Готовый перевод Молодой господин снова создает проблемы / Молодой господин снова создает проблемы: Глава 15. Молодой господин сопровождает младшую сестру

Обещание вернуться к трудовой жизни тут же забылось, стоило Терезе уехать домой. Громко вспомнив, что до середины ноября не больше недели, Филипп заставил Уильяма собирать вещи.

- Клинтон в это время особенно чудесен, - оправдывался молодой граф больше по привычке, чем из желания что-то сказать.

- В прошлый раз вы говорили то же самое, Милорд, - заметил Уильям. Проработав некоторое время с младшим Грейсом, помощник осознал, насколько тому дороги его ответы. Пусть Филипп и готов говорить часами сам с собой, он опасается сойти с ума и ждет хоть какой-то реакции.

- Я повторю это и в будущем, потому что Клинтон хорош в любое время года…

Тереза встретила брата, с которым не так давно рассталась, с удивлением. Растратив свой резерв терпения к Филиппу в последний визит, девушка в тот же день уехала к подруге с обещанием вернуться только к годовщине. Брат не сильно оскорбился побегу сестры, в очередной раз затерявшись среди книг.

И если спокойные деньки молодого графа не прекращались, то Уильям из тихой квартиры, где он жил вдвоем с господином, снова оказался на своеобразном поле боя. Из всех слуг только Амалия осмеливалась разговаривать с помощником, глядя ему в глаза без страха. Летний кошмар на долгое время лишил девушку привычной для нее жизнерадостности, но работа под началом Терезы вернула ей былое миролюбие.

Забота Амалии сделала остаток недели Уильяма не таким невыносимым, каким он мог быть. Юноша был бесконечно благодарен ей за это, хотя и не думал, что прислуга действительно осмелится сделать что-то личному помощнику молодого графа.

Как и раньше летом любой мог увидеть Уильяма в компании с Амалией, в тех или иных местах склонившихся над книгами и тетрадями. И когда пришло время Филиппу собираться на кладбище, никто не удивился, увидев, как за ним увязалось два хвостика, вместо привычного одного.

Будучи небольшим местечком, Обсесс кропотливо собирал все важнее местечки в одной точке – поближе к Клинтону. За это стоит поблагодарить старину Тайлера, достаточно вдумчивого, чтобы построить вокруг своего дома все самое нужное. И отдельно стоит поблагодарить царствующую Королеву, приведшую в порядок большую часть дорог в государстве.

Вознося мысленные благословения всем, из-за кого поездка оказалась не такой долгой, Филипп в очередной раз пожалел о своем решении. Пожалел не так, как обычно сожалеет о поспешных поступках, приносящих множество хлопот, но так, будто чужие чувства его действительно волнуют. Не способный вынести молчаливое уныние Терезы, молодой граф готов был лезть на стенку. Его нервное метание по сиденью автомобиля не могло остаться незамеченным, но люди в салоне не смели ни в чем упрекнуть его.

Как и в других подобных местах, на весь Обсесс приходилось только одно кладбище, куда привозили неудачливых покойников даже с границы соседних территорий. Несмотря на то, что Филипп часто выговаривал детям за узость мышления, сам он на самом деле плохо представлял, на основе каких верований в Королевстве проводят ритуалы, подобные захоронению. Трупы кладут в деревянные ящики, над ними воспевают молитвы (в голове Филиппа все действо проводит Франциск, от песен которого мертвый встает подобно голему), а после вся конструкция укладывается в землю.

Отчасти Филипп понимал своего отца, который выкупал трупы для вскрытий, - такое поле для исследований пропадает в пищеводах насекомых. А еще он понимает, насколько это социально неприемлемо, поэтому будет держать свой рот закрытым.

Огороженные участки могил, словно грядки в огороде аккуратной хозяйки, рядами выстраивали своеобразное государство. Филипп не мог найти в памяти путь к небольшому склепу, устроенному Тайлером Грейсом для себя и своих потомков, но оказавшись под руку с Терезой, он не боялся потеряться. Еще у входа молчаливая процессия разделилась. Амалия потерялась в боковом проходе, направляясь к только ей ведомым участкам. Уильям, не имеющий здесь ни одного знакомого, и, не желая стать лишним, остался на своем месте водителя.

Угнетающая тишина мертвого места давила Филиппу на его нежный разум, но и непривычная в своей торжественности Тереза не могла утешить его. В своем повседневном костюме и с привычной расслабленной походкой он казался совершенно посторонним. Простым сопровождением горюющей девушки, в отличие от него сменившей удобную одежду на черный костюм. Будь это не его сестра, Филипп бы не сдержал язвительного замечания о запоздалой трагичности.

Пытаясь отвлечься от навязчивого напоминания, что это все же не «его сестра», и он идет не к «своим родственникам», Филипп обратил внимание на людей вдалеке. Был ли сегодня выходной день или какой-то праздник, но разрозненных посетителей, пришедших к своим близким, казалось достаточно, чтобы собрать небольшую толпу.

Нужный склеп Филипп заметил не сразу. В тихом уголке на окраине кладбища небольшая постройка казалась столь неприметной, что молодой граф легко прошел бы мимо. Больше похожий на огромное каменное надгробие, родовой склеп Грейсов скрывал узкую темную лестницу в подвал. С огромным трудом Филипп смог спуститься, придерживаясь одной рукой за Терезу, а другой за влажную грязную стену.

Не дожидаясь, пока девушка зажжет лампу, молодой маг осветил крошечную комнату заклинанием. Места было непростительно мало, и становилось очевидно, что Тайлер Грейс не рассчитывал на продолжение рода. Целых гробов насчитывалось лишь двое, и оставшиеся четыре места занимали небольшие урны с прахом. Видимо, в какой-то момент его предкам пришлось пренебречь устоявшимися традициями Эйнширского Королевства и начать сжигать трупы.

Филипп был начитан о первом главе семьи Грейс, слышал о своей матери и брате, но кто оставшиеся трое, его не особо беспокоило. Как и Терезу, проигнорировавшую первые четыре постамента и остановившуюся только у таблички с именем матери. Бросив несколько взглядов на окружение, Филипп не сдержал незаметный смешок. Он не помнил (не знал) имени женщины, бывшей супругой старшего графа Грейса и подарившей ему детей, но и на табличке оно было стерто. Не каким-то физическим или магическим воздействием, а обычным ходом времени, разрушающим все некачественное и дешевое.

Из интереса изучив другие памятники, Филипп утратил последние крупицы беспокойства. Почти неразличимые под десятилетними слоями пыли имена и опустевшие ниши из-под подношений. Именно он, как молодой граф, должен контролировать эти незначительные вещи. Тереза, которая его безразличию всегда противопоставляла свое участие… внезапно стала казаться такой лицемерной в своем траурном костюме на фоне этих запущенных табличек.

Постояв некоторое время около урны с прахом матери и стерев с ее фотографии крупицы грязи, девушка потянула брата из душного подземелья обратно на свежий воздух. Ей и в голову не приходило, что у него тоже могут быть какие-то тайные разговоры с покойными. Их и впрямь не было, поэтому Филипп послушно позволил себя увести. Он не мог надышаться и насладиться простором ставшего чуть менее ужасным кладбища, когда послышался звон запираемого замка. Обернувшись, он увидел, как сестра убирает в карман ключ от склепа.

Тяжело вздохнув, Тереза замерла у дверей и вопросительно взглянула на брата, словно подталкивая его к разговору. Ее уставший вид торопил Филиппа к каким-то действиям, но он не знал, что ей сказать. Соболезную? Прошло почти двадцать лет. Это была и моя мать? Мой брат? Нет, они никогда не были «моими». Порыв зимнего ветра спутал выбившиеся из косы волосы Терезы. Почти инстинктивно молодой граф стянул с себя шарф и криво намотал его на шею сестры.

- Тереза, - нерешительно позвал Филипп, отступив от недовольно надувшейся девушки на шаг. Он задумывал всю эту торжественную прогулку только ради небольшого разговора, но поднимать сентиментальные темы, когда ничего не чувствуешь к мертвым людям, слишком тяжело. Наигранно беззаботным движением Филипп протянул сестре смятую фотографию. – Ты ничего не потеряла? Она была в библиотеке.

Быстро сменив сомнение во взгляде на теплую ностальгию, Тереза рассматривала снимок, пока Филипп пытался собрать свой смущенный разум в одну кучу. Вероятно, не только он был недостаточно чувственным, чтобы ощутить волнение при виде покойной матери. Или дело в том, что брат с сестрой всегда были сами по себе. Пока Филипп размышлял, ходит ли сюда Тереза от тоски по умершим или лишь делает вид, стараясь не злиться на покончившую с собой мать, девушка прекратила изучать фотографию.

- Никогда не видела ее раньше. Не хочешь оставить себе? – Тереза без особого ожидания протянула руку брату, но тот послушно забрал фото.

- Я нашел ее не так давно, и мне стало любопытно. Наша мать… придерживалась какой-то религии?

- Мне и года не было, когда она умерла, почем мне знать, - грубо выдохнула Тереза, раздраженно покусывая губу.

- Кулон у нее на шее, ты видела его когда-нибудь? – Филипп потряс в воздухе фотографией и хотел было снова протянуть ее сестре, но девушка проигнорировала его и отвернулась. Теряя терпение, Тереза нервно потерла пустое, без привычного хлыста, место на бедре.

- Нет, не видела. Филипп… У нас не осталось никаких ее вещей. Если тебя что-то интересует, не втягивай меня в это. И я действительно не против, если ты не будешь приходить сюда.

- Не буду. Мертвые должны оставаться на своих местах и не травить души живых, - получив смазанный ответ на интересующую его тему, Филипп растерял всю мотивацию выставлять себя почтительным родственником. - Но если ты хочешь бывать здесь, то я бы хотел составить тебе компанию. Все же, ты еще жива.

Яростно сжав кулак, девушка уже открыла рот, чтобы ответить, но, словно передумав, закрыла, раздраженно закатив глаза. Через секунду она уже отвернулась, пробираясь к машине сквозь тонкий снег на знакомых тропинках.

Упрямо выпрямленная спина Терезы стремительно уменьшалась с каждым шагом. На миг Филиппу захотелось догнать ее, но переступив ногами, почувствовал только приступ боли. Сестра не обернулась на его оклик, и в раздражении он ударил тростью по ближайшей оградке. Смутившись собственной детской выходке, Филипп поторопился последовать за Терезой.

На мгновение фигура сестры перекрылась другой, а после двое разошлись. Девушка в длинном темном платье осталась стоять у дорожки, ожидая Филиппа, а мисс Грейс продолжила свой путь.

Без наивной улыбки Амалия всегда казалась старше, чем она есть на самом деле. Торжественно возвышаясь среди памятников и мертвых соседей, она походила на картинку матери, которую молодой граф только что показывал сестре.

И если память Филиппа не подводит, эта юная особа также отличалась религиозностью.

Выбросив из головы Терезу и всю семью Грейсов вместе с ней, он попытался вспомнить о служанке что-нибудь еще.

- Господин, - тихо позвала она, почтительным жестом склоняя голову. Будто они не приехали сюда вместе, а встретились впервые в мимолетное мгновение. Тихое и молчаливое кладбище лучшее место, чтобы поговорить без свидетелей. Пусть на некоторых участках были посетители, царящее вокруг мертвенное безлюдье внушало мысли об одиночестве.

- Мисс Амалия, - вторил ей Филипп, кивком предлагая вернуться вместе. Нервно потоптавшись на месте, девушка так и не решилась пойти рядом с господином, предпочитая держаться позади на расстоянии шага или двух.

Сменив один раздражающий стук каблуков на другой, Филипп не хотел больше терпеть неловкость. Кажется, он задал девушке какой-то обычный вопрос, поинтересовавшись, к кому из друзей она сюда ходит. Не имея никаких ожиданий на ее ответ, модой граф подавился резким глотком холодного воздуха, когда Амалия все же решила ответить.

- Вы знаете, сколько людей погибло в тот день? – спросила она ничего не выражающим тоном. От одного его звучания Филипп ощутил себя на допросе, в тот момент, когда суровый конвоир не смог сдержать кипящих чувств. - Семеро. Я могу назвать их всех по именам и до конца жизни не забуду никого из них. Я регулярно хожу на их могилы и чту их память. Я молюсь за них. Вы помните хоть кого-то из них?

- Конечно, - спустя пару секунд ответил молодой граф с досадой. Он почти сразу понял, о каком дне говорит горничная. День, вскоре после его пробуждения, когда лица, к котором он только успел привыкнуть, окрасились кровью. Жаль, но, несмотря на всю его выдающуюся память, он не знает, что он должен чувствовать о тех событиях. - Корнелия была славной тетушкой. Не забывайся, Амалия. Помню я или нет, тебя не касается. Семьям погибших выплачена достаточная компенсация, чтобы и их память меня не беспокоила. Если тебя что-то не устраивает, можешь убираться.

Почти сразу пожалев о вырвавшейся неприличной грубости, Филипп хотел было добавить что-то утешающее, но вовремя вспомнил, что он не обязан делать это. Он господин, а она слуга. Он должен быть в ее глаза вторым божеством, чьи действия непонятны и непредсказуемы. Он не должен перед ней оправдываться.

Несколько томительных мгновений пролетели, прерываемые лишь стуком трости и шелестом платья.

- Вы помните, сколько людей убили в тот день? Так быстро принимать решение о чьей-то смерти. Действительно бездушно.

Тихое, наполненное высокомерием, бормотание служанки окончательно вывело молодого графа из себя. Мысли, которыми он успокаивал себя мгновения назад, рассеялись, оставив только взметнувшийся вихрь злости.

- Если тебе есть, что сказать, говори мне это в лицо, - Филипп остановился и резко обернулся, напугав следующую за ним девушку. – Твой писк в ушах меня раздражает. Эти люди похоронены на деньги моей семьи, а их детям выплачена приличная компенсация. Я могу сожалеть сколько угодно о погибших слугах, но, во-первых, это в любом случае не моя вина, во-вторых, у меня нет никакого желания слушать твои попреки. И, если ты думаешь, что я должен был пожалеть тех, кто напал на меня, послушно дав себя убить, то тебе, высокомерной девчонке, стоит переселиться сюда и больше мне не досаждать.

Возможно, вид разозленного господина внушал горничной страх, но в оправдание она лишь расстроено поджала губы и поправила сползшую с волос старую шаль. Пара томительных секунд прошла в молчании. Переведя дыхание, девушка нервно потерла руки. С видом человека, отпустившего внутренних демонов, Амалия грустно улыбнулась и, словно в извинение, вытащила из внутреннего кармана пальто небольшую картонную фигуру человечка.

- Возьмите. Я знаю, что вы не сторонник религии, но пусть оберег защитит вас.

- Что ж, охотно, - ответил Филипп, пользуясь предоставленной ему возможностью закончить неловкий разговор. - Но Амалия, я действительно не религиозен. Однако как маг, я верю в Богов. Благодарю за заботу.

Остаток пути прошел для молодого графа как промчавшееся мгновение. С нескрываемым облегчением он лишь заметил, как неловко Уильяму находиться рядом с Терезой, и с каким облегчением юноша приветствовал возвращение своего господина.

В Клинтон Филипп так и не вошел. Вернув домой девушек, молодой граф попросил Уильяма поехать сразу в Роял. Мысленно и вслух поблагодарив судьбу за Уильяма, Филипп не скрывал радости и гордости за то, что его помощник быстро учится. В том числе вождению.

Стоило Филиппу выдохнуть с облегчением, осознав, что все тягостные разговоры на сегодня окончены, как увидел, что у родного подъезда его поджидает молодой человек. Незнакомец безучастно стоял у опустевшей под снегом клумбы, высматривая в окнах дома что-то интересное. Галстук на юноше болтался веревкой, а растрепанная рубашка не добавляла элегантности. Филипп нутром чувствовал, что этот парень поджидает именно его. Логика была проста – к вдове распутные франты в дорогих костюмах не ходят. К Филиппу, впрочем, тоже, но он уже ничему не удивлялся.

Была ли так сильна разница в поколениях между аристократом, перешагнувшим рубеж двадцатилетия, и таким же аристократом, до этой волшебной границе не дожившим, с первого взгляда разобрать трудно. Стоило незваному гостю завидеть подъезжающую машину, как тот стремительно бросился к молодому графу. К тому времени, когда Филипп окончательно утомился слушать бессвязное лепетание подростка, посчитавшего себя чем-то значимым, тот, наконец, перешел к сути своего визита.

- Я приглашаю вас на свой день рождения! – грубо в своей простоте воскликнул парнишка и покраснел от смущения.

Думая, что запас злости на сегодня он уже растратил на кладбище, Филипп подчеркнуто мягко отказался, дав Уильяму знак не вмешиваться. Юноша не сдавался. Продолжал тереть свои бледные веснушки, с предвкушением заглядывать в глаза и предлагать неуместные для молодого графа развлечения.

- Почту за честь присутствовать на вашем празднестве, - с избыточной вежливостью отказался Филипп, пытаясь попрощаться с назойливым гостем. Они продолжали стоять на улице, и любопытные взгляды не прекращались. – Однако завтра в Академии запланирован важный экзамен, и я….

- Так пропустите! – с облегчением выдохнул парнишка, будто говоря: «Ах, что такое экзамены?». – Я уже пообещал друзьям, что приведу настоящего мага. Если я этого не сделаю, мне будет так стыдно! Мне просто нужно несколько магических фокусов, мистер Грейс! Пожалуйста, хотя бы дайте мне что-нибудь!

Задохнувшись от чужой наглости, Филипп на секунду замолчал, а после с усмешкой согласился.

- Не могу гарантировать, что приду, но я сделаю все возможное. А насчет фокусов… да, вот, возьмите. Подарок на день рождения. Он волшебный.

От злости с трудом проговаривая слова, Филипп протянул юноше содержимое кармана.

- И что он делает? – парнишка с интересом покрутил в руке бумажного человечка и не стал скрывать разочарования увиденным.

- Завтра узнаете. С наступающим днем рождения.

http://tl.rulate.ru/book/95401/3431002