Готовый перевод The One Who Stayed / Владыка: Тот, Кто Остался: Том 2 Глава 6

Когда Аинз пробуждался, ему снились восхитительные образы, он чувствовал волны наслаждения, которые так и норовили удержать его в постели. Неудержимое желание обволакивало его, как туман может обволакивать пейзаж.

«Альбедо», — он почувствовал нарастающее желание обнять её, словно он всё ещё спит.

К этому добавилось непреодолимое чувство вины.

«Я испортил её. Я не должен пользоваться этим», — сказал он себе, испытывая отвращение и ненависть к собственному порыву овладеть суккубой, который на мгновение стал всепоглощающим. Это побудило его к действию, накинув одежду и снова облачившись как «Момон», он отправил сообщение Актёру Пандоры.

“Прими мой облик и отправляйся в столицу Ре-Эстиза. Надень зачарованную маску и, если тебя попросят снять её, покажи... подходящее лицо ”.

“Господин!” — Актёр Пандоры сразу же подчинился приказу.

“Ни к чему не обязывайся, никого не оскорбляй. Узнай всё. Пока что это строго операция по сбору информации … о, и, прежде всего, позаботься о том, чтобы имя Аинз Оал Гоуна возвысилось в глазах тех, кто его узнает!” — добавил Аинз, стараясь максимально обобщить свои инструкции.

“Ты будешь гордиться мной, отец!” — заявил Актёр Пандоры, и Аинз практически наяву мог видеть драматический жест доппельгангера.

Аинз отключил связь, интуитивно понимая:

«Я проспал больше, чем намеревался, мне лучше быть осторожным и не появляться здесь так часто, они станут подозрительными, если их «повелитель смерти» будет проводить слишком много времени в спальне».

Он шагнул в появившиеся перед ним ворота и исчез, появившись сразу снаружи Карне, за холмом, где его не было видно, и спустился к деревне.

Благодаря работе Маре поля были в отличном состоянии, а деревянные стены были расширены сложной сетью длинных каменных стен, которые выходили на поля и окружали даже их.

«Идея Энри», — предположил он: отвесные каменные стены были пять метров в высоту и даже на первый взгляд были достаточно широки, чтобы на них могли уместиться два или три человека. Стены сужались до широкой дорожки, ведущей обратно к главным воротам деревни, представляя собой удивительно сложную систему обороны для маленькой деревушки. — «Даже я понимаю, что у них никак не хватит людей, чтобы занять стены полностью», — подумал Аинз, шагая к деревне. — «Но это отпугнёт обычных бандитов и обезопасит фермеров от низкоуровневых монстров, а если это место разрастётся, то, возможно, их можно будет полностью укомплектовать …» — по мере приближения к деревне в его сознании всё отчётливее вырисовывалось видение того, как Карне разрастается далеко за пределы своей деревни. Находясь на перекрёстке между Слейновской Теократией, Э-Рантэлом и Империей Бахарут, она даже находилась в относительной досягаемости от Назарика, а оттуда — от горных хребтов на севере. В Карне же были только дикие непроходимые леса и постоянная угроза войны, что делало это место непривлекательным.

«Но я укрощу лес, и если я смогу принести мир… нет, «когда» я принесу мир», — идея использовать Карне в качестве собственной столицы казалась всё лучше и лучше. Его внутренний наёмный рабочий осознавал ценность этого места как потенциального торгового центра, особенно если оно привлечёт сюда более влиятельных и важных людей.

Значимость Энри также начала для него расти, не в последнюю очередь благодаря её собственной предусмотрительности, о которой свидетельствовали стены и поля, подготовленные заранее, до того, как появились люди, необходимые для их обработки.

Размышления были прерваны криками и приветствиями, когда его имя прозвучало из уст тех, кто стоял на деревянных стенах и башнях. Их защитник, их «местный герой». Тот, кто на их глазах победил двух драконов, вернулся.

Сразу стало ясно, что здесь собрались две разные группы жителей: те, что обступили его, были местными жителями и видели его действия, другие же держались в стороне и смотрели впечатлёнными, но в остальном равнодушными глазами. Он достаточно легко прочёл их мысли:

«О, ещё один авантюрист, это хорошо, но… что в этом такого?»

Энри очнулась в объятиях Энфри от того, что имя прибывшего авантюриста разнеслось по всей деревне.

«Ещё вчера я готова была броситься к его ногам … о боги, Люпу никогда не даст мне забыть об этом. Надеюсь, я смогу говорить с ним, не краснея», — подумала она, вставая и одеваясь. Энфри всё ещё крепко спал.

Это было предметом её гордости, и на лице Энри появилась ухмылка.

«Он очень, очень сильно измотан», — подумала она со смешком, прежде чем выйти из домика.

Момон отбивался от нескольких крестьян, жаждущих похвастаться тем, что им удалось прикоснулся к доспехам адамантового авантюриста. Повернув голову в сторону, Энри увидела Люпу в нескольких метрах от своей двери.

Она поймала взгляд её ярко-жёлтых глаз, и прекрасные губы клирика произнесли единственное слово:

«Извращенка».

Энри могла только покраснеть, и, как ни странно, она почувствовала себя спокойней после этой насмешки, наблюдая, как Люпу подходит к Момону и беззаботно рассказывает о том, что произошло в деревне с момента её приезда. Энри не слышала, о чём шла речь, но видела, как Люпу указывает на неё, а потом сгибается пополам от смеха.

Румянец на лице Энри только усилился, когда ей показалось, что авантюрист разглядывает её с ног до головы, как мужчина инстинктивно разглядывает женщину. Энри не могла придумать, что делать, что ответить:

«А вдруг он воспримет эту идею всерьёз, мы в отчаянии, вряд ли я смогу ему отказать. Я не так красива, как Люпу, и, он наверняка спит с ней, кто бы не спал, но все равно, я слышала что разнообразие…»

Она уже почти не видела окружающего мира, пытаясь убедить себя в… том, в чём она даже не разбиралась. Она настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, что герой в чёрной броне уже стоит перед ней и неоднократно зовёт её по имени.

— Энри?

Она энергично встряхнула головой и посмотрела на него, его шлем был снят, открывая темноволосое лицо героя с острыми чертами.

— О, эм, да, простите, сэр Момон, я… что-то отвлеклась, — оправдываясь, пробормотала Энри.

— Всё в порядке, — ответил ей Момон глубоким голосом человека, рождённого править. — Люпу рассказала мне о твоей просьбе, и я её принял, хотя и не знал, что тебя подобное интересует. Тем не менее, Люпу - взрослая женщина, и я не собираюсь вставать между вами. Хотя сначала тебе стоит поговорить об этом с Энфри...

Он прервался, когда Энри повернулась к Люпу, которая стояла рядом с ними с улыбкой чеширского кота.

— Чёрт возьми, Люпу! Что ты ему сказала?!

— Это было какое-то недоразумение? — Энри услышала вопрос Момона, и повернулась, чтобы посмотреть в его глубоко посаженные глаза.

— Эм, да, боюсь, так и есть. Вы ошиблись, и ах, конечно же, спасибо… Мой Лорд. Когда деревня станет вашей, мы будем хорошими слугами и будем усердно работать, чтобы обогатить вас, — её взгляд затуманился от воспоминаний об ужасе, когда рыцари пришли и убили её родителей и чуть не убили младшую сестру, которой всё ещё едва удавалось спать одной по вечерам. — Просто, пожалуйста… пожалуйста, защитите нас всех.

— Никакая сила, пришедшая угрожать вам, никогда не войдет в эту деревню, кроме как связанной верёвкой или цепями, — благородный голос Момона услышала не только она, что вызвало перешептывания среди жителей и это заявление, как пожар, распространилось по всей деревне.

Аинз перевёл взгляд на клирика, которая всё ещё сохраняла озадаченное выражение лица.

 — Люпу, нам пора, до столицы ещё далеко.

— Конечно, Момон, — Она сказала подрагивающим голосом. — До скорой встречи, Энри, повеселись, — сказала Люпу и вместо махания рукой, слегка пошевелила пальцами.

Энри смотрела, как они удаляются, и начала размышлять о значении этих слов.

«У меня внезапно возникло ощущение, что я должна проверить землю под окном моей спальни…» — подумала она про себя, и злобная ухмылка появилась на её лице, когда её пронзила догадка. — «Уверена, я устроила ей чертовски интересное шоу, интересно, стоит ли рассказывать об этом Энфри… или это заставит его нервничать… а может наоборот?» — она задумалась и облизала губы, чувствуя, как жар поднимается в её теле, Энфри спал, и она знала один способ разбудить его, который определённо доказал свою эффективность. — «Ну, я извращенка, и что? Плохо что ли? Хорошо!» — Энри внутренне усмехнулась и направилась к любовнику, которого хотела разбудить.

**********

(П.п. Здесь было очень маленькое отступление про то, что сейчас происходит с Цуаре, вынесено в отдельную закрытую главу)

**********

Актёр Пандоры ехал в роскоши по столице Ре-Эстиза, чёрная карета Назарика была начищена до зеркального блеска, она грохотала и тряслась во время езды по грубому булыжнику, служившему дорогой, создавая тряску в карете.

Хранитель казны не возражал против этого, по крайней мере, не сильно. Но, сидя прямо на красной мягкой сидушке возмутительно дорогой ониксовой кареты и глядя в окно, он определённо не впечатлился открывающимся видом. Деревянные постройки, едва ли пригодные для того, чтобы дикий зверь назвал их убежищем, запах сырой канализации из канав, которые редко осушались и часто засорялись, город был окутан зловонием отчаяния.

«Явно не жемчужина королевства», — Актер Пандоры подавил своё отвращение, когда пробирался по извилистым улицам, и мало-помалу ситуация начала улучшаться. Дома стали более новыми, из цельного дерева, таверны, в которые входили и выходили посетители, были лучше освещены. Входящие и выходящие посетители больше не шарили глазами по сторонам, опасаясь попасть в засаду после нескольких рюмок. Затем всё стало ещё лучше: появились целые магазины с верхними и нижними этажами, нижние этажи были выполнены из красного кирпича или серого камня.

Лавочники стояли в дверях, уличных торговцев становилось всё меньше, стражники в кольчугах встречались всё чаще, правда, только парами.

В глубине города зловонный запах почти рассеялся, камень заменил кирпич и дерево, группы стражников двигались плотным строем, кареты и лошади были в изобилии. Стук и цоканье копыт по камню сопровождались болтовнёй хорошо одетых людей в сшитых на заказ одеждах, идущих по своим делам.

Время от времени его чутье на магические предметы срабатывало, и он обнаруживал чары то тут, то там среди прохожих. Несмотря на то, что ничего не привлекло его внимания, это все равно радовало.

«Это не сокровищница, но… по крайней мере, мне есть на что посмотреть», — Актёр Пандоры сделал мысленную пометку что, когда найдётся время, он заглянет в магазины высшего класса в богатом районе.

Его необычная карета, естественно бросавшаяся в глаза прохожим, поражала воображение всех, потому что они раньше такого никогда не видели. Играя свою роль, Актёр Пандоры сидел у окна, держась отстранённо, облаченный в маску, богатую тёмную мантию с красной отделкой и яркими серебряными наплечниками и с золотым посохом в руке.

Наконец, добравшись до дворца, его чёрная карета остановилась перед неподвижными стражниками. С кареты спрыгнул простой лакей-гомункул. Одетый в строгий чёрно-белый костюм созданный с учетом идеализированной человеческой эстетики, он привлекал внимание почти так же, как и сама карета. Его рука в белой перчатке деликатно обхватила ониксовую ручку и без единого щелчка повернула её, позволяя пассажиру выйти.

Актёр Пандоры сразу же оценил дворец: сложенный из множества серых камней, он имел множество шпилей, возвышающихся над голубым небом, словно вершины скал. Многочисленные башни свидетельствовали о богатстве, сосредоточенном в этом единственном здании, а власть, которая сопутствовала ему, нависала, подобно тени горы, над теми, кто осмеливался войти. Он был спроектирован так, чтобы заставить тех, кто пришел на встречу с королевскими особами, почувствовать себя маленькими и незначительными.

Но для Актёра Пандоры, истинного сына Аинза Оал Гоуна, жителя непобедимого Назарика со всеми его чудесами и великолепием, эти надменные люди выглядели как дети, играющими с замками из песка. Это было пустышкой.

Поэтому он поднялся по лестнице из серого камня с гордостью, стук его посоха пронзил охранников ударной волной, пара из которых, в полных латных доспехах, с длинными алебардами поперёк тела и с длинными мечами на боку, в тот же миг потянулись к выкрашенным в красный цвет двойным дверям.

Они толкнули их, и двери уступили дорогу почётному гостю короля Ланпосы.

Длинная красная ковровая дорожка вела прямо в сердце дворца, на стенах висело множество картин с портретами королей и королев прошлого и их многочисленных детей. В центре каждой золотой деревянной рамки находилась маленькая бронзовая табличка, на которой было указано, когда член семьи родился, правил (если правил) и умер.

У всех мужчин королевской семьи были квадратные челюсти и острые глаза. Большинство мужчин позировали верхом на лошадях в героической позе, а другие были величественны и царственны, некоторые держали скипетры, носили парадную одежду, или сидели в кресле в окружении своих семей. В основном это были воины в расцвете сил или в зрелом возрасте, когда время не успело нанести им самый страшный урон.

Что больше всего поразило Актёра Пандоры так это очевидность их наследия: от отца к сыну, от сына к внуку, и так далее по поколениям, у всех были сильные черты лица и близкое семейное сходство.

Так и продолжалось, пока он не дошел до картины нынешнего короля Ланпосы и его семьи. Уникальным было то, что второй сын был очень мало похож на своего отца.

«Любопытно», — подумал Актёр Пандоры и затем обратил своё внимание на герольда у больших двойных дверей. Мальчик подросткового возраста, одетый в белый камзол с чёрным жилетом, и хотя на боку у него был короткий кинжал, его главным «оружием» был длинный медный рог, покоящийся у него на плече, придерживаемый правой рукой.

— Имя, милорд? — спросил герольд ломающимся юношеским голосом.

— Я Аинз Оал Гоун, я здесь по приглашению короля Ланпосы, — ответил Актёр Пандоры.

Герольд повернулся к двери, открыл её, а затем плавным, отработанным движением, поднял рог, держа его обеими руками, поднёс тонкий конец воронки к губам и дунул.

Громкий гул рога привлёк внимание придворных к двери, и десятки людей прекратили беседу и обратили своё внимание на звук.

— Встречайте Аинз Оал Гоуна! Гость короля! — провозгласил герольд звонким голосом.

Актёр Пандоры приближался медленным, величественным шагом, подобающим благородному человеку или королю своего владения, каждый шаг его ноги приближал его ближе, каждый взмах его возмутительно дорогого плаща вызывал новую волну взглядов, посох постукивал по камню и был единственным звуком в зале, пока он не встал на достаточно почтительном расстоянии от короля.

Ланпоса восседал на своём троне, с прямой спиной и серьёзным взглядом, подобающим настоящему королю. По правую руку от него стоял Газеф Строноф, облачённый в зачарованные доспехи и державший наготове огромный меч. Газеф был таким, каким должен был выглядеть человек, специально созданный для того, чтобы стать воином.

Актёр Пандоры медленно и уверенно поклонился.

— Король Ланпоса, как заявил ваш герольд, я Аинз Оал Гоун, для меня честь познакомиться с вами.

http://tl.rulate.ru/book/63718/2107713