Готовый перевод Попаданец на максималках / Попаданец на максималках 0-1: Глава 20

Глава 20

Елена Седьмая была явно раздосадована тем, что подготовка к сватовству пошла не по тому сценарию, что ею намечался. Желания к династическому союзу проявили, как ни странно, лишь Карелия и парочка карпатских герцогств. Остальные ближайшие монаршие дворы или отказались, или отмолчались. Даже ляхи со свеями не проявили рвения, чему я и не удивился, памятуя об исторических прецедентах. Ну что же, мне и легче.

Будущий союз с Карельским королевством намекал на те же перспективы, что решил Пётр Первый. Вот только надо ли мне, вслед за этой неоднозначной личностью, тоже прорубать окно в Европу? Не уверен. Карелы просто могут отказаться передать побережье Невы в качестве приданного. И что, идти на них войной из-за этого?

Да и если это случится, я про союз с Карелией, то я не готов встретиться с теми трудностях, с которыми упорно боролся император-реформатор. Самое большое, на что я был готов, – как-нибудь построить Кронштадт, но более правильным считаю поделить Жемайтское королевство с ляхами и развивать Ригу или Ревель, поскольку и с наводнениями бороться не надо, и обязывать крестьян привозить на подводах камни.

Сейчас же я лишь из любопытства начал рассматривать единственный присланный портрет дочери карельского государя. Почему-то я ожидал увидеть девочку из карел-эвремейсов, а на меня смотрела типичная савакотка с малопривлекательным овальным типом лица. Нет, насмотрелся я на таких, когда с внуками посещал несколько раз Финляндию. Я раньше отмахивался от утверждений, что предки этнических финнов и карел вышли с древней китайской территории, а когда оказался в Саво, – поверил, поскольку некоторые местные женщины являлись почти копиями круглолицых китаянок

– Простите, матушка, но дочь кахана выглядит намного интереснее, чем эта простушка. Надо же и о детях думать. Вот смотрю я на эту и с ужасом представляю, что мои дочери будут похожи на неё. Кто их замуж возьмёт по любви?

– Сын наш, – спокойно ответила Елена Седьмая. – Королевских дочерей замуж по любви не берут, так что оставьте впредь подобные разговоры, дабы не смущать придворных.

– Но раз мне дали возможность решать, то свой выбор я уже сделал. А на тех девочек, что мне предлагают карпатские властители, я даже смотреть не хочу, поскольку для Империи значительной пользы от союза с ними не вижу. Что могут предложить эти сомнительные герцоги, чьи земли меньше нашей самой незначительной губернии?

– Ну хотя бы взгляните, сын, – чуть ли не взмолилась маман.

– Зачем? Даже если и понравится, то жениться не буду… Лишь расстроюсь и мысли нехорошие в голове появятся. А оно мне надо?

– Зело странные речи ведёте, – вздохнула императрица. – Но раз вы уже всё решили, то отговаривать, смысла не видим.

Наступило молчание, и я было подумал, что эта тема закрыта.

– Мы вот что давно хотели сказать… – было видно, что матушка до сих пор сомневается, стоит ли начинать тему. – Возможно, сын наш, вам этого никто ещё не говорил, но это и хорошо, поскольку услышите от матери. Вы сейчас довольно резко отозвались о карельской девочке… Так вот, Юлий, вы совсем не похожи на Аполлона. Это не значит, что вы несимпатичный юноша, нет… Для нас вы всегда будете красавцем, но другие люди могут считать иначе…

– Благодарю, матушка, вас за откровенность! – прервал я мучительные откровения. – Я и сам догадываюсь, что девушки засматриваются на меня лишь потому, что будущий император.

– Как ваши потехи с лейб-гвардией? – сменила тему Елена Седьмая. – Всех воображаемых врагов победили?

– Нет, не всех. Тех, что оставил, побью лет через десять.

– Вы хотите сказать, что до конца мирной жизни осталось недолго?

– Наоборот, маменька! До начала спокойной жизни осталось недолго. Разве можно назвать миром, что нет-нет да и происходит на нашей юго-восточной границе? Я был на Волге, так там люди только и говорят, что о зверствах булгар, которые на быстрых лошадках врываются в селения, грабят, насилуют, хватают юных дев и так же моментально исчезают за горизонтом. Пора с этим покончить, Ваше Величие, иначе нас и уважать собственные подданные перестанут.

– Вы думаете, что после победоносной войны, булгары, принятые в Империю, перевоспитаются?

– Нет, я не настолько наивен. Пройдёт немало времени до этого, но рано или поздно они станут другими.

– И как вы это себе представляете?

– На всю Булгарию сейчас приходится около десяти городов. Надо будет просто основать еще штук двадцать, и постепенно кочевники перейдут к оседлому образу жизни, поскольку и незначительных поселений станет больше. Изменение образа жизни ведёт к изменению сознания, маман.

– Это вам во время пребывания на Волге тамошние жители рассказали?

– И они тоже. Вспомните, что писали древние авторы о германских племенах. Прошло всего несколько веков, и лесные полуголые жители понастроили города, которые теперь более развитые, чем ромейские или эллинские. Если появится человек, который сумеет объединить германцев в одну империю, не приведи Зевс, то она подомнёт под себя все окружающие королевства.

– Страшные вещи вы рассказываете, сын наш. Надеюсь, что это в первый и в последний раз, – погрозила пальчиком матушка. – Так значит, писать кахану, что вы выбрали его дочь?

– Пишите. Хотя, мне бы хотелось всё-таки, прежде чем назначать помолвку, встретиться с этой девочкой.

– Мы напишем об этом. Правда, пока даже и мыслей нет, как это осуществить. Если булгары прознают, а они прознают, то наши корабли они просто не пропустят. В любом случае будем решать эту проблему. Ступайте, сын наш.

Я собрался покинуть кабинет императрицы, пребывая в некотором смятении. Конечно, было немного обидно, что так мало государей захотели породниться. Хотя, я уже настроился на конкретный исход, и множество положительных откликов лишь принесли бы проблемы. Хорошо, что никто не послал своё посольство, и не пришлось отказывать, глядя в глаза.

Поскольку наш разговор происходил с глазу на глаз, то маман уже потянулась к колокольчику, чтобы слуга открыл мне дверь, но в неё громко постучали и лакей доложил:

– Ея светлость графиня Золотович аудиенцию испрашивает.

– Постойте в сторонке, сын наш, – торопливо остановила меня императрица. – Просите! – это уже лакею.

Следует заметить, Елена Седьмая ко всем обращалась на вы, как к принцам, так и к простолюдинам, что, как я видел, было необычно для Империи, в которой многие дворяне тыкали направо и налево. Возможно, это происходило не потому, что они такие спесивые, а вследствие того, что выканье пришло из Западной Европы вместе с невестами, на которых женились принцы и князья. Ещё лет триста назад тут, в России, все друг ко другу обращались на ты, причём даже к государю.

В кабинет вплыла немолодая женщина, как пишут в современных романах, дородной внешности, хотя понятно, что тучность для нерожавшей ещё девушки не является распространённым явлением, а, скорее, наоборот. Здесь молодым людям, вследствие постоянной работы и не такого уж хорошего питания, следует приложить ой как много стараний, чтобы растолстеть. Так что толстая крестьянка, – это такой же оксюморон, как и живой труп. Посему только богатеи могут позволить откармливать своих дочерей, демонстрируя всем свой достаток.

– Ваше Императорское Величие! – вошедшая присела в… этом… книксете. – Ваше Имераторское Высочие! – обратилась она ко мне, продолжая приседать.

– Ваша светлость! – приветствовала императрица. – Что вас привело к нам в такой час?

– Ваше Величие, почти год назад я подала прошение на открытие в Империи двух домов призрения для сирот, но ответа так и не было. Недавно я узнала, что прошение было отложено в долгий ящик, вот я и дерзнула обратиться к вам. Моё сердце разрывается, когда видит столько беспризорных мальчиков и девочек. Я дерзаю держать по пятьдесят детей за свой счёт.

– Ваше желание помочь сиротам достойно похвалы, – ответила матушка. – Кому, как ни нам, матерям, сочувствовать тем, кто лишён родительской заботы с младых ногтей.

Императрица задумалась, а графиня смотрела на неё с очевидным напряжением.

– Мы узнаем о причинах, побудивших не давать вам разрешение. Благодарим за желание помочь Империи, ваша светлость.

Поняв, что аудиенция закончена, графиня снова присела и удалилась.

– Что думаете, сын наш?

– А что тут думать? Я её не знаю, но думаю, что желание она высказывает искренне. Вот только подозреваю, что последствия подобной доброты не всегда могут принести хорошие плоды.

– Поясните! – Елена Седьмая подняла бровь.

– Детские приюты, как правило, это средоточие суровости к детям. Конечно, в них сироты не помрут очень быстро, скорее всего, как если бы были предоставлены самим себе. Но повзрослев, вряд ли найдут доброе слово в адрес тех, кто их воспитывал. Более того, дома призрения могут быть рассадниками будущих преступников, поскольку тяжёлая жизнь, которую они там влачат, побуждает к огрублению сердец.

– Вот как?! И что вы предлагаете?

– Я предлагаю графине позволение дать, но с тем, чтобы сироты нам содержались не постоянно, а как можно скорее передавались в семьи, в которых уже имеются дети. Желательно, чтобы сирота оказался не самым старшим ребёнком в новой семье, дабы на него не смотрели как на дармовую рабочую силу. Думаю, что неплохо бы создать… не знаю как сказать… группу людей, которые хотя бы пару раз до достижения совершеннолетия этих отданных в семьи сирот, приезжали и смотрели на их житьё-бытьё.

– Зачем всё так усложнять?

– Представьте, матушка, что какая-нибудь бездетная семья возьмёт из дома призрения пару сирот, которых потом будет предлагать за деньги любителям юных тел.

Лицо императрицы побелело, показывая, что подобный вариант ей даже в голову не приходил.

– Потребуется обдумать указ о домах призрения, в котором будут прописаны подобные ограничения. Благодарю вас, сын. Ступайте!

***

В июне прибыли коровы. Те, что заказало Министерство сельского хозяйства. Как ни странно, но их привезли на кораблях по Волге. Впрочем, это было логично, учитывая, что италийский сапог с трёх сторон окружает море. Теперь стало понятно, почему стадо закупалось через посредничество банка, имеющего по слухам связи с булгарами. Умно, ничего не скажешь!

Когда я увидел коров, то понял, что мои мечты о халявной селекции пошли крахом, поскольку это была мясная порода. Ну да, молока везде много, а вот мяса всегда не хватает. Я об этом почему-то не подумал. Ладно, будем считать, что в этот раз министр сельского хозяйства (или кто там был инициатором данной покупки) меня переиграл. Слишком зациклился я на сырах и сухом молоке, и не подумал о вариантах.

Коровы были действительно хороши, как я мог судить своим непрофессиональным взглядом. Почти полностью белые они смотрелись довольно экзотично. Рядом с ними находились какие-то итальяшки, но не зная языка, с ними говорить было не о чем. Возможно, позже, когда уляжется суета, найдётся переводчик. Хмм… Надо бы сходить в банк и узнать, когда и мне ждать бурёнок…

Управляющий Янсен был сама любезность.

– Ваше Императорское Высочие! Нам, конечно, не присылают отчёты по подобным делам каждый месяц, но, насколько я знаю, с купленными стадами дела двигаются хорошо. Обычно, для доставки чего-то из Европы в столицу используются два пути. Южный, – через Чёрное море и вверх по крупным рекам. Северный, – через Ладогу и Ильмень или Онежское и Белое озёра.

– Так по какому прибудут мои коровы?

– По южному, поскольку в этом случае нет необходимости постоянно перегружать скот с одних кораблей на другие, которых может и не быть в данный момент.

– Хорошо, – кивнул я. – Если всё пройдёт как надо, то я сделаю ещё подобные заказы.

– С нетерпением будем ожидать этого и мы, Ваше Высочие.

Я уже собрался вставать, как Рудольф Альбертович сказал:

– Ваше Высочие, могу ли я узнать, что вы думаете об Урале?

– А что о нём надлежит думать? Он есть у нас, что уже хорошо.

– Ну… – управляющий замялся, подыскивая слова. – Некоторые наши партнёры могут вложить свои средства в разведку полезных ископаемых: меди, железа…

– Насколько я знаю, на Урале уже давно есть какие-то шахты, прииски и разработки.

– Имеются серьёзные люди, которые думают, что там можно создать и другие. Скорее всего, добываемый объём будет невелик, но, как говорят, курочка по зёрнышку клюёт.

– И сколько ваши серьёзные люди готовы отдать казне за добычу этих зёрнышек?

– По одной тысячи рублей с каждой шахты или карьера в год, – произнёс Янсен. – Поскольку горным делом на Урале занимаются не первое столетие, то вряд ли будут найдены богатые жилы.

“Ой, хитрец!” – подумал я, глядя в честные глаза банкира.

– Мне кажется, что тысяча рублей, – это непростительно мало.

– Так ведь ещё разведать надо, а что там будет найдено, и найдено ли вообще, – мы и через год вряд ли узнаем, а платить людям жалование придётся вне зависимости от результатов. Если Ваше Высочие смотрит на данный вопрос благосклонно, то владельцы банка готовы списать вам все долги по кредиту.

– Лично я не так уж и много могу что-то, Рудольф Альбертович, – с напускной грустью отметил я. – А, кстати, что планируется делать с найденными полезными ископаемыми?

– Этого я не знаю, принц. Да и зачем заранее делить шкуру неубитого медведя?

– Ну, раз не знаете, то я думаю, что доля, передаваемая Империи за пользование наших недр, должна достигать трети от добытого металла и полезных камней.

– Треть! – казалось, что Янсен задохнётся.

– Ну да, – кивнул я. – Если мы не знаем, насколько богатыми будут разработки, то предложенная тысяча рублей может быть слишком большой платой за использование имперских недр. А так треть – вполне разумная часть, которая никак не разорит владельцев шахт. Возможны и варианты с долевым участием. В любом случае, как вы правильно заметили, без геологоразведки и говорить предметно нельзя. Так что остаётся ждать более конкретные предложения. Думаю, что и другие европейские специалисты, да те же свеи и чехи, тоже не откажутся поискать руды в наших горах…

Я оставил управляющего в растерянном состоянии. Думаю, что он и сам не знает о чём, просит, – ему дали указание из центрального офиса, вот он и выполняет. Но я-то понимаю, какие богатства сокрыты в Уральских горах! А после победы над Булгарским царством, доступ к ним только увеличится. А вот местные демидовы мне совсем не нужны. Уж лучше с европейцами совместные предприятия замутить, чем отдать всё в жадные руки здешних промышленников, которые только и будут делать, что субсидии просить. Тех же австрийцев, к примеру, привлечь, или швейцарцев.

Красть, конечно, они тоже будут, хотя и не так нагло, как свои демидовы, но и с новыми технологиями ознакомят. К тому же для вывоза металла в Европу потребуются хорошие дороги. Те поселения, мимо которых такие дороги пройдут, начнут развиваться и богатеть, поскольку и свои товары будут возить на ярмарки. Везде польза. В идеале хочется железную дорогу построить, но не потяну, наверное. Слишком много надо знать. Тот же состав чугуна для рельсов Путилов придумывал не один день. Так ему же было проще, поскольку инженеров имел немало. А у меня и одного нет, чтобы паровоз сконструировать.

Правда, а зачем паровоз? Можно и что-то типа конки придумать. Вот только она хороша в городах, а как зимой снег с путей счищать? Но сама идея неплоха, как мне кажется. Да и о лошадях-тяжеловозах я уже размышлял, и почти готов к приобретению. Вот только наши мужики обязательно начнут гайки и болты из шпал выкручивать, если верить рассказу Чехова “Злоумышленник”, и даже не поймут, почему это нельзя делать…

Глава департамента горных и соляных дел граф Максимилиан Александрович Богарнэ слушал меня и не понимал, почему я предлагал запретить выдачу любых лицензий на геологоразведку, постройку и разработки шахт, карьеров, приисков в Уральских горах.

– Ваше Высочие, это никак не можно, – упирался граф, перекатывая желваки на скулах. – Империи нужны металлы и драгоценные камни.

– Нужны, – кивнул я, улыбаясь. – Я целиком и полностью за то, чтобы их становилось всё больше и больше.

– Так почему же вы хотите запретить их розыск?

– А кто именно будет этим заниматься? Наши геологи?

– Наших геологов не хватает, вот Департамент и выписывает их из западных государств.

– Как вы думаете, Максимилиан Александрович, эти люди предоставляют информацию только в ваш департамент, или ещё и приторговывают ею на стороне?

– Откуда же мне об этом знать, Ваше Высочие? Да и зачем тем же германцам или италийцам такие сведения? У них и своих гор хватает.

– Никакая информация не бывает лишней, особенно, если на ней можно заработать. Металлы и драгоценные камни нужны всегда. Вот вам какой-нибудь нанятый геолог напишет доклад, что в исследуемой им горе он ничего не нашёл. Вы ему выдадите жалование за труды и будете думать, что в том месте никаких других изысканий проводить смысла нет. Через год или два к вам придёт германский мануфактурщик и захочет взять ту гору в аренду на пятьдесят лет за сумму малую. И вы ему, опираясь на выданное заключение, такое разрешение дадите.

– Так это уже его проблема, – всё не понимал Богарнэ. – Если гора пустая, то германец лишь в убытке окажется.

– А если тот геолог за несколько кошелей золота рассказал мануфактурщику, что в той горе самоцветов россыпи большие, о которых он умолчал в докладе?

– Так мы его за это оштрафуем.

– Как? Геолог давно уже уехал в домой. Мануфактурщик имеет разрешение на разработку горы и платит в казну оговоренную сумму в две или три тысячи рублей. Все довольны, а казна недополучает. Так что, граф, лицензии на изыскания не выдавать более, а имеющиеся отозвать. Если вы желаете получить официальное распоряжение, то, как вы понимаете, оно будет выписано.

– Как пожелаете, Ваше Высочие.

– Хорошо. А ещё я желаю, чтобы в ближайшие годы у нас появилось достаточное количество своих геологов. Через три года я стану императором и обязательно вспомню данное распоряжение. Да-да, граф, распоряжение.

Максимилиан Александрович уже начал расслабляться, думая, что я сейчас уйду. Фигушки!

– Граф, расскажите мне о монетных дворах Империи.

– Рассказать вам о монетных дворах? – вздёрнув бров, произнёс граф.

– Да-да, о них. Монеты наши где-то же штампуются.

– Ранее штамповались у нас, Ваше Высочие, – глава Горного департамента понял, что так просто от меня не отвязаться. – Было три монетных двора, которые отвечали за производство монет разной чеканки, но ваш дед, Прокопий Первый, решил, что проще завозить монеты уже готовыми, чем закупать серебро и заниматься штамповкой самим.

– Значит, все деньги Империи чеканят за рубежом?

– Нет, не все, – попытался успокоить Максимилиан Александрович. – Медными занимаются два оставшихся монетных двора, о которых я упомянул. Первый находится в Ярославле, а второй в Туле.

– Благодарю, теперь я понял, что серебряные и золотые рубли нам делают иностранцы. И кто это?

– Монетный двор португальского королевства.

– А у них-то откуда серебро и золото?

– Как откуда? Из Нового Света, конечно, – и снова Богарнэ поднял бровь.

– Ага, – покатал я желваки. – На землях империи искать серебро, золото пытались?

– Имеется и то, и другое, Ваше Высочие, но находили лишь самородное в незначительных количествах.

– Чем мы расплачиваемся с португальцами за монеты?

– Пушниной, мёдом, лесом.

– Понятно, сырьём. Благодарю, граф, за разъяснения…

Ещё раз я уверился, что всё делаю правильно в вопросе с Булгарией. Надо, надо подтягиваться к Южному Уралу, где восточнее Перми можно добывать золото. Да, имеющегося там металла не хватит, чтобы всех дворян обеспечить посудой, но это лучше, чем совсем ничего. И, конечно же, надо думать о товарах, которые можно продавать на Западе вместо банального сырья.

На ум приходит, конечно, прозрачное листовое стекло. Правда, тут возникает трудность с созданием регенеративной печи, которая позволит экономить топливо, но поднимает дополнительные вопросы, касающихся создания огнеупорных материалов. Но это мелочи по сравнению с монополией на производство стекла и настоящей стали.

Холлин и мазь Вишневского в ближайшее время вряд ли будут иметь большой успех из-за инертности человеческого сознания. С этим и Лин уже спорить не будет. Конечно, можно с пенициллином поиграться, но сделанный в домашних условиях он малоэффективен, да и не даёт необходимую чистоту для приёма внутрь… Только для наружного применения, но и то хлеб.

Кстати о наружном применении. Можно начать производство обычного хозяйственного мыла. Если договориться о поставках кокосового масла, то будет ещё лучше. Если мыло получится дешёвым, а иначе быть не может, то народ станет его использовать и при мытье в банях. Что, соответственно, повысит общую гигиену и выживаемость. Вряд ли это мыло получит широкое распространение на Западе, поскольку там в прежнем мире мыло производили на основе растительных масел.

Имеется и ещё одна задумка. Наличие собственных коровьих стад открывает путь к созданию вакцины от натуральной оспы. Понятно, что крестьян вряд ли получится уговорить массово прививаться, а вот дворяне, как мне кажется, пойдут на это более охотно. Правда, придётся всё повторять каждые пять лет, но тут уж выбирать не приходится. Сухую вакцину, кстати, можно поставлять в королевские дома и тем самым обеспечивать их лояльность. Действующий рычаг влияния, между прочим. Конечно, рано или поздно где-то появится свой Дженнер, проанализирующий невосприимчивость доярок к оспе, но лавры первооткрывателя ему уже не получить.

Да, задумок много, вот только как начать хоть что-то делать?

http://tl.rulate.ru/book/94608/3252367