Готовый перевод A terminally ill childhood friend of a tyrant / Неизлечимо больная подруга детства тирана: Глава 1

Перевод: Astarmina

Память тела яснее, чем разума. Возможно, поэтому воспоминания, которые больше всего хочется забыть, остаются, словно шрамы. И если прошлое можно назвать шрамами, то недавние события — кровоточащими ранами.

Кончики пальцев девушки, лежащей на кровати, подергивались. Каждый раз, когда губы мужчины касались кожи, по ее телу разливалось неистовое пламя. И ногти оставляли длинные следы на его руках и тыльной стороне его ладоней. Но он не обращал на это внимания, продолжая беспорядочно осыпать ее поцелуями.

Его губы скользнули от щеки к шее, проложили цепочку поцелуев к ключице и спустились ниже, к груди, из которой вырвался стон, когда жар усилился.

Казалось, он поднимался везде, где касался мужчина: кожа, которую целовал; запястье, которое держал; полный желания взгляд, которым смотрел на нее, — все пылало.

Когда ее сознание слегка прояснилось, он взглянул на нее сверху вниз с безразличным выражением лица. Но она точно знала, что его лазурные глаза, несомненно, были полны желанием.

Припухшие губы, тяжелое дыхание, поднимающаяся и опадающаяся грудь, покрасневшая кожа — все возбуждало его первобытное желание.

Если бы он не сдерживал себя, то, возможно, сразу же раздвинул ей ноги. И исследовал самые потаенные и нетронутые места. Неудовлетворенный игривыми поцелуями, он продолжал осыпать ее ласками, словно желал поглотить целиком.

Причина, почему он упорствовал, несмотря на столь яркое желание, проста.

— Ваше Величество, я все еще похожа на нее?

Лоб мужчины, охваченного похотью, слегка нахмурился.

«Только я буду рядом с тобой, только я могу утолить твою жажду».

Плотно поджатые губы мужчины раскрылись, и он проговорил:

— Назови мое имя...

— Питер.

Казалось, терпение мужчины, охваченного пламенем желания, пошатнулось.

Она любила это мгновение больше всего, когда одним именем могла вывести из себя непоколебимого мужчину.

Мгновение, когда старательно сдерживаемые безумие и желание обрушивались на него приливной волной.

— Питер, — снова прошептала она, проводя пальцем по его коже.

Рука, ласкающая его разгоряченную правую щеку, была подобна змеиному искушению. Глаза мужчины прикрылись, и как раз тогда, когда она уже собиралась повторить...

— Хватит...

Он остервенело стряхнул ее руку. На лице не отразилось ничего, но она знала, что это предел его терпения.

— Не веди себя так уверенно, — низкий голос мужчины обжигал мочку уха. — Помни, зачем ты здесь. Какова твоя цель.

— Конечно, я помню. Я кукла Вашего Величества.

Кукла, которая заменяет мертвую возлюбленную. Игрушка, брошенная ему, чтобы успокоить безумие.

Она существовала для того, чтобы шептать ему ласковые слова.

И сегодня она снова подарила этому мужчине нежность, но в ответ получила холодность.

— Я никогда не буду искренне тебя желать.

Да, он хотел ее, но этот факт вызывал у него отвращение.

Несмотря на это противоречие, девушка по имени Лоуэлл внутренне усмехнулась, целуя мужчину.

«Нет, ты полюбишь меня. И я уйду, когда полюбишь меня больше всего. Запомни это, Питер. Я — твое самое яркое безумие. И стану бесконечной белой ночью».

***

Существуют вещи, которые приходят на ум только, когда находишься на пороге смерти. Они известны, как сожаления или последние желания. Это то, что называется привязанностью к жизни, которую невозможно отпустить даже перед смертью.

Давняя привязанность Лоуэлл —  маленький мальчик, который был прекраснее всех, кого она когда-либо видела.

Притер, друг детства, которого она любила больше всех, и который любил ее в ответ.

Каждый раз, когда она находилась в предсмертном состоянии, в ее голове эхом отдавался голос:

[Я хотел бы, чтобы ты умерла весной.]

Чистый голос, словно ветер гуляющий средь пшеничного поля. Воспоминания, которые часто повторялись, когда она смеживала веки.

[Чтобы я мог возложить много цветов на твою могилу.]

У мальчика в ее воспоминаниях всегда было одно выражение лица. Глубокие голубые глаза пристально смотрели на нее. Безразличное лицо. И бесстрастный голос.

Даже уголки губ только слегка приподнимались, когда их взгляды встречались.

Глядя на него, Лоуэлл улыбнулась и ответила:

[А я хотела бы умереть зимой.]

[Почему?]

[Снежинки тоже похожи на цветы.]

Тогда, даже если Питер не придет, над могилой Лоуэлл будет целое поле из белых цветов.

Учитывая, что в то время им было всего по пятнадцать, разговор был довольно странным.

Дети, обсуждающие смерть в пятнадцатилетнем возрасте, выглядели нелепо. Однако для них в этом не было ничего неожиданного.

Потому что Лоуэлл была неизлечимо больна.

Лоуэлл Гессен, младшая дочь семьи Гессен, земли которых располагались на теплом юге империи Вельфга.

С рождения она была слаба. Болезненность стала частью ее повседневной жизни, и болеть со сменой времен года для нее было обычным явлением. Однако Лоуэлл была немногим слабее своих сверстников.

Все изменилось в возрасте десяти лет, когда зимой она слегла с сильной лихорадкой.

На дне памяти Лоуэлл существовало воспоминание о предсмертном состоянии. Бред и всепоглощающий жар были все еще яркими. Она возвращалась домой, не пролив ни единой слезинки, даже когда ее ноги были исцарапаны после падения со склона. Однако в тот момент она громко плакала от боли и страха.

Несколько раз она была на грани жизни и смерти. К счастью, Лоуэлл выжила.

Но возникла другая проблема.

[Мисс, вы, вероятно, не проживете более пяти лет с этого момента.]

Причиной стали поврежденные высокой температурой жизненно важные органы, которые не функционировали должным образом.

В семье Гессен не могли принять это, посчитав доктора шарлатаном, но вскоре его слова стали реальностью.

Лоуэлл больше не могла вернуться к прежней жизни. Даже малейший ветерок вызывал у нее повышение температуры, и движения быстро истощали ее силы. Она стала часто засыпать.

Ни богатство семьи, ни знания, которые она получала, чтобы стать великим человеком, не помогли Лоуэлл. Потому что поврежденные органы не могли быть восстановлены.

Ее родители обращались ко всем возможным врачам и перепробовали все виды лекарств, но все отвечали одно:

[Мне жаль, но я ничего не могу с этим поделать. Честно говоря... Не было бы удивительно, если бы она завтра упала в обморок и не пришла в сознание.]

Самым лучшим вариантом было просто сохранить ей жизнь. Надеясь, что завтра она снова откроет глаза, а если не сможет, то это уже неизбежно.

В конце концов, семья смирилась с судьбой Лоуэлл.

С тех пор она отдалилась от них. Несмотря на то, что они жили в одном особняке, она могла видеть родителей и других членов семьи, когда они приходили навестить ее.

[Твоим старшим братьям пора идти в частную школу. Из-за этого я занят. У меня не так много времени, чтобы навещать тебя.]

Хоть родители и наполнили ее окружение дорогими и качественными вещами, Лоуэлл чувствовала, что причина, по которой они перестали навещать ее, заключалась далеко не в этом, а в том, что им было тяжело наблюдать за дочерью, которой предстояло умереть.

Но с ней все было в порядке. Потому что она была не одна.

Был еще один знатный мальчик из столицы, который заболел и приехал один в поместье Гессен, чтобы поправить здоровье.

Несмотря на то, что она не знала его обстоятельств, Лоуэлл испытывала чувство родства с Питером. Тот факт, что маленький ребенок приехал сюда без семьи, был очевиден.

«Этим ребенком пренебрегают».

Как и она, он был болен. Как и ее, его избегала семья. Неудивительно, что дети, оказавшись в схожих обстоятельствах, стали хорошими друзьями.

Однако по просшествии времени между Лоуэлл и Питером образовалась пропасть. В то время как девочка постепенно угасала, состояние мальчика неуклонно улучшалось.

К четвертому году пребывания в особняке Гессен, Питер достаточно выздоровел, чтобы завершить лечение и вернуться. В отличие от бледной и хрупкой Лоуэлл, он был полной противоположностью.

Этот разговор состоялся незадолго до отъезда Питера.

[Но, Лоуэлл, я все еще надеюсь, что ты умрешь весной.]

Лоуэлл склонила голову, словно спрашивая, что он имел в виду. Когда их взгляды встретились, Питер взял ее за руку. Ладонь юноши поднялась и он сжал запястье девушки, словно пытаясь удержать ее.

[Я поеду в столицу и вернусь к тебе до весны.]

[Я тогда уже умру...]

[Я найду способ спасти тебя.]

Глаза Лоуэлл широко распахнулись при этих словах. Однако лицо девушки снова стало равнодушным. Она слишком устала, чтобы чего-то ожидать от этих слов. Было сложно довериться Питеру, который был молод, как и она.

Как ребенок может найти то, чего не смогли родители, хоть и искали повсюду?

Вздохнув, Лоуэлл сказала:

[Мои родители побывали у многих врачей. Но те говорили, что не смогут спасти меня. Тебе это известно.]

[Должен быть способ, Лоуэлл.]

Питер был непреклонен.

[Я не знаю подробностей, но... Способ определенно есть.]

Как продлить жизнь.

http://tl.rulate.ru/book/100271/3580479