Готовый перевод サイレントヒル２ / Silent Hill 2: The Official Novel: Глава VI: ВОСПОМИНАНИЯ О БЕРЕГЕ ОЗЕРА

            За дверью, ведущей из холодильного склада, простирался окутанный туманом внешний мир. Даже после столь долгого спуска глубже и глубже по землю, Джеймс каким-то образом вернулся обратно на поверхность. Если всё вокруг него было галлюцинацией, то этот мир существовал по законам сна, а значит, что нечто подобное не должно вызывать никакого удивления. Если же всё это происходило на самом деле, значит, что какой-то странный феномен в Сайлент Хилле искажает всю физическую реальность. Но как бы там ни было, Джеймс был искренне рад, что наконец-то выбрался из этого адского лабиринта.

            Однако неизменным оставался факт, что ему пришлось убить другого человека. Воспоминания об этом тяжёлым грузом лежали у него на душе. Он смотрел, как Эдди умирал у него на глазах, и понимал, что во всём этом была его вина.

            На улице становилось светлее. Джеймс увидел, что склад находился на берегу озера Толука, как раз за огромным доком, и, скорее всего, использовался для транспортировки еды. С того места, где он стоял, можно было даже рассмотреть музей Исторического Сообщества Сайлент Хилла.

            Джеймс шёл вдоль пирса; деревянные доски скрипели у него под ногами, а в сердце к нему закралась невыносимая пустота. Взяв небольшую лодку с вёслами, он поплыл на противоположный берег озера.

            – Мэри…

            Имя слетело с его губ, словно легкий зимний бриз. Пункт его назначения был едва ли различим на том берегу озера: гостиница Лэйквью. Если бы он смог возродить в своей памяти приятные моменты, связанные с этим местом, быть может, это отогнало бы ту темноту, поселившуюся в его душе. Джеймс плыл вперёд, пристально вглядываясь сквозь туман, но мысли его были прикованы к собственным рукам. Рукам, покрытым кровью. Рукам, отнявшим чужую жизнь…

            Что-то ударило по поверхности воды. Краем глаза Джеймс увидел множество рук, тянущихся к нему из-под воды. Они окружили лодку, ожидая возможности утащить её на дно озера.

            – Иди сюда. Иди сюда, – манили они, приглашая Джеймса погрузиться в эту бездну. Он изо всех сил старался не смотреть на них и устремил свой взгляд в сторону гостиницы. Она была его маяком, уберегающим от соблазна. Джеймс понимал, что стоит ему отвести взгляд хоть на мгновение, как он тут же потонет в этих темных водах.

            Занавес тумана рассеялся, и перед взором возникла потрясающая гостиница. Она сияла на белом фоне, освещённая светом прекрасных воспоминаний. Джеймс поплыл быстрее. 

             Элегантный и утончённый, словно знатная дама, вид здания гостиницы Лэйквью не изменился даже спустя все эти годы. По каменным ступеням Джеймс поднялся с пристани в сад. По окутанному туманом саду были разбросаны каменные фонтаны… три года назад Джеймс и Мэри гуляли среди этих фонтанов, держась  друг с другом за руки. Сейчас же Джеймс шёл ко входу в полном одиночестве.

            Сердце колотилось у него в груди, вырываясь наружу. Уже совсем скоро он вновь увидит Мэри. И всё же его переполняла неуверенность. Что если её тут нет? Он боялся, что подобное разочарование сломит его, и настроение его начало портиться. Терзаемый противоречиями, он вошёл в главный холл.

            Единственным, что поприветствовало Джеймса, был луч фонарика, отразившийся от блестящей люстры. Он осмотрел даже самые дальние и темные углы холла, но так и не нашёл никого из персонала или гостей. Внутри была лишь непроглядная тьма.

            «Что это?»

            Освещая фонариком комнату, Джеймс на секунду заметил нечто, что привлекло его внимание. Он посмотрел внимательнее. К стене был прикреплён план гостиницы. Кто-то оставил на нём написанное от руки послание, а также обвёл кружком комнату №312.

            И хотя почерк казался знакомым, полной уверенности у Джеймса не было. Но тонкие и аккуратные буквы всегда были характерной особенностью почерка Мэри. Так что это послание должно быть от неё. Джеймс знал это наверняка. Мэри была жива! И она ждала его здесь.

            Сейчас, когда он подумал об этом, Джеймс вспомнил, что именно в номере 312 они с Мэри жили, когда приезжали сюда в прошлый раз. Он пересёк фойе и по ступеням ринулся на третий этаж. Он шёл вдоль ряда дверей. 310…311…312!

            Переборов желание ворваться внутрь, Джеймс потратил пару секунд, чтобы привести себя в порядок. Он рукой пригладил растрёпанные волосы, смахнул пыль и грязь с одежды и платком протёр ботинки. Его куртка и штаны после всего путешествия были изношены и пропитаны потом, но он хотел предстать перед Мэри в более-менее опрятном виде. Сжав руки в кулак, он нерешительно постучал в дверь.

            – Мэри? Это я, Джеймс.

            Он ожидал в неловком молчании. Ответа не было. Опасаясь худшего, он постучал сильнее. Дверь так никто не открывал.

             – Она, должно быть, куда-то вышла, – сказал Джеймс, успокаивая самого себя.

            «Да, так и есть. В конце концов, она ведь даже не знает, что я здесь. Конечно же, она не станет целый день сидеть взаперти, ожидая, когда я приду».

            Собравшись с мыслями, он спустился по ступеням обратно в фойе. Может, она оставила ему какое-нибудь письмо на стойке администратора. Раз уж она оставила ему одно сообщение на плане гостиницы, то вполне вероятно, что она могла оставить и ещё одно. Как и до этого, в темном холле не было ни единой души. Складывалось ощущение, что гостиница была закрыта, хотя она и не выглядела заброшенной. Всё вокруг говорило о том, что ещё недавно здесь были люди. Ковер был идеально чистым. Нигде не было ни пылинки. А на столе возле кафе даже стояла недопитая чашка кофе.

            Как он и подозревал, на стойке лежало письмо, адресованное Джеймсу. 

            Он предположил, что это было указание от Мэри… Возможно, эту кассету он забыл здесь три года назад – ничего другого на ум не шло. Офис находился сбоку от стойки администратора. Джеймс ударил по звонку, но так как никто ему не ответил, он решил самостоятельно обыскать комнату. Кассета лежала на какой-то стопке на столе. Воспользовавшись шансом, Джеймс также позаимствовал ключ от комнаты 312. Он рассчитывал дождаться Мэри в её номере. 

            На пути к лестнице Джеймсу показалось, что он слышит тихую мелодию, которая разносилась по всему холлу. Она доносилась из ресторана, который располагался в противоположном конце фойе.

            – Пианино?

            Джеймс внимательно прислушался. Человек, играющий на инструменте, явно не обладал достаточным навыком, но это, однозначно, было пианино. Джеймс ощутил резкий укол печали. Мэри всегда любила играть на пианино, хотя и делала это довольно неумело. Быть может, это она сидит сейчас за инструментом? Сердце рвалось у него из груди, когда он вбежал в ресторан. Однако здесь он видел маленькую девочку, забравшуюся в кресло и весело стучащую по клавишам.

            Это была Лора. Заметив Джеймса, она выглянула из-за пианино с довольной улыбкой.

            – Ты злишься? Ты ведь решил, что это Мэри, да?

            – Э-э-э, да… - озадачено промямлил Джеймс. С одной стороны, он расстроился, что это была не Мэри, с другой – он и понятия не имел, как реагировать на сложившуюся ситуацию.  

            Лора спрыгнула с кресла и встала перед Джеймсом.

            – Ты тоже пришёл сюда, чтобы встретиться с Мэри?

            – Так ты за этим сюда пришла, Лора?

            – А где она? Ты не знаешь?

            Вид у Джеймса стал ошарашенным. Она спрашивает его, где Мэри. Разве не по этой причине он и начал гоняться за Лорой?

            – Погоди. То есть ты тоже не знаешь, где она!?

            Лора потрясла головой:

            – Не-а. я знаю только, что она должна быть где-то в городе. Но я уже так устала. Ноги онемели, и, кажется, что я ищу её целую вечность.

            – А с чего ты взяла, что она в городе?

            – Она мне в письме так сказала.

            – В каком письме?

            – В том, которое мне Мэри прислала. Хочешь взглянуть?

            – Конечно, хочу! Пожалуйста, дай я его прочту!

            – Х-м-м. И как же мне поступить? – спросила она, ухмыляясь.

            – Умоляю тебя, дай мне взглянуть на него!

            Лора не ожидала, что взрослый человек станет так искренне умолять её  о чем-либо, и быстро сдалась. Несмотря на свое озорство, она знала, когда следует остановиться. Шутки и игры её забавляли, но она всё же боялась всерьёз разозлить взрослого мужчину. Лора вынула письмо из кармана юбки. Оно было вложено в белоснежный конверт, на котором было написано «Лоре».

            – Можешь его прочитать, только не рассказывай Рейчел.

            – Кто такая Рейчел?

            – Наша медсестра. Я спёрла письмо у неё из шкафчика.

            – … так значит, вы с Мэри лежали в одной больнице… – Джеймс развернул листок.

            Дочитав письмо, Джеймс спросил Лору:

            – … Тебе сейчас одиннадцать, да? – его расчёты должны быть верны, если учесть, что письму уже три года.

            Лора, нахмурившись, ответила:

            – Как невежливо. Относишься ко мне как к какой-то старухе! Мне только на прошлой неделе исполнилось восемь!

            – Я просто спросил. Извини.

            И так, Мэри была жива… или как минимум три года назад она была жива. От этой мысли у него на глаза навернулись слёзы.

            – Но в письме ни слова не сказано о Сайлент Хилле…

            – Ты так ничего и не понял? – сказала Лора, тоном строгого учителя, отчитывающего нерадивого ученика. – Она же написала, что находится в «тихом прекрасном месте». Она постоянно рассказывала мне о Сайлент Хилле, даже показала мне кучу всяких фотографий. Она всегда говорила, что мечтает вернуться сюда, так что она должна быть здесь!

            Это было детское мышление. И это было нормально. Хотя Лора и была достаточно умна для своего возраста, она по-прежнему оставалась ребёнком. Для взрослого человека «тихое прекрасное место» имеет иное значение.

            – У меня есть ещё одно письмо. Если прочтёшь его, то поймёшь…

            – Ещё одно? Где?

            – Х-м-м, - нахмурилась Лора, когда засунула руку в карман. – … наверное, я его где-то обронила.

            – Лора? – разыгрывала ли она очередную шутку?

            – Куда оно делось!?

            Не успел Джеймс сказать и слова, как Лора выскочила из ресторана, оставив его наедине с письмом. Джеймс в спешке попытался догнать её, но Лору уже поглотила тьма, заполнявшая холл.  

            Тихое прекрасное место. Мэри сказала, что будет там. Честно говоря, под этими словами обычно подразумевают небеса. Лоре на прошлой неделе только-только исполнилось восемь. Но это невозможно. Если Лора говорит правду, то это значит, что Мэри, которую уже три года все считают мертвой, на самом деле жива. Но всё это не имеет никакого смысла. Ведь Мэри умерла… Бред какой-то!

            Эта история запуталась так, что потеряла всякий смысл. Джеймс вернулся в комнату 312. Походка его была такой тяжёлой, словно всё его отчаяние превратилось в сталь и невыносимым грузом тянуло его к земле. Он отказывался верить в то, что Мэри мертва. Если она не умерла тогда, три года назад, почему же сейчас она не может быть живой и здоровой? Но если это не так, то все его усилия окажутся напрасными. Нет, это не может так закончиться! Джеймс потряс головой, надеясь избавиться от этих тёмных мыслей.

            Послание на плане гостиницы было написано рукой Мэри. Она была здесь. Она не умерла тогда в больнице. Она выздоровела, и её выписали. Это отлично вписывается в историю, которую рассказывала Лора! Он вспомнил о кассете, что лежала у него в кармане. Кассета, которая хранила все воспоминания о событиях, произошедших несколько лет назад. Но, может быть, на ней было что-то ещё. Может быть на ней записано ещё одно послание от Мэри…

            Возможно персонал и гости вынуждены были покинуть здание из-за того что произошло в Сайлент Хилле, когда весь город преобразился. Мэри в спешке покидала город и, возможно, ей пришлось оставить кассету. Она могла оставить на ней послание, в котором говорила бы Джеймсу, где они нашли убежище. Такая возможность была вполне вероятной.

            «Да, так и есть» – подумал Джеймс, и шаги его стали легче.

            Однако, кое-что в этой истории всё же не сходилось: Лора. Если этот странный феномен произошёл в Сайлент Хилле на самом деле, то, как такая маленькая девочка как Лора могла спокойно разгуливать по кишащим монстрами улицам? Дойдя до номера 312, Джеймс вставил ключ в замочную скважину. Какой бы не была правда, Джеймс узнает только, когда посмотрит кассету. Так он найдёт ответы хоть на некоторые вопросы.

            Комната 312 была роскошным двухместным номером. И хотя она была не столь богатой, как номера класса люкс, это было лучшее, что Джеймс мог позволить на свою зарплату. В отличие от темных коридоров гостиницы номер 312 наполнял мягкий свет, просачивающийся через туман и лившийся в комнату сквозь южные окна. Когда он был здесь с Мэри, казалось, что вся комната была переполнена ослепительным светом, а из окна открывался вид на сверкающую поверхность озера Толука. Тогда складывалось впечатление, что это место – чей-то прекрасный сон. Сейчас, в приглушённом свете оно казалось мрачным и тихим.

            На стене у окна висел телевизор, а напротив него стояло кресло. Джеймс вставил кассету в видеомагнитофон и устроился в кресле. После резкой ряби помехи началось видео. На экране появилось изображение Мэри.

            – Ты всё ещё снимаешь? Ну, хватит… – сказала Мэри, подходя к одному из окон номера 312. На лице её сияла счастливая улыбка. Присев в кресло, она стала смотреть в окно.

            – Сама не знаю почему, но я люблю это место. Оно такое Тихое и мирное, – Она повернулась к камере. – Знаешь, что я узнала, когда спускалась в аптеку? Говорят, что всё это место раньше считалось священным. И, кажется, я понимаю почему, – лицо её омрачилось печалью. – Как жаль, что нам так скоро нужно уезжать…

            Она снова встала.

            – Пожалуйста, пообещай мне Джеймс, что мы сюда ещё вернёмся… – проговорив это, Мэри разразилась мучительным кашлем. Вдруг изображение на экране стало вести себя беспорядочно, трясясь и смазываясь, и, наконец, окончательно исчезло.

            Взгляд Джеймса был прикован к экрану телевизора, и он понял, что плачет. Это не были слёзы благодарности от возможности вновь увидеть свою усопшую жену. Это не были слезы радости или утешения. Его слёзы были похожи на кровь, струящуюся из пронзенного сердца. Из открытой раны лился черный поток ужасных воспоминаний. Образы на экране стали сливаться с образами в его сознании.

            Вот их дом.

            Любовное гнёздышко Джеймса и Мэри.

            Занавески на окнах задвинуты.

            В комнате темно.

            Мэри лежит в кровати.

            Её мучает кашель.

            Он смотрит на Мэри.

            Стоит у её кровати.

            Протягивает к ней дрожащие руки.

            Она вздыхает, глухой звук застревает у неё в горле, так и не вырвавшись наружу.

            Мучивший её кашель наконец-то прекращается.

            Слышны лишь её приглушённые вскрики.

            Её ослабленное болезнью тело навсегда замирает.

            Он несёт в своих руках её безжизненное тело…

            Джеймс вжался в кресло. Сердце его было разбито. С губ сорвался тяжёлый стон. Истина обрушилась на него невыносимой реальностью, и он всё вспомнил.

            Он не слышал звука открывшейся за ним двери.

            – Джеймс?

            Голос звал его, но скорбь и печаль словно сделали его глухим.

            Лора вошла в комнату и весело затараторила:

            – Вот ты где, Джеймс! Я тебя везде обыскалась! Ты зачем ушёл из ресторана? – она подошла ближе и встала возле него. Но, когда Лора увидела его лицо, её радость сменилась озадаченностью, – Ты чего плачешь, Джеймс? Разве ты не нашёл Мэри?

            – Лора… Мэри здесь нет, – с трудом выдавил из себя Джеймс, – Её вообще больше нет…

            – Что?

            – Она мертва.

            – Нет… Ты всё врёшь!

            – Это правда…

            – Она что… умерла из-за болезни?

            От шока Лора перешла на шёпот, и слезы заструились из её глаз, стекая по лицу. Поднявшись с кресла, Джеймс присел на одно колено и посмотрел ей в глаза.

            – Нет. Она умерла, потому что… я убил её.

            На мгновение Лора смутилась, ибо не верила своим ушам. Безо всякого предупреждения она замахнулась и влепила Джеймсу пощёчину.

            Джеймс даже не попытался её остановить.

            – Идиот! Зачем ты это сделал?! Убийца! Верни её! Слышишь?! Верни её мне! Я ведь всегда знала! Знала, что тебе певать на неё! Я ненавижу тебя Джеймс! Ненавижу! Ненавижу! – С каждым словом она наносила ему удар, и с каждым разом удары становились всё сильнее и сильнее. Тихим, слабым голосом она произнесла: – А ведь Мэри… она ведь ждала тебя… – силы покинули Лору и её крик превратился в неконтролируемые рыдания.

            Джеймс нежно обнял её.

            – Прости меня… Я… Мэри… Она…

            – Отпусти меня! – Лора вырвалась из его объятий. Она подбежала к открытой двери и, бросив напоследок в сторону Джеймса взгляд, полный слёз и ненависти, выскочила наружу, с силой захлопнув за собой дверь.

            – Прости меня… Лора… – прошептал он, сидя в пустой комнате. Как бы там ни было, Джеймс был рад, что рассказал ей всю правду, даже если она и не смогла понять его. Лора была ещё ребёнком, и принять всё это было для неё слишком болезненно и сложно.

            Радио у него в кармане вновь начало шуметь, но звук этот отличался от того, что предупреждал о приближении чудовищ. 

            Хаос сменяющих друг друга голосов: спортивные комментарии, какие-то новости, рекламные объявления – все они звучали одновременно и смешивались в единый шум. И наконец, сквозь все эти помехи пробился один единственный женский голос:

            «Этот голос…» – Джеймс уставился на радио в тихом изумлении. Он слышал её, столь четко и ясно. Это была она. 

            «Интересно… они всё ещё преследуют меня? Даже спустя всё это время…»  – думала Энджела, продвигаясь по тёмным коридорам отеля. За ней неустанно следовали эти омерзительные существа – монстры, что своим гадким видом олицетворяли грязные мужские желания. Они валили её на землю и измывались над ней всевозможными ужасными способами…

            От мысли об этих тварях волосы у неё встали дыбом. Но… на самом деле Энджелу пугали те, что преследовали её от самого дома. Там она была разыскиваемой преступницей. Полиция, должно быть, гналась за ней прямо сейчас. Но как могут они арестовать её? Как могут они винить её в том, что она убила их? Она лишь воздала им по заслугам.

            «Мама совсем мне не помогала. Она должна была знать. Как она могла не знать, что творилось с её дочерью? Но если она знала, то делала вид, что ничего не происходит. Я сделала лишь то, что должна была. Я просто хотела защитить себя. Я не могла этого больше терпеть. Бог простит меня. Они будут гореть в аду,… а не я. Плевать, если они будут гореть целую вечность».

            Она представила, как её отец и брат, объятые пламенем, кричат и корчатся от боли. Как они молят о прощении, которое никогда не получат... Энджела улыбнулась. Её тихий смех эхом заполнил темноту.

            Джеймс наконец-то решился покинуть комнату 312, но мир, ожидавший его за дверью, вновь полностью изменился. Процветающая некогда гостиница сейчас разваливалась на части. Штукатурка растрескалась и кусками отслаивалась от стен, толстый слой пыли покрывал полы, а потолок почти полностью скрывался за переплетёнными тонкими сетями паутины. Даже сад, который едва просматривался сквозь грязные окна, был заброшенным и заросшим травой. А ведь он совсем недолго просидел в этой комнате…

             Джеймс спустился по ступеням и шёл по коридору второго этажа. Он заметил крупную фигуру, которая неспешно двигалась ему на встречу. Поначалу он принял его за какое-то четырёхногое животное, но присмотревшись, он увидел, что это был такой же монстр, как и тот, что напал на Энджелу в лабиринте. Это был первый монстр, с которым Джеймс столкнулся в гостинице Лэйквью.  Омерзительного вида тварь, преграждающая путь, вывела его из себя.

            «Тупая скотина. У меня нет времени с тобой сейчас возиться!»

            Джеймс уже сталкивался с подобным монстром и понимал, что справиться с ним будет не так уж и сложно. Единственное, что вызывало у него беспокойство – это количество патронов. Пока у него в кармане было достаточно много пуль, но Джеймс решил больше не палить без разбора во все стороны. Сейчас он думал, как убить это чудовище одним выстрелом…

            В голове Джеймс быстро составил план действий.

            Он выстрелит в монстра. Если выстрел окажется удачным и убьёт монстра, то проблема будет решена. Если же пуля не убьёт, а только ранит чудовище, то Джеймс сможет воспользоваться этим и постарается оббежать обессиленную тварь.

            Уродливое, слипшееся с кроватью существо подползло ближе. Джеймс опустился на колено и не спеша прицелился. В тусклом свете он постарался отыскать нечто, похожее на голову, и спустил курок. Тварь запнулась и издала пронзительный вопль, когда пуля, разорвав плоть, вошла в её тело…

            Ноги монстра подкосились, и он рухнул на землю. Однако он не замер и продолжил извиваться. Обходя его сбоку, Джеймс уже собирался броситься бежать, когда вдруг почувствовал, что лапа монстра вцепилась ему в лодыжку. От прикосновения с чем-то отвратительно скользким и холодным, мурашки пробежали у Джеймса по спине. Страх, отвращение и злоба овладели им, и он начал яростно бить существо свободной ногой в голову.

            – А ну-ка… отцепись… от… меня!

            Джеймс взял винтовку и несколько раз ударил монстра прикладом по руке. Наконец, его хватка ослабла, и Джеймс вырвал ногу из когтей чудовища. Существо издало тихий стон, и тело его обмякло, как сдувшийся шарик. На этот раз оно было мертво.

            Всё еще сжимая окровавленную винтовку, Джеймс повалился на пол. Дыхание его перехватило, а сердце дико билось о грудную клетку. Когда монстр схватил его за ногу,… Джеймс решил, что это конец. Спустя пару секунд он заставил себя подняться. Он еле держался на ногах, но всё же двинулся дальше.

            Тот голос,… который доносился из радио…

            Этот голос до сих пор эхом отзывался в его сердце. Она была жива. И она была где-то в гостинице.

            – …Мэри…

            – Мэри… умирает? Вы же шутите… да?

            – Мне очень жаль?

            – Но вы ведь доктор. Вы ведь должны лечить людей! Ведь ещё можно что-то сделать!

            – Пожалуйста, успокойтесь. Как врач, я обещаю сделать всё, что в моих силах. Но, к сожалению, действенного лекарства от её болезни ещё не открыли.

            – Сколько ей осталось?

            – Трудно сказать. Может полгода. А может три. Точнее спрогнозировать нельзя…

            Джеймс вспомнил этот разговор, пока пробирался по гниющим коридорам. Именно в тот момента он понял, что его счастливая жизнь подошла к концу, и теперь он обречён на вечные страдания. Тогда казалось, что он сам умер, опередив свою любимую Мэри… Он был ни жив, ни мертв. Бездушный сосуд, испытывающий лишь нескончаемую боль. С каждым днём становилось лишь хуже. Печаль  и страдания накапливались в нём словно ком, и, наконец, превратились в леденящую ярость…

            В поисках Мэри Джеймс проверил каждую комнату. Он заходил во все номера и тщательнейшим образом обыскивал их. Он искал в ваннах, в шкафах и даже под кроватями. И чем больше он углублялся внутрь гостиницы, тем более разрушенным становилось его окружение. Это походило на погружение в недра разлагающегося разума. Тьма вокруг него сгущалась, в то время как, свет, исходивший от лампочек, постепенно тускнел. Воздух тяжелел, и в нём становилось труднее дышать. Будто всё, что окружало Джеймса, пыталось создать некий барьер, не дававший ему продвинуться дальше.

            Даже монстров, рыскающих во тьме, стало больше. Их рычащие крики вырывались из различных потаённых уголков и, сливаясь в единый ужасающий хор, заполняли собой коридоры. Вся гостиница стала одержима безумием.

            Покончив с комнатами в западном крыле, Джеймс вернулся в коридор и обнаружил, что каким-то образом оказался в восточной части здания… Но это неестественное перемещение комнат уже не вызывало никакого удивления. Удивительной, однако, была другая странность – вместо коридора Джеймс оказался в месте, больше похожим на подвал. Проходы были залиты грязной водой, доходившей Джеймсу до пояса. Пытаясь найти выход из этого затопленного лабиринта, Джеймс наткнулся на просторную комнату, оказавшуюся баром, прошёл через кухню и вышел в коридор, ведущий к запасному выходу из гостиницы.

            Если Джеймс всё правильно рассчитал, то двигаться ему следовало в противоположном направлении. Он пройдёт через бойлерную, затем через кладовую и тогда сможет подняться на первый этаж восточного крыла гостиницы. Дойдя до последней двери и открыв её, Джеймс, как и ожидал, увидел ступени. Однако что-то в открывшейся картине было не так. В отличие от прошлых помещений подвала здесь не было ни капли воды. На лестнице было не просто сухо, но и невыносимо жарко. Фонарик его здесь был бесполезен, так как света тут было достаточно, будто Джеймс вдруг оказался на улице, освещённый полуденным солнцем. Войдя в дверь, он подошёл к ступеням.

            Огонь. Алые языки пламени танцевали на ступенях, облизывая потолок и стены. Джеймс разглядел фигуры двух людей, прибитых к стене: молодой парень и мужчина среднего возраста. И хотя они были полностью окружены огнём, кожа их была совершенно чистая, без каких-либо ожогов. Оба они казались ещё живыми. Данный образ напомнил Джеймсу грешников, горящих в адском пламени…

            Кто-то шёл вниз по бесконечно длинной лестнице, словно посланник, спускавшийся с небес. Однако весь мир перевернулся, как только этот кто-то вышел из черной бездны. Энджела. Легкий ветерок, рождённый языками пламени, развивал её волосы, создавая вокруг неё атмосферу мистики. Её освещённое ярким светом лицо переполняло возбуждение. Но было в нём и что-то печальное.

            – Мама… Я нашла тебя. Ты единственная, кто осталась… быть может, сейчас я наконец-то буду счастливой, – говорила Энджела, подходя ближе к Джеймсу.

            Джеймс непроизвольно попятился назад.

            – Почему ты убегаешь? – с нежной, но непонимающей улыбкой, она протянула руку и коснулась щеки Джеймса. Вдруг она застыла. – Ты не мама… – она одёрнула руку и отступила на несколько шагов, словно боялась его. – Джеймс… Это ты… – на её лице отразилось смущение, но в голосе её звучали разочарование и отвращение.

            – Я так понимаю, ты не нашла свою маму? – сказал Джеймс. Было крайне странно вести обыденную беседу, стоя посреди горящего пламени. Но Джеймса это не беспокоило. Неожиданная вспышка, огонь, не выходящий за пределы этой комнаты, и то, что ни он, ни Энджела не могли обгореть… Джеймс начал замечать, насколько всё вокруг него было неестественно. Всего лишь ещё одна проекция разума… иллюзия, выдающая себя за реальность… иллюзия Энджелы.

            Лицо её помрачнело, и Энджела ответила. Словно обращаясь к самой себе, она начала изливать всю ненависть, которая скопилась в её сердце.

            – Мама… ты ведь всё знала? Знала, что они делали со мной каждую ночь… Но всё равно делала вид, что ничего не замечаешь… – наконец осознав всю боль Энджелы, Джеймс продолжал слушать, не говоря ни слова.

            – И вот я… я отправилась искать маму… после того как она бросила папочку и сбежала из дома… – слёзы ручьями потекли по её лицу. Это не были слёзы, вызванные желанием воссоединиться с любимой матерью. Это были горькие слёзы разочарования. Слёзы человека, одинокого и брошенного, желающего лишь отомстить за все свои обиды.

            – Я уже разобралась с папочкой. И с братом! – радостно заявила она сквозь всхлипы. – Разобралась с ними обоими… с помощью того ножа. – Она говорила о ноже, который оставила в комнате с зеркалом в апартаментах Вудсайд. Именно этим орудием она и совершила своё преступление.

            – Энджела… Я думаю, тебе нужно простить их. И не только их, но и себя.

            – Ты лицемер! Как смеешь говорить мне такое! – Энджела так пристально посмотрела на Джеймса, что ему показалось, будто пламя стало светить ярче от этого взгляда. – А как же ты? Ты простишь меня? Спасёшь меня? Будешь ли защищать меня? Скажешь ли когда-нибудь, что любишь меня?

            Джеймс не смог ничего сказать. В ответ на своё молчание он услышал очередную порцию словесных нападок.

            – Видишь? Я так и знала… ты всего лишь ещё один несчастный, которого заманили в этот город и бросили здесь гнить в наказание за твои грехи. И ты вздумал учить меня «прощению»? Не смеши меня… – Энджела отвернулась и пошла вверх по лестнице. Потом, словно вспомнив что-то, она остановилась. Она взглянула на Джеймса через плечо и сказала: – Я бы хотела забрать свой нож.

            Джеймс уставился на Энджелу, будто пытался разглядеть её истинные мотивы. Он покачал головой.

            – Я… не могу его отдать. У меня его нет.

            Энджела уставилась на него глазами, полными недоверия.

            – Х-м-м… точно? А может, ты приберёг его для себя?

            – Нет… Я никогда бы не решился… убить себя…

            В ответ на это Энджела одарила его тяжёлым взглядом. Джеймс всё ещё пытался понять, о чём она думает, но из них двоих, казалось, лишь она могла видеть его насквозь. И она видела в нём что-то такое, о чем Джеймс даже не подозревал…

            Энджела ушла, и лишь её тихий смех эхом тянулся за ней. Она ушла на поиски своей могилы. Языки пламени забились в бесконтрольной ярости, и невыносимая жара выгнала Джеймса обратно в затопленный коридор. И Джеймс ушёл прочь от огненной стихии и жестоких слов Энджелы.

            Осторожно открыв дверь, Джеймс вернулся к пожарной лестнице и обнаружил, что огня больше нет. Не было и никаких следов ущерба – даже горящие тела двух мужчин куда-то исчезли. Это в очередной раз доказывало, что всё произошедшее было не более чем иллюзией. Но значит ли это, что полуразрушенное состояние отеля – тоже всего лишь иллюзия? Всего лишь пустое видение?

            Джеймс поднялся по засыпанной мелкими камнями лестнице и оказался на первом этаже восточного крыла здания. Коридор петлял в разных направлениях, и каждая дверь вдоль этого коридора оказывалась запертой. Оставалось только одно: идти вперёд пока не наткнёшься на тупик…

             В конце он увидел открытую дверь, ведущую в новый коридор, пол и потолок которого представляли собой натянутую железную сетку. Под ней беспорядочно ползали многочисленные монстры. Но пустота в сердце лишила Джеймса страха, и он неторопливо пошёл вперёд, отстреливая чудовищ одного за другим, пока окончательно не истратил все патроны, которые подобрал в кладовой подвала.

             Коридор заканчивался ещё одной комнатой. Джеймс стоял у закрытой двери, ощущая странно-неестественную тяжесть в воздухе. Будто, сквозь металлическую дверь шло какое-то сильное сопротивление…  будто, сама комната не хотела, чтобы в неё вошли.

            – Это… конец… – прошептал Джеймс, толкая дверь, которая неохотно открывалась с режущим слух скрипом.

            Его взору открылся вестибюль первого этажа. Вот только на этот раз всё в нём выглядело совершенно иначе. Диваны, столы, кафе, даже стойка администратора – всё это куда-то исчезло. Помещение было пустым и голым, словно до невозможности просторная тюремная камера. Единственное, что осталось неизменным – это величественные ступени, ведущие на второй этаж.

            На вершине этих ступеней Джеймс смог разглядеть женщину. Казалось, что она стояла, а если быть точнее, висела вверх ногами. Выглядело все так, будто её вот-вот подвергнут распятию. А у неё за спиной стоял сам палач – огромный мужчина, державший наготове столь же огромное копьё… красный пирамидоголовый монстр. И вдруг Джеймс увидел нечто такое, от чего последние его надежды с треском рухнули. Он увидел не одного, а двух монстров, с суровым видом стоящих по обе стороны лестничной площадки.

            – Джеймс! – прокричала женщина голосом полным ужаса и отчаяния. Это была Мария. Мария, молящая его о помощи, молящая сохранить свою жизнь. Жизнь, которая уже два раз трагически обрывалась.

            Он ничего не мог поделать. Медленно покачав головой, он заговорил тяжёлым от скорби голосом.

            – Прекратите… просто… прекратите это. Прекратите эту нескончаемую пытку.

            Джеймс наконец-то всё понял. Эти аномалии не были ни случайными, ни хаотичными. Все эти монстры, мешающие ему на пути,… они встречались ему по чьей-то воле.  Но… он догадывался об этом с самого начала. Он просто не мог позволить себе принять это. Всё это время он держался за одну лишь надежду: надежду забыть реальность. Даже если это означало сокрыть те неприятные воспоминания.

            Однако Джеймс не мог создать всё это в одиночку.  Он добровольно позволил городу построить эту иллюзию. Сайлент Хилл был его сообщником. Именно поэтому его и пригласили сюда. Призвали в это место как Эдди и Энджелу. Они и вправду ничем друг от друга не отличались – три грешника, запертые в созданных ими же кошмарах. 

            – Умоляю вас. Пожалуйста,… просто прекратите… – искренняя просьба Джеймс была прервана душераздирающим воплем. Наполненный болью крик Марии разлетелся по пустым коридорам, когда копья чудовищ пронзили её плоть.

            – ХВАТИТ!! – проорал Джеймс. Обхватив голову руками, он беспомощно упал на колени. Он видел монстров-палачей. И не успел он опомниться, как они уже окружали его с обеих сторон, готовясь казнить следующего приговорённого преступника.

            – Я был слаб… – тихо произнёс Джеймс. – Именно поэтому мне нужны были вы, – он повернулся к приближающимся монстрам. – Я хотел, чтобы кто-то наказывал меня за мои грехи… Но с меня хватит, – в его голосе всё сильнее проскальзывала уверенность. – Теперь я понимаю… Я сам должен со всем покончить.

            Взяв в руки винтовку, он поднялся на ноги. Со слабой улыбкой человека, открывшего величайшую истину, он выстрелил в пирамидоголового монстра.

            Джеймс выстрел за выстрелом продолжал стрелять по двум монстрам. Он сам во всём разберётся. Он покончит с палачами, которых сам себе же создал. Джеймс стрелял безостановочно, даже не задумываясь, сколько патронов у него осталось.

            Выжить в этой битве не было никаких шансов. С самого начала Джеймс понимал, что победить этих монстров невозможно. Джеймсу ни разу не удалось убить даже одного из них. Так с чего вдруг сейчас он сможет справиться сразу с двумя? Но Джеймс покорно смирился с этим фактом. Важно лишь то, что он решил сразиться – сразиться со своими страхами и избавиться от клейма труса. Даже если это значит смерть.

            Существа двигались медленно, почти что механически, и повсюду следовали за Джеймсом. Он уклонялся от их копий и при каждой возможности бил их прикладом винтовки, стараясь при этом держаться как можно дальше. Так как эти монстры были всего лишь иллюзией, существовавшей только в сознании Джеймса, то возможно был какой-то способ повлиять на их движения. Вплоть до этого момента они становились сильнее, питаясь страхом и слабостью Джеймса. Сейчас, когда ни того, ни другого не осталось, пирамидоголовые ничем не отличались от обычных монстров. Они были уязвимы. Однако их стальная мускулатура и исполинская сила по-прежнему были их преимуществом. Их тела сотрясались от каждого попадания пули, но они и не думали останавливаться.

            В следующий момент бой был окончен. Джеймс выстрелил последний патрон. Он знал, что в кармане у него есть ещё, но монстры приближались, и было очевидно, что времени на перезарядку у него нет. Джеймс и не заметил, как сам себя загнал в угол. Они шли медленно, как в замедленной съёмке, с каждым шагом приближая неизбежный конец.

            – Вот и всё…

            Губы растянулись в горькой улыбке. Без колебаний Джеймс шагнул им навстречу и оказался в зоне досягаемости их копий. Взгляд его не мог оторваться от их острых концов.

            «Убейте меня. Ну же, ублюдки, убейте меня!»

            Монстры остановились. Они повернулись друг к другу, приподняли свои шлемы и вонзили свои ужасные копья друг другу в шеи. Повиснув на деревянных рукоятях, как на опорах, существа навсегда замерли. Джеймс нахмурился и осторожно подошёл ближе. Он медленно протянул руку и положил её на ближайшего монстра. Он был холодным и твёрдым словно камень. Пирамидоголовые монстры застыли и превратились в статуи. Памятники произошедшему кошмару.

            В эту самую секунду, словно в ответ всё случившееся, письмо Мэри исчезло из кармана Джеймса…

            Поднявшись по ступеням, Джеймс не обнаружил тела Марии. Это его не удивляло. Он прошёл через лобби и вернулся в фойе, состояние которого стало ещё хуже. Следы от пожара, словно огромные чёрные шрамы, уродовали то, что когда-то было прекраснейшей гостиницей. Пройти можно было только через главный вход. Однако когда Джеймс открыл дверь, он не увидел ни тумана, ни озера. Вместо этого перед ним открылся новый коридор. Коридор этот, как ему показалось, уходил в бесконечность. Джеймс услышал голос. Голос Мэри. Забытое воспоминание, которое вновь ожило, и зазвучало у него в голове.

            – Что тебе нужно?

            – Ты принёс мне цветы?

            – О, они прекрасны… принёс их, что бы поиздеваться надо мной?

            – Убирайся отсюда!

            – Когда я впервые увидела себя в зеркале,… меня чуть не стошнило. Из-за болезни и лекарств я стала похожа на чудовище…

            – На что ты уставился! Просто оставь меня в покое!

            – Всем плевать на меня… все равно я скоро помру…

            – Зачем же ждать? Ведь всем будет проще, если они убьют меня прямо сейчас. Думаю, доктора неплохо получают с меня. Наверное, поэтому они не дают мне сдохнуть.

            –  Ты всё еще здесь, Джеймс!? Пошёл вон! Слышишь меня? И даже не вздумай сюда возвращаться!

            Её жестокая тирада продолжалась. Небольшая пауза, а следом за ней звук захлопывающейся двери. Мэри заплакала и заговорила ослабевшим голосом.

            –…Джеймс… подожди. Пожалуйста, останься. Пожалуйста, не бросай меня. Я сама не верю в то, что сейчас наговорила.

            – Пожалуйста… скажи мне, что всё будет в порядке. Я не хочу умирать. Джеймс… помоги мне…

            К тому времени Мэри уже ослабла из-за постоянной борьбы со своей болезнью. От лекарств и лучевой терапии её лоснящиеся волосы, её нежная кожа, все признаки её былой красоты давно исчезли. К тому моменту она даже начала сходить с ума. Тихая и некогда очень скромная женщина стала жестокой и озлобленной.

            Она злобно кричала, и все её слова превращались в омерзительные проклятия, которые вонзались в Джеймса словно гвозди. Это было больше, чем Джеймс мог вынести. Было жалко наблюдать за тем, как её сердце очернялось и медленно увядало. Та прекрасная и нежная душа, которую он так любил, навсегда ушла из этого мира. Поэтому он…

            Больше тошнотворных воспоминаний обрушилось на него. Он не мог просто стоять и смотреть, как она страдает. Поэтому он сам должен был со всем покончить…

            Словно паломник, приближающийся к концу пути, Джеймс подошёл к последней двери. Он открыл её и в ту же секунду коридор наполнил туман. На той стороне он смог лишь разглядеть берег озера, окутанный белоснежной пеленой. Джеймс почувствовал чьё-то странное и пугающее присутствие. В тумане скрывался настоящий демон Сайлент Хилла.

            Ржавые железные ступени уходили наверх и исчезали в белоснежном небе. Они были похожи на пожарную лестницу, ведущую на крышу гостиницы. Джеймс знал, что должен подняться. И ему было всё равно, кто направляет его, Бог или Дьявол.

             На верху, на полуразвалившейся крыше его ждала женщина. Он мог видеть её лишь со спины. Она стояла у окна и наблюдала за тем, что происходит внизу.  Она носила ту же причёску, что и его жена, когда та была ещё живой.

             – Мэри?..

            Услышав голос Джеймса, женщина медленно повернулась. Неожиданно она разразилась резким смехом.

            – Что же ты никак не запомнишь? Мэри – мертва. Ты же сам убил её. Её здесь больше нет.

            Наблюдая за женщиной, Джеймс с грустью улыбнулся.

            – Хватит.

            – Что?

            – Можешь больше не притворяться.

            – Да что ты такое несёшь?

            – Можешь больше не притворяться Мэри.

            – Я – Мария. Если позволишь мне, я останусь с тобой навсегда. Я никогда не закричу на тебя. Никогда не стану для тебя тяжким грузом. Разве ты не этого всегда хотел Джеймс?

            – Я всё вспомнил. Ты не Мэри. Но ты и не Мария. Тебя вообще никогда не существовало.

            – Лжец! Я существую! Я стою прямо перед тобой! И я останусь с тобой навечно! – ненависть искажала её лицо, а злоба искривляла тело. Это продолжалось до тех пор, пока она полностью не превратилась в монстра.

            «Это ещё одна иллюзия? Или это настоящая форма Марии?»

            Она выглядела как человек, слившийся с металлической прямоугольной напоминающей кровать рамой, символизируя тем самым Мэри в период её болезни. Она висела вверх ногами, словно перед распятием, что ещё раз вернуло его к мысли об ужасной судьбе его жены. Но даже в столь уродливой форме её лицо – лицо Мэри – оставалось молодым и красивым, как цветок, расцветший среди развалин. Женщина-монстр говорила соблазнительным, но любящим голосом.

            – Джеймс… почему ты не сотрёшь все эти мучительные воспоминания? Забудь лицо Мэри и замени её мной. Ведь именно об этом ты желал. Забыть неприятное прошлое… чтобы ты мог жить в мире своих грёз… Я никогда не дам тебе вернуть Мэри!

            Именно его мысли об умершей жене и породили на свет демона Марию.

            «Она хочет убить меня? Но ведь, убив меня, она и сама исчезнет. Так же как и пирамидоголовые монстры… А что если… что если она, в самом деле, существует как отдельная личность. Вдруг она настолько поглощена ревностью и гневом, что пытается убить меня во имя какой-нибудь сумасшедшей любви».

            Джеймс отогнал эти мысли. В обойме его винтовки лежало ещё два патрона. Винтовку он перезарядил сразу же после боя с пирамидоголовыми монстрами. Однако, несмотря на то, что Мария превратилась в демона, несмотря на то, что не была та женщина, которую он любил, он всё равно не мог заставить себя выстрелить. Она вела его, когда они вместе шли по улицам этого города. Она дарила ему улыбку, скрашивая его одиночество. Даже сейчас её лицо исцеляло его душу. Джеймс не знал что делать. Он вынужден был убегать, и отказывался атаковать монстра.

            Уродливый монстр с лицом, сияющим, как Дева Мария, свободно парил по воздуху над просторной крышей гостиницы. Острые когти, торчащие из её пальцев, были все в зазубринах, а края её металлической клетки резали как ножи. Она, не переставая, атаковала его, с яростной одержимостью, словно женщина, безумно влюблённая.

            Но что это было на самом деле? Любовь или ненависть? Действительно ли Мария действовала по своей воле? Подозрения закрались в его разум, и Джеймс засомневался. Фактически он сражался с самим собой, так как Марию породило его же подсознания. А это значит, что Мария была лишь ещё одной стороной его же самого. Её «любовь» и «ревность» были всего-то умело замаскированными оправданиями, которыми Джеймс обманывал сам себя. Потому что именно он был тем, кто желал смерти и одновременно боялся её; он нуждался в ком-то, кто убил бы его… Его ужасное желание и превратило Марию в демона.

            «Какой же я трус, что не могу сам себя убить. Такой жалкий…» Джеймс рассмеялся над собой. Он перестал убегать и повернулся лицом к существу. Поднял винтовку и направил её на демона, на Марию.

            «Ты не Мэри. Ты лишь искажённая иллюзия, которая хочет казаться Мэри. Ты была рождена, потому что я отказывался видеть правду. Поэтому я… я заберу всё: теплые воспоминания, болезненные воспоминания, даже все свои идиотские ошибки. Я открою их все. Мария… Это всё ради тебя. Чтобы уничтожить твою изуродованную форму и вернуть настоящую Мэри».

            С этими мыслями Джеймс спустил курок.

            Пуля прошла сквозь грудь, окрасив воздух брызгами крови. Она издала крик более похожий на песню. И с глухим стуком монстр рухнул на землю.

            – Джеймс… простонала Мария, беспомощно лёжа на полу. – Джеймс…

            Она так была похожа на Мэри…

            Воспоминания и фантазии смешались воедино, и Джеймс схватил руку своей прикованной к кровати жены.

            – Мэри… Прости меня…

            – Я прощаю, – сказала Мэри, и нежная улыбка появилась на её лице. – Я сама сказала, что хочу умереть. Я просто хотела прекратить эту боль.

            – Я не мог смотреть, как ты мучаешься. Поэтому я… Нет, это – ложь! – Джеймс потряс головой. – Ты также говорила, что не хочешь умирать. Правда заключается в том, что часть меня ненавидела тебя. Я думал, что моя жизнь стала бы проще, если ты умрёшь…

            – Ты убил меня и от этого страдаешь. Этого достаточно, Джеймс.

            Её глаза закрылись,  с её губ мягко сорвался последний вздох.

            Джеймс вспомнил. «Да… когда я задушил её, я… я поднял её с постели и отнёс её к машине… Это случилось всего лишь несколько дней назад…»

            – Ага! – радостно воскликнула Лора. – Поверить не могу, что потеряла его в таком глупом месте.

            Лора подобрала письмо Мэри, которое всё это время лежало под стулом у самой ножки пианино. Наверное, оно выпало из её кармана, когда она здесь играла. Это было одно из тех двух писем, которые она стащила из шкафчика сестры Рейчел. Письмо это было адресовано Джеймсу; Джеймс же сбежал с письмом, предназначенным для Лоры. Она везде его обыскалась, но так и не нашла, куда он подевался.

            – Вот ведь болван! Разве он не знает, что не хорошо брать чужие вещи? – сказала Лора, совершенно забыв о собственных воровских наклонностях.

            – Куда же ты делся, Джеймс? – Лора решила, что больше не злится на него, хотя он её по-прежнему раздражал. Когда Джеймс рассказал ей правду о Мэри, Лора была в шоке. Но чем больше она об этом думала, тем больше его признание напоминало то, что взрослые говорят, когда пытаются сделать из себя трагического героя. Её учитель из детского дома всегда вёл себя также, особенно после того, как Лора попала в больницу. Он всё время говорил что-то вроде: «Я искренне виню себя в том, что бедняжка так разболелась… Ох, но как же сложно справляться с таким мизерным финансированием. Мы хотим одарить их всех любовью и заботой, но когда у тебя так много работы, невозможно уследить за всем…»

             Единственное, чего она не могла понять – почему, если Джеймс был убийцей, он так расплакался. Все злодеи, которых она видела по телевизору, и плохие люди, которых она встречала в жизни, только бы радовались, сотворив что-то столь ужасное. Но Джеймс не был одним из тех людей.

            «Джеймс… если ты знал, что Мэри нет в гостинице, зачем ты вообще сюда пришёл?

            Ладно, мне тоже пора уходить! Здесь всё равно ничего нет, и мне уже надоело ждать Эдди. Ну что за тормоз! Уверена, что вообще его никогда не дождусь!»

            Лора ушла через главный выход. Она шла вдоль берега озера, надеясь, что всё же сможет встретиться с Мэри.

            – Я вернулся, Мэри. – с улыбкой произнёс Джеймс. Он вышел из гостиницы и отыскал обратную дорогу к парковке у трассы, где его ждала Мэри. Всё это время она была здесь, ждала его.

            – Извини, здесь, должно быть, очень неудобно… – он открыл багажник своего автомобиля. Он поднял тело Мэри и усадил её на пассажирское сидение. Садясь на место водителя, он разговаривал с ней. Она молчала, погружённая в сон, от которого ей не суждено было проснуться.

            – Я всё вспомнил, Мэри. Вспомнил, почему мне действительно нужно было в этот город. Не понимаю, чего я так боялся. Ведь в этом мире нет ничего страшнее, чем потерять тебя… – он завёл двигатель и нажал на педаль газа.

            – Теперь, мы наконец-то будем вместе… лишь мы вдвоём… – устремив пустой взгляд на окутанное туманом озеро, Джеймс продолжал давить на газ. На лице его застыла улыбка.

            Присев отдохнуть на траве у берега озера, Лора разложила перед собой письмо Мэри. Письмо, адресованное Джеймсу. Она перечитывала его уже не в первый раз, но … всякий раз, когда она думала о Мэри – женщине, которую она любила как мать и, которой ей так сильно не хватало – письмо её немного успокаивало. И она вновь начала читать.

            – Я люблю тебя, Мэри.

            Пока машина медленно погружалась на дно озера, Джеймс прижал к себе жену и нежно обнял её. Их мечта, наконец, сбылась. Они были вместе. И теперь они навеки были счастливы.

http://tl.rulate.ru/book/4992/89878