахнут книжные магазины, – прошептала Кикучи-сан, расплывшись в нежной улыбке, когда мы сделали шаг из эскалатора. Мне ее шаги казались немного легче, чем обычно, как лесная фея, счастливо перелетая с одной ветки на другую.

– Правда?

Мне никогда не приходило в голову полюбить запах книжного магазина, но он казался очень подходящим для Кикучи-сан. Может быть, причина, по которой она выглядела так элегантно, что бы она ни носила, и обладала такой выдающейся магической силой, заключалась в том, что она регулярно подзаряжала свою ману, окружая себя книгами.

Я шел за ней, а она взволнованно смотрела на книжные полки и вывески. Мне показалось необычным, что она так независимо идет впереди. Она действительно любила книги.

– О, посмотри! – воскликнула она, проскользнув в ряд полок.

– Что?

Она близко ходила с книгами для подростков.

– Это было потрясающе! – завороженно сказала она, глядя на обложку книги, которую взяла с полки. Не совсем то, чего я ожидал.

– Хех… Уже прочла его?

– Эээ… эм, да… я… – она покраснела и засуетилась.

– Ой, прости... это не совсем то, о чем я мог предположить.

– Вообще, я… я…, – сказала она, глядя вниз. – Я хотела бы однажды написать такие книги. – Она замолчала, ее щеки покраснели, а глаза блестели.

– … М-м, правда?

– Эм… д-да.

Суетясь, она вернула книгу на полку и начала шагать позади меня. Но вскоре это случилось снова.

– Ой! – Она прошла другим путём и посмотрела на книжную полку. – Я прочла его много раз ...

– Правда?

И опять.

– Ой! … Было так весело читать.

Снова и снова. Мне это показалось милым, но я также хотел серьезно отнестись к ее комментариям о книгах. До сих пор я всегда видел ее в образе феи или ангела, но теперь, когда мы встречались несколько раз, я понял, что она самая честная и прямолинейная девушка, которую я знал. Вся ее жизнь была сосредоточена вокруг того, чего она действительно хотела.

Через несколько минут мы подошли к полке, на которой стояли Дружелюбные собаки в одиночестве.

– Вот оно!

– Ого...

Она подпрыгнула передо мной с сверкающим взглядом, сняла книгу с полки и начала рассматривать переднюю обложку, корешок и заднюю часть с таким сильным волнением - что-то вроде удивления. Затем такое же внимание она уделила внутреннему переплёту.

– … Мне кажется, я сплю, – мягко сказала она, держа книгу обеими руками перед грудью и глядя на нее.

Ее эмоциональный тон, выражение лица и жесты отразились прямо в моём сердце. Через несколько мгновений я постепенно осознал, почему это так меня задевает - преданность Кикучи-сан тому, чего она хотела, была пронизана тихой силой, которая была не только совершенно естественной, но и необходимой для ее образа жизни. Без преувеличения, она проживала каждую секунду своей жизни как персонаж.

– …Угу.

Я кивнул. Каждый из нас взял по экземпляру книги и подошел к кассе, чтобы заплатить.

* * *

– Я часто прохожу здесь после работы, – сказала Кикучи-сан.

Купив книги, мы пошли в кафе возле восточного выхода со станции. Может быть, потому, что атмосфера была для нее успокаивающей, или, может быть, потому, что она почувствовала удовлетворение после покупки книги, ее выражение было более спокойным и расслабленным, чем обычно, когда она удовлетворенно сидела в своем кресле.

– Все в меню выглядит прекрасно.

– Вот это! – Кикучи-сан сказала радостно и немного громче, чем обычно. – … И все это так красиво.

Все картинки в меню были великолепны. Красные помидоры, желтый перец, зеленая петрушка и спаржа и все остальное были красочными и аппетитными. Все это место идеально подходило Кикучи-сан.

В конце концов мы оба решили заказать омлеты с рисом.

– Я не могу поверить, что наконец-то купила его!

– …Ага.

Кикучи-сан не положила книгу в сумочку с тех пор, как купила ее. Вместо этого она несла пластиковый пакет в руках, пока мы шли, и теперь поставила его на стол рядом с собой. Она так бережно к этому относилась.

Разговор снова резко оборвался. Не было никаких признаков нашей еды.

– Я схожу в уборную, – сказал я, вставая. Мне было трудно сказать даже это, когда я был окружен нормальными людьми, но с Кикучи-сан это казалось естественным и легким. Это произвело на меня большое впечатление. Просто еще одно напоминание о том, как я могу быть собой рядом с ней.

Я добрался до уборной; позаботился о делах повседневных; и подошел к раковине, чтобы вымыть руки. Вот тогда это случилось.

Я увидел себя в зеркале.

Сегодня я решил прийти в своем естественном состоянии, поэтому не обращал внимания на одежду, которую носил, и не нанёс воск на волосы. Я даже не посмотрел в зеркало перед тем, как выйти из дома. Одежда показалось мне просто еще одним «умением» лгать о себе. Теперь результаты смотрели мне прямо в лицо.

Я выглядел как заядлый геймер-ботаник.

Моя осанка была сутулой, уголки рта опущены, я выглядел грязным, моя одежда была определенно не стильной, а глаза были тусклыми.

Мне было противно смотреть на себя.

Я привык видеть, что мои волосы причесаны воском, поэтому неровные волосы с торчащими туда-сюда пучками выглядели грязными и нелепыми.

Хинами научила меня обращать внимание на то, что я носил, поэтому сморщенная мешковатая одежда, которую я носил, не задумываясь, почти шокирующе выделялась.

Вошло в привычку стоять прямо и приподнимать уголки рта, поэтому выражение лица и поза казались мне слабыми, детскими и пустыми. Если довести дело до крайности, от них меня тошнило.

Я себя не узнал.

Кем я хотел стать? Слова Хинами, когда мы расходились на платформе, эхом отозвались в моей голове.

– "Но если ты собрался отказаться от своих целей в жизни, ты отказываешься от личностного роста".

Я считал, что самосовершенствование, выполняя цели, поставленные с точки зрения игрока, такие как те, что поставила мне Хинами, - это не то, чем я действительно хотел заниматься. Я думал, что должен улучшить себя, делая то, что действительно хотел. Я пришел к выводу, что улучшения, которых я добился, достигнув этих целей с точки зрения игрока - таких как красиво одеваться, сознательно делать мимику и укладывать волосы - бессмысленны.

Я пришел к тому, чтобы рассматривать такие улучшения как не более чем маску, и именно поэтому я пришел сегодня одетым в свою старую занудскую одежду. Я даже старался не выпрямиться и не поправить выражение лица.

Я думал, что это значит быть верным самому себе. Но сейчас, когда я увидел себя в зеркале, это был не мой персонаж, судя по тому, какое впечатление я произвел.

Это был персонаж - Фумия Томозаки, живущий в реальном мире, которому не понравилось, как я выгляжу.

Я вспомнил день, когда я пошел покупать подарок Накамуре с Мизусавой, Изуми и Хинами. Я посмотрел в зеркало, когда мы спускались по эскалатору, и увидел себя. Я выглядел как норми. Я чувствовал себя воодушевленным, счастливым и искренне мотивированным. И не только тогда. Когда Мизусава, Мимими и Хинами пришли ко мне домой, эта приятная беседа, которую мы провели, подарили мне сильное чувство удовлетворения.

Иными словами, когда я совершенствовался, работая над достижением целей, которые я ставил с точки зрения игрока, персонаж, живущий в реальном мире, почувствовал настоящее счастье. Этот реальный персонаж был счастлив развиваться.

Но каким-то образом я убедил себя, что все, что я достиг, достигая целей с точки зрения игрока, бессмысленно.

Что, черт возьми, я хотел?

Я чувствовал, что жизнь бессмысленна, если я не остаюсь верным тому, чего я действительно хотел, но как я мог согласовать это убеждение со смыслом, который я нашел в достижении этих целей с точки зрения игрока?

Было ли нормально не основывать свои действия на том, что говорило мне мое сердце?

Я не знал. Часть меня инстинктивно хотела расставить приоритеты в своих собственных желаниях, в то время как другая часть чувствовала, что имеет смысл сделать шаг назад и поработать, чтобы стать лучше.

Я вышел из уборной, все еще обдумывая это странное противоречие, но ответов не было.

* * *

– О, еду принесли?

– Да!

Омлет Кикучи-сан остался нетронутым. Должно быть, она ждала, что я вернусь. Мне было бы все равно, если бы она начала без меня, но я все еще был странно счастлив, что она ждала. Я сел и подумал, что делать, пока мы оба окопались.

Наконец я взглянул на нее. Я был слишком зависим? Я собирался спросить у нее совета. Она была полностью сосредоточена на том, чего хотела, и сразу увидела мою маленькую маску - но все же приняла меня таким, какой я есть. И именно из-за ее готовности принять меня я хотел с ней поговорить.

– …Кхем…

– …Да? – Кикучи-сан ответила медленно, как и я. Это было успокаивающе, и я не мог не воспользоваться этим. С ней было так легко разговаривать.

– Эм... помнишь, после фильма ты сказала, что иногда со мной было трудно разговаривать, а иногда - легко?

– А, у-угу.

Она кивнула, выглядя немного удивленной, вероятно, потому, что я снова заговорил об этом.

– Ну, я думаю, для этого были… причины, – сказал я, немного колеблясь. Я собирался показать ей свою маску.

– В последнее время... кое-кто обучал меня, как говорить и тому подобное... Я использовал диктофон, чтобы проверить, звучит ли мой голос так, как я думал, и копировал людей в классе, таких как... например, Мизусава и других, как-то так.

Единственное, что я держал в секрете, это имя Хинами.

– Кое-кто… – Кикучи-сан сосредоточилась на этом моменте, всерьез слушая меня.

– И как часть этого тренинга… Ну, ты же не можешь начать диалог, без какой-либо темы, верно? Поэтому я сделал записи для каждого человека... с темами, которые я запомнил... – я боялся, что я ей не понравлюсь, как только она это узнает, поэтому я как бы замолчал в конце, но мне все же удалось сохранить темп. – Перед тем, как мы вместе пошли в кино... я сделал кучу кучу тем с этим, как "одежда Хинами" и "подробности того, что произошло с Мимими", и я запомнил их, чтобы я мог воспользоваться ими, когда мы были вместе.

– …Оу.

Как я и ожидал, Кикучи-сан выглядела несколько удивленной, но она продолжала внимательно слушать, глядя мне в глаза.

– Но во время фейерверка и сегодня я не воспользоваться заученным материалом и не пытался поддерживать разговор. И ты сказала, что эти два раза со мной было легче разговаривать.

– … Так вот что происходило. – она мило улыбнулась, как будто ее удовлетворило мое объяснение.

– Я подумал, что, когда я использовал эти трюки, чтобы завязать разговор, в этом было что-то неестественное... и именно это заставляло тебя чувствовать, что со мной трудно разговаривать. Я думал, это потому, что ты увидела мою маску и поняла, что я неискренен.

Я искал слова, как будто собирал эмоции, которые дошли в глубину моего сердца.

– Но… когда я воспользовался этой маской или этими навыками с Мизусавой, Хинами и Мимими, это предало более плавный ход разговора, и я почувствовал чувство самоудовлетворения. И это не было лишь иллюзией. Это было настоящее чувство самоудовлетворения.

– Ясненько... –Кикучи-сан несколько раз кивнула, слушая.

– Так что я правда не знаю, следует ли мне продолжать работать над этими навыками или я должен просто быть самим собой. Я не уверен, какой из них ближе к тому, что я хочу на самом деле.

Кикучи-сан посмотрела вниз, словно не знала, что сказать. Внезапно я вернулся к реальности.

– Ой… прости за то, что заговорил о таких странных вещах так внезапно. Уверен, смысла в них нету.

В очередной раз пожалел о своих действиях. Почему я вел себя как слабак? С тех пор, как Кикучи-сан приняла во вниманием всё обо мне, возможно, я лишь хотел, чтобы она приняла и мои слабые стороны, которые я ненавидел. Я обдумал ещё раз, что должен ей сказать. Она всё ещё смотрела вниз.

Но через мгновенье, когда она подняла голову, выражение ее лица было решительным и добрым.

– … Я… – она посмотрела мне в глаза. – Причина, по которой я думаю, что с тобой легко разговаривать… в том, что я могу представить, о чем ты говоришь.

– … Можешь представить? …Как?

Это вывело меня из колеи.

Кикучи-сан широко кивнула. – Часто мне кажется, что ты говоришь так прямолинейно обо всём, что думаешь... И когда ты это делаешь, в моей голове всплывает образ, но не уверена, что он такой же, как у тебя. Это будто... я читаю книгу.

– Как так? – Я взглянул на книгу в пакете.

– Ну… я не имею в виду, что твои предложения звучат как проза… Это больше похоже на то, что ты видел, и которые мне показались не оформленные. Я чувствую, что ты прямолинейно, честно передаешь любое настроение, эмоцию или образ, которую ты заметил.

Во время разговора Кикучи-сан медленно двигала обеими руками, как будто создавала скульптуру в воздухе.

– Я думаю, это твоя сторона... и поэтому с тобой легко разговаривать...

– С-спасибо тебе...

– А, угу… – Хотя она сейчас краснела, Кикучи-сан продолжала объяснять. – Но иногда образ не очень четкий… и я только что подумала, что, возможно, это были те времена, когда ты пользовался заученными темами...

– Вот как...

Ее точка зрения медленно фокусировалась.

– И я думаю, именно поэтому с тобой трудно разговаривать.

Вот почему несколько минут назад она выглядела удовлетворенной. Но это означало ...

– Так ты думаешь, что прилагать усилия для развития этих навыков, плохая идея…?

– Не обязательно. – Кикучи-сан посмотрела на меня. Ее искренние сияющие глаза привлекли меня.

– …Правда?

Она улыбнулась, как богиня, переполненная нежной любовью. – Я честно думаю, что ты сильно изменился за последнее время... Иногда трудно разговаривать с тобой... но это нечто другое...

– Нечто другое? Сильно изменился? Что изменилось помимо моих навыков?

– С тех пор, как мы впервые поговорили, мне стало интересно, что я получаю эти образы, когда ты говоришь.

– …А-угу.

Я кивнул, как будто ее слова тянули меня к ней.

– … Но все изображения были черно-белыми.

– …Оу.

И снова она меня удивила.

– Когда я говорю с тобой, твой монотонный мир кажется немного одиноким, но в определенном смысле... он похож на мир, который я вижу.

– Что... как видишь?

Кикучи-сан посмотрела на свои ладони, затем улыбнулась с грустью. – Иногда... мир, который я вижу, когда читаю книгу, выглядит более ярче, чем реальный мир передо мной. Каждый раз, когда я читаю книгу, которая заставляет меня так себя чувствовать, я завидую автору. В конце концов, мир должен казаться им таким красочным...

Она осторожно похлопала по книге в пластиковом пакете.

– Особенно книги Анди, – сказала она с улыбкой. – И... мир, который появляется, когда я говорю с тобой, черно-белый... как мой... Поэтому, когда я услышала, что тебе нравится играть в Атафами... я подумал, наполнен ли мир этой игры для тебя красками, как и мир в книгах для меня.

– …Ага. – думаю, она была права. Реальность, которую я назвал дерьмовой игрой, действительно казалась серой, а погружение в мир Атафами наполнено красками по сравнению с реальностью. – Думаю, это правда.

– Но, знаешь что? – сказала она, как будто собиралась мягко поправить меня. – По мере того, как мы вели разговор... И ты рассказывал о своей жизни, об образах, которые я видела...

Голос её звучал так, будто она читала мне детскую книжку

– … Я увидела, как появляется краски.

Мне казалось, что она подхватила очень важную часть моего сердца, которую я случайно уронил к ее ногам; Думаю, я уже понял, что она имела в виду.

– Это меня действительно удивило, – продолжила она. – С тех самых пор, как я была маленькой девочкой, мир, который я видела, был серым. Ничего не изменилось, когда я перешла в старшую школу… поэтому я думала, что так будет всегда. Что он всегда будет серым.

– Ага… – я знал это чувство.

– Но за столь короткий промежуток времени, тебе...

Должно быть, она говорит о сумасшедших изменениях, которые я пережил за последние несколько месяцев.

– … Тебе удалось изменить краски мира, которые ты видел.

Да. Верно.

Я всегда считал мир дерьмовой игрой, глупым заговором, созданным нормальными людьми, но в последнее время я прилагал усилия, чтобы улучшить свои навыки, шаг за шагом. Я постепенно менял свое окружение, и вместе с тем изменились и мои отношения с другими людьми. Мои предрассудки исчезли, и мое восприятие мира стало чем-то новым. Усилия, которые я вложил в реальный мир, позволили мне сделать больше вещей и изменили мое окружение.

Но более того, краски мира, которую я видел, уже стали другими.

Это поразило меня с кристальной ясностью, что изменения были чем-то действительно ценным.

Я слушал, поглощенный и молчаливый, слова Кикучи-сан.

– Вот почему я думаю, что это замечательно, что ты пытаешься изменить себя, – сказала она, и ее улыбка, казалось, охватила весь мир.

– О... правда? – будто, я получил удар по всему телу, и всё что я мог, это кивнуть. Казалось, что ответ, который я искал, был в словах Кикучи-сан.

– Может быть… ты права, – неуверенно сказал я.

– И да, это всего лишь "может быть", но…, – сказала она, задумчиво глядя вниз, как будто ей только что пришла в голову идея.

– …Но?

Она вытащила книгу Анди из пакета. – Если в твоей жизни есть замечательный волшебный человек, – сказала она, нежно прижимая книгу к груди. – Тот, кто раскрасил твой серый мир красками...

Она посмотрела прямо на меня и улыбнулась теплой, прямой, очень светлой улыбкой.

– И поэтому я думаю, что ты должен дорожить этими отношениями.

И снова она научила меня чему-то важному. Долгое время я не мог перестать смотреть на нее. И вот наконец...

– …Ага. Спасибо, Кикучи-сан.

Я хотел передать ей свою искренно глубокую благодарность, поэтому я использовал свой "навык серьёзного тона", чтобы поблагодарить ее.

Она ласково покачала головой.

– Считай это маленькой благодарностью за то, что показал мне, что ещё не поздно изменить то, как я вижу этот мир. – и улыбнулась.

Может быть, я что-то видел, но клянусь, ее глаза мерцали цветом, который немного отличался от обычного.

http://tl.rulate.ru/book/10086/1287714