Готовый перевод Plucking Strings / Щипковые струны: Глава 35

Когда Наруто мчался по соседней улице, позади него взорвалось здание. Он надеялся, что дым и пыль скроют его внезапную смену направления, но это была лишь слабая надежда. Все, что видел один Пейн, видели и остальные. Он убедился в этом на собственном опыте, когда попытался вернуться назад и устроить засаду. Это принесло ему лишь неприятный ожог левой руки. Тот, кого Хокаге назвал Шурадо, был тем, кого следовало опасаться. Наруто не был уверен, есть ли у человеко-кукольного существа предел того, во что оно может превратить свое тело... и он не особенно хотел это выяснять.

Сейчас оно было, по крайней мере, предсказуемо, предпочитая посыпать место, где находился Наруто, тонкими черными канистрами, которые взрывались при соприкосновении с любой поверхностью. Наруто даже не был уверен, что сможет получить запечатывающую метку для этого... слишком много переменных, чтобы это того стоило. И это было еще не самое худшее. Гакидо, или Путь Прета - Наруто, признаться, не был знаком со старой философией Ниншу - оказался кошмаром. Его способность высасывать чакру из всего, что находилось рядом с ним, оказалась чрезвычайно сложной.

Другой преследующий его Нингендо, как он полагал, не обладал какими-либо внешними способностями - хотя предупреждение Сандайме не подпускать его близко эхом отдавалось в его сознании - но был таким же быстрым, сильным и выносливым, как и остальные. Кроме того, в руках у него были эти крайне раздражающие черные стержни, которые, видимо, умели делать все. Одна царапина - и все, что связано с чакрой, выходило из строя. У Наруто не было возможности заниматься изящным или уклончивым тайдзюцу со своими марионетками, когда одна из них пыталась взорвать его, а другая - высушить.

Марионетки заполнили улицы вокруг него, пытаясь расставить ловушки, насколько это было возможно в условиях ограниченного времени. У него в голове была хорошая карта деревни благодаря многим, многим клонам, которых он посылал на различные задания, но работать только по памяти оказалось почти невозможно, а тот факт, что Путь Асуры без проблем взрывал любые потенциальные ориентиры, не помогал. Он использовал разработанную им технику, чтобы видеть глазами своих марионеток, но видение, которое он получал через них, было в лучшем случае ограниченным, и он никогда не использовал его на стольких марионетках одновременно. Это было все равно, что пытаться смотреть на пять разных экранов одновременно, пока кто-то кидает в тебя кунаи.

Вообще-то, по сравнению с этим, это звучало очень легко.

Он свернул за угол и нырнул вперед, скользя по усеянной обломками земле. Гакидо отставал всего на несколько секунд, огибая угол с необыкновенной интенсивностью. Рамия с соседней улицы запустила в воздух небольшую канистру. Она тут же взорвалась, на короткое время наполнив небо ослепительным светом. Он надеялся, что это помешает двум другим увидеть, как Аракуне вышла из своего укрытия, повернувшись всем телом.

Длинные толстые нити клейкого вещества вырвались из ее веретена, быстро образовав сверкающий барьер на противоположной стороне улицы. Однако Прета Путь не был дураком и остановился прежде, чем его импульс успел загнать его в ловушку. Наруто тоже не был идиотом. Он потянул за шнурок чакры, связанный с меткой, которую он бросил в середине погружения, теперь прямо за ногами Гакидо. Взрыв вряд ли был разрушительным, но его силы хватило, чтобы впечатать человеческую марионетку в паутину.

Наруто ухмыльнулся, но лишь для того, чтобы выражение его лица исказилось, когда он откатился назад, едва избежав гула жужжащей пилы, вскрывающей его горло. Неизменная, маниакальная ухмылка Шурадо дразнила его, когда скрытый капюшоном Путь шел вперед, а другая рука превратилась в какую-то отвратительную пушку. Рамия пробила стену, засыпав Путь Асуры обломками. Тело Пейна развернулось, чтобы броситься на марионетку, но теперь, когда Наруто смог полностью сконцентрироваться, они, казалось, сравнялись в скорости.

Хотя, скорее всего, это было связано с тем, что концентрация Пейна была разделена между двумя битвами.

Он оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Нингендо вырезает Путь Прета из его паутины одним из этих проклятых черных стержней. Он заставил Рамию крутиться, хвост взметнулся, как таран, и отбросил Путь Асуры в сторону. В их ряду образовалась брешь, которой он тут же воспользовался, запрыгнув на хвост Рамии и практически катаясь на ней, пока она снова не уползла, начав погоню заново. Если он не придумает что-нибудь, чтобы выйти из тупика в ближайшее время, то у него быстро закончатся уловки.

Хирузен сместился в сторону, аккуратно обойдя еще один невидимый взрыв силы. Пять секунд - таков был минимальный период перезарядки, прежде чем Пейн смог снова применить эту технику. Синяки на его груди подтверждали этот маленький эксперимент. Он взмахнул Энмой вперед, желая, чтобы посох вытянулся в пике дуги. Он нацелил его на Тендо, и тот, естественно, отклонился в сторону, но в последний момент с силой опустил оружие, вкопав его в землю.

Он заставил посох снова сжаться и был брошен вперед от резкого сокращения. Он разжал хватку и пролетел сквозь ручные печати, точно зеркальное отражение теневого клона, успевшего обогнуть Путь Нараки.

"Катон: Карю Эндан!"

Дракон чистого пламени взлетел в воздух и поразил бы Дзигокудо в тот же момент, что и техника ветра его клона, если бы земля под Тропой внезапно не разверзлась. Пламя превратилось в огненный вихрь, но единственной его жертвой стала отвратительная сороконожка, которую вызвал Путь Животных. Он еще не видел предела того, что мог вызвать Чикошодо, но сейчас ему все больше казалось, что это будет все, что он захочет.

Он приземлился как раз вовремя, когда слева на него налетел чудовищно большой носорог. Он едва удержался от того, чтобы пронзить его насквозь своим зазубренным рогом, когда Энма врезался в его голову сбоку.

"Спасибо, старый друг", - вздохнул он. Он давно так не напрягался.

"Спасибо мне за то, что ты выжил в Хирузене, ты прошел этот путь не для того, чтобы тебя свалил какой-то выскочка-хвастун, называющий себя Джи..."

Энма был отброшен назад и врезался прямо в здание, когда Небесное Порабощение Пейна подхватило его и отбросило в сторону так же легко, как тряпичную куклу. Хирузен не пропустил ни одного удара, повернулся и выбросил горсть сюрикенов. Его старый партнер не был настолько хрупким, чтобы такой удар мог свалить его.

"Shuriken Kage Bunshin no jutsu!" Летающее оружие мгновенно размножилось. Пять превратились в двадцать, сто - в сто. Пейн просто вытянул один из своих стержней чакры и с презрительной легкостью отклонял все, что приближалось к нему.

"Это все, что ты можешь предложить мне, Хокаге? Старые обезьяны и хрупкий металл? Когда-то тебя самого называли богом, но возраст сделал тебя калекой".

Сандайме улыбнулся, подняв руку, и адамантиновый посох вернулся в его ладонь.

"Напротив, возраст дал мне многое. Перспективу, мудрость и удовольствие видеть, как новые поколения поднимаются, чтобы превзойти своих предшественников".

Взгляд его глаз был единственным предупреждением, которое получил Пейн, когда тень быстро выросла над его формой.

"Kuchiyose: Yatai Kuzushi no Jutsu!"

Гамабунта обрушился на тело Тендо, как метеор, разбрасывая во все стороны пыль и обломки, когда его вес в двести тонн обрушился на землю. Один из призывателей Пейна рванулся вперед, гротескная панда, которая выглядела высеченной из камня, но огромная жаба-саммон просто ударила своим не менее массивным танто, разрубив ее надвое.

"Простите за опоздание, сенсей", - с фирменной ухмылкой позвал Джирайя, соскальзывая со спины Гамабунты и приземляясь рядом со своим бывшим учителем. "Эти уродливые ублюдки разбежались по всей деревне, и мне пришлось призвать Кена и Хиро, чтобы уложить их. Я немного ослабил свой танк".

"Ты как всегда безупречен, Джирайя."

Беловолосый супер-извращенец сломал шею, наблюдая за двумя другими тропинками, которые настороженно смотрели на них.

"Так это те парни, что одолели Ханзо? Не выглядят слишком крутыми."

Гамабунта попятился назад, размахивая руками, когда огромная сила снизу угрожала опрокинуть босса-саммона. Только удивительная ловкость не позволила ему повалить пару домов, когда он, спотыкаясь, попятился назад, открыв взору невозмутимого Тэндо, стоявшего в кратере внизу.

"Джирайя-сенсей, я уже начал сомневаться, что вы появитесь".

Веселый саннин застыл, не в силах оторвать взгляд от зрелища, которое, как он думал, могло преследовать его только во сне.

"Яхико?"

гаркнул Кисаме, отводя мечом еще один удар в бок, сокрушающий кости. От этих ударов невозможно было защититься; он боялся, что даже Самехада может сломаться под такой силой. Он уже потерял несколько чешуек, когда чашеобразный зверь перед ними коснулся пятых врат. Сейчас Гай находился на шестых, и от этого был еще страшнее. Он двигался как ураган, и Кисаме нравилось каждое мгновение.

Он давно не сталкивался с таким хорошим противником. Итачи всегда был весел в спаррингах, но его товарищ Учиха всегда был тонким, скользким типом, не склонным к прямому бою. Кисаме жил ради этого, с тех пор как выпотрошил Фугуки и взял судьбу в свои руки. Он одобрительно зарычал и нырнул вперед, нанеся еще один круговой удар в бок и продолжая размахивать мечом, занося его для удара в спину Гая.

Самехада едва успел задеть его бронежилет, прежде чем его нога коснулась воды, и тот снова исчез в порыве чистой скорости. Кисаме почувствовал, как что-то в его руке предупреждающе застонало, когда нога Зеленого Зверя коснулась ее. Самехада подал ему немного чакры, чтобы исцелить руку, но его меч начал истощаться. Даже в тех редких случаях, когда ему удавалось задеть Гая, Самехада почти не тратил чакру. Какую бы технику ни использовал мужчина, она, казалось, вбирала в себя всю его энергию.

Очередной жестокий удар ногой крутанул его на месте, и он нахмурился. Драться было весело, но получать пинки - нет. Он нырнул вперед, вонзился в купол воды под ним, как в воздух, и с огромной скоростью унесся в глубину. Знакомое покалывание Самехады, слившейся с ним, дающей ему свою силу напрямую, охватило его тело, когда оно превратилось в нечто более акулоподобное. Он повернулся в воде и посмотрел вверх, чтобы увидеть, как Гай взмывает в воздух.

Он ожидал, что тот последует за ним с типичным для него приемом "кулак вперед". Но в следующее мгновение он увидел, как с неба на него обрушился огненный дождь. Кисаме не мог удержаться от насмешки, как будто простая техника катон могла пробить его водяной купол. Однако его глаза комично расширились, когда он заметил, что внутри купола стало ужасно тепло. Пар закрывал ему вид на другого бойца, а огонь продолжал падать вниз.

Несмотря на внезапное тепло, Кисаме почувствовал, как холодная дрожь пробежала по его позвоночнику.

Два его сердца отделились от спины, когда он двинулся вперед, вытягивая из своих тел извивающиеся массы Джионгу. Сердца ветра и огня он направил вниз по руке, черные нити гротескно раздулись, чтобы освободить место для двух масок. Обе запустили разрушительные техники, сливаясь воедино и подпитывая друг друга, пока из его руки не хлынула контролируемая струя огненной смерти. Он закрутил ее вокруг себя, надеясь поймать проклятого Потребителя ветра. Он был самой высокой наградой и единственным, кто мог прорваться сквозь его Дотон: Дому.

Его рука внезапно дернулась вверх, снова захваченная техникой Нара. Она сломалась почти мгновенно, когда его световая маска опустилась вниз, чтобы преследовать пользователя теней, но это стоило ему верного убийства Сарутоби. Он не совсем "видел" через свои маски, но мог уловить в них смутные предупреждения. Водяная маска предупредила его о том, что кто-то подбежал к нему сзади. Он повернулся, кожа на его руке затвердела до алмазоподобной прочности, когда он выставил ее вперед.

Новый нападавший уклонился от его удара и следующего за ним удара, двигаясь с какой-то сверхъестественной грацией. Ему не нужно было видеть глаза, чтобы понять, что это Хъюга. Ему почти хотелось смеяться, когда он почувствовал, как ее пальцы врезаются в его тело, целясь в жизненно важные точки, которые для большинства других противников были бы калечащими. Они ощущались как дыхание ребенка на его железной коже.

"Хината!" воскликнул Нара, когда его сердца огня и ветра развернулись к ней лицом. Она была застигнута врасплох неудачей своей засады и была бы поджарена, если бы мальчик не воспользовался своей тенью, чтобы подставить ее под пламя. Хёуга Хината, Какузу узнал это имя. Награда была не такой высокой, как у Асумы, но он был уверен, что сможет выбить хорошую цену из наследницы клана, как она.

Он двинулся вперед, но в шоке моргнул, когда девушка бросилась вперед быстрее, чем он ожидал. Он снова напрягся, когда она приблизилась к нему, уже занес маску, чтобы добить ее, но тут же хрюкнул, когда ее ладонь врезалась ему в грудь. Это были не легкие удары дзюукена. Ее руки окутали огненные львы чистой чакры, и этого удара было достаточно, чтобы выбить из него дух. Следующий удар был не столь милосердным, он полностью обошел его технику Дотон и превратил его сердце в мякоть.

Он знал, даже когда его зрение затуманилось, и он почувствовал, как сердце ветра перемещается, чтобы занять место своего собрата, что Хъюга не будет обманут, притворяясь мертвым.

Неважно. Он просто заберет ее сердце в качестве платы.

Выдвижная пика все еще торчала в его груди, а Хидан смеялся от восторга, наблюдая за падением чудовища. Тело рыжеволосого мужчины уменьшилось, когда он падал в небо, на нем остались порезы и царапины, которые полностью совпадали с теми, что уже заживали на коже Хидана. Он вырвал телескопический шип из своего сердца и задохнулся от ясности, которую принесла ему боль. Казалось, она кристаллизовала момент, навсегда запечатлев его в его душе.

Он услышал, как иллюзионист выкрикнул имя мужчины, но теперь ему было не до мертвеца. Он почувствовал, как его ритуал угасает, и жаждал начать его заново, но вороноволосая женщина до сих пор оставалась неуловимой. Добиться от нее капли крови было не так просто, как от громоздкого гиганта. Он бросился вперед и рассек ее надвое, только ее образ исказился и перевернулся, неестественно меняясь, когда бледная кожа превратилась в грубую кору.

Это было похоже на то, как дерево растет в ускоренном темпе, когда толстые деревянные сучья обхватили его конечности, полностью обездвижив его. Женщина появилась перед ним, рассыпая лепестки, ее красные глаза пылали яростью, когда она выхватывала кунай. Он так хотел увидеть, как эта ярость превращается в ужас и боль, а затем исчезает, когда свет вытекает из ее глаз. Прежде чем она успела подойти ближе с ниндзя-проволокой в руках, он сильно прикусил язык, сумев отрезать самый кончик.

Боль разрушила гендзюцу, и он рванулся вперед, не сдерживаясь. Он почти настиг ее, коса пронеслась по красивой красной дуге, но тут выросло еще больше дерева, которое схватило и потянуло его за тело, снова заставив остановиться.

"Amover iwwusion?" прорычал он сквозь кровь, скопившуюся у него во рту. "Fo umcwea'ive." Ему все еще хватало подвижности, чтобы занести косу назад и вонзить все три лезвия в живот. Боль была экстатической, но ветви не исчезли.

"Это не иллюзия", - прорычала фигура в маске, падая с соседней крыши, уже мелькая ручными печатями. Ветви вокруг тела Хидана сжались, скручивая его руки, пока они не затрещали. Даже сквозь боль он сохранял ухмылку.

"Из него получится настоящий шакрифит!".

"Катсу!"

Еще одно здание взорвалось снаружи, стены разлетелись по соседним улицам, а в небо поднялся красивый шлейф дыма. Тем не менее, Дейдара увидел серебристую полоску, которая подсказала ему, что его враг не был так же рассеян. Еще одна стая глиняных птиц обрушилась на скользкого Копи-нина, безумно прыгая, чтобы избежать шквала световых ниндзюцу, которые он посылал в них. Взрыв за взрывом рассыпались по земле, а Какаши каким-то образом уклонялся от них. Иногда это была скорость, иногда - просто клон, но каждый раз это приводило в ярость.

Но циклопический джоунин не мог от него убежать, так как сетчатая лампа над левым глазом Дейдары постоянно следила за ним. Наконец, он усмехнулся, когда Какаши бросился прямо в его ловушку. Он бросился внутрь здания без крыши и увидел, что стены ожили. Из каждой щели вылезли тонкие, почти бумажные сороконожки из глины, стремительно обвиваясь вокруг человека, пока все, что можно было от него увидеть - это назойливый глаз Шарингана.

Как же Дейдара ненавидел этот глаз!

Его дракон опустился ниже, чтобы лучше видеть, но остановился в своем падении. Зрение Дейдары слегка затуманилось по краям, и он тут же влил в него чакру, зрачок расширился, как он и учил. Гендзюцу разрушилось, и Дейдара отпрыгнул в сторону как раз вовремя, чтобы предотвратить удар светоносной руки, пронзившей его сердце. Он стиснул зубы от боли, когда вместо этого рука пронзила его плечо, почти оторвав руку.

Он перекатился, позволяя себе упасть с лошади, даже когда она неприлично раздулась позади него. Взрыв ударил его по телу, когда он падал, но его хорошая рука успела выплюнуть комок глины, который остановил его падение.

Он вскочил на ноги и издал беззвучный вопль разочарования от несправедливости Шарингана. Сначала Итачи, теперь этот клоун. Он собирался уничтожить их всех. Он собирался уничтожить все!

Сасукэ поправился. Того маленького, тоскующего ребенка, который так часто просил его помочь с новой техникой, больше не было. Итачи почувствовал, как гордость и меланхолия тускло отражаются от его непоколебимого фасада. Его лицо не выражало никаких эмоций. Ни радость, которую он испытал, увидев глубины силы Сасукэ в трещащем свете вокруг руки брата. Ни отчаяния, которое грозило захлестнуть его, когда он подумал, как мало он имеет отношения к этому росту.

Их танец был элегантным, это было движение двух партнеров, которые хорошо знали друг друга. Их боевые стили были похожи, хотя и расходились в разные стороны. Итачи всегда был вундеркиндом, что бы он ни пробовал, это получалось у него само собой. Он в совершенстве освоил стойки Учихи, а потом обнаружил, что они ему не подходят. Он изменил их, сделав более подходящими для своей тонкой натуры.

Сасукэ так и не закончил свое обучение, Итачи украл у него это вместе со всем остальным. Он взял наполовину выученные ката своего тайдзюцу и сделал их своими. Опыт войны стал его учителем, подсказывая ему, что работает, а что можно отбросить. Благодаря всему этому он создал большой репертуар техник, в основном ниндзюцу, которые он легко вписал в свой бой. В основном это были техники Райтона, хотя, учитывая тот факт, что он сражался в основном с Кумо-нинами, этого и следовало ожидать.

Это была удача, поскольку, судя по силе его дзюцу, Сасукэ обладал молниеносным характером. Это также позволило ему сделать с Чидори то, о чем его создатель и мечтать не мог. Если Какаши усовершенствовал его силу в Райкири, то Сасукэ сосредоточился на манипулировании формой и сделал эту технику по-настоящему универсальной. Он был настоящим Учиха, только что вступившим в пору расцвета, и для его старшего брата это было зрелище, достойное внимания.

И все же этого было недостаточно.

Итачи почти презрительно отвёл меч подростка в сторону, нанизав на нижнюю часть взрывную метку. Окутав руку слабым слоем фуутон-чакры, он приглушил жужжание лезвия брата, а затем нанес удар по глазам Сасукэ. Это был невероятно укоренившийся рефлекс, заставивший Сасукэ поспешно пригнуться, инстинкт защиты своего доудзюцу преобладал над всем остальным. Отец учил его компенсировать этот недостаток, и Итачи безжалостно использовал его, воспользовавшись моментом, чтобы сплести еще одно гендзюцу.

Сасукэ прошел долгий путь, но ему предстояло еще многое сделать.

Наруто нырнул в окно сгоревшего дома, сорвал с себя рваные остатки куртки и отшвырнул ее в сторону. Как только он почувствовал, что Путь Человека следует за ним, он заменил его, одновременно высвобождая взрывные печати, начертанные на подкладке. Параноик, что теперь? Взрыв сотряс и без того полый дом, и Наруто пришлось перекатиться через опорную балку, чтобы выскочить через другое окно.

На другой стороне его ждал Путь Асуры, но и Рамия тоже. Тяжелая марионетка вырвалась из земли и схватила Шурадо за ноги, а затем потянула вниз, завалив его до пояса. Это отвлекающий маневр, дающий ему в лучшем случае несколько секунд. Ханэ пронесся вниз и подпрыгнул, ухватившись за вытянутый когтистый палец, чтобы с его помощью перебраться на соседнюю крышу и продолжить свой безумный рывок. Теперь он был в поле зрения.

Из ниоткуда появился Прета Пат, протягивая руки, чтобы схватить его в медвежьи объятия, из которых он не собирался вырываться. Он споткнулся, когда Наруто использовал свои струны, чтобы вырвать у него из-под ног крышу. Небольшое колебание дало Ханэ достаточно времени, чтобы развернуться в воздухе, и вращение направило дюжину смертоносных перьев на Гакидо. Не имея чакры в технике, чтобы поглотить их, он мог только поднять руки, чтобы блокировать их, пока Наруто мчался мимо.

Он ворвался в двери своего здания почти так же безрассудно, как и тогда, когда был отравлен, и, не останавливаясь, помчался прямо по дальней стене лестничной клетки. Несмотря на спешку, впервые с начала боя его лицо озарила искренняя ухмылка. Трое Путей последовали за ним, но он уже исчез.

"Теперь вы в моем мире", - воскликнул его голос, отразившись от стольких стен, что это стало почти бессмыслицей. Однако издевка, присущая ему, не могла быть понята неправильно.

Три человеческие марионетки разбежались в разные стороны, устремившись через здание. Достаточно было одной из них заметить его, чтобы остальные узнали о его местонахождении. Однако он не собирался просто ждать, пока они его найдут. Первым делом он прихватил запасную куртку - ему понадобятся карманы, ведь он собирался хранить только самые ценные и важные вещи. Мысленно он уже извинялся перед всем остальным, когда скрылся в своей мастерской.

Путь Асуры невольно последовал за ним через несколько секунд, но увидел лишь бесплодное помещение, заполненное стеллажами с безжизненными марионетками. Все изменилось, когда он прошел дальше в комнату. Ближайшие к нему марионетки, копии Рамии, резко вскинули руки. Толстый хвост ударил Шурадо по ноге, поставив его на колени. Он поднял руку, превратив ее в жужжащую пилу, чтобы отбиться от внезапно оживших марионеток, но тут лезвие заклинило пачкой клея.

Другая марионетка навалилась на него сверху, почти похоронив его под своей массой. Его плащ Акацуки разорвался на плечах, освобождая место для четырех дополнительных рук, каждая из которых схватила марионетку и грубо отбросила ее. Сила, которая при этом подразумевалась, учитывая, что каждый Рамия весил почти в четыре раза больше обычного человека, была ошеломляющей. Еще больше марионеток хлынуло в толпу, стремясь завалить Путь Асуры численностью.

Вдруг макушка его головы раскрылась, обнажив странный металлический механизм вокруг круглого углубления. Он предупреждающе засветился лишь на мгновение, прежде чем каждая марионетка была отброшена назад, и треск от него разнесся по всему зданию. Воспользовавшись моментом передышки, все шесть рук Шурадо превратились во что-то другое. Еще одна жужжащая пила, гудящее лезвие, пушка без видимых боеприпасов, два столба, потрескивающих от электричества, нечто, похожее на пылесос, и паутина хищных тросов, образовавшихся из растопыренных пальцев.

Стоящий там, пригнувшись к земле, как загнанное в угол животное, он выглядел как воплощение смерти. Наруто рассчитал время как нельзя лучше, и в этот момент Путь Человека рванулся внутрь. Нити чакры потянулись к ключевым суставам тела Шурадо. Наруто не стал тратить время на то, чтобы побороть свою волю против воли Пейна, и тут же запитал соединение чакрой Кьюуби.

"Соэн: Гиасу", - процедил он сквозь стиснутые зубы, снова соревнуясь с двумя мощными волями в битве за господство. Однако он усвоил урок: он вытеснил силу Кюуби из своего тела так же быстро, как она была вызвана. Это оказалось слишком сложно для человеческой марионетки, и риннеган в его глазах погас, сменившись красным цветом. В голове Наруто внезапно пронеслась чужеродная информация, и ему стали известны основы способностей Пути Асуры.

Путь Человека был застигнут врасплох, когда его предполагаемый союзник внезапно повернулся к нему, и жужжащая пила настигла его, чтобы отсечь руку. Он попытался отпрыгнуть назад, но его настигла сеть из проволокоподобных пальцев, которые удерживали его на месте, пока пушка чакры заряжалась. Наруто не стал сдерживаться, использовав всю чакру, которую так любезно предоставил Пейн, и выпустив ее одним титаническим залпом. Пронзительный вой наполнил воздух, комната залилась белым светом, а когда Наруто посмотрел на нее, Нингендо уже не было.

И как раз вовремя: Пейн наконец-то сумел восстановить свою волю над Шурадо; немного слишком поздно. В этот миг, когда произошла смена контроля, Путь Асуры оказался полностью уязвим. Десять различных водометов зарядились как один, и когда они закончили, от Шурадо мало что осталось, кроме искрящихся механических конечностей. Наруто хотел было позволить себе ухмылку удовлетворения, но не смог, так как в комнату ворвался Путь Прета.

Он пронесся сквозь толпу марионеток, заставляя их падать без сил просто от близости. Блондин зарычал; он был самым раздражающим из Путей. Он вынырнул из своего укрытия, сбросив хенге, который делал его похожим на обычного Дэми, и помчался обратно через комнату. Избежав хватки Гакидо, он выпрыгнул в соседнее окно, зацепившись за дальнюю стену лестничной клетки. Он задержался там на мгновение, пробормотав короткое извинение, а затем, сделав сальто назад, приземлился на землю у основания здания.

Нити чакры, которыми он цеплялся за стены перед прыжком, пульсировали как единое целое, диссонируя с раздражением Наруто по поводу того, что его заставили сделать. Он едва успел нырнуть в наружные двери, как все здание взорвалось. Стратегические взрывные устройства обрушили все строение в результате контролируемого сноса, рассчитанного на максимальное повреждение всего, что находилось внутри, не повредив при этом ни одного из окружающих зданий.

Он остановился на улице, потирая место, где его задело несколько обломков. Итак, его расчеты были не идеальны, но достаточно близки. Все здание было просто дымящейся грудой обломков; тонны бетона были аккуратно сложены в грубую кучу.

"Поглоти это", - нагло пробормотал он, в последний раз окинув взглядом руины своего дома, и повернулся, чтобы вернуться и помочь Хокаге. Он не успел сделать и двух шагов, как почувствовал знакомое ощущение невесомости, за которым последовало резкое пробуждение от столкновения с неподатливой каменной кладкой. Он облегченно застонал, выбираясь из стены, и перевел взгляд на Пейна, который стоял, опустив руку.

"Я предупреждал тебя, что бороться бесполезно", - сказал он. Даже сейчас его голос не дрогнул. "Уничтожай сколько угодно моих тел, их можно заменить. Перед вами не человек, не армия... перед вами Бог. Единственное действие, которое ты можешь предпринять, сейчас... или позже, это поддаться".

Наруто захихикал, пошатываясь, и поднялся на ноги, разминая плечи. Боли начали накапливаться, но он не мог позволить себе показать хоть что-то из этого. "Убийство Сасори явно не пошло на пользу исследованиям Акацуки. Если бы ты лучше учился, то знал бы, что я не умею сдаваться". Он на мгновение задумался, где Хокаге, и как Пейну удалось от него сбежать. К счастью, его беспокойство было развеяно, когда он заметил, как тонкий посох поднялся в небо на некотором расстоянии от него, отбиваясь от огромного существа, похожего на гигантскую летучую мышь без кожи.

Глаза Пейна сузились, когда он снова поднял руку, в другой руке оказался жезл с чакрой.

"Баншо Тен'ин".

Наруто полетел вперед, за ним мелькали конечности, но на этот раз он был готов. В последний момент он заменил его на хенге Дами. Внезапно на стержне чакры оказался не Наруто, а Конан, с идеально ровными швами на коже, которые отслаивались, превращаясь в иллюзорные листы бумаги. Наруто не знал, чего ожидать от этого движения, рассчитывая на что угодно - от безразличия до мгновения колебания.

Чего он никак не ожидал, так это того, что глаза Пейна расширятся, когда оранжевоволосый мужчина застынет на месте. Он выглядел совершенно ошеломленным, даже когда изображение Конан колебалось и рассыпалось от разрушительного действия жезла чакры. Однако Наруто никогда не упускал удобного случая, и огромный кулак Асуры обрушился прямо на Тендо, пробив ударной волной одежду кукловода. Однако в этом случае нельзя было играть в безопасность, и рука снова поднялась, сменившись другим кулаком Асуры в жестоком ударе по земле, который углубил кратер.

Вправо - Влево - Вправо - Влево. Кулаки Асуры опускались снова и снова, лишь ускоряясь по мере того, как они входили в ритм. Удары, сотрясающие землю, грозили отбросить Наруто назад от силы ударов.

Ему следовало быть более внимательным. Его единственным предупреждением было внезапное исчезновение всех вызванных Пейном животных по всей деревне. Седьмой удар опустился и застыл в воздухе, сдерживаемый завесой невидимой силы. Пейн медленно поднял себя в центре шестифутовой впадины. Его плащ практически спадал с него, рвался и разрывался о тонкие шипы, вбитые в его тело.

Вдали от культурного, непримиримого взгляда, который не дрогнул за все время вторжения, Пейн теперь носил маску холодной ярости. И без того пугающие глаза Риннегана были напряженными и стальными, казалось, что они светятся, когда он поднял руку прямо вверх.

"Шинра Тенсей".

Это был холодный, суровый шепот, но шепот, который, казалось, отбросил все творение в сторону, поскольку все вокруг мужчины без разбора разлетелось назад. Наруто едва успел увидеть, как тело Асуры взлетело в воздух, словно игрушка, брошенная ребенком, как его собственная перспектива беспомощно рухнула вместе с его телом. Он ударился обо что-то, почувствовав, как его шея неудобно вывернулась, а зрение поплыло. Он успел сфокусировать взгляд, как в поле зрения появился Пейн и уставился на него глазами, которые, казалось, прожигали блондина насквозь.

Глаза сузились, и Пеин раздраженно скривил губы. Он поднял руку в сторону, и настоящий Наруто внезапно вылетел из своего укрытия.

"Больше никаких фокусов".

Секунды превратились в минуты, когда ветер вырвался из легких Наруто. Где-то слева от него закричала жгучая боль. Затуманенные глаза наблюдали, как что-то хромое улетает от них сквозь затуманенное зрение, оставляя за собой блестящие багровые дуги. Между разумом и телом произошел разрыв, и все это казалось сном.

Затем он задохнулся, и холодные ножи, вонзившиеся в его грудь, вернули картинку в реальность.

Его грубо шлепнули на землю, и только когда он инстинктивно потянулся нитями чакры к ближайшей марионетке, но ничего не произошло, он понял, что случилось. Пейн отрубил ему левую руку. Сама боль была приглушена адреналином и страхом, а стержень чакры, который тут же вогнали ему в бок, показался обычным ударом. Замена, которую он инстинктивно пытался произвести с помощью избитой формы Дэми, была задушена в своей колыбели, так как его контроль чакры вышел из строя.

Когда они выводили из строя его марионеток, это раздражало, но когда в нем самом была одна марионетка, это была совсем другая история. Словно впервые в жизни он осознавал всю свою сеть чакры, но она была заперта за невероятно толстым листом стекла. То, что раньше свободно и проворно текло по прихоти его разума, мощное, но направленное, теперь казалось вялым супом, манящим и недосягаемым. Был еще и Пейн, его воля, вложенная в жезл, ощущалась как валун, давящий на грудь.

Под всем этим было огромное давление, которое Наруто знал слишком хорошо.

"Хватит бороться", - прорычал Пейн, в его голосе прозвучал первый намек на эмоции с тех пор, как началась вся эта заварушка. "Видишь тщетность своего сопротивления". Он встал, уверенный в способности чакры не дать Наруто ничего сделать. "Я уже победил. Коноха падет вокруг тебя, и Кумо скоро последует за ней. Твоя мелкая борьба - всего лишь детские шалости, неспособные понять всю картину".

Наруто закашлялся, струйка крови вытекла из уголка его рта. Тем не менее, он усмехнулся.

"Тебе действительно... нравится звук... твоего собственного голоса... не так ли?"

Глаза Пейна сузились, и он шагнул вперед, остановившись, когда Наруто подавил смех.

"Я бы не стал этого делать... не буду узнавать... где Конан".

Наруто не ожидал, что Пейн на это поведется, но после того, как он увидел его реакцию на марионетку, он должен был попробовать. Легкое колебание - это все, что ему было нужно, и глаза Пейна расширились, когда оранжевые нити чакры заструились по его телу.

"Как сказал один уважаемый мною человек, - задыхаясь, произнес Наруто, показывая окровавленный стержень Чакры в своей руке, - настоящий кукловод не побежден, пока у него еще осталось тело, которым можно управлять". Он рванулся вперед и вонзил заточенный шип прямо в живот Пейна, уже чувствуя, как его контроль над Путем ослабевает и нарушается. Стержень снова привел его в чувство, теперь он был практически наводнен чакрой Наруто, так как во время речи Пейна он направил в нее все, что мог.

Азартная игра, что нарушение контроля может сработать в обе стороны, оправдалась. За те драгоценные секунды, что Пейн потратил на борьбу с собственным телом, Дами сократил расстояние и с силой поезда врезался расенганом в спину трупа. Наруто не ослабевал, подпитывая марионетку чакрой до тех пор, пока его рука не спазмировалась от напряжения, желая, чтобы тонкая деревянная форма продолжала сверлить технику, пока та не вырвется из груди Пейна.

Только когда риннеган исчез из глаз мужчины, Наруто позволил себе упасть назад, не имея сил даже поймать себя с помощью Дами. Он задыхался на земле, чувствуя, как адреналин медленно улетучивается, сменяясь ноющей пульсацией, исходящей от того, что раньше было его левой рукой. Он взглянул на нее и поморщился. Она была отрублена аккурат у плеча, и от одного вида этого окровавленного обрубка, который так извивался, его чуть не стошнило.

"К этому придется привыкать", - слабо пробормотал он, а затем повалился на бок.

http://tl.rulate.ru/book/70806/2032674