Готовый перевод The Way of the Executioner Girl / Жизнь девушки-карателя: Глава 15. Террористический экспресс из королевской столицы. Часть 3

Второй вагон был оборудован кроватями.

Террористы, захватившие поезд, пытались загнать пассажиров в вагон-ресторан.

Большинство пассажиров были обычными жителями Коммонса. Они хоть и сетовали на свою удачу, но были достаточно напуганы оружием, чтобы спокойно подчиниться.

Когда пятеро мужчин перегнали большинство пассажиров из спального вагона в вагон-ресторан, двое из них отправились в третий вагон. Пока эти двое собирали пассажиров, остальные трое стали прочесывать спальный вагон, чтобы никого не упустить.

Вскоре они стояли перед одной из кроватей, обмениваясь взглядами.

— Привет.

— Да? Здесь прячется ребенок или что-то в этом роде?

Простыня над кроватью поднималась явным комком. Как будто это было не так уж плохо, комок заметно подрагивал.

— Не знаю, мальчик это или девочка, но точно невоспитанный. Уф.

— Мы должны просто пристрелить их. Если мы выбросим тело в окно, никто не узнает.

— Хватит... Эй, малыш. Если ты выйдешь тихо, мы тебя не тронем.

Судя по размеру выпуклости, там не мог прятаться взрослый.

Испуганный ребенок, видимо, спрятался так быстро, что мужчины не заметили его в первый раз. Надеясь, что ребенок не разрыдается, мужчины осторожно приблизились.

И вдруг белая простыня взлетела вверх, закрыв мужчинам обзор.

— А?!

— Черт побери!

Как раз в тот момент, когда простыня загородила обзор, самый зоркий из мужчин заметил, что "ребенок" одет в одеяние жрицы. Ругаясь, он тут же открыл огонь.

Отчасти опасность пистолета заключается в том, что им легко воспользоваться даже человеку, не знакомому с манипуляцией силой. При нажатии на курок пистолет автоматически поглощает часть энергии пользователя, упрочняет ее и выпускает в виде пули.

Однако удар мужчины пришелся только по простыне.

— Гух?!

Тот человек, который мгновенно среагировал на ситуацию и выстрелил, издал стон. Человек, который проворно проскользнул за террористами, пока простыня закрывала им обзор, затягивал его шею каким-то шнуром.

Три секунды.

Опытный захват сонной артерии привел к тому, что человек упал в шокирующе короткое время.

— Черт! Жрица?!

Двое других, наконец, сообразили и повернули стволы в ее сторону, но нажать на курок не успели. Маленькая фигурка девушки была полностью скрыта за бессознательным телом мужчины.

Видя, что остальные мужчины колеблются, девушка активировала "Усиление". Затем, увеличив силу рук, она с удивительной легкостью, несмотря на разницу в размерах, бросила мужчину к двум другим.

Двое мужчин не были достаточно закалены, чтобы выстрелить в своего союзника, поэтому на них обрушился весь его вес.

Все произошло слишком быстро, чтобы они успели увернуться от удара крупнокалиберного мужчины. Возможно, все было бы иначе, если бы они могли использовать усиление, но эти люди не обладали такими способностями.

Один из них оступился, а другой упал на спину.

Девушка, не раздумывая, набросилась на них и ударила маленьким кулачком в белой перчатке по лицу неподвижно стоящего мужчины.

— Ннха!

Она наносила удары снова и снова, с беспощадностью, не сочетающейся с ее мягкими розовыми волосами и очаровательными чертами лица.

КРАК. Щелчок - ломается нос, затем челюстная кость. От третьего удара разлетелся коренной зуб, и мужчина опрокинулся навзничь, потеряв сознание. Она перевела взгляд на другого мужчину.

— Черт возьми!

Мужчина судорожно поднял свой пистолет, но девушка уже стояла у него за спиной.

— Вопрос.

Раздался металлический хруст - что-то обвилось вокруг шеи мужчины.

— Сколько вас здесь, и какова ваша цель?

— Бхха. Думаешь, маленькая веревочка заставит меня говорить?

— Веревка? О, ты не видишь ее, поэтому предполагаешь, что это веревка. Как мило. К сожалению, я не настолько нежна.

Теперь, когда она упомянула об этом, мужчина понял свою ошибку.

Ощущение на шее не было похоже на веревку или шнур; в нем чувствовалась прохлада, по которой можно было определить, что это металл. Но оно было слишком острым и грубым, чтобы быть проволокой.

Что же это было? Мужчина наморщил лоб, но тут девушка подсказала ответ.

— Это пила.

— А? Нгаа?!

Тонкая металлическая пила, прижатая к шее мужчины, начала скользить.

Лезвие тупо волочилось по плоти, мгновенно набирая кровь. Девушка, державшая рукоятку, слегка сдвинула ее в пилящем движении и остановилась.

Но этого оказалось достаточно, чтобы цвет лица мужчины исчез.

— А... ааа... Погоди, н-нет, остановись...

— Сейчас я начну пилить твою шею, секунда за секундой.

— Хггг!

Она словно вдохнула лед в его ухо.

Холодность голоса девушки не была следствием спокойствия. Он просто свидетельствовал о том, как мало ее заботила жизнь этого человека.

— Итак... ты скажешь мне то, что я хочу знать, или сначала твоя голова упадёт на пол?

В голосе, дышавшем ему в ухо, не было и следа сладости, несмотря на тягучесть.

— Я буду пилить медленно и аккуратно, пока не произойдет одно из этих событий, хорошо?

Не прошло и секунды, как мужчина начал выкладывать всю необходимую ей информацию.

Направляющая сила: Соединить - Писание, 1:4 - Вызвать [Воля Господа передается по всему небу и земле, царя далеко и широко].

Получив информацию от террориста и вырубив его, Момо открыла страницу Писания и зарядила ее Направляющей Силой, вызывая заклинание. Священное писание уже было связано с писанием Мэну, поэтому оно передало ей полученную информацию и дальнейший план действий Момо.

Целью террористов была принцесса этой страны, находившаяся в вагоне первого класса. Они намеревались взять ее в заложники, чтобы потребовать освобождения своего лидера, захваченного рыцарским орденом.

— Как неинтересно...

Такое развитие событий мало интересовало Момо, но она не могла пренебречь сбором информации для Мэну.

Некоторые из террористов тоже отправились в вагоны эконом-класса, но их было всего двое. Мэну должна была справиться с ними без проблем. Странно, что у них было запрещенное оружие, например, пистолеты, но даже в этом случае они не представляли особой угрозы.

Проблема заключалась в передних машинах.

В машинном отделении находились три человека, а в вагоне дворян - восемь.

Момо вздохнула. 

— Ужасно скучно работать без моей любимой, но... Наверное, надо истребить вредителей в машинном отделении, чтобы она меня похвалила.

Слабо улыбаясь, Момо размышляла о том дне, когда она впервые встретила свою дарлинг.

Потеряв родителей, юная Момо попала в странный монастырь.

Там она вместе с другими проходила невероятно сложное обучение, следуя ужасно строгому расписанию. Хотя это место и называлось монастырем, необычная система не проявляла ни малейшего интереса к спасению тех, кто не справлялся с суровыми условиями жизни. Даже в юном возрасте Момо могла понять, что попала в очень странное место.

Много раз бывало так, что ребенок, который был там накануне, на следующий день вдруг исчезал.

В основном пропадали дети с неудовлетворительными оценками, и никто из взрослых не говорил, куда они делись. Однако Момо представляла себе, как ужасна была их судьба.

Момо ненавидела этот монастырь.

Хотя они жили все вместе, у других детей ее возраста не было ни капли внимания к сверстникам. Это было нормальным явлением - пытаться отпихнуть друг друга, чтобы вырваться вперед; все, что имело значение, - это собственное выживание. Взрослые жрицы, претендовавшие на роль учителей, были холодны и жестоки, в них не было ни капли сочувствия или сострадания. И хуже всех была та, кто возглавляла монастырь.

Эта мастер с темно-рыжими волосами был самой безумной из всех.

Для маленькой Момо все вокруг были врагами. Она была уверена, что является единственным здравомыслящим человеком в этом месте, и поэтому ненавидела всех остальных. Она легко выполняла и перевыполняла требования всех своих тренировок, но никогда не чувствовала себя реализованной. Момо ненавидела все задания, которые ее заставляли выполнять.

Момо была единственным настоящим "человеком" среди них, думала она. Все остальные были совершенно ненормальными. Она никогда не привыкнет к такому ужасному месту, говорила она себе.

Так она проводила дни, питая ненависть к монастырю, но в то же время опасаясь, что в конце концов это начнет влиять на нее. Страх, что она уже может сойти с ума, постоянно таился в ее психике.

Поэтому Момо часто плакала.

Ей казалось, что если она может плакать, значит, она все еще остается собой.

Когда наступают трудные времена, плакать - это нормально. Такой ребенок, как она, должен разрыдаться, когда ему больно или грустно. Момо придерживалась этой мысли, видя вокруг себя детей, которые уже давно перестали плакать.

Поэтому, когда Момо хотелось плакать, она никогда не сдерживалась. Она плакала, когда ей было больно, или когда она была расстроена, или в тот момент, когда чувствовала себя несчастной.

Мысль о том, что дети чисты и не способны на плохие поступки, - это заблуждение забывчивых взрослых, которые давно забыли прошлое. На самом деле группа детей немедленно выплеснет свой стресс на том, кто покажется им слабее.

Поскольку Момо часто плакала, другие дети считали ее ниже себя, и однажды они окружили ее и смеялись над ней. Момо не хотела, чтобы ее плач прерывался, и, чтобы отбиться от них, била их по лицу, добиваясь того, что все они страдали, пока никто из них тоже не перестал плакать.

После этого никто не смел подходить к ней, когда она была в слезах.

Она плакала сама, сколько хотела.

Когда случалось что-то плохое, она могла хотя бы поплакать об этом без перерыва. Это было единственное, на что она могла положиться.

Однако во время плача к Момо подошла девочка, которая, видимо, не знала об этом инциденте.

Девочка была старше ее всего на два года. Когда Момо плакала в одиночестве, эта девочка с длинными бледно-каштановыми волосами неизбежно приходила и утешала ее.

Нормально было ударить того, кто подошел с недобрыми намерениями, но в остальном бить других было ненормально. Поэтому Момо воздержалась от удара, но все же ей показалось жестоким, что эта девочка настойчиво прерывает ее маленький сеанс.

Кроме того, ее "утешение" не включало ни добрых слов, ни даже попыток отвлечь ее песнями и сказками.

Она просто протянула руку и погладила Момо по голове.

Это была невероятно неловкая попытка утешения. Временами Момо даже казалось, что она издевается над ней, и она часто отталкивала руку девочки.

Когда Момо так делала, девочка хмурилась в замешательстве, но все равно садилась рядом с ней, пока Момо не переставала плакать.

Какая странная.

Она была еще более странной, чем остальные. Наверное, эта тоже ненормальная, подумала Момо.

Она всегда выглядела спокойной, несмотря на адское место, где они жили. Она продолжала делать обычные вещи, как будто это было совершенно естественно. Но если бы она действительно была нормальной, она бы плакала и кричала в знак протеста. Но девочка все еще играла в нормальность, хотя внутри у нее все было сломано.

То, что ее каштановые волосы росли длинными и неухоженными, доказывало ее неполноценность.

Как показала розовая Момо, цвет волос в этом мире определялся не только генетикой. Если направляющая сила человека превышала определенный уровень, то сила, производимая его душой, естественным образом влияла на цвет его волос. По тому, что каштановые волосы девушки были тусклыми, словно обесцвеченными, можно было догадаться, что ее природный цвет был гораздо ярче.

До того как она попала в монастырь, с ней что-то случилось, что вытравило из ее души все краски.

Не было сомнений, что она не была обычным человеком.

И все же каждый раз, когда Момо плакала, каштанововолосая девушка подходила к ней и неловко пыталась утешить.

Момо не могла не чувствовать себя немного тронутой.

Она, конечно, была странной, но ничего плохого не делала.

Поэтому Момо решила разрешить этой девочке сидеть рядом с ней, когда она плачет.

Однажды Момо плакала из-за болезненного удара, полученного во время тренировки.

Плача, она вдруг перестала понимать, действительно ли боль была настолько сильной, чтобы из-за нее стоило плакать.От этой мысли она так растерялась, что у нее закружилась голова, но поскольку она все еще плакала, то решила, что с ней все в порядке.

Как всегда, к ней подошла каштанововолосая девочка.

Она, как обычно, погладила Момо по голове, пытаясь успокоить. Момо догадывалась, что это единственный способ успокоить человека, который знала девочка.

Но почему-то в тот день она на этом не остановилась.

Вместо этого она с ликованием достала из кармана какую-то красную ленточку и неуклюже затянула волосы Момо в косичку.

Момо настолько отвлеклась на загадочное поведение девочки, что забыла о своих слезах и даже о возникшей растерянности.Заметив, что Момо перестала плакать, девочка протянула ей зеркало, которое она достала неизвестно откуда.

И когда в зеркале отразилась Момо и ленточки, стягивающие ее волосы в косички, девочка гордо улыбнулась и сказала.

— Смотри, какая милашка.

Это не имело никакого смысла.

Это было настолько странно, что Момо повторила это, не задумываясь.

— Милашка?

— Ага. Красивая.

Это и есть красивая девушка?

— Девушки должны быть красивыми. Учитель научила меня этому сегодня.

Уже было известно, что эта девушка была любимицей рыжеволой Мастера, возглавлявшей монастырь.Этот впечатляющий подвиг сделал ее объектом зависти.

В этом мрачном монастыре, где у детей не оставалось сил на других и не было настоящих союзников, каштанововолосая девочка завязала волосы Момо в косичку и погладила ее по голове.

— Ты милая.

Эта девушка действительно была странной.

Хотя Момо уже перестала плакать, в тот день она позволила девочке продолжать гладить ее по голове, не сопротивляясь.

Она странная. Не нормальная. Но, может быть, она не так уж и плоха, подумала Момо.

На следующий день Момо с помощью ленточек, которые дала ей девочка, собрала волосы в косички. Конечно, это была просто прихоть. Смена прически - обычное дело, вот она и решила попробовать.Вот и все.

В этом учебном заведении даже ленточки в волосах были достаточным поводом для зависти некоторых детей. В тот день Момо была в необычайно хорошем настроении, и когда одна неразумная душа попыталась украсть у нее ленточки, Момо избила обидчика до полусмерти и вместо этого украла ее одежду.

Из самых красивых частей украденной одежды, а также из украденных ниток и иголки Момо сделала ленту для шарфа.

Держа в руках сделанную по непонятной причине ленту и вспоминая длинные светло-каштановые волосы той девочки, Момо почувствовала странное беспокойство.

В тот день Учитель собрала всех детей в монастыре.

— Вы все можете покинуть монастырь, если хотите.

Эта женщина была самой адской из всех демонов этого безумного монастыря. Ее рыжие волосы были темнее крови, а глаза - чернее ночи. Момо и другие дети застыли в шоке от ее заявления.

— С детьми, которые уходят, покончено. 

Это был слишком правдоподобный слух, распространившийся в монастыре. По толпе детей пробежал сильный страх, что их сейчас убьют.

— Мы не будем вас убивать. Я просто говорю, что если вы захотите уйти, мы можем перевести вас в обычный монастырь.

Это было очень неожиданно.

Почему? Этот вопрос был написан на лицах всех присутствующих.

Никто так и не объяснил им, для чего именно их готовит монастырь.Но было очевидно, что их готовят не для того, чтобы они были достойными членами общества.

По толпе пробежал ропот, и только Момо обратила на него внимание.

Позади Мастера стояла одинокая девочка.

Неловкая девочка с длинными бледно-каштановыми волосами.

— Вы можете жить обычной жизнью.Вы ведь ничего не знаете. Если вы спасетесь, ноша этого человека станет еще тяжелее.

Рыжеволосая Мастер положила руку на голову девушки, откинула ее подбородок и издал неприятный смешок.

К концу дня 60 процентов детей попросили о переводе. При этом чем новее был прибывший, тем выше была вероятность перевода. Большинству из тех, кто решил остаться, помощь уже явно была не нужна.

Несмотря на то, что дети были рады освобождению, ни один из них не сказал ни слова благодарности девушке, которая, похоже, стала причиной их спасения. Более того, Момо слышала, как за ее спиной еще больше детей отзывались о ней плохо.

Она сумасшедшая, как и Мастер. Жуткая. Что она задумала? Пытается заставить нас чувствовать себя в долгу перед ней?

Момо вырубила всех детей, которые плохо отзывались о девочке, и попросила о переводе.

Наконец-то ее жизнь могла вернуться в нормальное русло.

Собирая свои вещи, Момо обратила внимание на ленту ручной работы.

Я подарю ей это перед уходом.Это нормально - делать кому-то прощальный подарок.

Так Момо впервые подошла к каштанововолосой девушке.

— Хм? Что это? Ты никогда раньше не подходила ко мне.

К этому времени некогда невыразительная девочка начала вести себя относительно нормально.

Но это был не ее рост как человека - это была работа Мастера, как если бы кто-то привил новые детали к почти сломанной игрушке, чтобы она казалась более целой.

Девочка по-прежнему была ненормальной, почти отталкивающей.

Но Момо не возражала.

Наклонив голову, Момо показала ей ленту, а затем стала аккуратно зачесывать волосы назад.

— Вот. Теперь ты стильная.

Укротив длинную русую гриву девушки, Момо с помощью ленты ручной работы завязала ее в хвост.

— Ты... милая.

Момо просто хотела отблагодарить ее. И попрощаться.

Наконец-то она могла вернуться к нормальной жизни, о которой так мечтала. Она могла жить среди нормальных людей.

И, возможно, она больше никогда не увидит эту ненормальную девушку.

— Хи-хи.Спасибо.

В этот момент Момо впервые увидела, как девочка улыбается.

Она повернулась к Момо лицом, ее новый хвостик плавно покачивался, и она улыбалась так бесхитростно, как будто делала это впервые в жизни.

— Я так счастлива.Правда.

Эта улыбка была ярче, чем сияние только что родившейся звезды.

Она была такой ясной, такой красивой, такой блестящей - обычная улыбка, от чистого сердца невинной девушки, несмотря на то, в каком ужасном положении они оказались.

На глаза Момо навернулись слезы.

О нет. Я не могу.

Внезапно она не смогла остановить слезы.

В отличие от половинчатых, которые она выдавливала из себя, когда чувствовала, что должна заплакать, эти были теплыми и бесконечными, и она не смогла бы их сдержать, даже если бы попыталась. Момо плакала каждый день, но сейчас ей казалось, что она плачет впервые за много лет.

Вид сияющей улыбки девушки заставил ее наконец-то кое-что понять.

Ее обычное состояние давно исчезло. Момо даже не заметила, пока не увидела эту улыбку.

Поняв, чего ей не хватает, она впервые за долгое время заплакала по-настоящему.

— О боже! — Девочка мягко улыбнулась и погладила Момо по голове. — Ты действительно плакса, не так ли?

Момо никогда не забудет доброту в ее голосе и мягкость кончиков пальцев, которыми она вытирала слезы.

Это была любовь.

Она любила эту девочку, которая всегда утешала ее, когда она плакала. Ей нравилось, как девочка неуклюже гладила ее по голове. Она любила ее так сильно, что ей уже было все равно, что она потеряет свою нормальность.

— Я стану злодейкой, а ты живи обычной жизнью, хорошо?

— Нет, не буду.

И тут Момо поняла, что не знает ни имени девушки, ни своего собственного.

Но сейчас она не могла заставить себя признаться в этом.

Поэтому Момо стала называть девочку "дарлинг", а к себе иногда обращаться в третьем лице.

А поскольку ей нравилось, когда девочка гладила ее по голове, она стала говорить с ней ласковым, просительным тоном.

— Момо останется здесь.

Теперь она знала, что никогда не сможет вернуться к нормальной жизни.

И встреча с этой девушкой была гораздо ценнее, чем "норма".

В этот момент Момо приняла решение.

Мэну решила убивать людей ради неопределенного количества других.

В таком случае...

— Момо будет убивать людей ради тебя, дарлинг.

http://tl.rulate.ru/book/74502/3410130