Готовый перевод The new child in the villains family / Невестка семьи злодеев: Глава 3

— О боже. Какого чёрта ты делаешь?

— Я голодна. Принеси мне еду, а не чай.

— Ты с ума сошла, что ли?

— Да, сошла. А что насчёт тебя? Я голодаю уже три дня.

Люсьель говорила спокойно, а голос её не дрожал от страха.

«Я не повторю своё кошмарное прошлое. Я не стану, как раньше, послушно и слепо выполнять всё, что говорит няня».

— Хорошо… Подожди немного.

Няня окинула взглядом Люсьель, чьё поведение разительно изменилось, и ушла. Некоторое время спустя она вернулась с сухой кашей и чаем на подносе и поставила всё это на стол.

— Давай, ешь.

Скрестив руки груди, няня встала перед девочкой и приготовилась наблюдать. Судя по всему, она хотела проконтролировать, выпьет ли Люсьель чай.

«Должно быть граф поторопил тебя, чтобы пробудить мои силы как можно скорее».

— Ох, няня, мне нехорошо, — произнесла Люсьель таким голосом, словно её мучила тошнота. — Кажется, меня сейчас стошнит.

— Ну что за дела. Подожди. Блюй после того, как я выйду. Фу, грязная!

Няня поспешила вон из кладовки, посмотрев на Люсьель такими глазами, словно увидела омерзительное насекомое.

Плесь.

Как только няня вышла, Люсьель вылила чай и торопливо проглотила кашу, но хоть её и мучил голод, съесть всё без остатка не вышло.

Затем она взглянула на плотно закрытую дверь.

Дверь в подвал запиралась снаружи на крючок. Люсьель знала, как его открыть: этот способ она обнаружила в пятнадцать лет, когда няня и горничная, заболев, лежали в постели.

Впрочем, она была поймана служанкой, которая сторожила подвал, и не смогла спастись.

Так вот, чтобы отпереть дверь, требовалось только просунуть в щель что-нибудь тонкое и приподнять крючок.

Отыскав в комоде остроконечное перо, она без труда открыла дверь.

Захватив шляпку, Люсьель отправилась за пределы своей темницы. Первый этаж склада использовали для хранения связок риса и зерна, а если выйти на улицу, можно было сразу попасть на конюшни рядом с садом.

«Я могу выйти».

Украдкой.

Крадущаяся, словно кошка, Люсьель наступила на подоконник и взобралась наверх.

Высунув голову наружу, она осмотрелась. Перед складом зевала горничная, сторожившая дверь. Судя по всему, она не спала всю ночь, а сейчас подходило время другой смены.

Кроме неё только пара рабочих проходила мимо. Они трудились над заготовкой дров, так что должно было получиться проскочить мимо.

В этот момент снаружи долетел голос.

— Сестра. Я посторожу кладовку, поэтому прекращай уже и иди в постель. Не думаю, что этот хилый ребёнок выберется из подвала.

— Если миссис Воллади узнает, у меня будут неприятности. Пожалуйста, оставайся только до прихода Салли.

Люсьель навострила уши. Голос принадлежал Тому, графскому мальчику на побегушках.

Вскоре после этой беседы дверь открылась и Том вошёл внутрь. Удивившись, Люсьель спряталась за балку, практически укатившись за неё.

Том прислонился к балке и, мурлыча что-то под нос, начал читать какие-то газеты.

— Посмотрим-ка, что случилось сегодня. Что может быть лучше, чем втайне ото всех прочитать газеты самым первым!

Каждое утро Том покупал имперские газеты для графа и читал их перед тем, как доставить.

Люсьель высунула голову за его спиной и подглядела в газету, которую он держал в руках:

«Сегодня четырнадцатое марта 1028 года. Как няня и сказала, со смерти сестры прошло три дня».

Самые примечательными из новостей были сообщения о фестивале поклонения Богине и об аукционе…

«Лучшие торги империи пройдут сегодня в аукционном доме Элантра. Ожидается, что будут выставлены различные редкие произведения искусства и сокровища, в том числе работы гениального художника Марносы».

Увидев эту статью, Люсьель задумалась.

В прошлом предыдущий маркиз Кавилла, свёкр Люсьель, говаривал, искривив лицо: «Я проиграл старому Беллштейну последний шедевр Марносы. Мне стоило назвать большую цену! Теперь она подскочила в пятьдесят раз! Так что, Люсьель, тебе придётся как следует поработать, чтобы компенсировать эту потерю».

Через год после аукциона Марноса умер от болезни лёгких, и та картина стала его последней работой, что сильно повысило её ценность.

«Если я пойду на аукцион, я смогу встретить кого-нибудь из Беллштейнов».

Сердце Люсьель забилось быстрее.

Герцогство беллштейнское.

Семью, владеющую этими землями, окутывал ореол тайны.

Поэтому от всех слухов про них веяло жутью. Говорили, что каждую ночь люди умирают по вине их родства с демонами, что они дети Ведьм и другое том же духе.

Беллштейнов боялись все, даже правящая семья, трепеща перед их силой. Также ходили в народе истории о неслыханном влиянии и богатстве, с которыми не смогла бы сравниться ни одна другая страна.

С такой мощью, как у Беллштейнов, несложно было отразить силы графа Орбиа.

«Не думаю, что они такие плохие, как уверяют слухи».

Кроме того, Люсьель испытывала только жалость и раскаяние, когда думала о тех, кто пострадал от руки наследного принца.

Потому что она лично внесла свой вклад в его победы.

Стоило её памяти воскресить образ мужчины, которого она повстречала перед смертью, всякий раз в ней просыпалось чувство вины.

«А ещё мне необходимо безопасное место, где я могла бы жить, пока не стану взрослой».

Люсьель собиралась отправиться к Беллштейнам и предложить сделку во имя своего будущего. Почему бы не слукавить, назвавшись незаконнорожденным ребёнком? Граф Орбиа постоянно распускает руки и домогается служанок, так что подобное заявление не прозвучит слишком уж странно.

Каков самый естественный способ, которым ребёнок из одной знатной семьи может попасть в другую?

Женитьба.

Разумеется, это возможно только при условии, что они примут Люсьель. А ещё в той семье жил человек, которого девушка встретила в момент смерти — Кизеф фон Беллштейн.

Ей хотелось повидать его вновь.

Люсьель ещё сильнее натянула серую шляпку, чтобы скрыть глаза, похожие на драгоценные камни.

Затем она кашлянула, привлекая внимание Тома.

— Лю-люсьель?

Охваченный удивлением, Том обернулся к Люсьель, которая, протянув руку, постучала по газете.

— Том, выслушай-ка меня как следует.

— К-как ты выбралась оттуда?

— Т-с-с, — Люсьель прижала к губам крохотный пальчик. — Если ты меня не уважишь, я расскажу хозяину, что ты украл его газету.

— Люсьель, у тебя будут большие проблемы, если хозяин увидит, что ты разгуливаешь по подвалу.

Он тихо рассмеялся. Кажется, Том, чья работа лежала в основном за пределами поместья, знал о положении Люсьель. Однако и Люсьель были известны его слабости. Причем, речь шла не только о каких-то газетах. У Тома имелась дурная привычка давать волю своим рукам, и время от времени мальчишка крал вещи, принадлежащие графу.

Позже его поймают на воровстве и отрубят руку.

— Я знаю, что ты крал и другие вещи. Может, мне стоит предложить хозяину прямо сейчас обыскать твою комнату?

Том вздрогнул. Под его кроватью лежали пропавшие часы и трубка графа. Если его поймают, можно забыть о каком-либо помиловании — ему совершенно точно отрубят руку.

— Ч-чего ты хочешь?

— Найми мне повозку до храма. Я хочу помолиться за свою сестру.

— Если меня поймают, нам обоим конец.

— Пусть это останется только между нами. И тебе лучше перестать воровать. Через три года тебя поймают, и тогда можешь попрощаться со своей рукой.

— …Что за чепуха.Мрачное пророчество, сорвавшееся с детских губ, ошеломило Тома.

— Мне приснился такой сон, — сказала Люсьель с невинным личиком.

Подобные угрозы из уст крохи звучали нелепо, однако Люсьель была ребёнком, которым граф особенно дорожил. Кроме того, Люсьель больше не выглядела словно хрупкое дитя. Прчему-то создавалось впечатление, будто она старше, чем он сам.

У Тома не осталось другого выбора, кроме как подчиниться.

Когда исчезновение Люсьель открылось, поместье перевернулось с ног на голову. Граф Орбиа собрал всех слуг и служанок и сделал внушение:

— Ищите со всем тщанием! Уж вы у меня узнаете, что такое хорошее наказание, сели не найдёте Люсьель! — граф указал на миссис Воллади, которая уже стояла на коленях. Затем он пробормотал, сверкая глазами и скрежеща зубами: — Как ты посмела даже подумать о том, чтобы сбежать от меня? Проклятье!

Чем больше граф Орбиа думал о случившемся, тем сильнее распалялась его ярость.

Феи кристаллов пробуждаются, когда испытывают сильное потрясение. Её сестра скончалась, и если бы он ещё немного подождал, она должна была пробудить свои силы.

«Я собирался навестить её через несколько дней и запереть от греха подальше, но я и подумать не мог, что малявка вынашивала план побега».

Для него её бегство оказалось непредвиденным ударом в спину. Но куда мог податься маленький ребёнок?

Скоро она вновь окажется в его руках.

«Было чертовски сложно заполучить фей кристаллов, которые наделены силой. Я не могу упустить её».

Свирепо вращая глазами, граф Орбиа стиснул кулак. Вскоре подошёл дворецкий и сообщил:

— Хозяин, фургон пропал.

Лицо графа исказилось ещё сильнее.

— Повозка исчезла? Немедленно освободите солдат от их задач! Пока не стало слишком поздно, любой ценой разыщите её! — закричал граф, схватив дворецкого за шиворот. Казалось, он был способен убивать глазами, настолько он был взбешен.

Тогда Том склонил голову перед графом.

— Л-люсьель, должно быть, отправилась в храм! Она говорила, что хотела бы помолиться за умершую сестру…

— Это правда?

— Да, хозяин, — ответил Том, сглотнув. — Я совершенно точно слышал, как она бормотала это себе под нос.

— Я сам туда поеду.

Вжух!

Граф Орбиа немедля вскочил на лошадь и отбыл в храм.

* * *

Люсьель подняла глаза на возвышающееся перед ней здание.

Аукционный дом Элантра.

Единственный аукционный дом в империи основали совсем недавно, но в нём продавались ценные и редкие предметы, а ещё об этом месте ходила добрая слава среди высокопоставленных людей и аристократов.

Главные ворота охранял смотритель, так что попасть внутрь было не так-то просто: он проверял личность каждого гостя и только после этого позволял войти.

Люсьель покружила вокруг здания и решила поискать другой вход.

— Уйди с дороги, дитя.

— Ох…

Люсьель оттеснили в угол. Мужчина толкал тележку, покрытую тканью: судя по всему, в ней транспортировали товары, которые позже продадут на аукционе.

В тот же миг глаза девочки засверкали.

«Да, вот оно».

Люсьель взглянула за спину работника — несколько тележек позади него ожидали, когда их доставят внутрь.

«Не существует закона, который бы велел мне опустить руки в трудной ситуации и смиренно ждать смерти».

Настал час, когда комплекция Люсьель пришлась как нельзя более кстати.

Никого не заботила её судьба.

Она прекрасно усвоила это из своей прошлой жизни.

Немногие знали, что драгоценные камни свидетельствовали о существовании фей кристаллов. Только граф Орбиа, маркиз Кавилл и наследный принц были посвящены в эту тайну.

«Но даже так не стоит лезть на рожон».

Стараясь не производить никаких звуков, Люсьель забралась в тележку.

http://tl.rulate.ru/book/65961/1760397