Готовый перевод Lang'ya Bang / Список Ланъя: Глава 40. Хэ Цзинчжун

В последние дни у Юй-вана было отличное настроение. Отправив в ночь «серого луня», Его Высочество к утру убедился в том, что никто из его важнейших приближённых никак не связан с делом о «телах в колодце». И теперь, исполненный спокойствия и хладнокровия, он приготовился насладиться выходом наследного принца в следующем акте столь драматичной пьесы. Министр налогов, Лоу Чжицзин, пребывал в самом расцвете сил. Никому не было ведомо каким образом, но этот человек ежегодно собирал для наследного принца невероятные суммы серебром. Наследный принц души в нём не чаял, он был самым настоящим сосудом с драгоценностями (*). Вот только этот «сосуд» вот-вот разлетится на мелкие куски. Засыпая с этими мыслями, Юй-ван испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие. Глубокой ночью или рано поутру Юй-ван снова и снова заливался жестоким, насмешливо-злобным смехом.

• Можно его назвать «рогом изобилия». Сосуд с драгоценностями означает «неиссякаемый источник богатства».

Вот только он и подумать не мог о том, что хорошо смеётся всегда тот, кто смеётся последним. Вскоре и на его голову вылился целый ушат проблем. Ситуация, конечно, была не настолько серьёзной, но добавила Юй-вану головной боли. Теперь ему стало не до злорадствования.

— Ваше Высочество! Ваше Высочество!.. Молю вас… у трёх поколений нашей семьи… единственный наследник!..

В приёмной гостиной резиденции Юй-вана, заливаясь слезами, стоял на коленях, облачённый в пурпурного цвета платье, министр чинов — Хэ Цзинчжун. Именно его сын, Хэ Вэньсинь, убил сына Вэньюаня-бо, молодого господина Цю. Несмотря на то, что слугам удалось помочь своему господину скрыться с места преступления и достичь дома, всё же тот не мог прятаться вечно. На следующий же день глава городской управы отправил стражу, чтобы незамедлительно арестовать убийцу. Хэ Цзинчжун, пользуясь своим положением — а он был уважаемым чиновником первого ранга — их не впустил. Вот только никто и подумать не мог, что какой-то мелкий командир восьмого ранга из городской управы окажется настолько упрямым. Во-первых, он никак не отреагировал на проявленную грубость. Во-вторых, он не собирался ни уходить, ни скандалить. Замерев без движений перед воротами резиденции Хэ и развернув перед собой официальный приказ, он во весь голос сообщил:

— Мне приказано арестовать преступника, Хэ Вэньсиня. Прошлой ночью он совершил убийство в Янлюсине и скрылся с места преступления. Прошу господина открыть ворота!

Он вновь и вновь повторял эти слова. Спустя некоторый промежуток времени командира кто-нибудь подменял и продолжал голосить за него. У ворот в резиденцию собиралось всё больше и больше людей, желающих поглазеть на шумиху. Хозяин резиденции начал опасаться, что скоро у стен его дома окажется половина Цзиньлина. Это обеспечит Хэ Цзинчжуну не только позор на всю столицу, но и может привлечь внимание придворного цензора (*). У Хэ Цзинчжуна не осталось иного выбора: он подчинился и выдал своего верещащего обливающегося слезами сына. Вместе с тем взвинченный Хэ Цзинчжун приказал схватившим его сына людям не причинять тому вреда, а сам поспешил к Юй-вану, молить того о помощи.

• В династию Цинь придворный цензор больше занимался летописями, он выступал в роли государственного историографа. Но уже с династии Мин придворный цензор стал ответственным за общественный порядок.

Убийство произошло в публичном доме на улице Лоши. Многие работающие там девушки были шпионами Цинь Баньжо. Разумеется, она быстро узнала детали конфликта и тихонько доложила обо всём Юй-вану. Едва услышав о том, что убийство произошло на глазах у многих гостей, а значит и доказательств было в избытке, Сяо Цзинхуань нахмурился и принялся нарезать круги по комнате. Удержав невозмутимое выражение на лице, принц не проронил ни слова.

— Ваше Высочество, — заметив бесстрастность Его Высочества, на сердце Хэ Цзинчжуна стало неспокойно. Он утёр слезы и сказал: — Ваш презренный слуга знает, что плохо воспитал сына и этот болван навлёк на нас беду… я только прошу Ваше Высочество вспомнить, что ваш презренный раб служил вам верой и правдой много лет. Мне уже больше пятидесяти, а матушка любит это дитя больше своей жизни. Если с ним что случится, боюсь, что старушка не выдержит и... Ваше Высочество, Ваше Высочество…

Юй-ван окинул его холодным взглядом, на сердце сделалось неспокойно. Принц всегда был милостив к своим подчинённым и порой ставил их интересы впереди своих. А с тех пор, как Хэ Цзинчжун занял пост министра чинов, у них появилась возможность контролировать дела министерства: назначать и смещать чиновников. Несколько раз наследный принц пытался вмешаться в этот процесс, но у него ничего не вышло. Но теперь Его Высочество смотрел на рыдающего Хэ Цзинчжуна и понимал, что и у этого человека есть уязвимое место — его никчёмный отпрыск. Юй-ван не смог сдержаться. Выражение лица Его Высочества смягчилось и он осуждающе, но мягко, сказал:

— Ты был к нему слишком снисходителен. Как можно так вести себя в столице, прямо у императора под носом? Убил бы он простолюдина - не велика беда. Но он убил сына Вэньюаня-бо. Пусть тот и отошёл от дел, но заслуги его прославленных предков дают ему право подать свою жалобу напрямую во дворец! Возможно, я смог бы защитить вас, может даже смог бы заручиться поддержкой цензора, вот только Вэньюань-бо не оставит это просто так: он обратится к императору. Думаешь, для нас с тобой это обернётся чем-нибудь хорошим?

"Бум-бум!" — Хэ Цзинчжун, снова зарыдав, принялся биться головой о пол.

— Ваш презренный слуга понимает, какие неудобства доставляет Вашему Высочеству. Разве посмел бы этот презренный раб обратиться к Вашему Высочеству из-за смерти простолюдина? Но он убил сына Вэньюаня-бо. Ваш покорный слуга жалок, у него нет власти. Молю Ваше Высочество о помощи! Ваше Высочество должны знать, что Вэньюань-бо мнительный и трусливый. Если бы Ваше Высочество могли лично убедить его, полагаю, вам бы пошли навстречу, боясь навредить репутации Вашего Высочества...

— Тебе легко говорить. Думаешь, всё так просто? Да, он твой сын. А убитый - не сын, что ли? Ты вообще представляешь, на что способен человек в гневе? — отругал подчинённого Юй-ван, но почти сразу перевёл дыхание, успокоился и продолжил: — Ты всё равно ничего сейчас сделать не сможешь. Они же не завтра его казнят. К чему так переживать?

— Ваш покорный слуга боится, что если глава городской управы вынесет приговор, то будет уже поздно что-то исправить…

— Глава городской управы? — усмехнулся Юй-ван. — Ты думаешь главе городской управы нечем больше заняться? Уверен, что голове Гао Шэня и без этого есть от чего раскалываться.

Слова Юй-вана были не так далеки от истины. Если бы Гао Шэнь услышал его сейчас, он бы взвыл от сожаления. Сначала на его голову свалилось дело о «телах в колодце», немало взволновавшее наследного принца, а теперь ещё нарисовалось убийство в публичном доме, в котором замешан любимый подданный Юй-вана. Если бы кому-нибудь взбрело в голову отыскать в столице человека с самой сильной головной болью — ему было бы достаточно взглянуть на этого скромного чиновника третьего ранга, главу городской управы Гао Шэня.

Хэ Цзинчжун утёр лицо рукавом. Стараясь сохранять спокойствие, он сказал:

— На сердце вашего покорного слуги и правда неспокойно. Ваше Высочество не знает, но когда столичная стража подошла к воротам, чтобы арестовать моего сына, её совершенно не волновали чужие чувства, поэтому вашего презренного слугу одолели тревоги…

— А ведь Гао Шэнь неплохо устроился, — с долей восхищения заметил Юй-ван. — В этом деле ты - с одной стороны, а Вэньюань-бо — с другой. Доклад императору могут подать в любой момент. К тому же обстоятельства дела, на первый взгляд, совершенно ясны, и нет причин для промедления с арестом. Для выявления мотива также не требует много времени, достаточно просто задержать преступника. Если бы ты не промедлил и сразу же отправил сына прочь из дома, вся ответственность за убийство легла бы на главу городской управы. Как бы он тогда объяснялся перед Вэньюанем-бо? Но преступника арестовали, теперь ему не к чему спешить и он может неторопливо проводить расследование. Если он приговорит твоего сына к смертной казни, ему будет плевать на твои обиды. Если же решит оправдать и освободит, разве ты не поспешишь напомнить ему, как он задел твои чувства во время ареста? Так что не думай о том, что быть главой городской управы в Цзиньлине проще, чем тебе, простому министру чинов.

Хэ Цзинчжун также занимался политиканством, но стоило чувствам взять верх, как ход мыслей его мыслей спутался. Выслушав Юй-вана, министр сразу всё понял, и во встревоженном поступками Гао Шэня сердце стало спокойнее.

— Ваше Высочество так умны, а ваш нижайший слуга так глуп, — поклонился Хэ Цзинчжун.

— Довольно, прекращай, прекращай льстить. Твоё дело очень непростое, пока что я не могу найти решение, — Юй-ван посмотрел на министра Хэ, искажённое залитое соленой влагой лицо которого, кажется, грозило разразиться новым потоком слез вперемешку с мольбами. Его Высочество отмахнулся и сказал: — Иди. Обратись к господину Цзи. Спроси у него совета. Потом возвращайся. Обо всём мне доложи и я подумаю, осуществим ваш план или нет.

Хэ Цзинчжун уловил мягкий тон в речи Юй-вана — на сердце тут же затеплилась радость. Министр рассыпался перед Его Высочеством в благодарностях и поспешил в боковой дворик, где и нашёл покои господина Цзи.

У Сяо Цзинхуаня было достаточно влияния, чтобы бороться за власть с собственным братом — наследным принцем. Его поддерживали самые блестящие умы и влиятельные подчинённые. Он не просто так отправил министра к господину Цзи. Почтенному учителю не было равных в судебных делах и он был непревзойдённым знатоком законов. Как знать, может именно ему удастся помочь несчастному министру.

Выслушав все подробности и обстоятельства дела Хэ Цзинчжуна, старый господин Цзи нахмурил пару длинных седых бровей. Те согнулись так, что стали похожи на волосатую луковицу. А на фоне его морщинистого лица это выглядело особенно забавно. Вот только встревоженному министру Хэ было не до чужой внешности. Он поднял взгляд и с надеждой посмотрел на старика. И чем сильнее хмурились его седые брови, тем тяжелее становилось на сердце Хэ Цзинчжуна.

Повисла долгая тишина; за это время господин Цзи успел бы осушить чарку чая. Старик глубоко вздохнул и, наконец, сказал:

— Ваш сын действительно настоящее бедствие, он наделал столько глупостей…

— Я понимаю, — ответил Хэ Цзинчжун. — Я обязательно займусь его воспитанием, но сначала нужно решить это дело!

Господин Цзи огладил бородку и медленно сказал:

— Для начала, нужно чтобы глава городской управы вынес приговор...

— Что?! — Хэ Цзинчжун аж подскочил на месте.

— Господин Хэ, наберитесь терпения, — придержал министра старик Цзи. — Прошу, выслушайте дряхлого старика.

Хэ Цзинчжун постарался взять себя в руки. Он уважительно сложил ладони и сказал в лёгком поклоне:

— Господин, прошу.

— Прежде всего, обитатели резиденции Цзинчжао отвечают за общественный порядок в столице. Однако, это всего-лишь местный приказ. Они не осмелятся оскорбить ни Вэньюаня-бо, ни вас. Разве посмеет Гао Шэнь в одиночку признать вашего сына виновным или, наоборот, оправдать его? Данная дилемма поставит главу городской управы в затруднительное положение, дело начнёт затягиваться, и от этого пострадает только ваш сын. Именно поэтому, перво-на-перво, вы должны проявить инициативу: позвольте Гао Шэню сделать первый шаг, после которого он сможет сразу закрыть дело. Поскольку ему не захочется ставить в затруднительное положение ни одну из сторон, он не сможет опротестовать обвинительный приговор. Таким образом, вашего сына признают виновным в убийстве.

— А?!

— Господин, не торопитесь. Решения, принятые в Цзинчжао не так уж и страшны. Бояться их стоит только если обвинение абсолютно неопровержимо. После того, как вы уступите Гао Шэню,.. получив персик, он обязательно в ответ одарит сливой. Это дело об убийстве, но доказательства к нему могут быть опровергнуты, а свидетельские показания — туманны и запутаны. Так или иначе, Вэньюань-бо будет знать, что Цзинчжао вынес приговор по делу об убийстве, но он не будет знать деталей расследования. Таким образом, Гао Шэнь с одной стороны удовлетворит ярость Вэньюаня-бо, с другой — не оскорбит вас сильнее необходимого, — лукаво улыбнулся старик Цзи. — Господин, подумайте. Когда в резиденции Цзинчжао вынесут приговор по делу об убийстве, что потом?

— Министерство наказаний…

— Верно. Приговор обязательно передадут в министерство наказаний, — господин Цзи постучал пальцем по столу, подчёркивая свои слова. — Пока это дело в Цзинчжао, Гао Шэнь ни за что не станет вести его сам. Во-первых, не посмеет. Во-вторых, Гао Шэнь чиновник низкого ранга и подобные дела вне сферы его полномочий. Министерство наказаний - совсем другое дело. И, что самое главное, оно находится во власти Его Высочества Юй-вана. Разве министр Ци не сделает всё возможное, чтобы разрешить этот вопрос должным образом?

Наконец, Хэ Цзинчжуна осенило. Он хлопнул себя по бедру и воскликнул:

— Господин Цзи и впрямь так мудр!

— Не смотря на то, что это дело затрагивает влиятельных особ, это всё ещё заурядное дело об убийстве. Прямо сейчас у министра Ци из министерства наказаний нет никаких оснований за него браться. Он подождёт, пока его не передадут ему из резиденции Цзинчжао. Если к делу будут приложены железные доказательства, конечно же, тут уже ничего не попишешь... Но если среди доказательств и свидетельских показаний обнаружатся расхождения, у министерства наказаний будут все основания для его повторного рассмотрения. И только после этого мы сможем что-нибудь предпринять. Только после того как вашего сына переведут в министерство наказаний, положение его улучшится. Господин, не согласен со мной?

Хэ Цзинчжун был вне себя от радости.

— План уважаемого господина продуман столь тщательно! Ваш покорный слуга немедленно донесёт его до ушей Его Высочества и будет умолять Юй-вана обратиться к министру Ци. Но что касается Гао Шэня...

— Не беспокойтесь. Сейчас господин Гао всецело занят делом о «телах в колодце». Ему, скорее всего, не хочется жечь руки об этот "уголь" и он обязательно постарается как можно быстрее от него избавиться, — со смехом сказал господин Цзи. — Его покровитель, мой старый знакомый. Я обращусь к нему в этот раз от вашего имени...

Хэ Цзинчжун поспешил низко поклониться:

— Я побеспокоил господина. Если всё получится, ваш презренный слуга щедро отблагодарит вас.

— Всё во имя Его Высочества. К чему церемонии.

Проронив эти последние несколько слов, господин Цзи поднялся, чтобы проводить гостя. Поскольку Хэ Цзинчжун был самым доверенным из подчинённых Его Высочества Юй-вана, он не посмел тянуть с этим делом. Разобравшись с несколькими мелочами, господин Цзи приказал слугам подать малый палакин и отправился в резиденцию Цзинчжао.

http://tl.rulate.ru/book/6026/1701691