Готовый перевод Lang'ya Bang / Список Ланъя: Глава 22. Император Великой Лян

В тот день, прежде чем отправиться домой, Мэй Чансу смотрел состязание до самого последнего поединка. Он так сильно устал, что был не в силах даже притронуться к вечерней еде, что очень обеспокоило Сяо Цзинжуя и Фэйлю. Несмотря на это, Мэй Чансу настаивал на том, что он желает присутствовать и в дополнительные два дня состязаний от первого и до последнего поединка, говоря, что он не смеет предать доверие великой княжны.

Продление состязаний возымело должный эффект. Троих финалистов с легкостью одолели бойцы из числа проигравших. Тройка финалистов была вынуждена признать свое поражение и уступить место новым кандидатам. Окончательные десять претендентов в мужья для великой княжны испили императорского вина и каждый принял заслуженную награду — золотой цветок. Бойцам дали три дня на отдых, после чего они должны были прибыть во дворец для письменного испытания.

В тот вечер друзья вновь собрались в снежном павильоне.

— Брат Су, на тебя посмотришь, так ты будто не очень то и доволен, что мы попали в десятку победителей, — протянул Янь Юйцзинь, играясь с золотым цветком.

— Вы — выдающиеся бойцы и очень видные в обществе молодые господа, — вздохнул Мэй Чансу. — Но стоит мне подумать о прекрасной и талантливой княжне Нихуан, у меня сразу складывается впечатление, что победителям чего-то не хватает.

— И мне с Цзинжуем тоже чего-то не хватает? — не согласился с Мэй Чансу Янь Юйцзинь. — В столице нас считают самыми привлекательными не только по внешнему облику, но и по характеру!

Мэй Чансу бросил на них косой взгляд.

— Вы еще слишком молоды, — не согласился он.

Янь Юйцзинь закатил глаза.

— Мы не виноваты в том, что родились на несколько лет раньше княжны Нихуан!

— Прекрати уже галдеть, — подтолкнул его Сяо Цзинжуй. — Мы изначально принимали участие не только чтобы заполнить пустоту, но и для того, чтобы разрядить этих бестолковых кандидатов для княжны.

— Эй! Не втягивай меня в это твое "заполнить пустоту", ладно? Я ведь серьезно говорю! — с мрачным выражением лица сказал Янь Юйцзинь.

— Это когда ты за все свои годы жизни говорил серьезно? Да даже если ты действительно говоришь всерьез — ты только зря тратишь свое время. Какая девушка хотела бы выйти замуж за того, кто значительно ее моложе?

— Ха! — без причины расхохотался Янь Юйцзинь. — И это ты еще поучаешь меня? Барышня Юнь была на шесть лет тебя старше. А теперь посчитай — сколько лет ты бегал за ней?

Заметив, что Сяо Цзинжуй сейчас начнет обрастать колючками и что он так просто не собирается уступать Янь Юйцзиню в споре, Мэй Чансу поспешил вмешаться:

— Цзинжуй — человек искренний и почтительный. Как сильно бы он ни любил барышню Юнь, он никогда ее ни к чему не принуждал, никогда не доставлял ей беспокойств. Как человеку беззаботному и чистосердечному, тебе стоит взять с него пример и позволить княжне самой принять решение.

Янь Юйцзинь сложил руки у груди и горько сказал:

— Цзинжуй, ты наконец-то нашел человека, который будет поддерживать тебя. Теперь над тобой будет непросто издеваться, старший брат обязательно за тебя заступится...

Поразившись великолепной актерской игре Юйцзиня, все улыбнулись и накаленная обстановка смягчилась.

Когда друзья перебрасывались шутками и праздно болтали, в снежный павильон неожиданно сломя голову ворвался один из слуг. Задыхаясь, он объявил:

— Прибыл евнух объявить высочайшую волю, хоу велел всем как можно скорее явиться в главные покои*...

Напоминаем, что во второй главе рассказывалось про главные покои. Согласно общепринятым порядкам в домах владетельных семей ворота в главные покои могли открыть только когда принимали высочайший указ или встречали гостя более высокого ранга.

Молодые господа уже привыкли принимать мудрое повеление Его Величества в главных покоях, поэтому они совершенно не растерялись, услышав волю Нинго-хоу. Один за другим они поднялись на ноги и, прежде чем покинуть снежный павильон, попрощались с Мэй Чансу.

— О... Обождите... — поспешил их остановить слуга. — Господин Су... Господин Су должен принять указ...

— Я? — пораженно замер Мэй Чансу. Решив задать несколько вопросов, Мэй Чансу быстро одумался, поняв, что от слуги он не получит ответов.

Поднявшись, он отошел, чтобы переменить одежды, а затем отправился вместе с друзьями в главные покои.

Стоявший в приемной гостиной главных покоев старший дворцовый евнух не держал в руках высочайший императорский указ. Дождавшись, пока все опустятся на колени и выполнят церемонию вежливости, высоким голосом доложил:

— Согласно повелению Его Величества, после утренней аудиенции Су Чжэ должен войти во дворец и лицезреть сына неба. Благоговейно следуйте этому!

Дождавшись, когда присутствующие отблагодарят государя за милость и встанут, молодые господа догадались, что великая княжна Нихуан доложила императору о своей воле и всех обуяло приятное чувство победы. Старшей принцессы Лиян сегодня вечером не было в поместье, поэтому удивился тут только один человек — державный Нинго-хоу, Се Юй. До сих пор он был с головой зарыт делами управления, поэтому не вникал в дела сторонние, поэтому совершенно не обращал внимания на их гостя из снежного павильона. Разумеется, он никак не мог понять, с чего это вдруг Его Величество императору вдруг взбрело в голову вызвать этого бродягу из цзянху? Спрашивать об этом прямо он не собирался — это было бы неучтиво с его стороны. Немного поразмыслив, он любезно поинтересовался:

— Известно ли господину Су, почему Его Величество желает видеть господина во дворце? Этот хоу мог бы предварительно помочь господину подготовиться к визиту.

Мэй Чансу уловил истинное значение его слов и равнодушно ответил:

— У этого Су нет никаких талантов, только лишь немного проницательности, которую люди ошибочно восхваляют. Пару дней назад великая княжна Нихуан просила этого простолюдина провести письменное испытание. Я думаю, что Его Величество вызывает меня во дворец именно по этому делу.

Не смотря на то, что эта новость очень удивила Се Юя, он вдруг вспомнил о небезызвестном таланте господина Мэй из Цзянцзо. На душе сразу же стало спокойнее. Попрощавшись с легким поклоном, он вернулся на задний двор.

На следующее утро за господином Су прибыл экипаж княжеского двора семьи Му, тем самым подтвердив домыслы каждого. Молодые господа, конечно же, имели высокий статус, однако императорский двор все-таки был не продовольственным рынком, поэтому, как бы они ни хотели, они не смогут отправиться вместе с Мэй Чансу. А потому, несмотря на опасения, беспокойство и сильное любопытство, Мэй Чансу сел в экипаж один. Перед уходом он даже успел дать Сяо Цзинжую поручение — позаботиться о Фэйлю.

Когда экипаж остановился за стенами императорского города, его поменяли на малый паланкин, покрытый голубой шелковой тканью. Мэй Чансу начал немного волноваться. Он поспешил закрыть глаза и сосредоточенно задумался — это помогало ему восстановить спокойствие и ясность мысли. Пройдя парадную арку, Мэй Чансу сошел с паланкина. Судя по тому, куда его вели, он, вероятно, направлялся в Зал героев*. Свернув за угол, он встретился с выходящей из бокового коридора свитой.

Зал героев — один из тронных залов императорского дворца.

В самом центре, среди них ступал прекрасный, точно нефрит, молодой человек в парадном халате с изображением свернувшегося кольцом дракона. Лицо его было нежным, но выражение было решительным. Даже издалека он окинул своим внимательным и любопытным взглядом Мэй Чансу с головы до ног. Заметив, что Мэй Чансу обратил на него свое внимание, молодой человек расплылся в улыбке. У него было весьма дружелюбное выражение лица, словно у шурина*, который впервые встретился с мужем старшей сестры. Мэй Чансу еле сдержался, не зная, смеяться ему или плакать. Не успел он и глазом моргнуть, как Мэй Чансу увидел великую княжну Нихуан — с едва заметной, но очень озорной улыбкой. Можно было не гадать, чтобы понять — эта женщина-полководец с юга нарочно допустила такой расклад.

Шурин — младший брат жены

— Господин Су сегодня отлично выглядит, — прогулочным шагом подойдя к Мэй Чансу, вольготно отметила княжна Нихуан. — Позвольте вам представить — это мой младший брат.

— Покорный слуга приветствует князя Му.

Му Цин поспешил протянуть руку, чтобы придержать Мэй Чансу под локоть.

Обычно все считают, что князь еще совсем юн, поэтому то и дело называют его "молодой князь Му". Когда Мэй Чансу обратился к нему без "молодой", князь Му не мог сдержать своей радости. К тому же, этот человек очень нравился старшей сестре, разве смел князь Му важничать прямо на ее глазах? Его лицо осветилось улыбкой и он сказал:

— Господин очень известен, я наслышан о вас. С первого взгляда я понял, что господин действительно незауряден и талантлив.

Мэй Чансу горько усмехнулся и сказал:

— Тело мое слабо и больно, как смею я принять эту незаслуженную похвалу?

— О? Цзин-ван тоже приехал? — неожиданно спросила княжна Нихуан.

Мэй Чансу тут же обернулся и увидел Цзин-вана, Сяо Цзинъяня, который стремительно широкими шагами подошел к ним. Двое мужчин на короткое мгновение обменялись взглядами.

— Благодарю Ваше Высочество, что ради меня выкроили немного времени, — с улыбкой сказала княжна Нихуан.

Судя по ее словам, похоже что Цзин-ван тоже прибыл сюда по ее приглашению.

Мэй Чансу взглянул на стоящих плечом к плечу принца и княжну. Мужчина был высоким и крепким, умным и красивым, исполненным энергией дракона и тигра*. Женщина была прекрасна, с гордой осанкой. Она была подобна пылающему фениксу. Взгляд Мэй Чансу невольно задержался на них, а сердце дрогнуло.

Дракон и тигр — как символы воды и огня, дождя и ветра; царственности и величия. Выдающийся человек.

Цзин-ван был человеком немногословным. Он лишь вежливо ответил, больше не проронив ни слова.

— Кто-то еще важный должен подойти? — спросил Мэй Чансу.

— Нет, смотрите, все уже прибыли, — обворожительно улыбнулась княжна Нихуан. — Эти двое действительно все делают одинаково.

Мэй Чансу незачем было поворачивать голову, чтобы понять, о ком говорила княжна. И в самом деле, вскоре до них долетел смех наследного принца и Юй-вана. Они будто соревновались в том, кто из них более великодушный и доброжелательный, отдав присутствующим вежливые поклоны в знак приветствия.

У этих двоих было знатное положение, поэтому все тут же вышли вперед и поприветствовали их. Юй-ван, несколько дней назад предложивший добавить в состязание пару дополнительных дней, очень обрадовал императора, поэтому сейчас, только увидев Мэй Чансу, его сияющая улыбка растянулась до уголков его смеющихся глаз. Несмотря на то, что наследный принц был не в духе, он понимал, что в этой ситуации ему не в чем было укорять Су Чжэ. Пусть пеняет на себя, что при нем не было осведомителя, а сейчас он попросту не смел демонстрировать свою горечь. Пока Мэй Чансу вел праздную беседу с уважаемыми господами, он позаботился и о том, чтобы не обделить своим вниманием великую княжну Нихуан и ее брата — Му Цина. Оказывается, в одеянии с длинными рукавами хорошо танцевать*, поэтому во время разговора он старался ничего не упустить. Сяо Цзинъянь глянул в их сторону, и в его зрачках обнажилось заметное отвращение.

В одеянии с длинными рукавами хорошо танцевать: по изречению из "Хань Фэй-цзы", продолжение которого 多钱善贾 — с большими деньгами хорошо торговать. В данном случае эта фраза говорит о том, что Мэй Чансу очень оборотистый и со своим влиянием он может много узнать из разговора с принцами.

Собравшись, все одновременно ступили в дворцовый зал. На банкетных столах были разложены фрукты, овощи, закуски и, конечно же, вино. Император еще не прибыл, поэтому присутствующие пока не могли занять свои места. В ожидании, они разделились на группы по два-три человека и просто общались.

Вечные соперники в лице наследного принца и Юй-вана никак не хотели делиться возможностью, дабы побыть с Мэй Чансу наедине, поэтому они стояли втроем. Му Цин с давних пор восхищался военными подвигами Цзин-вана, к тому же, всегда считал, что мужчины должны вести беседу о железе и крови, поэтому воспользовался случаем, чтобы обратиться к Сяо Цзинъяню и просить у него совета по военному искусству. Княжна Нихуан прогуливалась между ними, прислушиваясь к разговорам с одними, и вступая в беседу с другими. Тем не менее, их всех она была самой непринужденной.

Примерно через четверть часа снаружи раздался отзвук цина* и церемониймейстер громко провозгласил:

Цин — медный гонг.

— Император прибыл!..

В стенах зала тотчас все стихли и выстроились согласно правилам церемонии, а Мэй Чансу отступил в отдаленный уголок зала. Дождавшись, когда правитель в желтых одеждах* вошел в зал и опустился на свое почетное место, Мэй Чансу вышел ко всем и, согласно этикету, отдал три поклона, желая императору здравия и долгих лет жизни.

В желтых одеждах ходит император

Императору Великой Лян миновало шестьдесят лет. Виски его серебрились, на лице было много морщин. Но никакая старость не могла отнять у него его могущество и величие. Когда все поднялись на ноги и выпрямились, как и предполагалось, он тут же обратил свой взор на самую дальнюю фигуру — Мэй Чансу.

В отношении уважаемого Его Величества императора, глава крупнейшего в цзянху союза Цзянцзо и их дела были слишком далеки от величия императорского двора. Единственная причина его заинтересованности в Мэй Чансу заключалась в том же ошибочном представлении, которое волновало и Му Цина: он думал, что великая княжна Нихуан, ведомая собственными эгоистичными желаниями, втайне избрала себе в женихи этого человека.

С первого взгляда он нашел этого человека весьма утонченным, темперамент его был незаурядным, а в манере держаться не было и толики стыда. Неудивительно, что он пришелся по вкусу великой княжне.

Со второго взгляда, присмотревшись, император отметил, что у Мэй Чансу слишком бледное лицо, а его тело, сокрытое легким меховым халатом, было худым и слабым. Едва ли он из тех людей, которые могут наслаждаться долголетием. Этот человек все же не достоин руки княжны.

Прищурившись и взглянув на него в третий раз, император увидел спокойный, безмятежный взгляд главы союза Цзянцзо. Взгляд его был чистым и ясным, но, в тоже время, он был проникновенным и глубоким. Он безмолвно опустил глаза, будто в эту секунду пребывал в состоянии созерцания* и был исполнен невероятной духовной силой.

Это буддийский термин. Он означает — медитация. Вошел в транс.

Лян-ди* провел рукой, разглаживая поседевшую бороду, незаметно кивнул головой и обратился:

— Су Чжэ.

Лян-ди - император Великой Лян.

— Простолюдин здесь.

— Великая княжна порекомендовала тебя нам*, сказав, что ты исключительно талантлив. Наследный принц и Юй-ван также осыпали тебя похвалами. У нас есть три сочинения современников. Прочти их и укажи нам на лучшее.

Напоминаем, что император в этой династии говорит о себе не "Я", а "Мы".

— Простолюдин подчиняется указу.

Мэй Чансу спокойно принял сочинения из рук придворного евнуха и, охватывая взглядом десять строк*, наспех ознакомившись с письменными трудами, быстро ответил:

Одним взглядом охватывать десять строк (обр. в знач.: быстро читать; беглое чтение, пробегать глазами)

— Отвечаю Вашему Величеству: сочинение "Рассуждение об управлении центрального органа власти" — лучшее.

— О? И почему же?

— В нем прослеживается благодатное влияние совершенного государя, как смеет простолюдин оценивать эти труды?

Лян-ди поднял взгляд к небу и рассмеялся*.

Фраза — отсылка к сорок шестой главе романа У Цзинцзы «Неофициальная история конфуцианцев».

— У тебя и в самом деле острый ум, — воскликнул он. — Мы исполним просьбу великой княжны и доверим тебе проведение письменного испытания. Поскольку ты будешь служить в стенах императорского двора, мы пожалуем тебе должность кэцина*. Теперь тебе не нужно называть себя простолюдином.

Кэцин — старший сановник из пришлых гостей.

Мэй Чансу ненадолго задумался, прежде чем ответить уже на другой лад:

— Ваш подданный принял указ, — равнодушно ответил он, будто совершенно не принял благосклонность и милость Его Величества, а так — лишь уважил императора, соблюдая церемониал, только и всего.

— Податель, подготовь господину Су место рядом с великой княжной.

— Благодарю Ваше Величество.

Отдав поклон, Мэй Чансу занял предложенное ему место. Княжна Нихуан тут же улыбнулась ему, отчего на лицах всех присутствующих в зале сразу же отразилась единственная мысль: "Вот оно значит в чем дело".

В это же время в зал вошел Мэн Чжи — главнокомандующий императорской гвардией. Он служил непосредственно под началом Его Величества, поэтому ему не требовалось уведомлять о своем визите при входе во дворец. Пройдя через весь зал, он доложил императору:

— Докладываю Его Величеству. Послы из Великой Юй и Северной Янь, а также десять финалистов прибыли во дворец и ждут снаружи дальнейших указаний Его Величества.

Мэй Чансу уже знал, что сегодня его пригласили во дворец на торжественный обед не только, чтобы увидеть его лично, но и ради того, чтобы он мог понаблюдать за кандидатами — претендентами в цзюньма*. До этого момента он не был в этом уверен, но теперь его домыслы подтвердились, что не могло не радовать.

Цзюньма — муж великой княжны.

Пока он размышлял об этом, Лян-ди изъявил свою волю. Повиновавшись приказу, Мэн Чжи повернулся и скользнул взглядом вдоль зала. Приметив Мэй Чансу, он едва заметно ему кивнул.

Мэн Чжи действовал очень осторожно, поэтому никто не отметил его странный жест. На сердце Мэй Чансу стало чуть спокойнее. Он продолжил смиренно сидеть рядом с великой княжной, никак себя не выдавая. Вскоре евнух сообщил о прибытии дочери императора — принцессы Цзиннин. Как только она вошла, Лян-ди улыбнулся и сразу же спросил у своей младшей дочери:

— Нин-эр, ты вчера так просилась на этот торжественный обед, отчего же ты опаздываешь, а?

Принцесса Цзиннин нахмурила свои изящные брови; на ее мрачном лице точно повисли тяжелые темные тучи. Отдав императору приветственный поклон, принцесса грустно ответила:

— Дочь задержалась, потому что по дороге сюда увидела белоснежную длинношерстную кошку и побежала за ней.

— Ах вот как, ты очень любишь кошек. Ты так расстроена, потому что не смогла ее поймать?

Принцесса Цзиннин глубоко задумалась, но вскоре тихо ответила:

— Не совсем так... Когда дочь бежала за кошкой, случайно попала в скрытый двор. Я увидела, как люди там делали тяжелую работу и как им было грустно. Дочери стало их немного жаль...

Стоило ей заговорить о скрытом дворе, у Цзин-вана в груди сердце сжалось. Он тут же бросил взгляд на Мэй Чансу, но тот будто не услышал слов принцессы и оставался непоколебимо спокоен.

Лицо императора Лян едва заметно помрачнело. Он укоризненно сказал:

— Ты же дочь императора, как ты могла попасть в это место? К тому же, живущие там люди — преступники, и они заслуживают подобных мук и тяжелого труда. Ты не должна жалеть их.

— Дочь принимает наставления отца, — опустив голову, сказала принцесса Цзиннин. — Только там еще были и дети. Они выглядели очень слабыми и несчастными. Дочь задумалась о том, какое они могли совершить преступление в таком юном возрасте...

— Довольно! — прикрикнул Лян-ди. — И в самом деле — мы слишком избаловали тебя. Как можешь ты говорить об этих преступниках в подобной обстановке? Садись на свое место. Скоро прибудут послы. Тебе стоит помнить о своем положении, что ты — императорская дочь. Взгляни на старшую сестру Нихуан, на ее манеры, на то, как она почтительно себя ведет...

— Ваше величество перехваливает меня, — улыбнулась княжна Нихуан. — Цзиннин — милая маленькая принцесса*. Ваше Величество бы не выдержал, если бы она принимала участие в кровопролитных сражениях, как Нихуан.

Княжна Нихуан, говоря "Маленькая принцесса" имеет в виду то, что дочь у императора — избалованный ребенок.

Взгляд императора смягчился и он сказал:

— Когда это мы могли выдержать, наблюдая, как ты проходишь через горести и лишения? Цин-эр уже принял титул, осталось лишь найти тебе хорошего мужа и мы будем спокойны.

— Благодарю Ваше Величество за великую милость и благородство. Слова Вашего Величества растрогали Нихуан до слез. Даже моего отца в загробном мире непременно охватят глубочайшие чувства от милости Вашего Величества.

Княжна Нихуан много лет управляла Юньнанью и конечно же она опиралась не только на храбрость и силу. Ее слова благодарности за милость императора действительно было искренними и трогательными.

Император тепло улыбнулся. В это время в зал вошли послы Великой Юй и Северной Янь. Отдав императору приветственный поклон, они заняли свои места. Вслед за ними вошли победители состязаний. У каждого были удивительные и самые разные наряды, некоторые были чем-то встревожены. Очевидно, что их призвали во дворец ранним утром и они совершенно к этому не были готовы.

На их фоне вполне сведущие в похождениях во дворец с утра пораньше Сяо Цзинжуй и Янь Юйцзинь, выглядели, конечно же, более беспечно. Как только они вошли в зал, то сразу же начали озираться. Увидев Мэй Чансу, юноши не могли с ним поздороваться, но одновременно ему улыбнулись.

http://tl.rulate.ru/book/6026/1027495