Готовый перевод Years of hard work / Годы тяжелой работы (M): Глава 4

Глава 4 Роман "Гарантия мужчины": Эпоха тяжелой работы Автор: Уайт № 13

　　　　Когда рассвело, большинство людей разошлись по домам, чтобы временно отдохнуть, оставив лишь нескольких на дежурстве. Лу Дун не пошел в сад, а пошел по дороге вдоль реки в деревню Лудзя.

　　Сначала он хотел зайти в старый дом.

　　Деревня представляет собой типичную цементную дорогу. Некоторое время назад прошел дождь, и в некоторых местах грязь не доходила до щиколотки.

　　Провинция Тайдун - провинция с большим населением, и ее общий экономический объем уже много лет находится на переднем крае страны. Цюаньнань является столицей провинции и в прошлом году был назначен заместителем провинциального города. Он находится рядом с уездом Цинчжао на восточной стороне округа Цюаньнань. Среди всех уездов в Кван-нан всегда занимал первое место. Во многих списках 100 лучших округов страны он также может занимать около 80-го места.

　　Даже университетские города, построенные провинцией Тайдун и городом Цюаньнань, находятся в уезде Цинчжао.

　　Согласно нормальному развитию, уезд Цинчжао через несколько лет будет преобразован в район Цинчжао.

　　Тем не менее, возраст и общая социальная среда здесь. Даже с экономикой округа Цинчжао дороги с твердым покрытием доходят только до устьев деревень. Те, кто находится в лучшем состоянии в деревнях, могут субсидировать часть из них и построить главную дорогу в деревне.

　　Деревня Луцзя стала главной дорогой и улицей. От южного въезда в деревню до новых мостовых ворот Цинчжаохэ на севере деревня Мацзя находится через мост.

　　Это также было официальным способом округа Цинчжао в древние времена.

　　Деревня Луцзя имеет долгую историю, и генеалогическое древо семьи Лу можно проследить до ранней династии Мин, когда оно было перенесено с большого дерева саранчи в Хондоне.

　　С развитием времени эта официальная дорога давно превратилась в сельскую дорогу, и некогда процветающая семья Лу Даджи также погрузилась в перемены времен.

　　Фамилия Лу живет на западе деревни. Большая часть поколения, которое поддерживало деревню, как и его дядя, одобрило новые фонды для строительства новых домов на юге деревни. Улица Лудзя в основном состоит из старых домов.

　　Лу Дуншен шел по грязной дороге, ступая одной ногой неглубоко, а другой неглубоко, глядя на зеленые кирпичные дома на старой улице. Если стена рухнет ранним утром, все это превратится в руины в мутных волнах океана.

　　Подойдя к югу от старой улицы, Лу Донг легко нашел свой старый дом.

　　Как и большинство домов на старой улице, старые дома построены из полос камня, с зелеными кирпичными стенами и зелеными черепичными крышами. Они полны следов прожитых лет. Здесь нет причудливого внешнего вида, только ветхость.

　　Сорняки растут на крыше и падают вместе с ветром.

　　Краска на воротах отвалилась, и насекомые, очевидно, были изъедены молью.На дверной балке висела чистая деревянная вывеска с желтыми буквами на красном фоне - славная семья!

　　Некоторое время он молча смотрел на него, затем взгляд Лу Дуна упал на большой замок, который закрывал носовую часть двери. Немного поразмыслив, он вытащил небольшой кусочек битого кирпича на левой стене, достал ключ и открыл дом.

　　Многие люди в сельской местности делают это, главным образом потому, что бедным нечего красть.

　　Войдя в дверь, потрескавшаяся старая теневая стена была перевязана в нескольких местах толстой железной проволокой и натянута на крепкое мультяшное дерево позади.

　　Между ветвями мультяшного дерева и теневой стеной привязаны деревянные палки толщиной с стрелковое оружие и подвешены самодельные мешки с песком, сшитые из карманов для муки, на которых видны слабые следы от ударов.

　　Лу Донг прошел мимо, энергично ударил кулаком, и мешок с песком затрясся.

　　Когда брат Лу Чунь уволился из армии и перевелся в полицейский участок, он несколько раз преподавал военный бокс. На второкурсника повлияли фильмы и телевидение, и он получил мешки с песком, чтобы тренироваться вслепую. На самом деле, он ничего не мог сделать. Он всегда полагался на Ван Бакуаня в бою. Он был сильный и осмелившийся начать.

　　Эти годы причинили много неприятностей.

　　Оглядываясь назад и думая о тех глупостях, которые я совершил, я запаниковал.

　　Пожилая леди вернулась в сад, а не в старый дом, Лу Донг закрыл дверь, подошел к водяному прессу, налил воду для отвода и сильно нажал на воду.

　　В деревне рано появляется водопроводная вода, но вода подается только утром и вечером.

　　Иногда ворота закрываются, чтобы ограничить подачу электричества, и вода не будет подаваться вечером.

　　Уровень воды взлетел до небес, и жестяное ведро наполнилось без особых усилий.

　　Лу Донг снял свою грязную одежду, бросил ее в большой литой алюминиевый таз, взял совок и ополоснул тело водой.

　　Желтая грязь и вода текли по зеленым кирпичам на полу.

　　Травма на руке уже давно прошла безболезненно, и это не проблема для детей, выросших на ферме.

　　Умывшись и надев пару тапочек, Лу Донг сначала отправился в восточный дом, где он жил, чтобы одеться, все еще в летней школьной форме средних лет и штанах из грубой ткани.

　　Планировка дома простая, с двумя скамейками и односпальной кроватью, поддерживаемой тремя деревянными досками, выкрашенными в коричневый цвет столом и табуреткой, а также большим шкафом, который мои родители купили, когда поженились.

　　Большой шкаф с двойными дверцами，

Посередине висело зеркало в полный рост, и Лу Донг оделся и взглянул в него: молодой человек был высоким и сильным, неплохо выглядящим, но он был приземленным и глупым, как Лю Куишэн.

　　Похоже, что в школе также есть прозвище для Куишенга.

　　Развернувшись и собираясь уходить, Лу Донг заметил на стене древние плакаты с изображением молодого человека. Лу Донг без колебаний сорвал их все. Вместо этого он не мог избавиться от двух анимированных плакатов.

　　Это был красный робот, полный праведности, и белый робот, полный зла.

　　Лу Дун убрал руку и превратил древний плакат с молодым человеком в макулатуру, оставив колонну и Брата Тяня позади.

　　Выйдя из восточного дома, Лу Донг выбросил макулатуру в мусорное ведро, сделанное из старого ведра для краски, и тоже выбросил его, затем вошел в холл, протянул руку, схватил кабель и включил электрический свет.

　　Желтоватый свет заливал весь дом, и планировка зала была такой же простой. Посередине между двумя большими стульями стоял черный стол "восемь Бессмертных". Под столом был круглый стол для еды, а на стене громоздились старые лошади.

　　На стенах по обе стороны от востока и запада есть несколько картин с каллиграфией и живописью, круглые кувшины из селадона и белые фарфоровые чайные чашки на высоких и низких шкафах, а за стеклянной раздвижной дверью также есть стопка блюд из селадона с намеком на антиквариат.

　　Это не старый предмет. каллиграфия и живопись были написаны и нарисованы покойным дедушкой Лу Дуна в конце 1980-х годов. В ранние годы он работал учителем средней школы.

　　Картины и каллиграфия уже давно висят на стене, а бумага для рисования и крепления явно пожелтели.

　　Фарфор Лу Дуна тоже произвел впечатление. Когда ему было около десяти лет, двоюродный брат Чэн Лифэна привез керамику для внешней торговли. Они были дешевыми, изысканными и прочными. Многие люди в близлежащих деревнях покупали их, но они быстро превратились в спекуляции. Позже мужчина уехал на юг и никогда его не видел. снова.

　　В этом доме нет настоящих старых предметов. Может быть, они и были раньше, но все они были разбиты и сгорели, когда их сломали.

　　Стена прямо над Столом Восьми Бессмертных отличается от домов обычных людей: в среднем зале висела не она, а черно-белая фоторамка.

　　Голова на фотографии в широкополой шляпе, решительно смотрящая вдаль.

　　Лу Донг опустился на колени и ударился головой, его глаза постепенно набирались мужества, совсем как у человека в фоторамке.

　　“Я буду поддерживать эту семью!"Разум Лу Дуна был тверд, как никогда прежде.

　　В зале воцарилась тишина, и простая мебель подчеркивала мужскую уверенность.

　　Лу Донг вытащил лампу и вышел из дома холла, вернулся в Восточный дом и заснул. Усталость, вызванная ночью тяжелого физического труда, заставила его быстро заснуть.

　　Думая о воде в моем сердце, я долго не спал этой ночью. После того, как Лу Донг встал, солнце все еще висело на востоке.

　　После простого умывания Лу Дун запер дверь, покинул северную часть деревни и отправился на берег реки.

　　Направляясь к фруктовому саду вдоль берега реки, река Цинчжао все еще сильна. Прошлой ночью было темно, и я не мог ее толком разглядеть. Теперь я оглядываюсь и вижу желтый поток, который продолжает посылать большие участки водяного гиацинта вниз по течению, всего в метре от вершины насыпи. Ревущие звери наводнения проносятся у них под ногами.

　　На противоположной стороне берега реки деревня Маджия также населена людьми, и давление на этой стороне тоже немалое.

　　Когда он пришел к тому месту, где сражался прошлой ночью, Ли Вэньюэ сидел на мешке с песком, уставившись на набережную реки.

　　“Ты не спал?"Лу Донг остановился и спросил.

　　Волосы Ли Вэньюэ упали, он привычно покачал головой и беспомощно сказал: "Я не могу поднять руки или поднять плечи. Я ничего не делал, кроме как стучал в гонг и звал людей прошлой ночью. В этой ситуации в деревне я всегда должен вносить свой вклад.”

　　Эти двое играли вместе голышом, пока не состарились, и все они были одноклассниками от класса Юхун до старших классов средней школы. Он сказал, если ему было что сказать: “Ты сменил пол".”

　　Лу Донг закатил глаза: “У меня тоже есть надежное время, хорошо!Он быстро сменил тему: "Есть какие-нибудь хорошие новости?"”

　　“Только что пришел третий дедушка, и он сказал, что ему позвонили сверху, и водохранилище больше не поднимет ворота.Ли Вэньюэ тихо проговорил: "Пока сохраняйте текущий поток".”

　　Он вдруг улыбнулся: “Еще одна вещь, мэр города Нинсю приехал из уездного центра ранним утром, и машина лежала в стоячей воде в яме на мосту, и все машины позади нее были заблокированы. Дядя Цзяньшэ отвез туда людей.”

　　Лу Донг покачал головой. Шел дождь, и в пещере шоссейного моста стояла вода, что долгое время было большой проблемой, мешающей нормальному передвижению в сельской местности округа Цинчжао.

　　“Я ходил в сад завтракать, ты уже поел?”

　　Ли Вэньюэ махнул рукой: “Я поел.”

　　Лу Дун спустился по берегу реки и направился к фруктовому саду. Издалека он увидел знакомые здания из зеленого кирпича и зеленой черепицы в саду. Дома были не только высокими, но и на крыше сидели неизвестные звери.

　　Божественный зверь холодно и необъяснимо мрачно уставился в землю.

　　Это колумбарий Луцзякуна, а гораздо более низкий дом рядом с ним - резиденция фруктового сада.

　　Из-за родства его отца Лу Цзяньцзюня деревня очень заботилась о его семье и использовала ее в качестве кладбища. Деревня не платила денег, но за более чем 20 акров садов взималась лишь небольшая плата по контракту.

　　Однако здесь есть социально-экономическая среда, и многое в ней зависит от вас самих.

　　Сад посажен Гуогуаном. В последние годы красная Фудзи стала популярной, и Гуогуан не может продавать по высокой цене.

　　В наши дни фермеры не могут зарабатывать много денег на сельском хозяйстве. как и сады, деревня заключает с вами контракты по низкой цене, и невозможно заплатить за общественную еду.

　　С более чем 20 акрами фруктовых садов одно только общественное питание обходится очень дорого.

　　Есть много людей, которые выращивают фрукты так, что не могут позволить себе платить за общественное питание.

　　Лу Дун прошел вдоль внешней стены из ветвей мармелада ко входу в сад, и когда он вошел, то увидел свою мать Ху Чуньлань.

　　Люди за сорок, из-за их постоянного труда, имеют грубую красно-черную кожу, а их волосы смешаны с небольшим количеством серебристого шелка.

　　“Донгзи, иди и ешь!"Ху Чуньлань видел своего сына.

　　У Лу Дуна была тысяча слов, и, наконец, все они сошлись в одно слово: "Мама...”

　　Ху Чуньлань спросил: “В чем дело?”

　　“Прошлой ночью было много воды, я боялся, что насыпь рухнет...”

　　Прежде чем Лу Дун закончил говорить, его прервал Ху Чуньлань: “Просто скажи что-нибудь невезучее.Она указала на маленький столик в тени дерева: "Иди туда, я подам тебе ужин".”

　　Лу Дун не прошел мимо и сопровождал Ху Чуньланя, чтобы тот вынес тарелки и миски с рисом.

　　Есть три блюда: яичница-болтунья с помидорами и огурцами, свиные уши, смешанные с огурцами, и жареный золотой чан, который намного превосходит стандарт обычных домашних блюд.

　　“Мам, ты тоже ешь."Лу Донг поприветствовал мою маму: "Утром УУ читает книгу www".уукамшу.- просто делай все, что хочешь.”

　　Ху Чуньлань взял свои палочки для еды: “Ты усердно работал прошлой ночью, ешь больше.Эй, это хорошо. Деревня всегда относилась к нам очень хорошо, и ты должен подняться на вершину, если тебе есть чем заняться.”

　　Она убеждала Лу Дуна: “Попробуй это быстро. Я купила свиные уши в мясной лавке Чен Лифенга. Вчера вечером их только что тушили. Еда в его доме всегда была хорошей.”

　　Лу Донг съел кусок свиного уха, и хрустящие кости загремели: “Я думаю, тебе лучше приготовить свинью под водой.”

　　Говоря об этом, Ху Чуньлань не сдавался: “В Луцзяцуне много людей, которые хорошо разбираются в этом ремесле, и наша семья может их сосчитать.Но если у вас нет нового года или праздника, вы не можете купить галоген для воды.”

　　Она пододвинула тарелку с Цзинь Чаном к Лу Дуну: “Попробуй, тебе нравится, ты поймал его в саду за эти два дня.Как только стало жарко и пошел сильный дождь, повсюду заползли обезьяны жижи. Прошлой ночью у двери было прохладно, и одна заползла мне на ботинки.”

　　Лу Дун мог видеть, что на окружающей земле было много отверстий с толстыми указательными пальцами, большинство из которых были оставлены выползающими обезьянами Жижи.

　　Из-за существования колумбария сюда мало кто приходит, чтобы поймать его. Фруктовому саду уже более десяти лет, и в нем много деревьев. Не будет преувеличением назвать это наводнением.

　　Для садов Жижи - вредитель, и когда-то он был в контрольном списке пестицидов.

　　Ху Чуньлань снова сказал: "Я видел твоего дядю, позволь мне пойти к тебе на ужин послезавтра вечером, и твой старший брат вернется.Лу Чунгана перевели в полицейский участок Университетского города, и ему редко удавалось отдохнуть от работы.……

　　“Гогуан не может продать по высокой цене, а контракт истекает зимой. В городе проходит собрание, чтобы попросить коллективные сады деревень сменить цвет на красный фудзи. Эти старые деревья должны быть срублены. Мы не можем позволить себе ждать, пока новые деревья принесут плоды. После в этом сезоне у нас не будет контракта. , А потом найдем другой способ зарабатывать на жизнь.”

　　Слушая ворчание моей матери и поедая еду дома, сердце Лу Дуна было полно счастья.

　　Однажды он понял, что это тоже своего рода счастье, но больше не мог его слышать.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

http://tl.rulate.ru/book/69285/1992533