Готовый перевод The One Who Stayed / Владыка: Тот, Кто Остался: Том 5 Глава 12

Лицо Нейи распухло. Его пронзила боль.

«Все равно того стоило», — подумала она про себя, вспоминая ошеломлённое лицо Ремедиос Кастодио, когда Нейа помахала ей рукой из задней части телеги. Теперь у неё на запястьях были закреплены цепи, и командующий Ордена паладинов уже несколько дней злилась из-за того, что её выставили дурой.

«И снова моё лицо всё портит. Большинство из них просто «бросали» мне еду, да и то не очень удачно», — Нейа признавала непреложную истину о том, что её лицо выглядело наполненным ненавистью и отвращением к тому, кто на неё смотрит, но, по крайней мере, сейчас это её не особо угнетало.

Не было никакой реальной причины сокрушаться об этом сейчас.

«Ты знала цену своему поступку, в тот момент, когда опустила свой лук, и теперь ты собираешься её заплатить», — невыразимая скорбь и страх в глазах изувеченного дракона, чувство абсолютной утраты, она до сих пор не могла не продолжать жалеть его.

«Я сделала правильный выбор», — она была в этом уверена, телега продолжала катиться и трястись под ней, и теперь остался только один настоящий страх. — «Если мои мать и отец находятся здесь… что я им скажу? Поймут ли они? Простят ли они меня?»

Нейа понятия не имела, но этот вопрос не хотел её отпускать. Хотя время от времени мысли Нейи возвращались к её пациенту, её напарнику, её другу.

«По крайней мере, ему удалось сбежать, надеюсь, он жив, и всё это было не напрасно», — это была неприятная мысль, хотя она не сожалела о спасении его жизни, даже сейчас, когда она столкнулась с расплатой, мысль о том, что всё это было напрасно, была подобна вкусу пепла на языке.

Весь чёрствый хлеб и тёплая вода мира не помогли бы избавиться от этого привкуса.

Снаружи донёсся крик Ремедиос.

— Ремедиос Кастодио прибыла с заключённой, Нейей Барахой, предательницей и пособницей.

Низкий гул недовольства достиг её через тонкую ткать, а мгновение спустя коричневое полотно над головой с размаху сдёрнули, выставляя её на всеобщее обозрение. — У-у-у… — осуждение обрушилось на неё с каменных стен, многие его подхватили, часть из них была в униформе, часть в рабочей одежде, но слова «изменница и пособница» произносились с сильнейшей ненавистью, а сверху ей в лицо ударил гнилой помидор.

Он ударил её по распухшей щеке с мокрым «шлёп», после чего стёк по подбородку и упал на деревянную тележку.

— Заткнитесь! — зарычала Нейа и подняла глаза к стене. — Заткнитесь! Я не предательница! Я не пособница! Я защищала эту страну, ублюдки! — несправедливость всей ситуации окончательно вывела её, и она высвободила всю эту ярость, вскочив на ноги и грохоча цепями. — Я охотилась в дикой местности, убивала полулюдей, которым вы, ни на что не способные, позволили проскользнуть! Вы сидите и охраняете стену от вторжения, которое, как вы молитесь, никогда не произойдёт, в то время как я каждый день в одиночку сражалась с вторженцами! Идите к чёрту! Я просто сделала то, что считала правильным! Как вы смеете осуждать меня за это!

Тяжелый удар по затылку заставил её упасть лицом вниз, но даже если слова Нейи не смогли достигнуть её слушателей, её устрашающий взгляд смог. Потеряв сознание, она услышала, как несколько человек пробормотали.

— Утихомирьте монстра…

Через несколько часов она очнулась в каменной камере, рядом валялись куча соломы и заплесневелое одеяло, её униформа и доспехи давно исчезли, вместо них на ней был лишь мешок и несколько цепей. Камень под её ногами был холодным, и сквозь решетку высокого окна она видела луну.

Ветер стал немного прохладнее.

«Скоро осень, я всегда любила осень», — подумала Нейа и села на пол, подтянув колени к груди, она потрогала свою щёку. Синяк исчез, кто-то исцелил её, пока она была без сознания.

Камень, подпирающий её спину, был таким же твёрдым и прохладным. Она обвила руками колени и уставилась на другую стену невидящим взглядом.

Одинокие часы проходили в полумраке, темноте и сырости. Рядом стояла деревянная миска с водой, в которой был замоченный кусок хлеба. Её это не интересовало.

Но её слух воспринимал всё.

Именно поэтому она услышала звук двери и пару голосов, шепчущих резкие слова охраннику. Дверь с лязгом открылась, и к ней начали приближаться быстрые, тяжёлые шаги.

«Почему я удивлена?» — спросила себя Нейа, когда услышала их приближение.

Она увидела их фигуры, даже в тусклом свете далёкой луны она не могла их не узнать. Но у них с собой был факел, который они повесили на подставку на противоположной стене и схватились за прутья, как только приблизились.

Прутья зазвенели, когда их обхватили закованные в латы руки, и Нейа вскочила на ноги, чтобы броситься в их сторону.

— Мама! Папа! — крикнула она и просунула руки сквозь решётку. Они подошли ближе, позволяя её рукам обхватить их головы и обнимая её за спину.

— Вы пришли! — воскликнула Нейа, и когда объятия разорвались, она встала, и вытерла свои грозные глаза от ранее непролитых слёз.

— Конечно же, мы пришли! — сказал её отец, глядя на неё такими же глазами, как у его дочери.

— Как ты могла подумать, что мы оставим тебя одну? — сказала мать с едва заметной улыбкой на лице. — Ты наша дочь… несмотря ни на что… конечно, мы бы пришли… но скажи нам… это правда?

— Пожалуйста, просто скажи нам правду, – умолял её отец, обхватив руками ладонь Нейи, хоть на его руки и были надеты перчатки, металл всё ещё пропускал часть тепла, и Нейа наслаждалась этим чувством.

— Я не предательница! И не пособница! — поклялась Нейа. — Честно, клянусь богами! Я… да… да, я пощадила некоторых полулюдей, и дракона тоже… вот… Я не отрицаю этого! Но они были ранены! Беспомощны! Просто дети, зовущие своих матерей и отцов… они ничем не отличаются от нас, и я просто… — Нейа не опустила голову, она не чувствовала стыда, вместо этого она посмотрела на них обоих. — Я сделала то, что считала правильным. Вот и всё.

— Но дракон? — спросил её отец.

— Он был изранен, ему было больно… он просил о помощи. Спасать того, кто в беде - это ведь обычное дело, не так ли?! Разве не этому вы меня учили?! Помогать слабым! Быть храброй! Разве не это должен делать паладин! — воскликнула Нейа и схватилась за прутья, заставив их загрохотать.

— Для людей, для защиты человечества, — упрекнула её мать. — Как ты могла помочь этим… существам?

— Для большинства людей я такое же существо, мама, — напомнила ей Нейа, и её мать и отец отпрянули назад, словно от удара.

— Посмотрите на меня внимательно… посмотрите, долго. Что вы видите? — требовательно попросила Нейа у них обоих, её лицо было освещено светом пламени, тени плясали вокруг её злобного немигающего взгляда.

— Мою дочь, — сказал её отец. — Дочь, которой я всегда гордился…

Нейа закусила губу, но ничего не сказала, хотя её сердце разрывалось от его слов.

— Клянусь всеми богами… Я никогда не осознавала, насколько ты и вправду похожа на своего отца… — сказала её мать и положила руку на лицо Нейи, она провела большим пальцем вдоль одного из её глаз, и Нейа кивнула.

— Если бы я родилась мужчиной, возможно, этот свирепый взгляд вызывал бы восхищение и уважение, но будучи женщиной? Он делал меня уродливой, враждебной, жестокой, злой. Один взгляд на меня - и меня не любят ещё до того, как я произнесу хоть слово или сделаю хоть что-нибудь. Прости, папа… это не твоя вина… — сказала Нейа, взяла его за руку, сняла бронированную перчатку и приложила губы к его ладони. — Но я везде была белой вороной. Поэтому, естественно, я почувствовала жалость к этим израненным существам… ведь они ничем не отличаются от меня. Полулюди, драконы, они тоже люди! Мы живем так же, проливаем ту же кровь и так же умираем. Я не ненавижу их так сильно, как ненавидят меня те, кто послал меня на смерть.

— Нейа, я не знал! Они не сказали нам, что тебя отправят в дикие земли! — сказал её отец, в его глазах мерцал блеск, как и в глазах его жены. — Мы бы что-нибудь сделали, если бы знали…

— Сделали что? Послали бы какого-нибудь другого несчастного умирать вместо меня? Я сделала свой выбор, и я выжила там. Вы не представляете, как часто за эти годы полулюди тем или иным способом проникали за ваши стены. Я выследила многих из них, используя все уловки из своего арсенала, и теперь посмотрите, как проявляется их благодарность? Ещё месяц, и у нас мог бы появиться союзник-дракон для охраны диких земель, но теперь всё кончено. И кого же они пришлют вместо меня, а?! Какого-нибудь неподготовленного дурака, от которого они хотят избавиться. Это наш Орден. Наш Орден хотел моей смерти и послал меня туда умирать, а теперь меня оклеветали и казнят за то, что я выжила.

Нейа сплюнула на камень.

— Я рада, что у меня отняли эту униформу. Вы оба были правы, она мне никогда не шла.

— Нейа, моя дочь, моя драгоценная девочка… Мне жаль, что нас не было рядом с тобой… Мне жаль… но теперь мы здесь! — настаивала её мать и протянула руку через решётку, притягивая дочь к себе как можно ближе. — Мы найдём способ защитить тебя! Мы не позволим им убить тебя… Я… я не согласна с тем, что ты сделала. Но ты всегда был другой… не такой, как я или твой отец. Не такой, как все, и мне так жаль, что я никогда этого не понимала, — сказала её мать и скользнула трясущимися руками по бокам Нейи, чтобы провести ладонями по золотистым волосам дочери.

— Мы что-нибудь сделаем, что-нибудь придумаем… может быть, мы сможем смягчить твоё наказание до… — её мать прервалась, когда Нейа приложила палец к её губам.

— Позорного отстранения? Чтобы меня выбросили, как мусор? Отняли у меня честь, гордость, опозорили нашу фамилию? — тихо спросила Нейа.

— По крайней мере, ты будешь жива, — сказал её отец. — У меня только один ребёнок, и тебя нельзя заменить… Я знаю, что я держал… дистанцию, но не потому, что хотел этого! Я всегда думал, что мы сможем наверстать упущенное время, но если ты умрёшь, то всё кончено! Так я никогда не смогу увидеть, какой женщиной ты вырастешь… Я лучше умру вместо тебя, — грубо прошептал он, его зубы заскрипели, когда он с презрением сплюнул на землю.

Нейа отступила от них, медленно позволяя их объятиям разорваться, отдаляясь от света факела.

— Вы за несколько минут сказали то, что я надеялась услышать всю свою короткую жизнь, — сказала Нейа и её руки повисли. — Я знаю, что они попросят меня сделать. Они попросят меня отречься, публично заявить о своей ненависти к полулюдям, ко всем нелюдям. Они попросят меня выразить раскаяние, сожаление за каждый акт помощи или милосердия, который я когда-либо кому-либо оказывала. Но мне не жаль. Не жаль и никогда не будет. Честно говоря, я лучше умру, — Нейа слабо улыбнулась своим родителям.

— Спасибо вам обоим за то, что пришли, но я не прогнусь, я не буду извиняться, и буду защищаться на своих условиях. Мы оба знаем, чем это закончится, и я бы не хотела, чтобы это произошло. Просто сделайте мне одолжение и не смотрите. И ещё, если вас не затруднит, перережьте мне горло этой ночью, чтобы я не мучилась слишком долго. Я люблю вас обоих, а теперь, пожалуйста… просто уходите, — она снова вытерла глаза, когда её родители вновь протянули к ней руки через решётку.

— Помни меня такой, какая я есть, и помните, что я умерла храбро. Простите меня за то, что я подвела вас, простите за то, что заставляю вас сейчас страдать. Я люблю вас обоих, — сказав это, Нейя отошла к дальней стене, где взяла своё заплесневелое одеяло и накинула его на плечи. — Идите, — сказала она, и их руки перестали тянуться к ней и вместо этого безвольно повисли.

— Я всегда гордилась тобой… мы оба всегда гордились тобой… просто мы думали, что ты должна была поступить по-другому, — сказала мать, и отец согласно кивнул.

— Я знаю. Может быть, вы были правы, но все равно, я... устала, пойду отдохну, увидимся на суде. Я люблю вас, — сказала она и смотрела, как они оставляют её одну. Когда дверь закрылась, Нейа скривилась и пнула миску с водой и мокрым хлебом, чтобы увидеть, как миска вдребезги разбивается о стену, а содержимое с всплеском и мокрым шлепком падает на каменный пол. Затем она легла на старую солому, свернулась калачиком и изо всех сил попыталась уснуть.

http://tl.rulate.ru/book/63718/2663947