Готовый перевод The Way of the Executioner Girl / Жизнь девушки-карателя: Глава 20. Интерлюдия

Впервые Мену узнала о Японии во время обучения в монастыре.

Избранные в "Фауст" - всегда женщины и сироты.

Члены Фауста не могут вступать в брак. Если кто-то становится жрицей, ему никогда не будет позволено иметь семью. Если она захочет выйти замуж, то должна будет отказаться от своей должности. Официально это объяснялось тем, что жрицы посвящают всего себя Господу, но на самом деле эти правила были введены для того, чтобы предотвратить пристрастность по семейным обстоятельствам, поскольку Фауст обладает таким сильным влиянием.

Во всяком случае, в одном монастыре собирали и обучали особо отличившихся девушек.

Это была штаб-квартира Фауста, властвовавшая над всем континентом. Расположенная глубоко в Святой земле, она была изолирована от внешнего мира. Когда юная Мэну попала в этот монастырь по приказу своего Учителя, ее ждала суровая жизнь.

Интенсивное обучение было направлено на развитие физических и колдовских способностей девушки. Кроме того, девушек обучали обману, выживанию и многим другим навыкам. Они тщательно изучали все возможные культуры, предметы и специальности; многие ученицы бросали обучение, не выдержав жесткой учебной программы.

Мэну никогда не отличалась особыми способностями, но она проводила дни в монастыре, куда привела ее Учитель.

Там ее особенно тщательно обучали тому государству, которое называлось Японией.

Чем больше она узнавала о ней, тем более странным казалось это место.

Ее системы были гораздо сложнее, чем у всех обществ, с которыми она сталкивалась по пути в этот монастырь, а в уникальных искусствах и технологиях не было и следа колдовства. Все это казалось настолько непривычным, что, когда она узнала, что Япония находится в другом мире, все стало понятно.

Однако когда им сказали, что люди из этого места считаются запретными для всех без исключения, юная Мэну растерялась.

— И это запрещено? Значит, люди, пришедшие оттуда, не могут вернуться?

— Хороший вопрос, Мэну.

Вспомнив о девушке, которая сделала ее город чисто белым, Мэну подняла глаза на своего учителя, высокую жрицу с темно-рыжими волосами.

— Могут ли потусторонние существа, призванные сюда, не возвращаться в свой мир? Ответ на этот вопрос кроется в древней цивилизации, где человечество когда-то достигло пика своей славы.

— Верно.

Очень давно, еще до того, как социальные сословия были разделены на три части и Владыка создал нынешнюю структуру мира, была эпоха расцвета человеческой культуры. Эта древняя цивилизация завоевывала земли, пересекала моря и даже устремлялась в небо и за звезды.

— Их культура была настолько развита, что, как говорят, не было ничего невозможного. Этого процветания удалось достичь благодаря помощи многих потусторонних существ и, что еще важнее, безудержному использованию величайшего из всех табу - Чистых Понятий.

Цивилизация, активно сотрудничавшая с Потусторонними, совершавшая культурные достижения на основе общих знаний и с помощью колдовства, почерпнутого из Концептуального измерения, была однажды уничтожена четырьмя Человеческими Ошибками.

Меч Соли. Стархуск. Пандемониум. Механическое общество.

Эти колоссальные бедствия, известные как Четыре Главные Ошибки Человечества, оставили на планете тяжелые шрамы и по сей день.

— Древняя цивилизация достигла невероятно высокого уровня жизни, но она была зависима от потусторонних существ. Настолько, что язык этого мира даже стал единым с родным языком потусторонних существ.

Магистр поджала губы.

Эта цивилизация давно пала, но она показала, насколько ценными могут быть Чистые концепции и знания потусторонних существ. Уцелевшие артефакты той эпохи назывались "древними реликвиями" и очень ценились. К большинству из них относились как к произведениям искусства, но те немногие, которые еще функционировали, считались национальным достоянием.

— И даже тогда, говорят, потусторонним было невозможно вернуться назад.

Другими словами, даже если люди, прибывшие из Японии, не хотели, чтобы их призывали сюда, отправить их обратно не было никакой возможности.

— Как только они попадают в этот мир, к их душам привязывается Чистая Концепция. Они не могут вернуться домой. Поэтому единственное решение - убивать всех потусторонних существ, которые приходят сюда.

— Но разве эти люди сделали что-то плохое?

— Не совсем? Я уверена, что некоторые из них плохие, но, насколько я знаю, большинство - хорошие люди.

— Тогда опасна ли идеология их мира?

— Нет. Я уверена, что в их мире много разных верований, как и в нашем.

— Тогда почему? Ведь должен же быть какой-то другой способ, кроме как убить их?

— Нет, не может быть.

Мастер, возглавлявшая этот уникальный монастырь, где обучали карателей, ни на секунду не задумалась, прежде чем ответить.

— Почему мы их убиваем? Потому что мы - злодеи.

Она говорила обдуманно и логично, как бы вдалбливая это в голову молодой Мэну.

— За справедливость? За веру? За Господа? За мир? Нет оправдания. Мы не на стороне праведности. Мы не будем вознаграждены. Нас не похвалят. Нас не будут оплакивать. Нас будут ненавидеть и возмущаться. И когда-нибудь мы изживем свою полезность и будем отброшены в сторону. Вот такие мы злодеи.

Мастер наклонилась к ней и прошептал на ухо Мэну.

— Так убей их.

Чтобы высечь это в ее юном сердце, в ее плоти и в самом костном мозге.

— Независимо от того, хороша или плоха цель, убивай все, что несет в себе Чистую Концепцию. Убивай их всех, любыми способами. Обмани и убей их. Застигни их врасплох и уничтожь. Возьми их за руку и уничтожь их. Говори слова дружбы и уничтожай их. Шепчи слова любви и убивай их. Используй все доступные трусливые, грязные, подлые методы. Продолжай убивать, пачкая свои руки в грязи и крови, до самой смерти.

Это был странный урок.

Не ради мира, не ради мира, не ради их великого Господа, и даже не ради Фауста. Магистр не сказала ни слова утешения по поводу этого ужасного поступка.

Убивай, потому что ты - злодей.

Этот урок, отказывающийся оправдать действия учеников, трудно было бы принять любому обычному человеку.

— Помни свой родной город. Так поступают потусторонние существа.

Получив столь необычную мудрость, Мэну на мгновение задумчиво замолчала, а затем вдруг заговорила совсем о другом.

— Учитель, а вы знаете девочку, которая недавно приехала сюда и которая всего на два года младше меня?

— Нет.

— Понятно. Она очень милая.

Это была очаровательная пушистая девочка, которая недавно пришла в монастырь.

Мэну вспомнила ее лицо, которое она увидела вчера.

— Видите ли, она часто плачет.

— Ну и что?

Дети, плачущие во время тренировок, вероятно, не были чем-то необычным для Мастера. Она выглядела незаинтересованной, но Мэну не обратила на ее реакцию никакого внимания.

Мэну беспокоило другое.

Эта девочка всегда плакала в конце каждой тренировки или урока.

Я ненавижу это место. Я не хочу сражаться. У всех здесь не все в порядке с головой.

Она продолжала плакать, хотя то, что она здесь, означало, что ей больше негде жить.

Всякий раз, когда Мэну подходила к ней, девочка со слезами отталкивала ее. Когда она пыталась протянуть руку, чтобы утешить ее, плачущая девочка кричала: "Не трогай меня!" и отталкивала ее. Она каждый раз бросала на Мэну взгляд, говорила, что ненавидит любого, кто принимает идею убийства, и снова и снова отвергала ее.

Без сомнения, эта девочка ненавидела Мэну.

Мэну оставалось только сидеть рядом, пока девочка не перестанет плакать.

Но, слушая ее жалобы, Мэну не могла отделаться от мысли, что девочка совершенно права.

— Любой человек возражал бы против убийства невинных, я думаю. Вполне естественно плакать при мысли о том, что станешь тем, кто казнит хороших людей.

— И?

Мастер с каждой секундой выглядела все менее заинтересованной, но Мэну продолжала.

— Мы все хотим, чтобы нас хвалили, любили и принимали, я думаю. Но если мы убиваем хороших людей, то лишаемся этой роскоши.

— ...

Речь шла не только о девочке с пушистыми волосами.

Никто из них не хотел становиться убийцей.

Неужели они перестанут плакать и станут бесстрастными? Стали бы они обманывать себя, натягивая сардоническую улыбку? Станут ли они предаваться своей вере и верить, что поступают правильно?

Сердца девушек менялись в разных направлениях, но их объединяло одно общее чувство.

Они не хотели убивать людей.

Именно поэтому они должны были измениться.

— Только плохой человек может убить хорошего человека, который не сделал ничего плохого.

Даже Мэну, чьи воспоминания стали белыми, понимала это.

— Итак, учитель...

— Ты так и будешь продолжать жаловаться? 

Мастер выглядела недовольной, но потом ее лицо застыло, когда Мэну продолжила.

— Я убью больше этих запретных сущностей, чем кто-либо другой, столько, сколько смогу.

Мастер ошарашено уставилась на нее.

Мэну посмотрела прямо в лицо Учителю и объяснила свою логику.

— Я уверена, что здесь никто не хочет убивать невинных. Они все нормальные люди.

В отличие от меня.

Они не были похожи на Мэну, которая потеряла родной город и воспоминания, у которой не было ничего дорогого для нее.

У всех этих детей было прошлое, у всех было гораздо больше, чем просто имя.

— Значит, я буду убивать вместо всех остальных. Я убью столько людей, сколько смогу.

Таким образом, остальным не придется убивать невинных людей - по крайней мере, не так часто.

Мэну приняла решение.

У нее не было силы изменить мир, но она могла замарать руки на чужом месте.

— Я буду чистой, правильной и могущественной. Я стану злодейкой.

— Ха!

Мастер разразилась хохотом.

— Ах-ха-ха! Ба-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха! Столько, сколько сможешь? Вместо всех остальных? Ты? Убить? Ба-ха-ха! Ха-ха-ха... Ты действительно идиотка.

Она резко прекратила смеяться, наклонившись к Мэну.

— Мэну, твои способности к колдовству не являются чем-то особенным среди кандидатов, выбранных для этого монастыря. Они ниже среднего.

— Да, мэм.

— Твой физический потенциал еще ниже. Он не на самом дне, но даже не приближается к среднему.

— Да, мэм.

— Что касается памяти, понимания, реакции, адаптивности - голова у тебя неплохая, но здесь она просто стандартная. Есть много девушек умнее тебя. И вера у тебя тоже не очень глубокая. Средненько.

— Да, мэм.

— Лицо у тебя неплохое. Возможно, ты вырастешь красивой, настолько, что сможешь покорять свои цели, как мужчин, так и женщин. Выше среднего.

— Да, мэм.

— Резюмирую: чуть ниже среднего. Довольно посредственная отправная точка, ты не находишь? И ты хочешь сказать, что станешь такой же сильной, как я?

— Да, мэм.

— Понятно. Тогда я научу тебя всему, что знаю сама. Всему, чем я являюсь. Ты понимаешь?

— Да, мэм. 

Мену прямо посмотрел ей в глаза.

Мастер была инструктором Фауста, в прошлом - карателем Флэр.

Она охотилась на запрещенное больше, чем кто-либо другой, что делало ее, по сути, живой легендой.

— Мастер, пожалуйста, сделайте из меня карателя.

— Хорошо. Я сделаю из тебя полноценного карателя высшего уровня.

Она широко открыла рот и рассмеялась, выглядя искренне забавной.

— Ты впитаешь все, что я есть, своей белоснежной душой и духом. И если однажды все это разрушится от счастья, а ты все же сумеешь выжить... что ж, тогда ты превзойдешь даже меня.

— Да, учитель.

— Ба-ха-ха, хороший ответ. Сначала мы выучим Направляющий Камуфляж, чтобы хоть что-то сделать с твоим ужасным контролем над силами.

Она полушутя положила руку на голову Мэну.

— И надо что-то сделать с твоими волосами. Часто женщины могут покорить цель только внешностью. Твоя внешность - это оружие. Поэтому важно быть стильной.

— Да, мэм. Стильно. Понимаю.

Таким образом, Мэну должна была возродиться как шедевр ее учителя, Флэр.

http://tl.rulate.ru/book/74502/3430232