Готовый перевод Dust of History / Пылинка истории: Глава 1

Острое лезвие пронзило шею, и туша, которая вот-вот должна была стать добычей в его руке, напряглась и задергалась, сильно содрогаясь, несмотря на свой небольшой размер, словно желая выдавить из себя крошечную каплю жизни, что теплилась в ней. Когда теплая и едкая жидкость постепенно капала ему в рот, дрожащее существо, сжатое его пальцами, становилось все слабее, пока, наконец, не замерло окончательно. Аза изо всех сил сжал горную крысу, не обращая внимания на желудочный сок, который одновременно выливался наружу. Только когда последняя капля телесной жидкости перестала капать, Аза отложил обезображенную горную крысу и высунул язык, чтобы слизнуть кровь с губ.

Я не хочу умирать.

Запах крови доносился от его желудка. Его горло низко и рефлекторно зарычало; это прозвучало глубоко и пронеслось далеко, одновременно внушая страх и ужас, словно звук исходил не из его голосовых связок, а из самых глубин его души.

Он помнил этот звук. Когда ему было три года, он спрятался на дереве и наблюдал, как несколько охотников в деревне загнали в угол раненого волка. Он был потрясен тяжелым рычанием волка, но это был не страх, а звук, который задел струны его души. После этого он стал одержим желанием овладеть языком зверей.

Теперь он полностью понимал, что этот непонятный рык не был бессмысленным, а отчаянным воем живого существа перед неминуемой смертью, это высвобождение интенсивного желания выжить и безумной звериной природы, переполняющей его сердце.

Три дня поедания сырого мяса животных и невыносимого напряжения, а также ограниченные физические силы. Неминуемая смерть, преследующая его, и его сильное желание выжить, совокупные муки почти превратили его в бессмысленного зверя. Но, к счастью, разум и логика все еще контролировали его действия.

Аза прекрасно осознавал разницу в способностях между ним и охотником. Он очень четко помнил, как головы двух солдат третьего дивизиона разлетелись вдребезги, словно арбузы, в мгновение ока. Единственным его преимуществом было то, что он понимал намерения противника.

Охотник не преследовал его яростно. Это была не гонка, охотник не хотел догнать его слишком быстро, чтобы не рисковать получить травму от раненого и отчаявшегося зверя. Это охота, постоянная слежка за добычей, чтобы заставить ее постепенно слабеть от страха во время бегства, а затем приблизиться, когда вы будете уверены, что сможете убить ее, как удавить тварь, отрубив ей голову. Независимо от его физических способностей или навыков выживания в этих болотистых джунглях, ему едва ли хватит сил, чтобы сбросить преследование. Это понимали и охотник, и добыча.

В течение этих трех дней Аза изображал отчаянное бегство, которое ожидал увидеть охотник. Казалось, его выносливость также снизилась от постоянного бега. Если вы не можете развести огонь, у вас не будет съедобной пищи. Есть сырое мясо зверя на болоте ящериц — это равносильно смерти. Паразиты в их телах смертельно опасны для человеческого организма. Вместо этого можно найти только каких-нибудь нетоксичных насекомых для употребления. Хотя кровь зверей съедобна, она дает мало питательных веществ и недостаточна для восстановления энергии, потерянной от потения и бега. Отсутствие потребления соли и пищи привело его к пределу, поэтому иллюзия, ради создания которой он так усердно работал в течение этих трех дней, должна закончиться без малейшей ошибки.

По удивительной удаче он нашел трех нетоксичных червей в окружающей траве и кустарниках. Примерно размером с палец, они энергично извивались из стороны в сторону. Держа их за головы пальцами, он затем медленно выщипывал зеленые фекалии из конца. Если он сожмет тело червя слишком сильно, оно взорвется и потратит впустую питательные вещества, но фекалии могут быть ядовитыми, так что их все равно нужно было удалять как можно сильнее. Это ремесло высшего уровня сложности. После нескольких дней опыта Аза стал очень искусным в этом.

Мягкое мясо червяков быстро превращалось в густую кашицу под зубами, а сливочный и горький привкус разливалось по вкусовым рецепторам, как прилипший к коже воздух этого болота. Аза тщательно перемалывал мясо зубами и языком прочищал остатки мясной пасты между зубами и деснами, чтобы все червяки были измельчены до максимально мелких частиц для лучшего усвоения. Каждая капля питательных веществ была драгоценна, давала стимул к действию и надежду на жизнь.

Ножом он вырыл в земле яму глубиной в фут и похоронил тело горной крысы. Каждый раз, когда за эти три дня он убивал животное, он хоронил тело, несмотря на истощавшуюся физическую силу.

Он нес нож за спиной, тщательно ощупывал себя и расправлял складки на одежде. Как бдительный страж, ступающий на узкую сторожевую башню, он осторожно ступил на холмик, где только что была похоронена горная крыса, а затем медленно присел на корточки и опустился на четвереньки, как огромный червь-оборотень, медленно пополз к грязному пруду рядом с ним.

Он сосредоточил все свое внимание на этой отвратительной процедуре, тщательно контролируя каждую мышцу своего тела, держась как можно ближе к земле, не оставляя заметных следов на мягком иле. Любое неконтролируемое и нескоординированное движение приведет к тому, что трехдневные хитрости окажутся напрасными.

Он закрыл глаза, глубоко вдохнул и медленно опустился в грязную воду, не плеснув ею вовсе. Вес ножа, который он взял с собой, был достаточным, чтобы удержать его от всплытия, и он двинулся по дну водоема в направлении, которое запомнил. Этот грязный пруд вел к временному ручью, который появлялся во время сезона дождей. Он пришел сюда специально и выбрал именно этот участок для захоронения тела. Все было продумано.

В нескольких местах на его теле ощущалась покалывающая боль: к нему присосались пиявки. Аза не обращал на них внимания. Напившись крови, они сами отпадут. Если силой выдернуть их, то присоски останутся в коже и вызовут инфекцию. Самое главное сейчас – пробраться как можно дальше, прежде чем ему понадобится подняться на поверхность, чтобы подышать.

Только что мысленно перепроверил каждую деталь. Нет никаких изъянов, в его сердце невольно возникло ликование свободы. Единственная проблема сейчас – это туша горной крысы, ей нужно разложиться настолько, чтобы источать определенный запах, прежде чем прибудет охотник.

Теперь мне просто нужна капелька гнилой удачи. (примечание переводчика: гнилая в смысле гниет туша, но оба значения работают)

На илистом дне Аза, который греб лапами, как варан, усиленно молился.

Во второй половине дня редкий для Болота Ящеров солнечный свет пробился сквозь листву.

Прежде чем достигнуть земли, солнце рассеивалось сквозь ветви деревьев. Влажная земля превращала солнечный свет в гипнотизирующий экран между ветвями деревьев и землей. В этом душном и влажном заслоне вся жизнь на болотах быстро росла и гибла, чтобы другие формы жизни могли родиться, и так все повторялось снова и снова, и даже быстрое разложение казалось очень оживленным.

Охотник молча наблюдал, как орда падальщиков-варановых с радостью накинулись на тушу горной крысы. Он презирал слизистый запах этих отвратительных падальщиков, он был слишком сильным для его острого обоняния. Сравнительно крупный варан успешно выхватил труп и бросился убегать.

Измеряя критериями человеческого понимания, нынешняя добыча была весьма хороша: прилично быстра, проворна и сильна. Охотник был очень заинтересован, он знал, что имел большие шансы убить его в рукопашной схватке.

Но недостаточно иметь достаточную степень уверенности. Это не поле боя, а охота, необходимо превратить эту достаточную степень уверенности в абсолютную. Со вчерашнего дня следы постепенно становились слабыми и легкими.

Теперь охотник ощущает себя достаточно уверенно.

Но его добыча — весьма странная. Несмотря на то, что её действительно преследовали, следы не выражали нерешительности и паники, которые свойственны преследуемой добыче. Неустойчивые шаги отличались странной твёрдостью, которая не была присуща слепо спасающемуся от смерти существу. В этом затаилось нечто иное.

Последние три дня добыча довольно хорошо скрывала своё местонахождение, но она постоянно совершала одну глупую ошибку — закапывала останки животных после того, как выпивала их кровь. Это совершенно нелогично: ящерицы откопают труп и съедят его, привлечённые запахом гниения. Охотнику достаточно было бы следовать за запахом полчищ ящериц, чтобы обнаружить следы добычи.

Непостижимая твёрдость, глупая ошибка, кажущаяся связь между ними вызвали у охотника странное чувство. Однако это было только чувство. Найдя, убив и отрубив добыче голову, он избавится от непонятного ощущения. На этом болотистом острове ни одна добыча не ускользнёт от охотника. Этот охотник абсолютно уверен в себе. Запомните, абсолютно.

Но когда охотник обнаружил, что следы обрываются именно здесь, он был потрясён.

В воздухе витал лишь сильный смрад болотных ящериц. Охотник нагнулся, тщательно изучая почву в поисках какой-нибудь зацепки. Хотя ящерицы ползали и дрались за еду, превращая всё вокруг в беспорядок, благодаря острому зрению и богатому опыту охотник всё же разглядел следы добычи. Чтобы полностью очистить от следов окружающие заросли и тщательно осмотреть место, потребовалось совсем немного времени.

Некоторые слабые, но не суетливые шаги. Нет следов отступающих шагов, возвращающихся по своим же следам к первоначальной тропе. Добыча просто бродила по близлежащим кустам, возможно, в поисках пищи. Охотник даже смог определить, что его первой добычей что-то, спрятавшееся под двумя папоротниками-рогами оленя, предположительно жук. Первые половины двух следов там несколько глубже, что указывает на смещение центра тяжести при наклоне вперёд. Кроме этого не было обнаружено ничего. Следы неожиданно обрываются прямо перед ямой, где первоначально был закопан труп.

Это абсолютно не соответствует опыту, накопленному племенем охотника за многие годы. Пытаясь связать воедино бегство, маскировку следов и ослабление физического состояния, охотник должен использовать свой интеллект, надеясь вывести из этого нечто иное, кроме опыта. Однако мозгу, лишённому навыков логического мышления, слишком сложно справится с этой задачей. Когда он понял, что, как и надеялась добыча, шаг за шагом попадает в необычную ловушку, он пришёл в неконтролируемую ярость.

Ящерица подползла назад, покачивая головой, понюхала яму, надеясь найти что-нибудь вкусненькое. Однако она тут же стала мишенью для разъярённого человека рядом с ней. От сильного удара массивное тело подскочило высоко в воздух, а затем упало в зловонную лужу, разбрызгивая тучи воды и ила. Когда мутная вода осела на берегу, появилось несколько пиявок, неуклюже извивавших свои округлые тела. Попытавшись вернуться в воду, они были сытыми. Охотник заметил их, схватил одну и внимательно рассмотрел. Затем он со щелчком раздавил её и попробовал на вкус вытекающую жидкость. Затем на его лице появилось отвратительное выражение, которое не могли понять представители других рас.

Припав к земле, с самым чувствительным обонянием на всём континенте, он наконец уловил запах, который он надеялся найти, в дополнение к едкому запаху слизи ящерицы и гнилостному запаху земли. Запах тянулся к зловонной луже.

Я вырву твое сердце, пока ты жив, зубами разорву эту пульсирующую теплую штуку, проглочу ее целиком вместе со свежей кровью и обращу твою хитрость в свою силу.

Никакого вреда голове. Нужно медленно выковырять мозг из глазницы и съесть его, содрать кожу и нанять лучших мастеров, чтобы придать черепу форму. Этот идеальный трофей можно поместить на могилу наших предков. В качестве жертвы это будет свидетельством того, что гордость племени за свои охотничьи навыки возросла.

Ты прекрасная добыча.

Давно утраченное возбуждение наполнило тело бегущего охотника, то чувство, которое он испытывал только тогда, когда после взросления преследовал самых красивых женщин племени.

http://tl.rulate.ru/book/80175/3965533